Проклятый спутник

      Мы быстро покинули лавку, и старик повёл нас через косые переулки напрямую к реке. Я оставил переноску в магазине, но взял с собой пузырёк с маслом глицинии, что лежало у меня на дне ещё с лета. Честно говоря, я совсем забыл про него. Но что-то подсказывало мне, что его стоит взять. Накаджима выглядел встревоженным. Он сказал, что положение демона постоянно меняется. Две минуты назад он был в пятистах метрах от нас, сейчас уже в четырёхсот. Эта тварь довольно быстрая. Рискну предположить, что передвигается она под водой, потому её запах затихает время от времени.       Мы вышли на широкую набережную линию, освящённую рядом однотипных фонарей. Сейчас не очень поздно, на улице гуляет много народу. Тем тяжелее демону будет напасть. Хотя, так ли это? Если он обитает в воде, он может просто внезапно выпрыгнуть, цапнуть человека и утащить на дно. И сделать это так быстро, что никто даже не заметит. — Я его больше не чувствую, — со вздохом сказал Ацуши.       И что теперь делать? Демон притаился где-то, готовый напасть в любое время. — Может, использовать что-то вроде приманки? — предложил Рюро, — Приманим его, как акулу на кровь.       Ни у кого из нас больше не было идей, а время у нас было ограничено. В любой момент могут утопить очередного зеваку. Мы спустились по небольшому наклону к реке. Я настоял на том, чтобы Хироцу не подходил к воде ближе, чем на пять метров. Он подал нам хорошую идею, но не хочу, чтобы она стала его последней.       Мы стояли на самом краю, на широком бордюре, после которого уже начинались бурные воды реки. Не знаю, то ли из-за темноты, то ли из-за какой-то иллюзии, я не увидел дна. Значит, оно в метрах четырёх от меня, не меньше.       Я засучил рукав для надреза. Из-за частых «перекусов» Накаджимы, за пару месяцев моя левая рука основательно покрылась царапинами и следами его зубов. Иногда я мельком ловил на себе его виноватый взгляд, но не придавал этому особого значения.       Я провёл лезвием по запястью, в воду упала капля, вторая, третья. Кровь медленно расплывалась водным цветком по поверхности. Течение уносил красный след дальше. Я сжал рану, и мы с моим демоном принялись ждать.       Не прошло и трёх секунд, как Накаджима что-то почуял. — Осторожно, что-то плывёт к тебе.       Зрение тигра помогло ему что-то разобрать. Но я ничего не чувствовал. Нет не неестественных колебаний воды, не движущейся тени демона под водой. Любопытство на секунду взяло верх, я поддался чуть вперёд, встречаясь взглядом со своим отражением. — Никого нет, — вслух подумал я.       В эту же секунду из воды выпрыгнула клыкастая и покрытая чешуёй девушка с пустыми зелёными глазами. Она схватила меня за ворот формы, цепляясь когтями за ткань и, падая обратно, потянула меня за собой. На секунду наши взгляды встретились. Я успел разглядеть её большие глаза, светлые короткие волосы, синие как у утопленников губы и гладкую чешую на скулах, плечах, декольте и груди. Тогда на секунду меня накрыл страх, сжимая мышцы и давая врагу бросить меня в холодную воду.       Напоследок я услышал испуганный вздох моего спутника, затем раздался всплеск, и звуки с суши уже не доходили до моего уха. Под водой темно и холодно, но блеск её чешуи и когтей подсказывал мне её положение. У демона нижняя часть была подобна змее. Мощный длинный хвост, покрытый чешуёй, на концах сверкнули острые плавники. Я резко высвободил меч, от чего русалка инстинктивно дёрнулась и отстала от меня, переставая меня топить. Под водой у меня есть лишь пять минут до того момента, когда организм израсходует весь кислород. И думать я здесь не могу толком. Во время нехватки воздуха, некоторые мыслительные процессы останавливаются, чтобы тратить меньше кислорода и энергии. Мне нужно полагаться только на инстинкты и мышечную память моего тела.       Моя змея угрожающе прошипела и ринулась на меня. Первый стиль, Рассекающая водная гладь — она успела извернуться, но я всё же ранил её в плечо. Чёрт, мне нужно экономить силы и не разбрасываться приёмами, пока не изучу её способности. Она снова попыталась напасть, на сей раз, используя хвост. Они создавали довольно мощную волну, отталкивая меня в сторону, стараясь ударить об дно. Но плавать я умел настолько хорошо, что сумел подстраиваться под создаваемый поток, перевернуться нужным боком и оттолкнуться ногами от дна или камней. Большую опасность представляли плавники, они острые, но судя по тому, как скоро я смог понять их направление и отбиваться от них, их движения не были особо быстрыми.       По силе она противник стоящий, от её ударов хвостом у меня из груди выбивается драгоценный воздух. Нашу схватку прервал Накаджима. Сунув руку в воду, он схватил меня за шкирку и выдернул на сушу. Я сразу же начал откашливаться, восстанавливая дыхание и обновляя запас кислорода в лёгких. — Почему не ныряешь за мной? — спрашиваю, ещё толком не отдышавшись. — Слышал о том, что коты плохо плавают? — отозвался сзади Накаджима.       Твою мать, ты не мог сказать мне об этом раньше?       Нам не дают переговорить, бестия впивается острыми как у пираньи зубами мне в ногу и тащит назад. Мой демон схватил меня крепче под руки, вытягивая на берег. В конечности пробежались судороги, стало адски больно. — Пусти меня, я справлюсь, — и чуть похлопал Накаджиму по рукам. — Об дно ударился? — язвительно ответил напарник. — Отпусти, она не слишком сильная, — Ацуши чуть ослабил хватку, но всё ещё не решаясь выполнить мою просьбу, — Если через пять минут я не всплыву, помоги мне.       Сейчас он сжал меня крепче, словно собираясь с силами. — Хорошо.       Я набираю новый запас воздуха, и Ацуши, нехотя, даёт русалке утянуть меня под воду. Моя кожа уже привыкла к холоду реки, я уже хорошо понимал способности демона. Её оружие — это когти, зубы, плавники. Чешуя довольно твёрдая, как тонкая броня.       Я нападаю первым, используя приём водяного кольца. При кувырках расходуется много воздуха, но пока мне это не мешает. Противница ловко изворачивается, проплыв подо мной. Я сразу почувствовал, что она целится мне в спину. Мне не успеть увернуться, но удаётся чуть повернуться боком и поставить блок рукой. Удар плавником приходится мне в предплечье, но это лучше, чем в затылок. Моя хватка ослабла, четверть воздуха уже было выбито.       Второй рукой я нащупал в кармане пузырёк. Это её не убьёт, но может, чуть ослабит её? Русалка змеёй подплывает ко мне, я зажимаю масло в кулаке раненой руки, левой перекладываю меч в ножны. Демона не смутили мои действия, она раскрывает свою акулью пасть, похоже, думая откусить мне голову. Я опережаю её, хватая одной рукой за челюсть, оттягивая её вниз, второй заталкиваю пузырёк с ядом ей в глотку. Сил у неё много, мою руку изранили сотни её мелких острых зубьев. В другую, ту, которой я держал её рот, она вцепилась когтями, впиваясь острыми иглами мне в плоть. Я уже перестал замечать кровавые дорожки, что льются из ран. Мне нужно действовать быстрее. Половина воздуха уже вышло.       Я чувствую, она проглотила мою пилюлю. От неожиданности, ее хватка ослабла. Я пнул её в грудь, отрывая пиранью от своих конечностей. Мне нужно недолго продержаться, пока её желудок не растворит стенки бутылька и само масло не попадёт в организм. По её звериному взгляду я понял, что она догадалась о яде. Она пришла в настоящее бешенство. Своим хвостом она вбила меня в дно и принялась резать плавниками. Клинком мне удавалось отбиваться, но пару раз всё же получал неглубокие порезы на руках и ногах. Время вышло, она схватилась за живот и скрючилась от боли. Теперь ей будет сложнее драться.       Я, пользуюсь преимуществом, приближаюсь к ней, активно набирая скорость. Почувствовав опасность, она попятилась назад, легла на самое дно и начала рыть ногтями землю. Здесь очень темно, я не вижу толком, что она ищет. Но по внезапному лязгу метала я понимаю, что она отрыла хреновы цепи. До меня быстро доходит мотив ее поведения. Демон поняла, что я скоро добью её, потому надеется свести меня в могилу вслед за ней.       Нужно убить её как можно быстрее, иначе она успеет привязать меня ко дну. Запас кислорода почти закончился, нужно торопиться. Она тоже это понимала.       Мы бросились друг на друга, приближая драку к концу. Четвёртый стиль, удар волной.       Проводя серию быстрых атак, она вилась вокруг меня, уворачивалась. У девушки уже не было сил биться, она могла только бегать. Я чувствую, как с каждым её движением мне становится тяжелее, она ловко плетёт цепи вокруг меня. Я схватил их конец и дёрнул на себя. Русалка повелась вслед за ними, я смог прижать её к себе за горло и снести ей голову. Рыбья башка медленно упала на дно, туша начала медленно рассыпаться. У меня не было времени наблюдать за её смертью, я в панике снимал с себя цепи, чтобы всплыть. На моей ноге она успела завязать целый узел. Я попытался разрубить его катаной, но у меня кончился воздух. Мои удары были слабы, мышцы полностью были лишены питания кислородом. От слабости я выронил меч и пытался руками выбраться из ловушки. Было темно, я ничего не видел и постепенно переставал что-либо чувствовать.       Я услышал всплеск воды и в эту же секунду рядом со мной на дно опустился Ацуши. Тигриными лапами он разрывает цепь и пытается поднять меня с пола. Я с последними силами отталкиваюсь от его плеча и, наконец, всплываю на поверхность. Меня пронизывало огромное чувство облегчения, когда снова мог жадно глотать воздух. Я откашливаюсь от воды и продолжаю бешено вздыхать.       Из-за течения меня немного унесло в сторону от того места, где я был изначально. Но старик ждал нас на берегу и тянул мне руку. Я подплыл к нему и схватился руками за бортик, как уставший намокший кот. В целом, чувствую себя примерно так же. — Давай руку, — крикнул Рюро.       Но я не спешил выбираться. Меня начало волновать отсутствие Накаджимы. Он не всплывал вслед за мной.       Я шумно набрал немного воздуха и нырнул обратно. Вижу своего демона, который ходит по дну и пытается забраться по стенке. Да, он плавает так же хорошо, как камень.       Я спускаюсь к нему, мельком я замечаю, что он подобрал оружие, которое я выронил на дне. Быстро забираю его себе, беру демона за руку и тяну на поверхность. В воде все тела весят меньше, так что мне удалось его вытащить.       Мы оба цепляемся за бортик и медленно восстанавливаем дыхание после долгого пребывания под водой. Хироцу берёт нас обоих за руки и выносит на сушу. Мне холодно, больно и противно от облепившей меня мокрой одежды. Ацуши напротив, держится более бодро. Он немного по-кошачьи встряхивается и садится рядом со мной.       Я не обращаю внимание не на него, не на кровь, что живым ручьём сочится из ран, не на встревоженные взгляды прохожих. Нам нужно как можно скорее уходить, пока не обратились к полиции. — Позволь я тебя понесу, — он говорит это так легко и непринуждённо, что меня уже начинает воротить.       Этот чёрт ведь знает, что я ненавижу, когда меня берут на руки. Видимо именно поэтому разговаривает с такой наглой улыбкой. — Я сам. — Ну пожалуйста! — он лукаво улыбнулся мне в лицо, — Ты сражался один на один с довольно сильным соперником. Будь добр, дай мне помочь тебе, чтобы извиниться за свою беспомощность во время битвы.       Я медленно перевожу взгляд на старика. Он не вмешивался, но по его молчаливому кивку было понятно, что у меня нет выбора. — Хорошо.       В эту же секунду меня подхватили за руки и закинули на спину, как мешок. Я сдавленно прошипел от боли, так как большая часть ранений пришлась мне именно на передние конечности. Мои кисти, запястье и предплечье были покрыты порезами и царапинами, жутко ныли, словно я сунул руку в пасть пираньи. — Сиди тихо и не ворчи, — приказал Ацуши и начал подниматься обратно на набережную. — С тобой не ворчать хочется, а материться.       Я соврал. Мне было столь хреново, что моё тело бы не смогло без поддержки дойти до дома. И к своему стыду признаюсь, что больше не хотел слезать с чужих рук. Накаджима довольно тёплый и мягкий для демона, потому я смог хоть немного отогреться. Ветер осенью резкий, а одежда на мне вся мокрая. Я невольно прижался к Ацуши, чтобы не начать дрожать от холода. Мы быстро добрались до мастерской, стараясь не попадаться никому на глаза. Рюро живёт прямо над лавкой, ходить далеко не пришлось. Накаджима снова начал виться вокруг меня, как мать с ребёнком.       Я помылся в теплой воде, надел чистый халат и пижамные штаны, выданные мне хозяином дома. Накаджима начал заниматься моими ранами. Теперь слой бинтов покрывал мои ноги и руки. Раны всё ещё болели, но это было терпимо. Квартирка Хироцу большая для одного резчика (имею в виду, что у неё было две спальни). Наличие у него жены или внуков я не заметил, стены и полупустые полки выдавали в нём холостяка. — Приятного аппетита, — пожелал дед, подавая на ужин куриный бульон с лапшой и зеленью.       Еда не особо сытная, но главное, что съедобная, и даже немного вкусная. — Ацуши, прошу тебя, сходи в мастерскую за чаем. Я забыл, что в доме он кончился, — попросил дед.       Демон кивнул и пошёл вниз. Старик налил и себе супа, сел со мной рядом за стол и немного погрел руки об тарелку. Она, как и многие вещи в доме, была деревянной. Похоже, мастер буквально сделал сам свой дом. — Как долго вы занимаетесь этим ремеслом? — мне самому стало любопытно. — Уже около двадцати лет. По сравнению с другими мастерами, это не так много. — Наверняка у вас есть успешные ученики, которым вы передадите своё дело.       Он тяжело вздохнул, поглаживая свою тонкую бородку. В его глазах на мгновение отразилась такая скука, что мне стало ещё любопытнее расспросить его. Да и знаю, что старые люди довольно сговорчивы. Они всегда жаждут слушателей, особенно самые одинокие из них. — Нет, так и не случилось у меня учеников. Жена подарила мне двоих дочерей и младшенького. А тут сам понимаешь, девочек нужно скорее выдать замуж. А мальчик мой, проказник, всё во флот грезил вступить. Дочки принесли внуков, но и им не до меня. К другим искусствам лежат их души, я вижу это как художник. — А что стало с сыном? — Пошёл всё-таки на флот, а позже, нашёл жену. Необыкновенной красоты женщина, хозяюшка, из хорошей семьи. Сейчас живут в своей столице, да только навещают своего меня, старого, редко.       Несмотря на тяжесть в глазах, рассказывал он так бодро, как будто и не жалел. Словно, несмотря на одиночество, он был за них рад. — Внучата пишут мне письма каждый месяц. Говорят, хорошо им живётся. А мне что? А мне тоже неплохо, дело своё открыл. — Они знают о Накаджиме? — Внучата? Не уверен. Но дети мои знают. И с женой моей, царство ей небесное, знаком был наш демон. Мы познакомились с Ацуши давно, лет десять были не разлей вода. Но, сам понимаешь, дети, дом, хозяйство, не до друзей мне стало, да не до прогулок. Стали реже говорить. Я оставлял ему на окне чашку крови и шёл в кровать. Не было у меня уже сил на ночные беседы. Он приходил как призрак, пил, и шёл бродить по городу. С кем он тогда водился, где ночью пропадал — по сей день загадка для меня. Ну, а потом, как знаешь, кровь моя плоха стала. Мы окончательно разошлись. Но тот слово дал, что заявится ещё мне на порог.       Из-за двери показался Накаджима, и с довольной кошачьей улыбкой взглянул на нас. — Обо мне говорите? — Да, старый друг, присаживайся к нам.       Хозяин насыпал последние листья чая, бросил к ним немного сушёных листиков мяты. Аромат поднялся сладкий, но нужно дать напитку ещё немного настояться. — Честно говоря, Акутагава, у меня сегодня чуть сердце не остановилось, — начал жаловаться мой спутник, лёжа головой на столе. — Ничего, купил бы новое, — саркастично отвечаю ему. — Не смешно, я действительно боялся, что она тебя утопит.       Ацуши тяжело вздохнул и вышел из-за стола. — Пойду, приготовлю нам футоны.       Он покинул кухню и ушёл в нашу комнату. Хироцу немного недовольно нахмурился, но виду не подавал. Ужин мы доели молча. — Ты чего так с ним кусаешься? — мягко спросил мастер. — Что вы имеете в виду? — Не складно всё у вас как-то. Вроде товарищи, но постоянно задеть друг друга пытаетесь.       Я призадумался над его словами. — Наверное, потому, что я по-другому не умею. — Учись по-другому, балда. С людьми нужно уметь дружбу водить, а не врагов наживать, — без злобы, но с упрёком сказал резчик.       Мне не нашлось, что ответить.       После еды я кратко поблагодарил старика за ужин. Он пожелал мне спокойной ночи и ушёл к себе. Я заглянул в нашу с Ацуши комнату и закрыл за собой дверь. Тигр сидел у окна, любуясь луной. Погода сегодня была ясной, были видны звёзды. Тусклый свет падал на него, проникал в комнату. Я сел на свой футон и накрыл ноги одеялом. — Слышал, дед тебя немного поругал, — тихо, чтобы не мешать хозяину дома, сказал парень. — Да, и что? — Ничего. Просто приятно слышать, когда за меня вступаются.       Он молчал, явно не намеренный продолжать диалог. У меня тоже не было желания говорить. Я чуть поправил подушку и лёг на спину. Но я понимал, что не могу уснуть. Чувство недосказанного, незавершённого постучало коготком по голове. Я сел обратно и уставился в затылок Ацуши.       Он почуял мою тревогу и обернулся. От неожиданности я отвёл голову в сторону, изображая безразличие. — Всё хорошо? — Да.       Накаджима оказался проницательнее меня. Он оторвался от окна, неплотно закрыл его и подошёл ко мне. Парень сел напротив меня по-турецки и выжидательно уставился на меня. — Что? — шепнул демон. — Это я у тебя хочу спросить.       Я начинаю его злить. — Ты можешь хоть раз в жизни говорить честно? — Хорошо, слушай, — я опускаю голову и направляю взгляд себе на ноги. Мне будет легче говорить, не встречаясь глазами с ним, — Наверное, я хочу извиниться.       Он слушает меня дальше, вытягивая из меня ещё слова. — …За то, что, наверное, слишком груб с тобой. — Наверное? — Наверное.       Я не вижу лица собеседника, стараюсь улавливать его настроение по голосу. Вроде, он звучит нейтрально. Это немного успокаивает. Не уверен почему именно, но мне не по себе. Я довольно сильно напряжён, пальцы панически мнут одеяло. Похоже, мне настолько непривычно извиняться. — Ничего, я не в обиде, — он чуть хмыкнул, — Иногда с тобой интересно спорить, иногда даже весело.       Мне стало чуть легче, но напряжение в теле всё ещё осталась. Я всё ещё не могу поднять голову и пялюсь, как идиот, в пол. — Ты хотел сказать что-то ещё? — Нет.       Он посмотрел на меня с наигранной внимательностью, чуть прищурив глаза. — Ты мне не доверяешь.       Резкий, но правдивый вывод. Хоть я никогда не приходил именно к этой мысли, всё указывало на неё. Иначе я не могу объяснить, почему мне так боязно говорить с ним. — Да, так и есть. — Ты боишься, что я убью тебя? — его голос стал настолько мягким, что мне хватило смелости поднять на него взгляд. — Думаю, дело не в этом.       Ацуши задумчиво хмыкнул и чуть улыбнулся. — Я совсем тебя не знаю, потому не смогу сказать причину твоего страха. Но давай попробуем это исправить, — он сел по удобнее и озвучил свои условия, — Пусть мы зададим друг другу по одному, самому интересующему вопросу. И по очереди будем отвечать. Только прошу, говори конкретно и много, а то ничего не получится. — И что тебе это даст? — Есть идеи получше?       Мне это явно не нравится, но и отступать больше не хочется. Хотя голос учителя в голове твердит об обратном. — Хорошо, что ты хочешь знать? — я ощущаю, что от волнения сердце начинает стучать быстрее, но поздно уже рыпаться. — Опиши свою жизнь до работы истребителем.       Это уже скорее просьба, а не вопрос. Но подвох здесь кроется в другом. Он попал одной стрелой оленю в голову. Чтобы ответить, мне придётся описать и смерть родителей, и учителя. Таким образом, половину своего прошлого придётся вывалить. Я просто обязан придумать фразу, которая встряхнёт его в ответ. Но на ум приходит только тот вопрос, который уже давно поселился в моих мыслях. — Тогда ты расскажешь, что стало с тем домом, в котором ты вырос.       По его тяжёлому вздоху я понял, что тоже не промахнулся. Так даже более интереснее. — Ты первый, — скинул на меня ход демон, сверкая улыбкой увлечённого слушателя.       Тихо и неуверенно, но я всё же начал. Я рассказал ему про ту ночь, в которой была убита семья, про то, как нас с сестрой спас мой учитель, и как он позже приютил нас у себя. С того момента я и начал тренироваться, чтобы стать истребителем демонов.       К своему изумлению, я хорошо запомнил события той ночи. А жуткие демонические глаза, похоже, навсегда врезались мне в память.       В описание быта и тренировок я не углублялся. Умолчал и про описание характера Дазай-сана. Но сделал это потому, что даже в свои двадцать я до сих пор не смог понять этого человека.       Зато про Гин мне было что сказать. Она всегда заботилась обо мне, обрабатывала раны, готовила и шила мне одежду. Я не менее благодарен ей за поддержку, чем учителю за приют.

В качестве завершения, я коротко пересказал события на финальном отборе. Помню, что единственной моей проблемой был поиск еды. И мне постоянно хотелось есть. — Неплохо, — отметил Ацуши, — Я думал, ты всё-таки пожадничаешь, слова для рассказа, но, вижу, воздержался.       Мне и вправду было немного странно вываливать ему душу, пусть и не всю. Правильно ли то, что я делаю? Но ведь, по сути, мои опасения беспочвенны и питаются лишь глубоко заложенными во мне предрассудками. — Хорошо, моя очередь, — он пододвинул свой футон поближе и сел прямо напротив меня, накинув одеяло на плечи, — Предупреждаю сразу, у моей истории далеко не счастливый конец.       Он начал описывать мне кусочек своей недолгой человеческой жизни. Накаджима сам этого не помнит, но его настоящие родители отказались от него в младенчестве. Они оставили его на пороге большого крестьянского дома и больше никогда не появлялись. Но в том месте жили муж и жена, зрелого возраста. Детей у них своих не было, но были приёмные, которых они любили, как своих собственных. В их семью и попал Ацуши, и стал там самым младшим.       Когда он чуть подрос, то начал помогать семье, как и все ребята в доме. Жили они не богато, детей было шестеро, включая самого мальчика. Каждый день нужно было убирать, готовить, ухаживать за рисовыми полями. Еды всегда было немного, не мало, но хватало. Так они все дружно и росли, заботясь друг о друге.       Старшая из всех была самой ответственной и трудолюбивой. Второй был мечтатель, который всегда делился с Накаджимой своими сказками. Третий и четвёртый постоянно ругались. Один был слишком рассудительным и тихим, а другой подвижным и шумным. Пятая была маминой дочкой, постоянно пряталась за ней, но была крайне доброй и миролюбивой. Родители были любящими и понимающими, всех мирили и всем помогали.       Когда Ацуши было восемнадцать, двое самых старших уже покинули отчий дом. Это уберегло их от того, что случилось одной страшной ночью. Всё семейство спало, пока Ацуши не разбудил тонкий женский хриплый крик из родительской спальни. Он был так тих, что смог потревожить только самый чуткий сон Накаджимы.       Он быстро начал будить остальных, прося их держаться тише. Мальчик почуял что-то очень не хорошее, потому спрятал сестру и брата в комнате. С третьим по старшинству он пошел проверять коридор. В доме повеяло металлическим запахом крови, от чего оба мальчика вжались друг в друга со страху. У комнаты родителей стоял человек, с пронзительными, как кол фиолетовыми глазами, в тёплом хаори, украшенным у ворота лисьим мехом, с острыми как у зверя когтями, и ртом, полным крови.       Старший замер на месте от ужаса, ведь поодаль этого мужчины лежало мертвое тело отца и полуживое матери. Человек заметил детей, плавной походкой сделал два шага на встречу к ним. Брат перепугался, дёрнулся в сторону. Парень сам не помнил, что тогда было в его голове, но с места он не сдвинулся, прикрывая товарища за своей спиной. «Спасай остальных, » — это всё, что мог сказать Ацуши. Брат с испугу побежал за младшими, чтобы вывести их через чёрный ход. — Позволь я предложу тебе одну простую сделку, — пленяющим голосом сказал убийца, — Твоя жизнь, в обмен на жизни твоей семьи.       «Если я соглашусь — он не тронет остальных» — так думал Ацуши. Всё ещё дрожа от страха, он пошёл на поводу у него. Человек грубо схватил парня за плечо и расцарапал когтями его кожу. С этого момента, по всему телу прошлась ужасающая боль, словно ему введи раскалённый металл под кожу. По венам потёк кипяток, кожу начало щипать, зубы прорезали дёсны. — Я не трону их, ты сделаешь это сам. А после, просто выбросишься на солнце от горя, — сказал демон и покинул дом, оставив Ацуши корчится в агонии.       Живот скрутило так, что все органы бы вот-вот вышли наружу. Кости начало ломить, мышцы разогреваться как после часовой беготни по полю. Сердце билось об больные рёбра, раздаваясь эхом в ушах.       Самое страшное было тогда, когда утихла боль, но появился волчий голод. Человеческий разум словно отключился, уступая место бешенному животному инстинкту. Тело перестало слушаться, в глазах потемнело. Внезапно жуткий металлический запах стал вкуснее домашнего бульона. Парень без замедлений подполз к телам родителей. Сначала сожрал мёртвого отца, затем и ещё живую матушку. Её горячее сердце ещё билось, когда его вырвали из груди. Он ел быстро, жадно, в спешке. Отрывал по кускам мясо, кости, внутренности. Затем, расправившись со взрослыми, парень направился с окровавленными руками в детскую.       В ту ночь он убил и съел всю свою семью, оставив за собой лишь кровавый след, оторванные во время пира конечности, недоеденные органы. Его бешенство охватило и другие дома. Там он прикончил нескольких людей, а затем скрылся в лесу. Так было ещё несколько ночей, прежде чем неконтролируемый голод, наконец, отступил, оставив после себя неизгладимый след вины и скорби. Ацуши действительно хотел тогда покончить с собой, выйти на солнце и принять наказание. Он не мог принять то, каким чудовищем он стал и что он сделал. Жить с таким грехом на душе было невыносимо, но что-то глубоко в душе смогло удержать его на стороне жизни. — Это… — я не могу подобрать слов, мне не хватает той чуткости, что есть у Накаджимы, -…Было ужасно. Я сочувствую твоей утрате.       Он грустно улыбнулся, убирая свою длинную прядь за уши и словно продолжая вспоминать старый дом. — С того момента прошло уже пару веков. Я уже свыкся с этим.       Как мне его утешить? Я не знаю, что нужно говорить в такие моменты. Он заметил моё замешательство и тихонько хмыкнул. — Не нервничай ты так. Расслабься, а то ты с самого начала какой-то напряжённый.       Он как всегда сохраняет спокойствие и оптимизм. Мне тоже становится легче от этого. — Как себя чувствуешь? — Ацуши задал странный вопрос. — О чём ты? — Ну, ты впервые мне выговорился о чём-то важном. Чувствуешь себя более легко, или напротив, более уязвимым? — последнее слово он произнёс с наигранной угрозой. — Всё лучше, чем я ожидал.       Накаджима довольно усмехнулся, но как-то по-доброму. — Тебе, наверное, пора спать, — заботливо протянул парень. — Да, пожалуй.       Я поправил одеяло и лёг на футон, лицом к собеседнику. Сейчас я ловлю себя на мысли, что его светящиеся в темноте проницательные глаза уже не пугают меня так, как раньше. — Можно составить тебе компанию? — собеседник любопытно прилёг рядом со мной. — Понятия не имею, что ты имеешь в виду. Но не возражаю.       Мой демон издал сдержанный смешок и превратился в пушистого кота. Он лёг рядом, положив голову мне на руку, и прикрыл глаза, по-кошачьи лениво улыбаясь. Из любопытства я слегка погладил его по голове. Он ласково промурлыкал и широко зевнул. — Спокойной ночи, — я погладил его по спинке напоследок, и закрыл глаза, слушая тихое сопение животного.