savin'me

      …And say for me, say it to me,       And I'll leave this life behind me.       Say it if it's worth saving me…       Лестница вниз, до первого этажа, кажется, бесконечная. Вечер лениво наматывал круги на циферблате, с каждой минутой приближая к новому дню. Такому же — до тошноты одинаковому, с привкусом горечи от несбыточных желаний.       Марко спускался, минуя пролёт за пролётом, слушая, как по бетону громко цокают железные набойки на его туфлях. Город утопал в густых сумерках, а парень считал ступени, понимая, что на работу ноги не идут. В голове беспорядок, и мысли метались, как атомы в кипящей воде.       Он сегодня впервые опаздывал. Чем ниже этаж, тем медленнее шаги. Ночная работа на телефоне, плевки не особенно трезвых клиентов, претензии, редкие благодарности. Настолько редкие, что хотелось порой сломать наушники пополам, закрыть дверь офиса за собой и больше никогда сюда не возвращаться.       …And I'll show you what I can be…       Марко остановился на площадке между лестничными пролётами, забрался на подоконник и коснулся ладонями остывшего стекла. По утрам после смен он огромные окна подъезда видел во снах, и за ними — сверкающую звёздами вселенную. Радовался, как ребёнок, понимая, что в ней — его собственный мир, достаточно только выбрать одну из облачных спиралей и забыть про место, где тебя никто не любит и не ждёт.       «Кем я могу быть», — улыбнулся парень, глядя на огоньки машин между деревьями. Где-то там, в соседнем квартале, за дверью ночного клуба опять крышесносная вечеринка. Марко представлял, как танцует на барной стойке для девчонок, а затем разливает по бокалам коктейли с завитками пара. Девушки пищат от восторга, светомузыка бьёт по глазам, вибрация сотрясает стены клуба, опьяняя хлеще алкоголя…       …These iron bars can't hold my soul in…       Марко в душном офисе чувствовал себя запертой в клетке птицей. Большой птицей, орлом или коршуном, которому место не в тесной коробке, а в чистом прозрачном небе. Клуб — тоже коробка, но там, где душа способна найти простор, остальное уже не важно.       В прошлый раз он нашёл там девчонку, кудрявую, рыжую, как Мерида из мультика. Такую же бойкую, яркую, неугомонную. Она наградила его дежурной улыбкой, и строки из песни легли на воспоминания, воткнулись прямо в сердце раскалёнными иглами.       …Say it to me, and I'll leave this life behind me…       Прямо сейчас, без сомнений, всё бросил бы и сбежал от себя самого, от паршивой самооценки, от мысли, что такая прелесть никогда не разглядит его среди сотен других, более напористых, мужчин. Она могла спасти его хотя бы дружбой… для начала. Но разве он теперь осмелится подойти к ней ещё раз после пары неосторожных слов? Неудачно поданный комплимент, девушка вроде и не обиделась, но осадок такой тошнотворный…       Дерьмовая жизнь, беспроглядное уныние, самокопание, мысли, что судьба обломала крылья ещё при рождении. Марко днями напролёт костерил её, что та не сумела нарисовать ему красивое лицо, каким легко загладить фразы невпопад. И тело дала ущербное, худое, слабое, не способное принимать нагрузки в тренажёрном зале. Год занятий, и полсантиметра в объёмах как результат. А в мечтах красавец — без футболки, с татуировкой на левом плече. Не этот чёртов ботаник в наглаженных брючках и свитере, стоящий сейчас на площадке между пятым и шестым этажом.       …Well I'm terrified of these four walls…       Песня ушла на «repeat» уже в третий раз. Марко неприязненно подёрнул плечами, отнял руку от стекла и тёплым выдохом обозначил на нём контур своей ладони. Ему до одури хотелось строки этой песни набросать картиной на холсте и в сотне разноцветных мазков оставить прежнего себя. Он устал. Трек с надрывом, на грани остатка сил, заставлял буквально пасть на колени, чтобы потом подняться — когда внутри не останется ничего, кроме пустоты, пространства для новых эмоций.       — Show me what it's like, — запел Марко, очень тихо, но мелодично, — to be the last one standing, and teach me wrong from right, and I'll show you what I can be…       Музыка пошла дальше, и в уши ударила мощная энергетика, которой парень будто никогда не слышал. Будто прежде глухой, впервые различил глубину звуков вокруг себя. Собственное тусклое отражение в окне показалось нелепым, карикатурным; Марко едва ли не отшатнулся от него, рванул по лестнице вверх и, распахнув дверь квартиры, бросил рюкзак у порога.       …And say it for me, say it to me, and I'll leave this life behind me…       «Я покажу, каким способен быть, и лучше утром пожалею, чем опять проживу бесполезную ночь».       Вот так — со злостью, с накалом, с насмешкой. И свитер, и брюки прочь, на кровать, как попало, потом уберёт, наутро, когда вернётся. Сейчас — тёмные джинсы, футболка, кожанка с клёпками на плечах, которая пылилась в шкафу с прошлого года. Туфли начистить до блеска, на палец — кольцо. Даже близко не то, что хотелось бы увидеть в зеркале, но…       ...Say it if it's worth saving me…       Марко прямо с порога вдохнул полной грудью ароматы кальянов, утонул в дыму электронных сигарет и сквозь толпу пробрался к барной стойке. Рыжая девчонка, будто ничего и не было в прошлую встречу, радостно помахала ему рукой и сразу, как подошла, ткнула пальцем в новое меню.       — Очень классная штука, попробуй!       Эта штука — горячая, пряная, летняя. Кусочек солнца в высоком стакане, апельсиновая горчинка, алкогольная основа — задним фоном. Обманный манёвр, чтобы опомниться, когда выжимать тормоза до упора — поздно.       …I'm fallin' I'm fallin'…       — Я вообще-то по объявлению… — улыбнулся Марко, понимая, что нужно было остановиться ещё три бокала назад. Ноги уже не держали, если встанет, то по любому растянется на полу, зато голова летящая, как после травки. — У вас там на двери висит…       Клуб закрывался. Время близилось к половине шестого утра, и за стойкой, кроме парня, больше никого не было. Музыку незаметно приглушили ещё час назад, бармены начали не спеша складывать посуду, и на кассе осталась только рыжая неугомонная девчонка.       — Опомнился, — улыбнулась она, вытирая разлитое пиво с лакированного дерева. — Директора теперь до вечера не будет.       — Зато ты всё ещё здесь. И ты тянешь меня сюда каждый раз. Может, ты моя судьба, м?       Бар-леди звонко рассмеялась и продолжила убирать рабочее место, как ни в чём ни бывало.       — Попробуй меня удивить, — сказала она, игриво качнув головой. — Повтори всё это, когда протрезвеешь, и я замолвлю за тебя словечко. Только честно-честно, даже если передумаешь. Ага?       Марко расплылся в дурацкой блаженной улыбке, не понимая, спит он сейчас, или рыжая прелесть дала ему шанс. Подарила свой искренний, открытый взгляд и позволила самому сделать выбор — правильный для того мира, какой так давно хотелось построить.       — Ага…       По дороге домой парень ткнул наугад в открытый плейлист и остановился прямо на краю огромной лужи. Знакомые гитарные аккорды вызвали приступ смеха вперемешку с желанием разреветься, и парень беззвучно повторил заученный припев любимой песни.       …And say for me, say it to me,       And I'll leave this life behind me.       Say it if it's worth saving me…       На шестом этаже он опять забрался на низкий подоконник огромного окна, приложил обе ладони к холодному стеклу и в темноте бессонного города, наконец, увидел наяву одну из облачных спиралей. Та возникла над крышей ночного клуба, чтобы сразу раствориться и осыпаться на деревья искристой пылью.       Может, и нет никакой злой судьбы. Только ошибочный выбор, который едва не сорвал остатки перьев с обломанных крыльев. «Если я стою того, чтобы быть спасённым, скажи мне это». Быть спасённым от тоски, от «неправильного» себя. И пускай это так похоже на роковую встречу, способную вытравить прежнюю жизнь без остатка…       …разве Марко мечтал не об этом, глядя во снах на вселенную за окнами подъезда?