Перелом

Джастин шёл по длинным безмолвным коридорам Замка Баттерфляй. Он был один, но его шаги были тяжёлыми, в то время как он двигался поспешно, создавая впечатление, что за ним следят и он пытается скрыться от этой слежки. Он знал, что за ним никто не следит; у него не было никаких причин так думать, однако он всё равно был очень напряжён с тех пор, как решил нанести визит в замок. Не то чтобы война здесь была хуже, чем где-либо ещё, — возможно, когда-то это и было так, но сейчас опасность подстерегала главным образом на дорогах и в сельской местности, где ничего не подозревающие путешественники могли попасть в засаду в любой момент. И всё же, несмотря на опасность, Джастин рискнул. Он хотел увидеть свою сестру… и племянницу. Он вздохнул. С тех пор, как Эклипса выросла, он заметил, что между матерью и дочерью, когда-то неразлучными, возникла трещина, которая со временем становилась всё больше и хуже. Он не знал, почему; как он мог это знать, когда сам застрял у Спайдербайтов, где у них были свои проблемы, вызванные войной? Чем дольше продолжалась эта война, тем меньше времени ему удавалось проводить со своей семьёй. И это беспокоило его больше, чем он показывал. Ему уже перевалило за пятьдесят, и он не мог вынести мысли о том, чтобы отделиться от них. Он заботился о Солярии, несмотря на всё, что случилось из-за войны, несмотря на то, что она делала во имя этой войны. И он заботился о Эклипсе, несмотря на ходящие в народе слухи об её магии, поскольку она унаследовала волшебную палочку. Он не оставит их в покое, пока не докопается до истины. И Боже упаси, если он не попытается! Он ускорил шаг. Какое-то время он раздумывал, куда же идти, но это было зря: он больше не мог избегать этого вопроса. Эклипса обычно отдыхала в своих покоях после обеда. Джастин понадеялся, что её не слишком обеспокоит его неожиданный визит. Когда же он дошёл до башни и начал подниматься по лестнице, ведущей в её комнату, то постепенно понял, что не всё идёт по плану. Во-первых, Эклипса уже с кем-то разговаривала, а во-вторых, он прекрасно знал, кто этот «кто-то». — Реклюза? Первоначальное беспокойство исчезло, как только он понял, кто умудрился его опередить. Его жена знала об его намерениях; они не раз говорили об этом раньше, в том числе и в предыдущие дни, когда гостили в Замке Баттерфляй, поэтому он ожидал, что она поймёт его затею. Реклюза была одной из тех людей, которым он научился доверять больше всего, если не той, кому он больше всего доверял сейчас. Она также была лучше него в обращении с Эклипсой: он отлично проводил время с племянницей, пока та была маленьким ребёнком, но подростком она доставила немало хлопот даже такому мастеру, каким был Джастин. К счастью, ей даже тогда нравилось, когда он помогал ей с математикой. А сейчас он мог только надеяться, что она постарается не уклоняться от вопросов, которые он собирался ей задать. Наконец Джастин добрался до входа. По привычке он поправил шляпу — от этого элемента гардероба трудно было отказаться, — прежде чем поднять руку и постучать в дверь. Нет смысла ждать подходящего момента. — Войдите, — раздался голос Эклипсы. Он сделал короткий вдох, а затем на его решительном лице появилась улыбка. Он взялся за ручку двери и толкнул её, входя в комнату. Покои Эклипсы выглядели почти так же, как и в прошлый раз, когда им с Реклюзой удалось побывать в замке несколько месяцев назад. Огромная кровать, куча цветочных горшков, большой письменный стол с зеркалом, окрашенный в фиолетовый цвет. Эклипса и Реклюза сидели на кровати, скрестив ноги и глядя друг на друга. Как только они услышали шаги, принцесса вскочила с кровати и бросилась на вошедшего, как пантера на добычу. — Дядя Джастин! — вскричала она, и он напрягся, чтобы принять её в объятия и не упасть. Как бы он ни любил так делать, его спина уже точно не была с этим согласна. Эклипса без колебаний обняла его, и он слегка приподнял её с пола. — Привет, милая. Как поживает моя любимая племянница? — Я твоя единственная племянница, — проворчала девушка, всё ещё утыкаясь лицом ему в плечо. — Что ж, твои математические способности явно улучшились, — рассмеялся Джастин и наконец опустил её. Когда Эклипса высвободилась из его объятий, она надулась. — О, не смотри на меня так, — усмехнулся принц. — Ты же знаешь, что я тебя люблю больше всей моей родни. Не думаю, что у тебя так уж много конкурентов. — Эй! — воскликнула Реклюза, уставившись на них обоих. — Вообще-то и я здесь! — Конечно, дорогая. — Джастин с притворным почтением приподнял шляпу. — Прости, что не упомянул тебя: ты вне всякой конкуренции. Теперь надулась Реклюза, но, по крайней мере, ему удалось заставить Эклипсу хихикнуть. Кроме того, она знала, что он прав. Он всегда боялся, что когда-нибудь его маленькая девочка откажется видеться с ним или вообще проводить с ним время, когда ему удаётся навестить её. Это был страх, который с течением времени мучил его всё больше и больше, но сегодня, как это уже не раз случалось, он оказался необоснованным. Эклипса всегда была рада его видеть, и у Джастина не было слов, чтобы описать, как он благодарен ей за это. К сожалению, он не мог сказать то же самое о Солярии. Каким-то образом лицо выдало его, потому что теперь и Реклюза, и Эклипса посмотрели на него вопросительно. — Дядя, с тобой всё в порядке? — спросила Эклипса. Поняв, что его отвлекли, Джастин покачал головой. — О, ничего, извини, я просто задумался. У меня… у меня много всего на уме. И знаешь, не так-то просто всегда сохранять спокойствие в столь трудные времена. — Расскажи мне! — потребовала Эклипса, прежде чем направиться к ближайшему креслу. — Три дня назад я хотела пойти и поговорить с тобой, но мама была непреклонна. «Мы устроим Спайдербайтам настоящий королевский приём», — сказала она. А меня не интересуют никакие Спайдербайты, кроме вас! — Ну, ты же её знаешь, Эклипса. Она действительно может быть довольно упрямой, но именно поэтому я сейчас здесь, без каких-либо правил, сдерживающих нас, — ответил Джастин. Эклипса пододвинула ему стул. — Спасибо, — поблагодарил он, снял шляпу и положил её на ближайший стол. В последнее время он всё больше ценил возможность отдохнуть. Стареет ли он, или же на нём просто сказывается окружающая обстановка? — Итак, о чём вы тут совещались до моего приезда? Я что-то прервал? — Ничего особенного, — пожала плечами Эклипса. — Наверное, тётя Реклюза тоже хотела навестить меня. Мы только что говорили о твоём путешествии из Паучьего леса. И теперь, когда я задумалась об этом… почему вы не навестили меня вместе? Реклюза бросила на мужа быстрый взгляд. Когда он посмотрел на неё в ответ, то понял, что она уже догадалась, что он хочет сделать. — Мне… нужно было кое-что сделать в городе после обеда. Ничего такого, что могло бы мне помешать приехать к тебе. — Эй, только не говори мне, что ты опять пытаешься устроить какую-то ночную вечеринку! — Эклипса обвинительно указала на него рукой. — Мама испепелит тебя, если узнает! Тётя, он всё ещё балуется этим? — Да нет вроде… насколько я знаю. Это правда, Джастин? — Теперь даже Реклюза глядела на него с явным подозрением. — Успокойтесь. Я просто хотел увидеть своего старого друга, единственного оставшегося в живых, — объяснил принц, отмахиваясь от их тревоги. — Сазмо не собирается сдаваться в ближайшее время. Он всё ещё здоров, как всегда, и, поверь мне, он пытался убедить меня присоединиться к своей вечеринке, вспомнить старые добрые времена. Но боюсь, что я как-то отвык от подобного. Не говоря уже о том, что это было бы довольно грубо. Обе собеседницы вздохнули с облегчением, хотя он догадался, что они сделали это по разным причинам. Реклюза не очень-то ценила его былые привычки и была рада, что он потерял интерес к светским кругам вроде того, что был у него в Мьюни по молодости лет. Что касается Эклипсы, то он полагал, что она благодарна матери за то, что та не собирается превращать его в живой факел. — В любом случае, я не замышлял ничего даже отдалённо опасного, если тебя это беспокоит, Эклипса, — заключил Джастин. — Теперь, когда мы оба здесь, а твоя тётя уже достаточно рассказала тебе о нашем путешествии, пришло время тебе рассказать что-нибудь о себе. Как прошли последние месяцы, Эклипса? Вот оно. Её неловкая улыбка, очаровательная, но неестественная. Как она ни старалась, она не могла обмануть его. Он слишком давно знал свою племянницу. Она заставила себя улыбнуться. — Всё просто… здорово. В последнее время маме удавалось вести военные действия подальше от замка, так что мы были относительно спокойны. Думаю, это всяко лучше, чем переживать осаду. — Да, милая, — глубокомысленно кивнула Реклюза. — Этот замок слишком много месяцев окружали враги, не оставив ни входа, ни выхода. Я рада, что теперь, когда ты уже выросла, всё прекратилось. — Думаю, что да… — Поверь мне, так будет лучше, — согласился Джастин. Он говорил по собственному опыту, поскольку хорошо помнил, каково это — жить в замке, осаждённом ордой кровожадных монстров. В то время Эклипса была очень мала, поэтому она и не могла знать все подробности. Её дядюшке не повезло и вполовину так же сильно, как ей. Это и была одна из причин, почему он участвовал в задании Гекапу, если говорить начистоту. Разговаривая, он внимательно наблюдал за Эклипсой. Она отвернулась от Реклюзы, чтобы взглянуть на него, но, заметив, что он смотрит на неё с любопытством, отвела глаза. — Я думаю… — выдохнула она. Что-то было не так, в этом не было никаких сомнений. — Эклипса, я вынужден спросить тебя ещё раз. Как ты себя чувствуешь на самом деле? — Я… я в порядке, дядя, — пробормотала Эклипса. — Правда, я… — она улыбнулась ему той улыбкой, в которой, как он знал, искренности не было ни на грош. — Милая… — Реклюза накрыла ладонью её руку и сжала, — ты же знаешь, что можешь рассказать нам всё, если тебя что-то беспокоит, верно? Эклипса хранила молчание, внезапно обнаружив интерес к полу, но руку не убирала. — Мы заметили, что у тебя что-то неладно, Эклипса, — добавил Джастин. — Мы знаем, что в последнее время ты чувствуешь себя не в своей тарелке, хотя за последний год мы виделись редко. Мы просто хотим помочь. — Но я… я не хочу вас беспокоить. Мама будет в гневе, — прошептала девушка. — Солярии здесь нет, — твёрдо заявил принц. — Это касается только тебя и нас, и ты не должна стыдиться своих проблем, Эклипса. — Серьёзно, милая, — добавила Реклюза, — мы просто хотим убедиться, что с тобой всё в порядке. Если тебе надо немного расслабиться, кто тебе в этом поможет, как не мы? Эклипса ответила не сразу. Она не отрывала взгляда от пола и туфель Джастина, и он знал, что её не впечатлило его чувство стиля. Но ни он, ни Реклюза не встали, чтобы уйти, — они молча ждали её ответа. — Я… это просто… — начала она. — Ладно. Что вы знаете о принце Шастакане? Джастин покосился на Реклюзу, но во встречном взгляде прочёл немой вопрос. — Какое отношение имеет к тебе этот болван? — выпалил он. — Джастин! — О, ради всего святого, Реклюза, — скривился он. — Помнится, не так давно ты назвала его жалкой пародией на истинного Спайдербайта! — Я… я не совсем… я ему такого не говорила! — Нет, но мне-то ты сказала, — беспечно хохотнул Джастин. Эллипса сердечно рассмеялось, что заставило их снова обратить на неё внимание. Этот момент был недолгим, так как её настроение тут же упало. — Это из-за него, да… — Он что-нибудь сделал? — осведомилась Реклюза. — Я имела в виду, что он довольно безобиден, хотя и немного простоват. Не говори этого ни ему, ни моему кузену. Эклипса слабо улыбнулась. — Нет-нет. Он действительно старается казаться лучше, чем есть, когда находится рядом, хотя и терпит неудачу. Он не совсем в моём вкусе. Она вздохнула и задумчиво посмотрела на Джастина. — На самом деле проблема не в нём как личности, нет. Это… это из-за мамы. Вот чёрт. — Из-за Солярии? — осмелилась переспросить Реклюза. — Да. Около года назад она пришла ко мне и сказала, что намерена выдать меня замуж за Шастакана. Слова Эклипсы произвели эффект разорвавшейся бомбы. Реклюза вскрикнула, а Джастин, поняв, что только что услышал, встал и отвернулся, тихо выругавшись. — Почему она нам ничего не сказала? — пробубнил он себе под нос и резко обернулся, свирепо уставившись на жену: — Ты что-нибудь знала? — Нет. — Реклюза выдержала взгляд разгневанного мужа, который заставил его смягчиться так же быстро, как и разволноваться. — Мне ничего не сказал ни мой кузен, ни кто-либо другой из моих родственников. Я не знаю, почему… — Могла ли она решить это, не сказав им?.. — Шастакан знает… — слабо выдохнула Эклипса. Она снова уставилась в пол, и Джастин с Реклюзой облегчённо вздохнули, поняв, что, вероятно, своей перебранкой заставили её напрячься. Принц снова сел на стул, чтобы оказаться на одном уровне с племянницей. — Он пытается узнать меня получше, потому что знает, что мы должны пожениться. Он мне так и сказал. — Но почему? Я думал… — Джастин не закончил фразу. Он посмотрел на Реклюзу, которая тут же положила руку на плечо Эклипсы. Их племянница дрожала, что им доводилось видеть чрезвычайно редко. Когда-то Джастин согласился жениться по расчёту, потому что Мьюни нуждался в союзниках, и он считал, что должен так поступить ради страны и своей сестры, а также ради будущего маленькой племянницы. Тогда он согласился на союз с незнакомкой только ради дипломатии и государственных отношений. Он давно оставил то время позади, и ему не хотелось возвращаться к этим мыслям. И всё же он помнил, что сказала ему тогда Солярия: «Женись на герцогине Реклюзе, и это укрепит наши отношения со Спайдербайтами. У них мощная армия, которая могла бы нам помочь, но мы должны покончить с монстрами, живущими на их землях, прежде чем они решатся на ответный жест. Ты — ключ к этому союзу, брат мой». Так ли это? — Она и мне объяснила, в чём дело, — добавила Эклипса. — Она сказала, что это необходимо, потому что она хочет покончить с войной раз и навсегда, а для этого ей нужно наладить отношения с королевством Спайдербайтов. Конечно же, я спросила её о вас… — Что она тебе сказала? — навострил уши Джастин. Он почти испугался услышать ответ. — Этого было недостаточно, — она покачала головой. — Она сказала, что нам нужен союз с правящей линией рода Спайдербайтов, и единственный способ это сделать — мой брак с Шастаканом. Джастин молчал. Он чувствовал себя оскорблённым, даже преданным. Что изменилось с тех пор? Возможно, ему не очень нравилась большая часть этого семейства, за исключением собственной жены, но, насколько он знал, о них нельзя было сказать то же самое. Тогда престиж свадьбы представителей Баттерфляев и Спайдербайтов был очень высок, и они с Реклюзой регулярно посещали столицу её родины, чтобы поддерживать связь между двумя государствами. Интересно, откуда вообще у Солярии взялась идея нового союза? — Эклипса, — серьёзно произнесла Реклюза, — мы ничего об этом не знали. — Твоя мама предчувствовала, что нам это не понравится, — подхватил Джастин. Он провёл рукой по лицу, пытаясь успокоиться. Что он ей скажет? Когда Солярия принимала решение, оно всегда было окончательным. Однако с этим надо было что-то делать; он не мог просто позволить этому случиться. — Дядя, дело не только в этом… Реклюза и Джастин снова посмотрели на неё. — Я понимаю маму, понимаю, что такое война, — продолжала Эклипса, — и если брак с Шастаканом означает, что мы наконец-то сможем жить в мире, то я могу пойти на это. Ты ведь думал так же, когда тебе пришлось жениться самому, верно? — Да, — признался Джастин и снова обратил взор на жену. Он ничего не знал о Реклюзе, и когда они поженились, она была для него совершенно чужой. Для них обоих стало невероятной удачей, что вскоре после свадьбы они действительно полюбили друг друга. А Шастакан… чёрт возьми, Джастин достаточно хорошо знал Эклипсу, чтобы понять, какие парни ей нравятся. Шастакан не был зол, труслив или глуп, но он являлся чуть ли не полной противоположностью тому, чем она восхищалась. Это понял бы всякий, не считая его самого, к сожалению. Солярия должна была знать об этом. Неужели ей всё равно? — Да, милая, — подтвердила Реклюза вместо мужа. — И всё же, когда твой дядя женился на мне, это было его решение. А вот ты уверена ли, что нынешнее решение полностью твоё? Эклипса опять решила не отвечать. Её молчание красноречиво говорило само за себя. — Давай забудем об этом на минуту, — предложил Джастин. — Ты сказала, что с этим связано что-то ещё. Что это? — Я… я влюблена, дядя. Что ж, одной бомбой она явно не стала ограничиваться. Реклюза и Джастин лишились дара речи, положительно ошеломлённые словами племянницы. — Я уже влюблена. И мой избранник — не Шастакан! — промолвила Эклипса чуть твёрже. — Я не говорила об этом маме, но я не могу просто так забыть о нём. Я не могу… — она не выдержала и заплакала. — О, Эклипса… — Реклюза подошла к ней ближе, и девушка решила на мгновение забыть о своём королевском достоинстве и обняла её, уткнувшись лицом ей в плечо. Герцогиня, казалось, не обратила на это внимания и позволила ей немного расслабиться. Джастин наблюдал за этой сценой со смешанными чувствами. Прошло уже много лет с тех пор, как он видел свою племянницу плачущей. Он не мог оставить её наедине с этой проблемой. Ему нужно было что-то срочно что-то предпринять. — Ну, и кто же тогда этот счастливчик? — поинтересовался он спустя несколько минут. Эклипса напряглась, всё ещё находясь в объятиях Реклюзы. — Я… я не хочу об этом говорить. — Всё в порядке, милая. Нам ты можешь поведать всё, — доверительно сказала Реклюза, похлопывая её по спине. Она бросила суровый взгляд на Джастина, и тот поднял руки в защитном жесте. Он просто хотел знать! Он думал, что разговор об её таинственном возлюбленном отвлечёт племянницу. К счастью, Эклипса наконец-то высвободилась из ободряющих объятий Реклюзы. Она шмыгнула носом, достала из кармана платья носовой платок и вытерла лицо. — Я не хочу называть его имя, но могу сказать одно: он потрясающий, — мечтательно заговорила она. — Он добр и нежен, причём гораздо больше, чем можно было ожидать, учитывая его внешность, и… он может делать то, на что не способен ни один человек. — Ого, я ревную, — шутливо ухмыльнулась Реклюза. — И я тоже, — поддержал Джастин. Обе женщины посмотрели на него с удивлением. — Что? Каждый хотел бы встретить человека со столь лестным описанием. Эклипса снова хихикнула, и даже Реклюза не смогла сдержать улыбки, хотя и попыталась впиться в него взглядом. Она была такой милой, когда злилась… — Он действительно необыкновенный, — объяснила Эклипса. — Мне очень жаль, что больше я вам ничего не расскажу. Но я действительно не могу… — Мы понимаем тебя, не волнуйся, — утешил её Джастин. Было ясно, что она хочет защитить его от Солярии. Ещё одна проблема с его сестрой: когда она ставила перед собой цель, ничто не могло её остановить. А препятствия на своём пути она сметала одним словом или движением руки. Джастин крепко задумался, как подойти к этому вопросу, прежде чем взял слово сам: — Эклипса, послушай. Это может показаться несправедливым. Может показаться, что у тебя всё ещё есть долг перед матерью. Но не позволяй событиям влиять на тебя или пытаться забыть о своих чувствах. Любовь — это самое прекрасное из всего, что можно испытать, и кем бы ни был твой парень, он не заслуживает того, чтобы ты его забыла ради Шастакана. На сей раз Реклюза, очевидно тронутая его речью, не стала его отчитывать. — Спасибо, — прошептала Эклипса и на мгновение отвела взгляд. — Просто мне кажется, что я ничего не смогу с этим поделать. — Ты уже сказала маме, милая? — Нет! — вдруг воскликнула она. — Я имею в виду… я не думаю, что смогу справиться с ней, с её реакцией. Но я никому не сказала, даже Глоссарику. Когда речь заходит о маме, я всегда остаюсь одна перед её лицом. Ей нипочём доводы Глоссарика… — Пока мы здесь, Эклипса, ты не одинока, — пылко заверил её Джастин. Если бы только старина Альфонс был жив… он, вероятно, знал бы, что делать. Хотя, сказать по правде, он не был уверен, что даже Альфонс сильно преуспел бы в защите дочери при такой ситуации. — И я собираюсь доказать это прямо сейчас. — Он встал. — Мы с Реклюзой поговорим с ней, Эклипса. Принцесса вскочила следом и схватила его за руку. — Нет, пожалуйста! — Она почти кричала. — Она сожжёт тебя и развеет по ветру! Джастин схватил её в ответ, заставляя посмотреть ему в глаза. — После всего, что ты мне сказала, я ни за что не оставлю тебя, не оказав никакой помощи, ведь мы можем встречаться только время от времени. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и если это означает, что мне придётся иметь дело с самой Крушительницей Монстров, пусть будет так. В этот момент рядом с ним стояла Реклюза. Она мягко взяла Эклипсу за руки и отвела их от Джастина. — Твои чувства, Эклипса, — это нечто ценное, то, что ты не должна бояться испытывать и тем более говорить об этом. Мы побеседуем с твоей матерью, попытаемся объяснить ей, что она совершает ошибку, и обсудим альтернативу. Это самое малое, что мы можем сделать для нашей любимой племянницы. По щекам Эклипсы вновь неудержимо потекли слёзы. Она обняла Джастина так крепко, как только могла. — Я не думаю, что у вас всё это получится… — Это не помешает нам попытаться. Ты же знаешь меня. Каковы шансы? На четыре порядка меньше одного? — усмехнулся он. — Это всё равно означает, что он выше нуля. Эклипса издала хриплый звук — нечто среднее между смехом и сдавленными рыданиями. — Спасибо. Реклюза тоже обняла их, и они оставались так несколько мгновений, пока не почувствовали, что Эклипса немного успокоилась. После этого они отпустили её. — Мы должны сделать это сейчас, пока Солярия не решила сама отправиться на разведку, — озабоченно произнёс Джастин. — Надеюсь, мы скоро сможем оставить всё это позади, Эклипса. Она прерывисто кивнула. Реклюза поцеловала её в щёку, и они с мужем пошли к порогу. — Подождите! Чета остановилась в лёгком недоумении. — Пожалуйста, вернитесь ко мне после всего этого. Они наклонили головы в знак согласия и покинули комнату. Джастин тотчас направился в ту сторону, откуда пришёл, — к военным кварталам замка. Реклюза последовала за ним, но как только они оказались вне пределов слышимости Эклипсы, она остановилась. — Джастин, я знаю, что ты хочешь сказать, но… — Не ходи дальше, Реклюза, — решительно велел принц. — Я пойду один. — Ты с ума сошёл? Да она тебя уничтожит! — Она этого не сделает: как-никак, я её старший брат. — Ты же не думаешь, что я отпущу тебя одного? — упрямо настаивала жена. — Реклюза, мне тоже не по душе эта идея, но я не могу рисковать тобой. Солярия тебя не жалует, помнишь? — Да, но ей не нравятся и другие мои родственники. — Она знает, что ты из рода Спайдербайтов, и у неё могут возникнуть о тебе такие мысли, которых лучше избежать. Морщины на лбу Джастина разгладились, когда он словно стряхнул паутину с лица. Подойдя к Реклюзе, он снял свою шляпу и протянул ей. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, родная. Это только между мной и Солярией. Когда дело касается подобных вопросов, с ней могу иметь дело лишь я. — Что ж, тогда иди… но только возвращайся ко мне, — серьёзно попросила она, глядя ему в глаза. Джастин решил, что нежный поцелуй в щёку поможет ей почувствовать себя немного лучше. — Всегда. Кроме того, я думаю, что в последнее время достаточно пытался вывести тебя из себя. — С каких это пор ты стал таким саркастичным? — удивилась Реклюза. — Это связано с женитьбой, — пояснил он, прежде чем отвернуться и продолжить свой путь. К счастью, Реклюза уже не пыталась следовать за ним. Так было лучше. По правде говоря, Джастин впервые не знал, чего ожидать от сестры.

***

— Мина сражается с монстрами здесь. — Гекапу указала на точку на севере Мьюни, неподалёку от Облачного королевства. — Их орда относительно невелика, так что у неё не должно быть проблем. — А что насчёт юга? — Пока всё тихо. Однако есть виды монстров, не являющиеся частью Северной Орды. Мы думаем, что рано или поздно они нанесут удар, когда мы не будем этого ждать. Солярия Баттерфляй недовольно нахмурилась. — Пусть наносят… — прошипела она. — У нас более чем достаточно сил, чтобы дать им отпор. — Моя королева, было бы разумно послать письмо генералу Лавберри, чтобы она направила сюда патруль Солярианских воинов, — предложил Омнитраксус. — Если нас застигнут врасплох, он придётся как нельзя кстати. — Не стоит, — отрезала Солярия. — Численность монстров идёт на убыль; они не смогут набрать достаточно бойцов, чтобы захватить столицу, особенно когда большая её часть уже занята армией Мины. Если они хотят напасть, пусть нападают: мы лишь воспользуемся шансом уничтожить их всех. Если мы попросим подкрепления, это только замедлит наше продвижение. Члены Высшей Магической Комиссии хранили молчание. Даже если они соглашались с ней, они знали, что Солярии лучше не предлагать вслух дальнейшие альтернативы после того, как она отвергла первую. С годами королева становилась всё более и более беспокойной, и теперь она казалась старше лет на десять, однако её желание покончить с монстрами не уменьшилось ни на йоту. С другой стороны, она сделалась ещё жёстче и вспыльчивее, а её решения — ещё экстремальнее. Длинный меч, который занял место её волшебной палочки с тех пор, как она передала её дочери, и который она держала привязанным к спине, был лишь одним из произошедших с ней изменений. Кто-то за их спинами прочистил горло. Группа обернулась, и действительно — на пороге стоял Джастин Баттерфляй. — Извините, что прерываю вашу дискуссию, — поприветствовал их Джастин, — но мне нужно поговорить с сестрой. Прямо сейчас. — С этим придётся подождать, ваше высочество, — заявил Омнитраксус Прайм. — Мы обсуждаем, что ждёт Мьюни: гибель или спасение! Если вы не хотите внести свой вклад, вам лучше уйти и поговорить с королевой в другое время. — Да, конечно! — подхватил Ромбулус. — Бе-е-е… — запоздало проблеял Лекмет. — На счету каждая секунда, принц, — добавил Рейнальдо. — Вы ещё сможете поговорить с королевой, но сейчас не время. Джастин посмотрел на Гекапу, однако та держала рот на замке. Демоница всегда с трудом терпела принца, когда он был моложе, но она начала уважать его немного больше с тех пор, как много лет назад, в самый тяжёлый период войны, они с Альфонсом отправились на дипломатическую миссию. Джастину не удалось стать её полноправным другом — хотя бы потому, что она упорно вела себя враждебно по отношению к Эклипсе по причинам, которым он ещё не имел объяснения. Тем временем Солярия смерила его суровым взглядом, но поначалу она молчала, позволяя членам комиссии говорить за неё. Джастин знал, что это было только начало. Будь он был обычным мьюнианцем, она, вероятно, уже выставила бы его вон, крича до звона в ушах. Слава Глоссарику, что у неё больше нет волшебной палочки, иначе крики наверняка сопровождались бы огненными шарами. Не то чтобы отсутствие палочки остановило её, конечно… — В чём дело, брат? — наконец спросила она после нескольких секунд молчания. Члены Комиссии не осмелились говорить после королевы. — У меня дело первостепенной важности, которое мы должны обсудить немедленно, — ответил Джастин, избегая подробностей. Чего он не хотел, так это того, чтобы комиссия узнала о проблемах Эклипсы. — Одни. — Одни?! Вы знаете, что нам грозит, принц?! — оскорблённо воскликнул Омнитраксус. — У нас нет на это времени! Нам нужно закончить… — Оставьте нас наедине. Члены Комиссии вытаращили глаза на королеву. — Солярия?.. — Гекапу вздрогнула. — Я сказала, оставьте нас, — закрыла глаза та, склонившись над картой. — Мы возобновим наше обсуждение через полчаса. На этом всё. Члены Комиссии уважили королевский приказ, хотя некоторые из них не обошлись без ворчания под нос. Джастин не упустил из виду Омнитраксуса и Ромбулуса, которые тоже бросали на него враждебные взгляды, а Лекмет и Рейнальдо изо всех сил старались не обращать на него внимания, но ему было всё равно. Что его волновало, так это обеспокоенный взгляд Гекапу. Было ясно, что она намерена узнать, что он задумал, но принц лишь покачал головой, и демоница не решилась задержаться, чтобы расспросить его. Вскоре он остался, как и хотел, наедине с сестрой. — Я очень, очень надеюсь, что это важно, Джастин, — начала Солярия. — Единственная причина, по которой я вообще захотела тебя выслушать, заключается в том, что ты мой старший брат и что за последние несколько лет ты стал более разумным. — Я должен был прийти, — изрёк Джастин, подойдя к столу. Он взглянул на карту, где названия городов Мьюни были заключены в фигуры, изображающие форты, армии и блокады обеих сторон войны. Мьюнианские войска выглядели гораздо многочисленнее по сравнению с монстрами. Похоже, война действительно скоро закончится. Поначалу Джастин не мог заставить себя поверить в это. На мгновение он прикрыл глаза, чтобы избавиться от этих мыслей. — Я здесь не для этого. — Тогда в чём же дело? — нетерпеливо уточнила Солярия. — Говори побыстрее. — Речь идёт об Эклипсе, — сразу перешёл к делу Джастин. — Солярия, послушай меня. Ты должна понять… — Джастин, — предупреждающе прорычала королева, — у тебя есть двадцать секунд. Он вздрогнул от этого ультиматума. — Понятно. Тогда я быстро… Для начала, почему ты не рассказала мне о своих планах на Спайдербайтов? Крушительница Монстров слегка растерялась. Это длилось всего несколько секунд, но принц всё равно заметил это. — Ты… ты знаешь? — А разве не должен был? — Он не скрывал своей горечи. — Особенно когда речь идёт об Эклипсе? — Ты ведь не здесь живёшь, правда? — возразила Солярия. — В любом случае, это вопрос дипломатии, а не семьи, Джастин, и это было соглашение обеих сторон. Я думала, что Спайдербайты тебе сами всё расскажут, и довольно скоро. Разве твоя жена не сказала тебе об этом? — Реклюзу не сочли нужным уведомить. Ты ведь знаешь, что она весьма далека от остальных членов своего рода. Солярия усмехнулась и снова перевела взгляд на карту. — Вот почему нам нужно обеспечить дальнейшую помощь Спайдербайтов, Джастин. Они — одни из наших самых могущественных союзников, и мы не можем позволить себе потерять их, не сейчас, не так близко. Брак — это не просто наш лучший вариант, это наш единственный вариант. — Я не стану это обсуждать. Джастин знал, что имеет в виду сестра: уже принимал участие в этом разговоре давным-давно, ещё до того, как сам женился на Реклюзе. Не было смысла возобновлять этот спор, особенно когда он понял, что Солярия права в том, что касается стратегии. — Ты хотя бы подумала о чувствах Эклипсы? Солярия подняла голову и приняла недовольный вид. — Что она тебе сказала? — Это не имеет значения, — ушёл от ответа Джастин. — Важно то, что ты знаешь, как она относится к происходящему. — Ты обсуждаешь решения, которые приняли я и моя дочь? — По лицу Солярии было видно, что она быстро теряет терпение. — Ты переступаешь черту, Джастин. Я поговорила с Эклипсой, объяснила ей каждую деталь, и она сама сказала, что хочет пройти через это. Она достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения и понимать, что лучше для Мьюни. — Солярия, ты хоть пыталась её слушать? Ты хоть подумала, что она сказала тебе то, что, по её мнению, ты хотела услышать? Принц увидел, как сестра стукнула кулаком по столу и на несколько секунд замолчала. Затем, не говоря ни слова, она обошла вокруг стола, пока не оказалась прямо перед ним. Будучи ростом в шесть футов три дюйма, она всегда производила неизгладимое впечатление на собеседников, особенно когда злилась. Джастин, ниже её на полголовы, несмотря на старшинство, не был исключением, но всё равно держался вызывающе. Солярия крепко ткнула пальцем ему в грудь. — Ты хочешь сказать, что она солгала мне? — Нет, я намекаю на то, что ты, возможно, упускаешь из виду общую картину, Солярия, — поправил Джастин. — Твоя дочь… чёрт возьми, я даже не говорю об этом последнем визите. Солярия, Эклипса уже целый год ведёт себя не так, как обычно! — Что тут удивительного? Эта война затронула всех нас, Джастин, даже меня… — внезапно призналась королева. — Это может быть просто жертва, но она должна принести её нам, чтобы покончить с проклятыми чудовищами! Джастин был не в настроении слушать её бред об геноциде монстров. И всё же она продолжала: — Эклипса знает о сложившейся ситуации, и она приняла это сама, по своей воле. Она знает все минусы, но всё равно согласилась, потому что она достаточно взрослая, чтобы понять, почему это хороший выбор, и я не буду сомневаться в ней… не сейчас и не в ближайшее время, Джастин. Тебе лучше не подвергать сомнению мои или её суждения! — Ты хоть прислушиваешься к собственным словам, Солярия? — А ты заботишься о Мьюни? — А ты заботишься о своей дочери?! В комнате повисла звенящая тишина. — Прости, что я спрашиваю то, что должно быть совершенно понятным постулатом, достойным простейших правил геометрии, но я должен был это сделать. Потому что ты игнорируешь её, Солярия. Ты отказываешься видеть очевидное. Ты слепа и глуха к её горю, к тому, что она пережила, и к тому, что значит просить её выйти замуж в столь юном возрасте за абсолютно незнакомого человека! Снова тишина, однако Солярия не отвела взгляда, даже на секунду. Окрылённый нахлынувшей смелостью, Джастин не останавливался: — Разве ты не видишь? Неужели ты не можешь понять, во что ты втянула свою дочь, Солярия, что она так долго чувствовала? Я вот заметил, а ты сама сказала, что я здесь даже не живу. Почему, почему ты не хочешь этого замечать? — Довольно!!! Джастин не стал протестовать против этого приказа. Это было что-то за пределами его воли, за пределами того, что он действительно хотел сделать. Он намеревался продолжать свою речь, желая показать Солярии, почему она была неправа, почему то, что она планировала, причиняло боль Эклипсе. Но он знал этот взгляд. Он знал, что означает этот взгляд. — Ты не имеешь права решать, что я вижу в Эклипсе, а что нет. Ты не имеешь права оспаривать мои или даже её решения, и ты не имеешь ни малейшего права говорить мне, что я игнорирую её! Он открыл рот, чтобы возразить, но Солярия оказалась быстрее. Она схватила его за шею своей могучей, как стальной канат, рукой и толкнула на стол. Несмотря на всё своё мужество, которое он проявил, встав на защиту племянницы, Джастин остро ощутил волнение и страх, пронзившие его насквозь. Сестра, всегда бывшая сильнее его вдвое, если не втрое, нависла над ним угрожающей скалой. — Я бы уже разобралась с тобой, если бы ты не был моим братом… и не был женат на паучихе. — Она наверняка вспомнила герб Спайдербайтов. — Но я всё равно не потерплю от вас больше ни слова по этому поводу. Он хрипел, его дыхание становилось всё более затруднённым из-за давления на дыхательные пути. Солярии было всё равно, или же она не показывала виду. Так или иначе, она подняла его и швырнула через всю комнату. Она не бросила его так, как обычно бросала врагов в бою, но Джастин оказался не готов даже к такому. Он едва стоял на ногах, пытаясь унять бешеный пульс, и кашлял, хватая воздух. — Убирайся… с глаз моих долой. На сей раз принц не рассердился и не нахмурился. На его лице застыло выражение отчаяния. Интересно, на этом всё и закончится? Впрочем, если сестра действительно не прислушается к тому, что он пытался сказать, так оно и будет. Солярия открыла было рот, но заколебалась. На мгновение его гримаса, должно быть, подействовала, потому что она не произнесла ни слова, подняв брови и широко раскрыв глаза. К сожалению, вскоре она метнула на него суровый взгляд, граничащий с яростью. — Вон отсюда! После этого выкрика Джастин отступил назад, развернулся и направился прочь, чувствуя себя побеждённым. К счастью, комиссия не задержалась, так что ему не пришлось ничего им объяснять, тем более что сейчас его разум был хаотичной смесью идей и эмоций, сочетающихся друг с другом и вызывающих головокружение. Во всём этом единственной ясной мыслью был вопрос, на который, как он знал, он никогда не сможет получить ответ в ближайшее время… если вообще сможет. Что случилось с его сестрой?

***

Услышав шаги, Реклюза встала с кресла в гостевых покоях, отведённых ей и Джастину. Она подумала, не следовало ли ей достать кинжал, который она всегда носила с собой во время путешествий, но тут же выбросила эту мысль из головы. Она не хотела так думать. Она в этом не нуждалась. Шаги были быстрыми, и на мгновение Реклюзе показалось, что Солярия послала за ней стражу. Вместо этого за открытой дверью показался до боли знакомый силуэт её мужа. — Джастин! — Она подбежала к нему и заключила в объятия. Сначала принц сопротивлялся, как будто хотел идти дальше, но слова жены заставили его остановиться. — Какое счастье, что это ты! Я так волновалась… Он положил руки ей на щёки и нежно приподнял её лицо, чтобы посмотреть ей в глаза. — Но почему? — Ты же знаешь Солярию… Она не ошиблась. — Я в порядке, Реклюза, я в порядке. Всё прошло не очень хорошо… но я вернулся целым и невредимым, как ты и просила. — Я уж и не надеялась… — Она снова обняла его и крепче прижала к себе. — Мне показалось, что я слышала её крик, и я подумала… — Что подумала? — Что-то ужасное… Он покачал головой. — Послушай, Реклюза… вообще-то я разделяю твоё беспокойство. Я думаю, нам нужно собираться и уезжать отсюда. — Прямо сейчас? — Да. Я могу убедить Гекапу одолжить нам межпространственные ножницы. Я уверен, что она не будет ничего обсуждать, если мы не упомянем, почему я спорил с Солярией. Она у меня в долгу. Реклюза понятливо кивнула, не желая возражать. — А что насчёт Эклипсы?.. Джастин упал на кровать и закрыл лицо руками. Эклипса… чёрт возьми, он совсем забыл о ней. Она попросила их не оставлять её одну как раз перед тем, как они покинули её… Он решил изучить ситуацию аналитически, как обычно делал, когда не мог решить её нормально. Но сколько бы гипотез он ни проверял, сколько бы сценариев ни предлагал, финал всегда был один и тот же. Они с Реклюзой попадут в ловушку и окажутся во власти королевы, или же их поймают вместе с Эклипсой, что может навлечь неприятности на всех троих. Нет, он, возможно, и был готов пожертвовать отношениями с собственной сестрой ради племянницы, но он не хотел, чтобы за его ошибки расплачивалась Реклюза, и уж точно не собирался допускать, чтобы Эклипса страдала ещё больше, чем сейчас. Проще говоря, выхода из сложившейся ситуации попросту не было. Они должны были уехать сейчас… даже если это означало не попрощаться с ней. Джастин поднял голову. Реклюза уже начала опустошать их шкаф. Он был благодарен ей за то, что она позволила ему насладиться моментом, хотя ему было интересно, не пытается ли она отвлечься от этой темы. Он не винил её. — Реклюза?.. Она замерла, затем повернулась и взглянула на него. — Да? — Мы не можем попрощаться с ней. Мне очень жаль, но мы не можем… это слишком рискованно для тебя или даже для неё. Реклюза закрыла глаза и вздохнула. Из её глаза выкатилась одинокая слеза. — Да, я… я всё понимаю. — Я пойду поищу Гекапу, пока ты будешь готовить наши вещи. Чем меньше мы здесь пробудем, тем лучше. Она кивнула, и с этими словами Джастин вышел из комнаты, чтобы отправиться на поиски демоницы. Он достаточно хорошо знал Гекапу, чтобы знать, где её искать, поскольку ожидал, что заседание Военного совета будет отложено. Оставалось надеяться, что к тому времени, когда он вернётся с ножницами, они будут готовы в мгновение ока удалиться, прежде чем Солярия решит, что они слишком опасны, чтобы оставаться на свободе. Он стиснул зубы, когда его мысли вернулись к Эклипсе, его единственной племяннице. Прости, Эклипса… прости, что мы не смогли тебе помочь, милая. Надеюсь, ты поймёшь.

***

Солярия не особенно удивилась, когда Ромбулус, вернувшись с патрулём, который она послала, чтобы задержать Джастина и Реклюзу, доложил ей, что они, по-видимому, исчезли. Она знала, что её брат не дурак; в конце концов, у математика должен быть острый и гибкий ум. Но независимо от того, удастся ли ей поймать его или нет, её истинная цель была несколько иной: держать его подальше от дочери. Если он уедет один — хорошо. Знать, благодаря чему он это сделает, было уже не так важно. — Что вы имеете в виду?! — запротестовал Ромбулус, когда королева отпустила его и гвардейцев. — Почему вы не просите нас продолжить поиски? Но он же предатель, верно? Он должен быть пойман! — Ромбулус, я лично разобью твою кристальную башку, если ты ещё раз посмеешь усомниться в моих приказах! Тебе понятно? Ромбулус взвизгнул от страха, яростно закивал и повернулся на каблуках, чтобы выйти, а за ним поспешно последовали стражники. Вскоре королева осталась одна в военном зале. Впрочем, она не собиралась больше задерживаться в этом месте, поскольку её мысли были заняты совсем другим. Она вышла и быстро зашагала к спальным покоям замка, к башне, где жила её дочь. Как бы она ни старалась не обращать на это внимания, Джастин сумел пробить брешь в её убеждениях, в том, что между ней и Эклипсой нет никаких секретов. Потому что, как бы сильно она ни злилась из-за его нынешнего поведения, он всё ещё был её старшим братом, тем самым Джастином Баттерфляем, который вообще-то редко сердил её. Он сыграл важную роль в конфликте с монстрами, но никогда не рвался на передовую, в отличие от неё самой, и Солярия до сих пор верила, что всё, что его волнует, — это благополучие его жены… и Эклипсы. Она стиснула зубы, сжимая и разжимая правый кулак, чтобы снять напряжение. Это было не очень эффективно, но всё же лучше, чем ничего. Она уж точно не хотела взорваться перед Эклипсой. Вскоре королева уже стояла перед дверью в её спальню. Она попыталась открыть дверь, однако выяснилось, что та заперта. — Эклипса, открой дверь, — бесцеремонно велела она. — Мама? — Голос Эклипсы казался встревоженным, но тем не менее она услышала её приближение. Когда дверь открылась, Солярия обнаружила, что её дочь смотрит на неё с наполовину удивлённым, наполовину опечаленным выражением. — П-привет… — пробормотала Эклипса, глядя куда-то в сторону. Она вернулась туда, где стояла раньше — к окну, — оперлась локтями о край и посмотрела на королевский сад внизу. — Решила навестить тебя, — объяснила Солярия, входя в комнату и закрывая за собой дверь. Она не стала комментировать поведение дочери. Она могла сложить два и два. — О чём вы слышали? — Я видела, как Лекмет и Рейнальдо вели в сад патруль. Я слышала, как они расспрашивали одного из наших садовников о дяде Джастине… Значит, она уже знает. У её дочери всегда был слишком хороший слух, даже лучше, чем у неё. И что теперь? — Эклипса, у нас не было выбора. — Что он сделал, мама? Почему вы пытались схватить его?! — Эклипса резко обернулась. Она выглядела не рассерженной, а скорее обиженной, почти отчаявшейся. — Я не… — Солярия вздохнула. — Послушай, Эклипса, дядя Джастин пытался совать свой нос туда, куда не следовало. Я не собиралась сажать его под стражу или, скажем, казнить. Всё, чего я хотела, — это чтобы он ушёл из замка. Говоря это, она осматривала Эклипсу, изучая её реакцию. — Я уже получила сообщение от Высшей Магической Комиссии, что он уже уехал вместе с женой. Этого пока достаточно. Эклипса просияла от счастья. — Значит, с ним и тётей Реклюзой всё в порядке… — радостно прошептала она. Солярия подошла к ней и положила свою тяжёлую руку на её хрупкое плечо. — Эклипса, твой дядя мне кое-что о тебе рассказывал. Мне нужно знать, почему это произошло. Он пытался повлиять на тебя? — Ч-что ты имеешь в виду? — Он пытался заставить тебя изменить твои взгляды на что-нибудь, касающееся ближайшего будущего? — Солярия говорила твёрдо, но в её глазах плескалась тревога. — Мне нужно это знать! — Он… он ничего такого не делал, мама! — вскричала Эклипса, внезапно отбросив колебания. — Он навестил меня вместе с тётей Реклюзой, и мы просто… поговорили о том, как в последнее время обстоят дела в замке. О том, что я собираюсь делать. — А ты рассказала ему о моих планах на Спайдербайтов? — Да, — принцесса со стыдом опустила глаза. Солярия кивнула, прежде чем убрать свою руку. — Эклипса, тебе не о чем беспокоиться. Даже я не знала, что твоему дяде об этом не доложили, и я думаю, что, как только он услышал об этом… он действовал по зову сердца, — рассудила она. — Ты не можешь знать, к каким последствиям привело бы твоё откровение. Однако то, что он пытался сделать, не может быть терпимо, независимо от его мотивов. Ты понимаешь? Эклипса опустила голову. — И этот инцидент не изменит моих планов, насколько я понимаю. Это относится и к тебе? — Да, мама. Жёсткие, обветренные губы королевы тронула лёгкая улыбка. — Рада это слышать. Что ж, я оставляю тебя од… Она остановилась на полуслове. Ты вообще слушаешь свою дочь? — вдруг прогремел у неё в голове отчаянный голос Джастина. Солярия закрыла глаза и тихо выругалась. — Ты не против, — она посмотрела на дочь, — если мы присядем на твою кровать, Эклипса? Нам… нам нужно немного поговорить. — Нет, мама, не против, — ответила Эклипса, хотя язык её тела явственно говорил об обратном. Только сейчас Солярия осознала, что проводила с ней всё меньше и меньше времени по мере того, как та росла и становилась всё более независимой. Прежде она списывала это на то, что наследница стала меньше нуждаться в её внимании, но теперь… Всему виной эта проклятая война, война, которая отнимала у неё всё время и силы. Если бы только она могла положить этому конец, полный конец, тогда всё это стало бы лишь воспоминанием. В своих бессвязных мыслях она даже не заметила, как последовала за Эклипсой и села рядом с ней на кровать. — Я слушаю тебя, мама. Солярия встряхнула головой и похлопала себя по щекам. — Извини, я просто… задумалась. Нам нужно поговорить о том, что произошло сегодня, но самое главное — о тебе. Эклипса молчала, её лицо оставалось нейтральным. Солярия не удержалась и снова положила руку ей на плечо, но теперь она постаралась не давить на него своей тяжестью и говорить мягче. — Эклипса, ты же знаешь, что я забочусь о тебе, верно? То, что первой реакцией принцессы был кашель, её не успокоило. Впрочем, Эклипса тут же взяла себя в руки и поглядела прямо на неё. — Конечно… — Я знаю: то, что случилось сегодня с дядей Джастином… тебе это не понравится, я всегда это знала. Но то, что он сделал, было неприемлемо для нас обеих, Эклипса… Солярия пристально посмотрела на дочь. Её бледные щёки с пурпурными пиками на щеках. Её короткие зелёные волосы, уложенные в пышную причёску. Её задумчивые, всегда внимательные лиловые глаза. Совсем как у Альфонса… Даже характер свой она, казалось, унаследовала от него. — Я знаю, мы уже говорили об этом. Но мне надо знать: как ты относишься к войне, к Спайдербайтам и моим планам касательно их, к планируемому браку, наконец? Солярия попыталась найти что-то в глазах Эклипсы. Малейший намёк на нерешительность, возможная подсказка каких-то хорошо спрятанных эмоций и чувств, которые она могла каким-то образом упустить. Увы, её старания оказались тщетны. — Я знаю, как важен этот брак для твоего царствования и для всего Мьюни. Я знаю, что для нас жизненно необходимо положить конец войне. — Эклипса кивнула сама себе. — Я всё это знаю, мама. И я готова пройти через это. — Это успокаивает меня, — честно проговорила Солярия. — Я знала, что ты будешь достаточно храбра, чтобы спокойно пройти это испытание, Эклипса. Я горжусь тобой. Эклипса застенчиво улыбнулась ей. — Но я хотела бы узнать: сможем ли мы снова увидеть дядю Джастина? По крайней мере, после свадьбы, мама? Солярия на секунду задумалась. — Возможно. Сегодня он перешёл черту, но когда мы всё уладим со Спайдербайтами, а скорее всего, после того, как война закончится, я подумаю о том, чтобы снова впустить его в замок… и вы с ним снова встретитесь. — Я… я очень ценю это, мама. Солярия не могла больше сдерживаться. Она наклонилась и обняла дочь, хотя ей пришлось немного ослабить железную, по привычке, хватку, когда Эклипса закашлялась из-за быстрой потери дыхания. Что бы ни выяснил Джастин, у Солярии не было причин оспаривать слова собственной дочери, особенно сейчас, когда она поговорила с ней по душам, подтвердив то, с чем они уже смирились несколько месяцев назад. Эклипса хотела этого так же сильно, как её мать, и ничто её не беспокоило. В конце концов, брак — всего лишь один из инструментов внешней политики. И единственной любовью, имевшей теперь значение для Крушительницы Монстров, была любовь к её драгоценной дочери. Эклипса станет достойной королевой.