Пушистый друг

Очередь в ветеринарной клинике тянулась с конца коридора. Кого только не было тут, казалось, вся фауна галактики собралась здесь, в клинике Верхнего уровня Корусанта. На коленях у некоторых стояли клетки с грызунами, смирно сидели на поводках жабопсы, изредка поскуливая, пищали в переносках лотальские кошки, а в клетках переговаривались птички. Хан Соло тоже был здесь, сидел в самом конце очереди, поглядывая то и дело на своего питомца. Этот милый, трогательный пушистик похоже волновался больше всех, он поминутно дрожал, стучал зубами и прижимаясь к стулу и хозяину, словно хотел врасти в них, жалобно пища и до боли сжимая лапами руку хозяина. Хан ощущал себя растерянно, не зная, что делать почти впервые в жизни. Ещё недавно он смело воевал против Империи, уничтожая целые эскадры противника и был в числе тех смельчаков, что уничтожили первую и вторую Звезду смерти. Они до сих пор обсуждают это с Люком и Леей. А сейчас не знает, как успокоить питомца, который трясся и скулил так, словно ему предстояла операция по замене нескольких органов сразу, хотя на самом деле это была всего лишь прививка. Плановая вакцинация, стандартная для определённого возраста существа. — Ну хватит тебе паниковать, — начал Соло уговаривать зверюшку — Это вообще не больно, веришь или нет, я сам это не раз переносил, даже любимая крыска нашей Леи и та не пикнула, а ты... Как только не стыдно. При этих словах Хан усмехнулся, припомнив любимую крыску своей жены. Она была довольно крупная, темно-коричневого цвета, Лея всё время таскала её на руках, едва не целуя в морду. — Падме, — приговаривает она при этом — Миленькая моя, крысочка! Хан, любимый, скажи мне, ну разве она не прелесть? За этим, как правило, следовал звучный поцелуй в коричневый носик. Хан недоуменно качал головой, у него был в семье свой любимец, тот самый, который сейчас ужасно боялся прививок. Тем временем из кабинета вышел наутолан с любимой рыбкой в переносном аквариуме. — Ну вот и всё, Акбар, сейчас пойдём домой, — приговаривал хозяин, сжимая в руке таблетки для воды. При виде этого, любимец Хана вскочил и хотел опрометью броситься на выход, но Соло удержал его, схватив за лапу. Но тот вырвался и забившись за скамейку, сунул под неё голову, начав жалобно ухать. — Ну будет тебе, — увещевал его Хан — Давай, вылези, а я тебе конфетку дам. Зверюга недовольно высунул голову и открыл пасть, принимая угощение. Но и это успокоило его ненадолго, начался новый раунд стенаний. На этот раз зверь схватился за спинку лавки и начал с диким воем её растрясать. Посыпались клетки и хозяева, послышался писк и возмущённые маты. — Уберите своего ненормального! — призывал ближний к ним гуманоид — Иначе я попрошу, чтобы ему вкололи десять уколов от бешенства. — Не трогай его, — вступился Хан за своего любимого питомца — Он тихий, просто очень сильно боиться, наверно потому, что маленький. — Боюсь представить его, когда он вырастет, — в ужасе попятился тви’лек, прижав к себе клетку с птичкой — Тогда он, наверно, сожрет моего Бэйла. Бэйлом звали цветного попугайчика, который сжался в углу клетки, изредка трепеща крылышками. Наверное, он тоже не любил врачей. Да и кто вообще их любит. Даже они, скорее всего, сами себя не выносят. Ну этому ещё повезло, его-то птичка совсем крохотная, не то, что у Хана... Очередь постепенно уменьшалась, стоны и дрожь становились всё заметнее, как и попытки убежать, Хан успел пожалеть, что не взял с собой цепь, конфеты уже помогали слабо. Последним перед ними был забрак со своим обезьящером, который потрясал забинтованной лапой. Но на удивление сидел тихо и даже не кричал. Соло не удержался и глянул с укором на любимца: — Ну вот, сам видишь, как надо себя вести, не получишь сегодня угощений! Но друг его даже не услышал, продолжая трясти скамейку и стонать. Тут вышел и последний посетитель и Хан сказал, взяв друга за лапу: — Ну, всё, Чуи, пойдём теперь и мы!