В этой жизни и в следующей

Будь хоть бедой в моей судьбе, Но кто б нас ни судил, Я сам пожизненно к тебе Себя приговорил.

Человек не является набором плюсов и минусов, ведь если бы это было так, что она бы никогда даже не взглянула на него. Он совершает слишком много ошибок, и этим пользуются его братья. Хотя, как он может называть так своих соперников в этой жестокой и кровавой бойне, медленной и холодной войне за самую невиданную другим людям ценность — трон и целое государство. Смертельная схватка с теми, кому ты привык помогать и кого привык любить. Самыми темными ночами голос матери — нежный, ласковый — снится ему; она поет колыбельную, совсем как в детстве, но в один момент песня превращается в крик. Его мать кричит от боли и ужаса, от захватившего ее отчаяния, от обиды и разочарования. И это не дает ему забывать — в императорской семье он совершенно один и не имеет права на милосердие. (На новую ошибку, ценой которой станет его последняя ценность) Ли Вэй Ян говорит ему, словно знает каждый его сон, и тон ее спокоен и холоден, словно они не были друзьями: будь сильнее, будь тверже, будь лучше. Будь более жестоким, чем Туо Ба Чжэнь, и тогда ты сможешь победить. Сможешь надеть на себя облачения дракона и возвыситься над всем миром. Если только, хочется сказать ему, но слова жгут язык, ты наденешь наряд девятихвостого феникса, ты встанешь рядом со мной, вровень, не как подчиненная, не как слуга или друг, но как жена, как поддержка и опора. Как кто-то, всецело любящий и верящий в меня. Но он молчит, потому что она уже не раз отказывалась; она не собиралась быть ни его первой, ни второй женой, ни наложницей, ни единственной. Согласная быть другом и пролагающая ему дорогу к трону, улыбающаяся ему, но закрывшая свое сердце на сто замков, спрятавшая свое сердце за высокими горами, пахучими лугами и синими морями. Ли Вэй Ян была рядом и в то же время непозволительно далеко. Словно их разделяет прозрачное стекло, через которое можно взаимодействовать, но не любить. Через которое ни одна любовь не доберется к другому сердцу, не тронет его. Сколько раз он говорил матери, что хочет сделать ее своей главной женой? Сколько раз они ругали его — и матушка, и сама Вэй Ян? И что же теперь делать, когда в его сердце поселилась огромная дыра, чем же заполнить ее, закрыть, какими же травами и деревьями засадить эту пустошь? Он смотрит на Ли Вэй Ян, на то, как она хмурится, закусывает губу и готовится убить его одним-единственным словом. Это словно магия — добить, сделать еще больнее, но дать силы подняться. Словно понятный только для них двоих ритуал спасения. Хочется сохранить это навсегда, отпечатать на внутренней стороне век, скрыть ото всех на свете в своем сердце (и там бы ему скрыть и саму Вэй Ян — от слухов, от насмешек, от боли и печалей; его сердце нежное, большое, в нем ей было бы всегда тепло и уютно, не смотря на то, какие бури бушуют снаружи; но он знает, что это невозможно). Хочется взять ее за руку и не бояться незамедлительного отказа. И он тянется исполнить это, тянется к ней, как слабый росток к солнцу. Но она слишком далеко и даже не замечает его усилий. И поэтому, глядя на чужую ровную спину, на каскад черных волос, он обещает самому себе: стать сильнее, тверже, лучше, чем кто-либо; отринуть слабость и страх, стать смелым и жестоким, как тигр, чтобы в один момент уничтожить все проблемы на своем пути и показать, что она не зря помогает ему, стоит на его стороне и ведет верным путем. Он клянется: в следующей жизни я не буду разочаровывать тебя, Ли Вэй Ян. Он клянется и знает: следующей жизни уже не будет.