Покажи мне, что у тебя в штанах

Сидела колхозная быдлота, голь кабацкая на завалинке у домика тётушки Совы и обсуждала важные гендерные вопросы. — Мужик или баба? Баба или мужик? — спорили местные свинарки и доярки. — Мужик — это я! — самодовольно похлопал себя по паху Хряк-производитель. — Я такой брутальный! Остальные все — бабьё! — Когда гендерно неопределённая аватарка, сложно понять, — тявкнул Голубой Щенок. — Молчи, щеняра, когда старшие говорят! — хлопнула парнишку по ушам одна из свинарок. Они все сосали Хряку и смотрели ему в пасть, ну и в пах. — По твоей логике, если на аватарке фото мужика или машины, то человек автоматически становится мужчиной? — обратилась к Щенку Дюймовочка, — Ха, пойду сменю аву! — Заткнись, Дюймовочка! Совсем страх потеряла?! Пошла вон в лес! — местные бабы принялись сталкивать её с завалинки. Дюймовочка пошла в лес, показав две фигушки колхозницам. — Шлюха, блядь, проститутка! — смачно сказала ей вслед тётушка Сова, что сидела в избе у окна над головами колхозников, опершись на подоконник. — Сейчас пойдёт ебаться со всяким лесным зверьём! Голубой Щенок укоризненно взглянул на неё. Уважение к колхозной матроне таяло в его молодой наивной душе с каждым днём. — Бабы, да вы мне весь колхоз разгоните! — хлопнул Хряк себя по ляжкам. — Бабу Ягу прогнали, теперь Дюймовочку. Совсем без баб останусь. — Не останешься, мой самчик! — кокетливо хлопнула глазками Главная свинарка. — Ужо сейчас я тебя ублажу, — она потёрлась об Хряка. — Ну, блядь, Хряк, ты совсем не мужик! — возмутился Жёлтый Щенок. Он слыл молодым бунтарём, опровергающим авторитеты. В колхозе его недолюбливали, за глаза обзывали узкоглазым, черножопым, желтокожим азиатом. Но на самом деле Жёлтый Щенок был родом с Занзибара. Да, узкоглазым азиатом, но не местным. Его вина в глазах коренных колхозников заключалась в том, что он отказывался сосать Хряку. На церемонии инициации альфа-самка и тётушка Сова, как главные адепты культа Хряка, пытались склонить Жёлтого Щенка к акту Священного Минета. Но тщетно. Щенок едва не укусил хрячье достоинство и был бит свинарками, которые испугались, что останутся без самца-производителя. А это горюшко, как тогда воспроизводить стадо? Щенка решили оставить пока в колхозе, в надежде, что он образумится. Когда надоедало колхозникам вариться в свином навозе, то они заходили в лес собрать порцию сплетен. Хряк тоже решил выйти на променад, взяв для компании Голубого Щенка. — Под сводами лесного храма, — восторженно произнёс Щенок. Он обладал довольно нежной душой и был не чужд красоты. Величие летнего леса произвело на него глубокое впечатление. Корабельные сосны, устремлённые в небо, грабы и буки перемежались с кустарниками. Тут же неподалёку от опушки росли розовые кусты, высаженные заботливыми руками лесных жителей. — Смотрите, кто это? — зашептал Щенок, дёргая Хряка за щетину. Около куста, усеянного раскрывшимися розами, стояла боком к ним высоченная дама в розовой накидке в пол и, видимо, нюхала цветочки. — Хуясе! — Хряк обрадовался, свинарки уже надоели, хотелось свежачка, а не с кем, лесные его посылали, зажимая носы. Он подкрался к даме и схватил её за жопу. Та обернулась и Хряк попятился. Щенок сделал лужу. Под розовым платьем оказался здоровенный мужик с хуищем до колена. — Здрасьте, — растерялся Хряк, — вы чтой это делаете? — Розы поливаю, не видишь что ли? — огрызнулся мужик, — Чтобы росли лучше. — Но у вас же гендерно определённая аватарка… — робко тявкнул Щенок. — Брысь! — рявкнул мужик, и Щенок сделал кучку прямо в свою лужу. Мужик деловито запихал своё достоинство в розовые трусы, оправил подол и ломанулся в кусты. — Но как же так? — недоумевал Щенок, — Ведь если гендерно определённая аватарка, то должно быть «что в коробке, то и на коробке». Ничего не понимаю… — И не говори, пиздец, — поддержал его Хряк, — на коробке, то есть аватарке розовая девка, а на самом деле мужик. Надо срочно рассказать тётушке Сове, то-то будет разговоров. Они пошли далее, оглядываясь, не выскочит ли из-за кустов кто-нибудь страшный, лес всё-таки. Наткнулись на существо неопределённого пола в косухе, свадебном платье и кирзовых сапогах, что стояло на пеньке и курило самокрутку из газеты «Лесные новости». Длинная лиловая чёлка закрывала поллица. Щенок уставился на аватарку, висевшую в воздухе над головой существа. Там изображалась красивая девушка в фате. — Вы… девушка? — осторожно спросил Щенок, прикрывая на всякий случай уши, вдруг гаркнет, как фельдфебель. — А то, — неожиданно улыбнулось существо и откинуло чёлку, явив очень симпатичный лик. Голос у неё оказался под стать, мелодичным и нежным. — Уф! — у Щенка отлегло от души, — Я уж боялся, что опять… Почирикав с красоткой, компаньоны погуляли глубже в лес, сложив в карман очередную новость, что, оказывается, Феечка курит, да ещё «козьи ножки» с табаком, и наткнулись на корзинку. Дело в том, что лесные жители занимались плетением корзинок. Они плели большие, средние, малые, а иногда огроменные, изделия из различных материалов. У одних они получались простыми, грубыми, будто вырубленными топором, у других изящными, как кружевная вязь. То тут, то там по всему лесу стояли выставленные плетёнки. У некоторых несколько, у некоторых тьма-тьмущая. Сами лесные жители ходили и разглядывали корзины соседей. — Семейный подряд! — осенило одну лесную жительницу при взгляде на пирамиду из корзин, — Точно, он не мог один столько сплести! Хряк схватился за эту фразу и понёс её, как основу для сплетен тётушке Сове. Только они вернулись в стены родного колхоза, как к ним пожаловала с величайшим визитом августейшая персона. Император был сегодня в золотой короне с подложкой из тончайших листов платины. Свинарки приложились к подолу его платья в пол, богато украшенного золотым шитьём. Тётушке Сове он протянул для поцелуя руку, а Хряку позволил пожать свой мизинец с перстнем. — Ну что, чем живёте? Хлеб с парфе жуёте? — вопросил он, зажимая аристократичный нос кружевным батистовым платочком, надушенным Шанелью, ибо воняло свиным навозом, ну что, поделаешь, колхоз. — Живём, батюшка, — зашепелявила неожиданно тётушка Сова, — не до парфе нонче, как бы живу быть. А у нас, свет наш, стока новостей, стока новостей, щас расскажу! — и принялась пересказывать всё, что слышала в лесу. Хряк ей вторил. Император послушал с брезгливым выражением лица и перебил старушку: — Мелко плаваете, да всё в грязи, а я вот в космос скоро полечу. Илону Маску заплатил двадцать пять лямов, на Марс полетим. Колхозники так и сели — космос такой далёкий, нереальный. — Батюшка, неужели в сам космос? — изумилась тётушка Сова. — А то! Я первый космический турист в нашей империи! Слушатели стояли, разинув рты, и медленно наполнялись чувством гордости оттого, что столь великий человек снизошёл до них. Хряк, после его феерического ухода, почувствовал неприятный осадок в душе. Недавно он участвовал в выставке достижений сельского хозяйства и на весах достиг ста килограммов. Ему дали отличительный знак «Золотой центнер». А всё равно никто его не уважает, как императора, никто ему рук и подола не целует. И в космос тоже император полетит. Хряку стало грустно, он пошёл в свой сарай и лёг. Тётушка Сова объявила начало колхозного собрания под пафосным названием «Сплетни о Гендере», предложенным альфа-самкой — уникальной в сравнении с прочими колхозниками личностью. Альфа-самка курила грибы, растущие за избушкой тётушки Совы, выкапывала и препарировала дохлых кротов и птичек. — Итак, начинаем две тысячи сорок третье собрание нашего доблестного ордена имени Ленина и Коричневой звезды колхоза, — поставленным, как у Председательши, голосом протараторила неформальная глава коллективного хозяйства. — Сегодняшнее наше собрание будет посвящено вопросам гендера. — Блядь блядская, мы же каждое собрание, считай, посвящаем ему! — вспылил Жёлтый Щенок. — Нельзя больше ничего придумать?! Заебали уже со своим гендером! Ты чё, зря куришь грибы? — обратился он к альфа-самке, — Ничего не можешь придумать, алкашка? Она, ладно, старуха, а ты для чего? Давайте я буду вашим альфа-самцом! Свинарки принялись бить его. Драка грозила помешать проведению собрания. — Прекратить!!! — завизжала тётушка Сова и стукнула кулаком по столу. Колхозники с трудом успокоились и воззрились на главу. — Имею честь представить присутствующим сегодняшний президиум, — она повела рукой на коллег за длинным столом, покрытым красным кумачом с жёлтой бахромой, в центре которого восседала сама, — Итак, альфа-самка, — названная привстала, сдвинув сигарету в уголок рта, и чуть склонила голову, колхозники зааплодировали, — далее главная свинарка, — с места поднялась бабёнка в засаленном халате, украшенном на груди, прямо на сиське, шевроном с изображением стилизованной ракеты. — Она у нас бессменный секретарь наших собраний, — доброжелательно улыбнулась бабёнке тётушка Сова, — а также бой-баба, — тут с грохотом упал стул, полетела на пол пепельница — это встала, пыхтя папиросой «Беломор-канал», названная, весьма колоритная особь в тельняшке, кюлотах, которых не носили, как известно, французские революционеры, и деревянных сабо простолюдинов, которые при ходьбе громко стучали, оповещая всех о её царственном прибытии. Колхозники уставились на её чёрную повязку, прикрывающую глаз. Выше повязки на голове была корона и, чего уж мелочиться, нимб. Бой-баба, надменно кивнув колхозникам, едва не села мимо стула. Подвинула его к столу под уже недовольным взглядом тётушки Совы, коей не терпелось начать обсуждение животрепещущих тем. — Итак, я открываю свои ответы на вопросы. Спрашивайте, я всё обо всех знаю, обо всех окололесных кружках, их членах и предводителях. Все загалдели, выкрикивая знакомые ники. — Руководитель кружка пенсионеров, старпёров собрал! — с презрением отозвалась альфа-самка об одном уважаемом лесном жителе. — И не говори! Не то, что мы, современные и молодые, ну вы поняли. Мы всегда в струе, — горячо поддержала её тётушка Сова. — Да, в свиной! — заржал Жёлтый Щенок, за что получил по ушам от свинарок. — Тут идейку кинули в лесу, — многозначительно заявил Хряк, — об одном типе, ну вы поняли, говорят, семейный подряд, один не мог столько корзинок наплести. — Точно! — главная свинарка аж подпрыгнула, её обвисшие груди подскочили вместе с ней. Этот лесной житель был её персональной костью в горле, хотя он и не подозревал об этом. Она же считала все его корзиночки, обсуждала и осуждала их без устали со всеми, кто был готов её слушать. — Точно! Один он не мог столько наплести! Это семейный подряд! Муж, жена, дочь и племянник! Видно же, где-то плёл мужик, где-то баба, а некоторые корзинки точно сделаны молодым парнем, может, даже школьником, а некоторые — девушкой, знающей тенденции новой жизни! — главная свинарка хорошо училась в школе и гордилась этим, поэтому ей было больно, что её недооценивают в колхозе. — Ну всё, села, блядь, на любимый хуй, — заржала тётушка Сова, — вернёмся к кружку старпёров, — она показала на крохотном экранчике своего электрического калькулятора аватарку руководителя оного. — С гремящими зубными протезами! — вставила альфа-самка и заржала, довольная шуткой. Вся современная «молодёжь», кроме Щенков, потянулась смотреть, нацепляя, нахлобучивая очки на глаза и потирая с оханием поясницы. — Я знаю всё обо всех, кто, где, с кем, когда. Можете смело спрашивать, запретных тем, блядь, нет, — тётушка Сова широко повела рукой, демонстрируя щедрость души. Над столом стоял густой смрад свиного навоза. Шёл второй час бурного обсуждения грязных тем, вытрясания чужого белья, перетирания чужих секретов. Не выдержав вони, Щенки заснули на лавочке. Колхозники, забыв о нетопленных печках, голодных детях, некормленных животных, брызгая слюной, спорили, ругались, перебивали друг друга, желая рассказать свои версии. Тётушка Сова благосклонно улыбалась и кивала головой. Ей нравились столь бурные обсуждения, в такие моменты она чувствовала себя властелином судеб. А как же, все колхозники у неё под пятой, боятся её, в рот смотрят, Хряк её уважает, монетки подкидывает. Не жизнь, а мечта. Главная свинарка нахохлилась в уголке. Никто не обращал на неё внимания, каждый говорил о своём, перебивая других. А ей так хотелось блистать во главе стола вместо тётушки Совы. Так ведь, старая грымза ни за что не уступит свой трон из столетнего пня, поросшего вешенками. Она оживилась лишь, когда речь зашла о том лесном жителе, которого она ненавидела. — Зожник! — невнятно пробормотала бой-баба, мусоля папиросу. — Веган! — альфа-самка вытащила сигарету изо рта и пустила густую струю дыма в колхозников. — Не пьёт кофе! Ненормальный! — постучал кулаком по столу Хряк, — Спортсмен сучий, гей-павлин. — Не пьёт алкашку! — заржал проснувшийся от криков Жёлтый Щенок, — Не курит! Конченный или баба! — Гендерно неопределённая аватарка! — добавил, моргая спросонья, Голубой Щенок, не желая оставаться в стороне. — Корзинки плохие делает, неправильные, не такие, как мы делаем! Странный! Извращенец! Геронтофил! Мечтает выебать собственного отца! — оторвалась Главная свинарка. — Странный, а значит, сумасшедший! — выкрикнула одна из шестёрок, сидящих в «зале» перед президиумом. — Для нас, быдла, все странные — чокнутые, — вновь заржал жёлтый Щенок, он иногда говорил дельные вещи, за что его не любили колхозники. — Баба, определённо баба! — сделал глубокомысленный вывод Хряк. — Был бы мужиком, пил коньяк и кофе, курил папиросы и сигареты, жрал мясо. То ли дело я, настоящий брутальный мужик, у меня «Золотой центнер»! — Так, с этим определились, переходим к следующему, — подытожила тётушка Сова. По окончании собрания колхозники усталые, но чрезвычайно довольные, разошлись по домам. Остались лишь Главная свинарка из президиума, Жёлтый Щенок и тётушка Сова с Хряком. Хряк достал из кармана и кинул блестящие монетки. Главная свинарка побежала поднимать, но получила в зад крепкой ногой тётушки Совы и свалилась кулем. — Это мне! Это всё мне! Не разевайте хайло, блядь, на моё! — гаркнула тётушка Сова, собрала с пола монетки и сховала в сундук, стоящий в углу её избушки. Главная свинарка проводила тоскливым взглядом утекшее от неё. Ей было обидно, что она впахивает на благо родного колхоза, а все монетки от Хряка достаются тётушке Сове. — Почему это всё тебе?! — заорал вдруг Жёлтый Щенок, — Главная свинарка не меньше пашет, а монетки ты берёшь! Главная свинарка посмотрела с благодарностью на молодого. Он давно ей нравился. Его бунтарская натура волновала её потухающую из-за безразличного мужа женскую суть. Но она не смела показать Щенку свои чувства, всё-таки в сыновья годится, вдруг высмеет её ненужную глупую любовь. — Ах, ты, блядь, щеняра, сейчас я тебе покажу! — тётушка Сова попыталась пнуть Щенка, но он бойко отскочил и убежал. Пока она искала соскочивший с ноги тапок, Главная свинарка тоже ушла, тихо вздыхая. Главная свинарка завернула за угол избушки тётушки Совы и была охвачена чьими-то шаловливыми руками. Это оказался Жёлтый Щенок. Она поглядела в его узкие чёрные глаза и застенчиво улыбнулась. — Давай почпокаемся? — предложил Щенок без предисловий. Свинарке хотелось романтики и иной обстановки, но пока будешь искать их, поезд уйдёт. Надо соглашаться, когда предлагают. С этими мыслями она вновь улыбнулась и согласно кивнула. Щенок резво повернул её спиной, нагнул, задрал подол засаленного халата и похлопал по крупу. — Хорошая жопа, — он стянул её панталоны. Главная свинарка ошалела от происходящего и потекла. Щенок сунул палец в её растянутую вагину и подвигал там, размазывая выделения. Она стояла с завёрнутым на голову подолом, выпятив голый целлюлитный зад. Шеврон с ракетой царапал ей подбородок. Она под подолом была, как в домике — темно и тепло. Щенок внедрился в неё членом, заставив охнуть от неожиданности. Постояв секунду, он заработал, как поршнем, в её свободной вагине. Главная свинарка не успевала прийти в себя. Щенок поставил её к стене избушки, сложив пополам, и держал за бёдра. Бедная свинарка билась плечами и спиной об стену и то и дело подкладывала ладони. Голова её болталась между ног у земли. Щенок кончил в неё, вынул член, обтёр краем её халата и заправил в штаны. Свинарка кончить не успела, но ей очень понравилось. Она так и стояла раком, с задранным на голову халатом. — Это что за, блядь, бордель устроили за моей избушкой?! — неожиданно появившаяся тётушка Сова перепугала Главную свинарку до полусмерти. — Это что за проститутка, блядь, здесь стоит с голой жопой, светит дырками?! — и она, подняв толстую ногу, дала пинка несчастной свинарке, которую, конечно же, узнала. Свинарка в очередной раз свалилась кулем. — Ты чего, старуха, разошлась?! — Щенок бросился поднимать новоявленную любовницу. — Я тебе покажу старуху! — тётушка Сова сняла с боевой ноги тапок и от души принялась колотить обоих любовников. Щенок поскорее увёл Главную свинарку, отстреливаясь от тётушки Совы кусками валявшегося везде свиного навоза. — Фу, блядь, запыхалась! — тётушка Сова надела тапок и поковыляла домой считать монетки в сундуке и готовить порцию новостей для следующего заседания колхоза. Она ковырялась в избушке и ворчала: — Сучка, блядь, пристроилась тут к моей избушке, устроила сеанс проституции! Щеняру соблазнила, а не подумаешь ведь, скромная тихоня. А щеняра хорош, не мог моложе девку найти, вон наша альфа-самка молодая и красивая, а то, что характер паскудный, так чего там, на пизде характер не отражается. Да ещё Дюймовочка-сучка, блядь, замуж за эльфа выскочила, только успела из колхоза выйти! Тётушка Сова тоже бы хотела сеанс внезапного сексу, да с кем? К Хряку подкатывать стеснялась, всё-таки младше, Щенки оба молодые, колхозники её опасались и держались в сторонке от её прелестей. — Хуёво быть сильной женщиной. Все тебя боятся и никто не хочет ебать. Вот, блядь, житуха. — и тётушка Сова, сплюнув в сердцах, села на пол, открыла сундук и принялась считать монетки. Жёлтый Щенок увёл плачущую Главную свинарку подальше от избушки тётушки Совы. — Не реви, — уверенно сказал он ей, — я тебя не брошу и этой старухе в обиду не дам. Главная свинарка благодарно заулыбалась. — Пойдём лучше ещё почпокаемся. Мне понравилось с тобой, — он ощерился от уха до уха. Они пробрались в конуру к Щенку через заросли сорняков, чтобы никто не увидел и не донёс тётушке Сове. В конуре Щенок разложил Главную свинарку на пол, задрал ей подол и принялся чпокать, благо у неё вагина была ещё мокрой и хлюпала. Женщина ездила под ним по грязному полу туда-сюда и впервые за долгое время почувствовала себя нужной кому-то. После секса Щенок посадил любовницу за стол и угостил сухариками. Главная свинарка хрустела ими, запивая пивом, и улыбалась. Щенок потыкал пальцем в её шеврон с ракетой. — Симпотная штука, тоже такую хочу. — Так, я тебе дам! — с воодушевлением поспешно ответила Главная свинарка, она хотела подарить Щенку весь мир за те минуты счастья. — У меня дома ещё есть, много. Я на каждый халат их пришиваю. — Ок, — Щенок захрустел сухариками и отхлебнул пива из бутылки, оторвав крышку зубами. — Ты это, скажи мне, если старуха тебя обидит. Я её выебу. — Не надо, — счастливо засмеялась Главная свинарка, — она мне ничего не может сделать, я здесь Главная свинарка, закончила зоотехнический техникум со специализацией «Свиноводство». Я нужна ей. — Так ты это, смотри, я не дам обижать мою женщину, — Щенок обнял её и начал игриво пощипывать за соски. Главная свинарка поняла, что он опять хочет чпокаться, улыбаясь, встала и легла на пол на спину. Они бурно чпокались, когда раздался зычный крик тётушки Совы, призывающей колхозников на работу в ночную смену. Главная свинарка выбралась из-под Щенка и, подтянув панталоны, побежала в колхозные сараи к животным. Наутро Хряк пошёл в лес на променад, чтобы нагуливать жир. Взял с собой Щенков. Его очень разволновал вопрос гендера и он решил, что следует всё проверять эмпирическим путём. А вот и первый лесной житель. Вроде девушка. Хряк сразу взглянул на аватарку, плывущую над её головой. Там мрачный парень с синими волосами и длинной чёлкой надменно смотрел на них. Решившись, Хряк задрал девушке подол её юбки и принялся щупать. Шокированная лесная жительница завизжала не хуже свиней в родном колхозе Хряка и дала ему оглушительную затрещину. Жёлтый Щенок заржал. — Хряк, ты каждого встречного-поперечного щупать будешь? Хряк взглянул на него с неудовольствием и они зашагали дальше под аккомпанемент возмущённых воплей оскорблённой девушки. Следующей жертвой оказалось юное создание неопределённого пола в унисекс с аватаркой в цветочек. Хряк, который подходил только к тем, кто был ростом не выше его, а значит, являлся девушкой или субтильным парнем, провернул ту же схему и пощупал то, что было между ног создания, но ничего не понял и, оттянув пояс его штанов, заглянул туда. Опять ничего не понял, сунул руку и основательно пожамкал. Создание молчало, как партизан, опустив глазки. — Что там, Хряк? — заинтересовавшись, Жёлтый Щенок подошёл ближе. — Парень, — Хряк нехотя вынул руку из штанов молчуна. — Гендерно неопределённая аватарка, — вставил свой куплет Голубой Щенок. — А чего тогда щупаешь долго? Понравилось? — Жёлтый Щенок опять ощерился от уха до уха. Хряк насупился и они пошли дальше. В этот день он перещупал два десятка лесных жителей, но так и не понял алгоритм и логику создания аватарок. За любой аватаркой мог скрываться кто угодно. Из двадцати пятеро оказались парнями, причём совсем молодыми. У Хряка голова заболела от переживаний. Ему хотелось ясности в гендерных вопросах. Будь его воля, он бы перещупал всех без исключения лесных жителей. Да ещё Жёлтый Щенок всё время выказывал непочтение и то и дело ронял его авторитет. Хряк решил по возвращении поставить вопрос об исключении Щенка из колхоза. К тётушке Сове иногда приходила к гости её подружка Лиса, с бешенством матки, как шептались свинарки. Она ненавидела мужской пол, за исключением Хряка, и планомерно уничтожала его представителей, считая это своей жизненной миссией. Как только какой-либо мужик попадался ей в руки, она утаскивала его в свою нору и насиловала осиновым бревном. После чего разрубала труп топором на куски, варила и ела, наполняясь силой врага. Поэтому её нора была усыпана костями и страшно воняла. Колхозные мужики боялись в одиночку ходить в ту сторону, где жила Лиса. — Выебет и сожрёт! — говорили они. Сегодня Лиса навестила их. Голубой Щенок сделал лужу, едва узрев её рыжий хвост. Жёлтый Щенок смотрел с вызовом, но особо не приближался. Лиса обняла Хряка и расцеловала его в обе щёки. — Привет, мой хороший, как ты? — она потрепала его за жирок на боках. — Лучше всех, — бодро ответил Хряк, — погулял вот. — Щупал всех, — громко сообщил Жёлтый Щенок. Лиса с ненавистью взглянула на Щенка и красные глаза её сверкнули. — Сожрать хочешь?! Не выйдет! — Щенок показал ей неприличный жест. — Ах, ты, щеняра! — Лиса клацнула зубами. — Ах, ты, щеняра! — тётушка Сова сняла с ноги боевой тапок. — Предлагаю исключить Щенка из колхоза. — Хряк оглянулся на всех подтянувшихся свинарок и на всякий случай отступил за их спины. — Кто за? — он поднял руку. — Да я сам уйду! — заорал Жёлтый Щенок, — Надоело в свином навозе вариться, уже пропитался этой вонью! — Убирайся, блядь, скорее, чучело черножопое! — завизжала тётушка Сова, у неё снова сдали нервы, возраст и стресс брали своё, всё-таки управлять целым колхозом — не шутки. Щенок показал всем неприличный жест и бойко пошёл к воротам. Подошедшая Главная свинарка увидела его спину. Она без сил опустилась на лавку и беззвучно зашлась в рыданиях. — Я… я тоже, пожалуй, пойду… — Голубой Щенок бочком поскользил за товарищем. Хряк ошеломлённо смотрел ему вслед. — И ты убирайся, блядь, ещё одно чучело черножопое! — опомнившись, завопила тётушка Сова. Хряк был расстроен. Всё-таки не очень хорошо, когда уходят из колхоза. Это ведь пренебрежение, будто они хотят показать, что могут и самостоятельно жить в лесу, не под крылом родного колхоза. — Суки неблагодарные! — не выдержал Хряк и разрыдался, — Я из вас людей сделал! В свет вытащил! А вы?! Суки! Суки! — Да не расстраивайся ты, — Лиса погладила его по голове, — я их съем, если поймаю, только не плачь. Все свинарки столпились вокруг и жалели Хряка, гладили его по голове и спине. Главная свинарка поплелась домой, незамеченная никем, и всю ночь провела в рыданиях. На следующий день к ней на работе, гремя деревянными сабо, подошла бой-баба и, пыхтя папиросой, вынула из-под тельняшки записку. — Чего ревёшь, дура? Вот он, твой хахаль, любовное письмо тебе передал. Не веря своим ушам, Главная свинарка, поспешно обтёрла руки об халат, схватила записку, раскрыла и принялась бегать по ней глазами. По мере прочтения на её лице расплывалась глупая улыбка. — Он хочет увидеть меня! Представляешь?! — она прыгнула на шею бой-бабе. — Зовёт за окраину колхоза на свидание! — М-м-м, классно, — бой-баба не торопилась отпускать Главную свинарку из объятий. Её давно волновала эта немолодая уже, вечно усталая, затюканная бытом, работой в колхозе и проблемами в семье женщина. — Ты чего, отпусти меня, — заулыбалась Главная свинарка, — дурочка, ты чего меня держишь? — А если не пущу? — решилась идти ва-банк бой-баба и слегка вспотела от волнения. — А что будешь делать? — известие о предстоящем свидании настолько раскрепостило Главную свинарку, что она решилась флиртовать с женщиной. — А что ты хочешь, чтобы я сделала? — бой-баба выкинула папиросу изо рта и обхватила крепче рыхлые прелести визави. — Не знаю, — потупилась Главная свинарка, счастливо улыбаясь. — Пошли, — бой-баба потянула её на сеновал. Едва уложив без пяти секунд любовницу на сено, она полезла под её подол и сунула руки в панталоны. Женщина таяла от умелых ласк и впервые за много лет кончила. Приободрившись, бой-баба начала снова. Теперь она запихивала пальцы в вагину и анальное отверстие Главной свинарки и вскоре опять довела её до оргазма. — Стой, чем это пахнет? — бой-баба принюхалась. — Горит что-то, — встревоженные женщины слезли с сеновала. — Ё-о-о — баный, это сарай загорелся! — заорала бой-баба. Они выбежали на улицу. Заметались. — Пожар! Пожар! Горим! — раздались крики. От брошенного окурка сено тлело, пока они занимались сексом наверху, а потом в раскрытую дверь подул ветер и всё запылало. — Нам пизда придёт, если узнают, что это мы виноваты, — вполголоса сказала бой-баба Главной свинарке, — надо молчать. Ничё не знаем. Свинарка кивнула. Они смешались с толпой колхозников, что глазели на полыхающий сарай. — Что вы стоите, блядь, суки, вызывайте пожарных, блядь! — орала тётушка Сова, срывая голос. Все засуетились одновременно, принялись искать по карманам халатов телефоны, потом вспоминали, как звонить с мобильного на номера службы спасения, потом позвонили все вместе. — Занято! — Занято! — Занято! — Блядь, да не звоните все сразу, блядь! — тётушка Сова была на грани приступа. Все одновременно прекратили звонить, глядя друг на друга. В это время сарай благополучно догорел. На следующий день к ним пожаловала Председательша — похотливая старуха. Она не являлась председателем колхоза, но считала себя неформальным лидером всех образований в округе и даже всего леса. Свинарки и доярки приложились к её руке. С тётушкой Совой Председательша обменялась чмоками в щёчки. А прибежавшая Главная свинарка бухнулась перед гостьей на колени и на голубом глазу облобызала её старушечьи туфли. Она шибко её уважала и частенько пересказывала ей все лесные сплетни. Председательша ласково потрепала её по голове и велела подниматься. — Ну что случилось? Обосрались? Рассказывайте. Как сарай просрали? — Председательша сложила руки на необъятном животе и приготовилась слушать. Тётушка Сова объяснила, что кто-то из колхозников курил на работе и от искры загорелось сено. — Никто, блядь, не признаётся! — в сердцах воскликнула тётушка Сова. — Распустила ты их, Совушка, — пожурила её Председательша, — ничё не делают, смотрю, насрано всё, в говне. — Так, матушка, чай в колхозе, без говна никак, — потупилась тётушка Сова. Тут к ним подошёл Хряк. Председательша подала ему руку, он поцеловал её в средний палец. — Ну как, обосрался небось, когда сарай горел? — усмехнулась Председательша. — Чего обсираться? Когда я проснулся, он уже сгорел, — ответил Хряк. — Насрано тут у вас, — и его упрекнула Председательша. — Я не срал, — тут же ответил Хряк, — это они, — кивнул он на колхозников, — не убирают. — Ладно, пойду я, а то всё обосрали тут, туфли замараю, — она тяжело поднялась на подагрических ногах, — узнала, как у вас дела, пойду теперь. — Я провожу вас, — Главная свинарка быстро схватила веник и подмела тропинку перед Председательшей, после чего повела её, бережно поддерживая под локоть. Колхозники почтительно расступились. Главная свинарка с Председательшей вышли за ворота колхоза. Свинарка бойко пересказывала ей все новости и лесные сплетни. Она проводила пожилую женщину до опушки леса и распрощалась с ней, расцеловав обе её руки. Главная свинарка повернула назад и медленно шла, улыбаясь своим думам о Жёлтом Щенке, о бой-бабе, о приятной беседе с Председательшей. Вдруг какой-то жёлтый вихрь закрутил её и утащил в кусты. Это был её молодой любовник. Они легли и почпокались. А в колхозе жизнь шла своим чередом. Так же каждый день обсуждали вопросы гендера, полоскали чужое бельё, обливали грязью неугодных и "кружок пенсионеров". Так же над столом президиума поднималась вонь. И только в личной жизни Главной свинарки были кардинальные перемены. У неё внезапно появилось сразу два любовника: Жёлтый Щенок и бой-баба. А однажды они замутили в кустах тройничок. Это понравилось всем его участникам и с той поры они начали регулярно встречаться втроём, то в лесу, то за колхозом, то в ближайших кустиках. Время шло и однажды Главная свинарка поняла, что в ней зародилась новая жизнь. Но это уже другая история.