Прощай, друг

                    Наша с тобой игра длится уже слишком долго, Лайт. Её давно пора заканчивать, но всё же… Признаю, она затянула даже меня. Ты заинтересовал меня.       Я повидал слишком много запутанных случаев, в которых было продумано почти всё. И именно это почти давало мне шанс найти тонкую нить, что рано или поздно приводила к обладателю всего клубка. Сейчас же… Стоит мне коснуться этой нити, как ты вырываешь её из моих рук.       Уверенность в том, что ты Кира поднялась до девяноста девяти процентов. Я знаю это где-то на подкорке сознания, и ведь я уже поймал тебя, но ты снова извернулся. Это становится интересно.       Если бы на этой доске были только мы с тобой, я был бы готов всю жизнь вести эту игру. Ты достойный соперник, наши мысли, наше мышление в чём-то очень сильно схожи, но та доля разницы и не даёт мне поймать тебя. Однако, на этой доске стоят и сотни других людей, которые погибают от твоих рук. Хоть с виду этого и незаметно, но я тоже могу испытывать эмоции, и мне тоже больно наблюдать за их смертями и бездействовать.       Что заставило тебя начать убивать, Лайт? Что позже толкнуло вступить в поединок со мной? Неужели действительно простая скука? Неужели ты испачкал руки кровью только из-за скуки?       Ты способен контролировать в себе почти всё, Лайт. И снова это роковое почти. Твои глаза. Они выдают тебя. Слишком острый взгляд, слишком знающий, слишком мудрый для семнадцати лет. И всё же ты прекрасно понимаешь, что я не могу опираться в своём расследовании только на случайный взгляд подозреваемого.       Самое смешное и горькое, что окружающие не верят мне. Как я мог осмелиться взять под подозрение сына шефа полиции, лучшего школьника всей Японии, благовоспитанного и примерного Лайта Ягами? Как же хорошо ты играешь свою роль, я восхищён. Правда, Лайт. Без шуток.       Твой бы ум да на благое дело… Но ведь ты считаешь, что совершаешь самое праведное дело в этом мире? Может, так и было, пока ты не убил, поняв, что за тобой идёт охота. Ты был готов в тот момент убить любого человека, который представится, как Эл. Вот тогда ты и переступил грань. Кира перестал быть благородным героем, став простым убийцей.       Знаешь, мне больно признавать то, что ты Кира. Теперь больно. Я не хочу осознавать это, пытаюсь отыскать кого-то другого на твоё место, но ты сам совершаешь промахи. Зачем, Лайт?       Мне больно…. Ведь я не солгал тебе, сказав, что ты стал моим первым другом. Ты, наверное, будешь первым и последним моим другом, ведь ты убьёшь меня, Лайт. Я знаю это.       Ты единственный из всех людей, с которыми я общался, обладаешь настолько подвижными рассуждениями. С тобой есть о чём поговорить, но ты всё пытаешься закрыться от меня. Не хочешь привязываться. Повторяешь себе, что я твой враг, но это не так. Я мог бы стать твоим другом. Самым верным другом.       Я всегда был один. Так проще. Проще работать — ни с кем не надо советоваться, ни за кого отвечать — только я, и мои предположения. Мне, в силу избранной мною профессии, нельзя было никому открыться. Никто не знает даже моего настоящего имени.       Я бы хотел открыться тебе. Хотел бы играть в теннис не для того, чтобы это стало символом нашего противостояния, нашей игры, на кону которой сотни жизней, нет, просто чтобы играть. Я хотел бы узнать каково это — жить, как все простые люди, обсуждать что-то с человеком, не оглядываясь на каждое слово и не носить постоянно на лице эту бесстрастную маску?       Ты не поймёшь меня, Лайт. Никогда не поймёшь. Наверняка, в твоих мыслях мелькало — почему он со своими мозгами не станет почти что владыкой этого мира? Почему отсиживается в тени?       А ведь действительно, почему? Я и сам не смогу до конца ответить на этот вопрос. Я уже привык так, к тому мне никогда особенно не нравилось общаться с людьми, а спустя некоторое время, я и вовсе отвык доверять кому бы то ни было, ибо на меня никогда не прекращается охота. Цена за мою голову растёт с каждым раскрытым мною преступлением. Я закрылся ото всех.       А вот тебя бы я подпустил, Лайт. Ты почему-то показался мне родственной душой. Здесь уже не спрашивай, что между нами общего — этого слишком много и в то же время ничтожно мало. Просто, когда я однажды складывал из кусочков сахара горку отлетел не один, как обычно, а два. Знаю, ты не любишь моим образные рассуждения, но уж прости.       Я знаю, что придёт день, когда я умру от твоей руки, Лайт. И ты будешь стоять где-то рядом, ты просто не сможешь остаться в стороне. Тебе захочется посмотреть, как закроются мои глаза, под которыми, кажется навечно, залегли глубокие тени. Тебе захочется увидеть смерть твоего главного врага.       А смог бы я убить тебя? Не знаю. Ты что-то сломал во мне, Лайт. Мальчишка. Простой школьник.       Мне безумно больно от осознания того, что на твоих руках — я уверен в этом — столько крови людей, и виновных, и невиновных. Но всё же мне больнее от осознания того, что моё сердце остановится от слов того единственного человека в этом жестоком мире, которому я доверился. Или по крайней мере так хотел довериться.       Когда убьёшь меня, Лайт, я прошепчу тебе лишь одно:       Прощай, друг.