Люби меня

— Андо! — полный боли крик раздался в пустынном коридоре, заставив высокого блондина обернуться. И тут же в него врезалась девушка, руками вцепившись в его рубашку. Комкая ткань, девушка всхлипывала, крепко прижимаясь к мужской груди. — Миюки… — ему не нужны были объяснения, чтобы понять, что случилось. Только один человек мог довести ее до слез. Тот, кого Андо ненавидел всей душой, но в то же время был ему благодарен. Ненавидел его за причиненную Миюки боль, а благодарен… за то же. Потому что только когда Миюки было больно, она смотрела на Андо. Только тогда она принадлежала ему и позволяла себя любить. — Он снова идет на свидание с другой… ну почему, почему! Почему он не может полюбить меня?! — кричала девушка, срывая голос. — Потому что дурак… — Андо прижимал к себе рыдающую девушку, нежно водя руками по ее хрупкой спине. Уткнувшись носом в ее шею, чтобы вдохнуть чудный аромат Миюки, парень совсем забылся. — Миюки, я люблю тебя. — Докажи, — хриплым голосом потребовала девушка, сильнее сжав рубашку друга. Костяшки побелели, а из прикушенной губы потекла кровь, которую Андо тут же слизнул языком, утягивая Миюки в головокружительный поцелуй. Сейчас можно все. Можно вжимать девушку в стену, наслаждаясь мягкостью ее губ. Можно вдыхать ее аромат, целуя шею и оставляя на ней засосы. Можно забираться руками под одежду и сходить с ума от ощущения шелковистой кожи под пальцами. Можно на миг поверить, что твои чувства взаимны. Жадно целуя девушку, Андо нащупал ручки двери и, распахнув ее, ввалился в кабинет вместе с Миюки. Сейчас она была полностью в его власти. Каждое его прикосновений порождало бурю эмоций, заставляло чувствовать себя живой. Казалось, что стоило Андо хотя бы на миг отстраниться от девушки, и она бы разбилась на сотни осколков. Но этого бы никогда не произошло, потому что парень не собирался отпускать ту, которую так любил, но не мог получить. И только в такие моменты, когда боль раздирала ее изнутри, она принадлежала ему. Она нуждалась в нем, как в воздухе, и это опьяняло, дарило иллюзию, что любовь взаимна. Его руки уже расстегивали блузку, желая как можно быстрее добраться до желанного тела, пока это еще позволено. Пока можно сжимать ее в своих объятиях, целовать. — Рен… — сорвался с губ девушки первый стон, заставивший Андо на миг замереть. Она снова звала ЕГО. Даже в такой ситуации она не могла забыть о нем и целиком принадлежать Андо. От этого хотелось выть, хотелось биться головой об стену, разодрать руки в кровь, вырезать сердце и разорвать его на куски. Но… Андо давно принял правила игры. Он не имеет право жаловаться, ведь сам знал, на что идет. Потому его руки продолжили борьбу с пуговицами. Разорвать бы эти шмотки, но это расстроит Миюки. Потому приходилось быть аккуратным с ее вещами. Но не с телом. Андо не щадил его, впиваясь губами и зубами в нежную кожу. Кусая, оставляя за собой следы, Андо медленно спускался от шеи к груди девушки, руками наматывая ее волосы на руку. Хотелось, чтобы хоть так она почувствовала его боль, разделила с ним его чувства, забыла на миг о боли, причиненной им, и полностью отдалась ему. Хотя бы на миг… Но она продолжала шептать имя другого, крепко зажмурившись. Наверняка она представляла его. Даже сейчас, будучи в объятиях Андо, задыхаясь от его ласк, она не была с ним. Миюки отдавало свое тело, но душа и сердце были во власти другого. И даже когда Андо резко входил в нее, заставляя прогибаться, когда до боли сжимал грудь, шепча ее имя, она стонала имя Рена. И это распаляло Андо. Заставляло двигаться быстрее. «Черт! Ненавижу. Ненавижу его! За причиненную Миюки боль. За то, что он заставляет ее плакать. Но и благодарен… ведь она приходит ко мне искать утешение. Он заставляет ее нуждаться во мне, и я могу любить ее. Пусть всего и пару часов…», — промелькнула последняя мысль и исчезла, уступив место урагану чувств, опустошающими разум и душу. — Миюки, — прижимая к себе содрогающееся хрупкое тело, нежно шептал Андо. Он развернул девушку к себе и бережно целовал оставленные им отметины. Ему было стыдно за них, но только они докажут завтра, что все это не было плодом его больного воображения, что Миюки и вправду принадлежала ему. — Такое доказательство тебя устроит? Миюки усмехнулась и уткнулась носом в мужскую грудь. Говорить сил не было, потому она просто кивнула. Андо слабо улыбнулся и провел рукой по ее обнаженной спине. Подняв лицо Миюки за подбородок, парень попытался ее поцеловать, но она отвернулась. И так и не открыла глаз… В такие моменты она никогда на него не смотрела. Всегда закрывала глаза и отворачивалась. Она никогда не смотрела ему в глаза! А ему так хотелось увидеть свое отражение в них. Хочется отразиться хотя бы в ее глазах, раз не получается в сердце. — Спасибо, Андо. Мне стало легче, — выбравшись из объятий своего недавнего любовника, Миюки стала быстро одеваться. Андо не шевелился и смотрел, как ее прекрасная кожа вновь скрывается от него под одеждой. Хотелось схватить девушку за руку, прижать к себе и сорвать эти чертовы шмотки. Хотелось кричать «не смей от меня скрываться». Эти желания переполняли парня, но не могли вырваться из клетки его самоконтроля. Нет, он никогда не позволит себе ничего подобного. Все должно быть только с согласия Миюки. — Уже уходишь? — Андо не обманывал себя: получив желаемое, девушка вновь сбегала от парня и его чувств. Она позволяла ему любить себя только тогда, когда боль переполняла ее. Но стоило боли исчезнуть, как потребность в Андо исчезала, и он вновь становился не нужен. Он знал это, но не мог отказаться от своих чувств. Люди не выбирают, кого им любить. И Андо не выбирал влюбляться в эту несчастную эгоистку. Как и Миюки не выбирала влюбляться в жестокого бабника. Но сердце все решило за них, бросая в порочный круг боли, одиночества и чувства вины. — Да. Спасибо, что любишь меня. Твоя любовь позволяет мне жить дальше, — ее кривая улыбка и отведенный взгляд совсем не похожи на благодарность. Но ему достаточно и этого. — Люби меня. И тогда мы разорвем этот чертов круг страданий, — сам того от себя не ожидая, Андо резко встал и обнял девушку со спины. Но она тут же вырвалась, оттолкнув парня. — Это невозможно. Мое сердце принадлежит Рену. И я ничего не могу с этим поделать. Я не в силах это изменить, как и ты, — ее слова впивались в сердце, словно шипы. Они разрывали душу, проникали в мозг и жалили снова и снова. Но он знал, что Миюки права. Ни он, ни она ничего не могли с этим сделать. Как бы Андо ни старался, он не мог заставить Миюки полюбить его. — А если я убью его, тогда ты станешь моей? — Миюки в ужасе отшатнулась от парня. — Не неси чушь! Тогда я лишь возненавижу тебя! — прокричала девушка и бросилась бежать, оставив Андо в одиночестве. — Если бы его смерть хоть что-то решила… — бессильно сжимая и разжимая кулаки, Андо зарычал и со всей силы ударил стоящий рядом стеллаж. И плевать было, что удар пришелся по стеклу. Плевать, что по руке стекала кровь, а кусочки стекла, застрявшие в ранах, больно впивались в плоть. Было на все плевать. Андо давно не обращал внимание на боль. Ведь ничто не могло сравниться с той душераздирающей болью, что каждый раз зарождалась внутри, стоило ему увидеть, как Миюки смотрит на Рена. Она всегда смотрит на него. Когда-нибудь, хоть раз ее взгляд был направлен на Андо? Едва ли… Хотя бы однажды она принадлежала ему? Нет. Для нее существует только Рен. И Андо даже заменой ему не мог стать.