По наклонной педагогических склонностей

Работать на одной кафедре — плюс неоспоримый в сочетании с одним циклом предметов, если хочется попытаться на супруга повесить часть проверок ереси от студентов. Минус, если от одного упоминания общего профиля вся работа уже на тебе оказывается, а вдогонку летит «И за Билли присмотри». Никаких обид, разумеется. Тут недопониманий и быть не может, а черты характера вроде этой привлекают разве что, если Патрис вообще выделять что-то может. С годами нет никаких желаний устраивать поиски, что там жар подпитывает с какой силой, если человек перед ним очень даже неделимый (не в счет со студентами своими же, когда они набрать проходной минимум за неделю до конца семестра так рьяно хотят). — Смотри, какую чушь мне присылают. Говорит это мелкой, которая, как и полагается ребенку в семье педагогов, наукой занята: собаку чему-то учит. В таком возрасте еще нет привычки что-то отвечать ради приличия, когда к тебе обращаются. Очаровательно. Патрис уверен, что у нее выйдет от несчастного животного добиться намного большего, раз оно уже на коробку по команде запрыгивает, чем у него от второго курса. Эссе как задание на самовыражение, чтоб посмотреть кто и что из себя представляет, никаких рефератов и прочего, и что? И будто бы на фестиваль испанского танца пришел, а вместо разнообразия искусства и огня сплошные аранжировки Кармен. — А ты видела, как красиво Донохью пишет абсолютный бред? Теперь кричит, чтоб Мари наверняка услышала. — Ага, теперь ты смотри. Зато ответ есть. Занятный парень, даже просил научруком стать, только что-то не цепляет. Способный, приятный, потенциал явно есть, но просто иррационально время в подобной деятельности хочется тратить не на него. Несколько стыдно внутри, но лучше уж отказать, чем не оправдать чего-то. — Скрестный шаг! Скрестный шаг, — методичным повторением по мозгам, а еще руками лапки передвигает. У Билли педагогические наклонности в генах, кажется. Патрис, в конце концов, всего лишь историк, так что тонкостей кодирования наследственной информации знать и не обязан, а сила веры — она такая. Открывает следующий файл «Пападакис_Л5_ФР-2», тут вроде все хорошо быть должно, особенно в этом году, когда внутри факультета никакого «яблока раздора», а, считай, дети магистратуру окончили. — Патч, я забрать пальто. Мари мимо проходит, почти не наклоняется, когда за спиной у дивана оказывается, что-то вроде объятий и ответный жест: руками по чужим от кисти и до локтей, хотя с рукавами на три четверти немного неудобно. Забрать из химчистки или новое с почты — спрашивать бессмысленно, потом когда-нибудь узнает. В одном из следующих писем после формального «Добрый вечер, простите за просроченный дедлайн, пожалуйста!» стоит эмодзи розы, это мило. Эмми опять в своем репертуаре, только вот все та же безответственность, кажется, не позволила нужную почту скопировать, иначе зачем это лично Патрису отправлять? Казалось бы, Скотт выпустился, а недоразумения все те же. — Солнце, какое сегодня число? Вот так легко сломать ребенка, у которого в школе каникулы начались пару недель назад, всего одним вопросом. — Вот Бронсар твоя сестра потерянная, видимо. Четвертое сегодня, хотя вам с Коко и разницы нет, чего я. Папа крышей поехал, но тут ничего нового. Билли опять к урокам импровизированным возвращается. Живого контакта с подопечными не хватает: ошибки в фактах же допускают элементарные, а хочется, чтоб они не только баллы для галочки набрали, а что-то оставалось. Персональная ответственность, чтоб посеять зерна критического мышления и дальше по списку, что ему пару десятков лет назад вбивали. У Сизерона в Британии сплошные олени бегают, грациозно, изящно и возвышенно. Зачем? Знал бы кто, зато ошибок тоже не допускает, и вообще в метафорах уходит на тот уровень пост-модерна, где идея от оболочки отделилась напрочь. Нужно бы отправить письмо, что качественно, но совершенно не по делу, однако время поджимает. Занятный парень, одухотворенный, а еще стиль одежды, а конкретно манеру носить рубашки, Патрис не может не одобрить. Слышен звук воды. Обернуться, не найти ни собаки, ни дочери, прошептать что-то, что совершенно точно никакого отношения к ругани не имеет, и пойти на кухню, пока вода, возможно в раковине, а не в радиусе пары метров вокруг нее разбрызгана. Зато посуду сама моет — ответственная. — Полей цветы лучше, а то мамины розы засохнут, и все. И не будет у нас мамы. «И нас не будет». Кран пока закрывает, а с тарелками потом разберется, как вода в работах студенческих закончится. Лейку доверить можно спокойно, и теперь, когда даже четвероногим ничего не угрожает, приходится дальше уйти работать, работать и еще раз работать. Кому там на карантине жить стало спокойнее, тот явно в учебный процесс никаким местом не втянут.