Секретные материалы

- Эм, напомни, зачем мы это делаем? - Спрашивает Сяо Чжань, щурясь на солнце, и вместо глаз у него остаются только две узкие черные полосочки, распадающиеся мелкими морщинками на щеки. Кривится он при этом так, словно Ван Ибо снова напихал ему горьких семян лотоса за обе щеки. Очаровательная непосредственность. Хоть бы ладонью прикрылся, если опять очки забыл. Ван Ибо поджимает губы, выкручивая крышку пластиковой бутылки до треска и бросает короткий взгляд в сторону режиссерского стула. Он бы сам хотел узнать, что тут происходит. - Экспериментируем, - говорит он, подразумевая, что ничего у них с этой затеей не выйдет, а смена на жаре в горном лесу войдет в летопись съемок только в качестве моральной травмы всех причастных. - Ну да, ну да, - подхватывает его мрачное настроение Сяо Чжань. - Ну да, - повторяет он зачем-то еще раз и вытаскивает из кармана скрученный сценарий, весь обчирканный красной ручкой поверх напечатанного текста. Ван Ибо подходит чуть ближе, заглядывая через его плечо в листы, как будто пытаясь проверить себя еще раз. Да, все так и есть. Они снимают оригинальную сцену поцелуя. Оба режиссера - Чжан Вэйвэнь и Чань Калам - вообще-то, на памяти Ван Ибо, никогда не пересекались. Один снимал историю до перерождения Вэй Усяня, второй после - и никто никуда не вмешивался, и ничего не обсуждал. В целом, это были практически разные проекты. Сценаристы, по требованию студии, разумеется, отфильтровали историю новеллы, выжав из нее по максимуму и выдав на свет прекрасный плод крепкой светлой и непорочной мужской дружбы. К тексту, в общем, было не подкопаться: ходили даже разговоры, что на всех этапах правок присутствовали адвокаты - и это, как раз, никого не удивило. Сработали чистенько. Каст, на читке, кивал, понимая, что так собственно и должно быть, а как иначе? Однако ж, не сговариваясь, всем составом решили - ни словами, ни действиями, так эмоциями. Додавать решили актерской игрой и дьявольскими деталями. На том и порешили. А сегодня утром, на репетиции, случилось это. - Раз уж мы все равно на локации, то давайте отснимем, - сказал режиссер в тесном кругу каста и команды. - А зачем? - Глухо и как-то туповато спросил Ван Ибо. Ему чертовски пришлось постараться для получения роли Лань Чжаня, а постоянные скандалы из-за бл-подоплеки дорамы каждый раз грозились вот-вот прикрыть проект с концами. Сцена поцелуя - пусть ее никогда и не вставят в финальный монтаж, - вот настолько вот приближала крах всего. - Все равно в эфир не пропустят. - Да просто, - режиссер выразительно пожал плечами и добил: - Хочется. Как, однако, силен этот аргумент - подумал Ван Ибо, - и все сразу ясно. Просто режиссеру захотелось сделать то, что захотелось. А чего бы и нет. Действительно. Раз уж все равно проволочка по времени между сценами, и вторая половина актеров задерживается из-за завала в горах, отчего же не потратить время на что-то еще. - И потом, даст Бог, права купит Япония или Тай. Там и смонтируют. Так они тут и очутились. Лицо у Сяо Чжаня - просто чудо какое живое. Легкая тень потрескавшегося самообладания дрожью бежит от левого кончика губы вверх на щеку и уже в следующую секунду он начинает безудержно ржать. - Прости, Бо-ди, но это просто невозможно, - он срывает повязку с глаз, все еще сгибаясь в приступе неконтролируемого хохота. Ван Ибо ужасно зол и самую малость оскорблен таким пренебрежительным отношением к попыткам отрепетировать сцену. Здесь все против него. Режиссер устало вздыхает и трет висок нетерпеливым движением, но все еще не отчитывает; остальной каст облепил их со всех слепых зон и тоже мерзко хихикает, то и дело выкрикивая подбадривания. Сяо Чжань - точно заслуживший сегодня титул худшего партнера, - вообще невыносим. Каждый раз, стоит и так до безумия смущенному Ван Ибо хоть на сантиметр приблизиться к нему, как тот начинает лихорадочно смеяться, отворачиваясь или вообще выгибаясь назад. В таких условиях просто невозможно работать! Один он тут совершенно серьезен. - Извини-извини, но как представлю, что это ты…- Улыбается Сяо Чжань, растирая раскрасневшаяся от румянца щеки, и Ван Ибо разом звереет. Его все достало! Он рывком хватает Сяо Чжаня за грудки, игнорируя удивленный ох, и резко подается вперед, ударяясь своими губами о его. Чужое тело под руками немеет и замирает. Худший партнер по поцелуям на свете больше не смеется. Шуточки стаффа тоже замолкают. Ван Ибо принципиально отказывается открывать глаза, продолжая целовать Сяо Чжаня. Для задуманного режиссером эпизода хватило бы и легкого касания губ, но весь этот цирк во время подготовки до чертиков его разозлил, поэтому стоило Чжаню болезненно вздохнуть от удара спиной о дерево, Ибо с ловкостью просунул язык ему в рот. Будет знать, что такое профессионализм в работе! В нос ударил острый запах дезодоранта, спрея от солнца и пудры. Пряное тепло источала нагретая по жаре кожа - Сяо Чжань весь как будто набросился на него, обнимая собой и заполняя через нос внутренности. Это было странно. Губы у него, несмотря на бальзам и увлажнитель, все равно оказались жесткими и слегка потрескавшимися из-за погоды. А еще они слегка дрожали, как будто бы Сяо Чжань вот-вот был готов расплакаться из-за обиды. Странное оцепенение от этой мысли рассыпалось через секунду, как только Ван Ибо почувствовал касание чужого языка и крепкую хватку на плече. До того влажный звук при движении губ и языка был необычным и на диво приятным, что кроме как на нем сосредоточиться ни на чем не получилось. Мысли из головы выветрились, оставив место лишь для ощущений, запахов. Челюсть Сяо Чжаня двигалась быстро и ритмично под ладонью, когда он чуть вытянул шею вперед, перенимая инициативу. Волнующий жар - не от проклятого солнца, - расползся по грудной клетке и стек в низ живота, когда резкий и непонятный звук ворвался в этот прекрасный момент: - Ну слава Богу, мать вашу! Ван Ибо смутно узнает голос режиссера: - А теперь точно также еще раз, на камеру! Они медленно расцепляются, как будто губы срослись, и Ван Ибо, наконец, открывает глаза. Смотрит на розовый блестящий рот и тонкую ниточку слюны, которая тянется к нему - прикипает к тому, как чужой язык нервно облизывается и прихватывает, забирая ее. Тяжело сглатывает и заставляет себя поднять глаза. Сяо Чжань глядит как-то очень внимательно, а потом молча отходит в сторону, где и сидит сосредоточенно, пока заканчивают установку света и подклеивают метки. Сам Ван Ибо как-то не решается подойти, внезапно робея. Пока не объявляют мотор, он продолжает раз за разом представлять случившийся поцелуй. От мысли, что сейчас они поцелуются еще раз, внутри сводит сладким предвкушением. И не важно, что все произойдет на камеру при десятке людей: где-то глубоко внутри головы вертится что-то назойливое и пекучее - мгновение перехваченной инициативы и смелое касание чужого языка. Ладошки потеют. Они повторяют поцелуй на камеру еще раз. И еще раз. И еще. Общий план. Крупный план. С наездом. С рукой на плече Ван Ибо (общий-крупный и с наездом). С рукой на лице Сяо Чжаня (при точно такой же раскладке). Без повязки. С рукой Ван Ибо на глазах Сяо Чжаня. Контрольный. Последний раз особенно остро резанул Ван Ибо где-то под сердцем: он смотрел - пристально и стараясь накрепко запомнить, - на подрагивающие длинные ресницы, плавясь от какого-то животрепещущего, нежного чувства и желания потрогать их дыханием, впитать трепет и щекочущее губы ощущение. Он смотрел, а потом на него уставился Сяо Чжань, внезапно открывший глаза. Ван Ибо дернулся и зашипел. Сяо Чжань прикусил ему язык. Сяо Чжань молчит все время, что они просматривают отснятый дубль на маленьком мониторе. Молчит, когда его похлопывают по плечу, посмеиваясь, другие актеры. Молчит, когда они с Ибо идут в гримерную. Не произносит ни слова все то время, что с них снимают костюмы и грим, и даже не смотрит. Ван Ибо жадно пялится на него - такого тихого-тихого, что даже страшно. Девушка из стаффа просит его повернуть голову, а когда он поворачивается обратно, то натыкается на мутный дикий взгляд с растекшимися зрачками. Рот высыхает, а тело, под кожей, горит изнутри. Ван Ибо будто весь наполнен искрящимся и зудящим электричеством, едва позволяющим усидеть те пять минут, что его задерживают в кресле, когда Сяо Чжань стремительно проходит мимо него к выходу - он следит за ним в отражении зеркала и поворачивается в сторону двери. Намазанные бальзамом губы горят. Когда Ван Ибо догоняет наконец Сяо Чжаня, тот стоит на парковке, дожидаясь такси, и пялится в телефон. Голубоватый свет от экрана освещает нижнюю часть лица и можно разглядеть как он кривит рот. - Эй, Чжань-гэ, - внезапно хрипит Ван Ибо, рассматривая фонарный столб и старательно игнорируя ждущую его машину. - Давай подвезу? Ветер с шумом срывает листву и протаскивает ее по асфальту. По всей парковке туда-сюда ходит стафф, переговариваясь, и ругаются между собой водители, вставшие в пробку на выезде. Секунды текут и текут, пока Сяо Чжань странно не вздыхает: - Ладно. У Ван Ибо обрывается сердце, а лицу становится очень-очень жарко. Сладко тянет в животе. - Только мне нужно отменить заказ. - Это можно сделать и в машине, - от нетерпения подрагивают колени. В темноте - Сяо Чжань стоит спиной к стройному ряду фонарей, - не разглядеть лица, но он как-то понятливо хмыкает, отчего становится совсем уж головокружительно, и первым уходит в нужную сторону. Они неловко забиваются на заднее сидение, сталкиваясь локтями и коленями, и замирают. Сяо Чжань смотрит в экран, быстро печатая сообщение, пока Ибо не захлопывает с оглушительным стуком дверь - разом отрезая от всего мира. Салон погружается в вязкую темную тишину. Мерно стучит сигнал аварийки. В ушах, как море в ракушке, шумит кровь. Глаза слепнут от накатившего напряжения. Ван Ибо тянется вперед и жмет на кнопку. С тихим жужжанием , целую вечность поднимается перегородка между салоном и водителем. Правую лопатку печет от чужого взгляда. Когда, с щелчком, их скрывает от чужих глаз, Сяо Чжань хватает его за ворот футболки, придушивая на пару восхитительных секунд, и опрокидывает на спинку сидения. Они сцепляются, накидываясь друг на друга, и неловко дергают верхнюю одежду, выкручивая пальцами ткань и волосы - что попадается под блуждающие руки. - Я… - пытается сказать что-то Сяо Чжань, выпутывая Ван Ибо из футболки, но тут же затыкается: - А, ладно, забей. Он снова цепляет его зубами за нижнюю губу, и во рту расползается вкус апельсинового бальзама. - Не хочешь заехать ко мне? Порепетируем завтрашние сцены, - предлагает Ибо, задыхаясь от возбуждения и неудобства. На заднем сидении ужасно тесно и нет места, чтобы развернуться. - Боюсь, - между всхлипами, выдыхает ему в шею Сяо Чжань, - что мне уже нужно ехать на ночные съемки. Он отстраняется и смотрит на Ибо. По лицу быстро скользят оранжевые всполохи дорожных огней. - Подвезешь? И засовывает ему руку в джинсы. Ван Ибо хватает его за волосы и притягивает к себе для поцелуя, заваливая на себя сверху - возбужденный член больно придавливает, и он шипит, невинно трогая чужие губы. Слепо пытается нашарить упавший на пол телефон, чтобы отправить сообщение водителю, но его нигде нет. По кнопке управления он тоже попадает не с первого раза - рука дрожит от удовольствия, когда Сяо Чжань начинает тереться об него быстрее. - К студии, - с силой выдавливает Ван Ибо, легонько отворачивая лицо Сяо Чжаня ладонью чуть в сторону. Голос дрожит и все-таки пропускает срывающиеся нотки. - Давай долгой дорогой, через пробки, - говорит он, пытаясь не задохнуться от божественного давления горячих пальцев у себя на члене и не отпуская рот Сяо Чжаня слишком далеко от себя - щека вся уже влажная от слюны. Перегородка издает щелчок, уничтожая узкую щель, и это сносит последние преграды. Авто плавно входит в поворот, что позволяет Ван Ибо легко ухватить Сяо Чжаня за задницу и перенести свой вес, наконец поднимаясь. Теперь он сидит, перетянув Чжаня себе на колени. Тот все еще в футболке и это раздражает. Через ткань чувствуется горячая кожа, запах которой Ван Ибо теперь знает так хорошо, и ее хочется потрогать языком. - Я собираюсь подрочить нам обоим, Бо-ди, - по поцелую на слово говорит Сяо Чжань, оставляя влажные касания по всему лицу Ибо, - ты не против? - Если Чжань-гэ продолжит меня целовать, - всхлипывает он и тянется к его губам, - как сегодня на съемках, и обещает больше не кусаться за язык. - Конечно, Бо-ди, - ласково улыбается Сяо Чжань, трогая его лицо самыми кончиками пальцев. От этого касания внутри все съеживается. Дурацкая ткань мешает полностью ощутить его еще ближе. Ибо нервно опускает руки с чужих боков вниз и на ощупь пытается справиться с застежкой джинс. Получается плохо - пальцы дрожат. Сяо Чжань шепотом обещает помочь чуть-чуть и приподнимается, а потом смертоубийственно стонет, ударяясь лбом об потолок. - Бля-ядь, - шипит он, выгибаясь и проезжаясь грубой тканью по чувственной головке члена Ван Ибо, когда тот все-таки справиться с застежкой запускает руку ему в трусы. От этого трения и контраста ощущений очень сладко. - Тише, Чжань-гэ, - довольно ухмыляется Ибо, покрепче сжимая его яички в ладони, - нас могут услышать, если ты будешь таким громким. Он восхитительно мычит ему в губы и опускает свою руку поверх его запястья, с силой перехватывая. - Дай я, - хрипит, и эти два слова обжигают и лишают воли от силы заложенного в них желания. - О, Сяо-лаоши покажет класс? - выдыхает Ибо, и его трясет - Сяо Чжань сжимает оба их члена своими прекрасными длинными пальцами, и на пробу проводит вверх и вниз. Он такой же твердый и горячий, а еще очень мокрый. От этого всего - быстрой сильной ладони, резкого запаха возбуждения и пота, а еще солнца, и яростных прерывистых из-за вздохов поцелуев, - становится совсем невозможно. - Я… Я сейчас… - предупреждает Ван Ибо, и у него сводит челюсть от напряжения - с такой силой он сжимает зубы, чтобы не застонать в голос. - Постой, постой, - частит Сяо Чжань и наклоняется куда-то в сторону, - подожди. Ибо жмурится и мысленно считает, а когда доходит до пяти, нежный хриплый голос говорит: - Теперь можешь. На член опускается рука и какая-то ткань. Пары движений хватает, чтобы его выкрутило и выплеснуло с душераздирающим осторожным выдохом. Сяо Чжань, сдавив его бедра своими коленями, приваливается молча и дрожа еще через мгновение. Он сползает на сидение рядом, и Ван Ибо смотрит вниз - туда, где Сяо Чжань вытирает остатки спермы своей клетчатой рубашкой, которую всегда носит поверх футболки. На ней останутся пятна, - отстраненно думает Ибо, когда комок ткани перемещается на колени к Сяо Чжаню. А еще под утро, когда он будет возвращаться со съемок, будет холодно. Но он сделал это, чтобы не запачкать случайно Ван Ибо и машину компании. - Давай поговорим об этом позже, ладно? - Говорит Сяо Чжань, поправляя джинсы, прежде чем выйти на парковке перед студией. Ибо хмурится, но все равно кивает. Чжань-гэ смотрит на него внимательно, а потом наклоняется и легко клюет в губы: - До завтра! И выпрыгивает из машины, комкая в руках свою рубашку. Произошедшее ничего между ними не меняет, как испугался в глубокой ночи Ван Ибо. Все остается так же, только лучше. Сцену поцелуя потом не смонтировали даже в японской режиссерской версии. Но в архивах осталось пару дублей, где Ван Ибо - нет, Лань Ванцзи, - выбивает дух из Вэй Усяня, и тот, чтобы совсем не потеряться на чертовой горе, цепляется тому в спину, запуская руку в волосы.