***
— Своенравный мальчишка, не обращайте внимания, я с ним поговорю, — Поль старается держать лицо перед гостем, но Элиотт видит, как ему стыдно за сына и от этого у него появляется отвращение к этому мужчине. — Вы в корне не правы, месье, — слова Элиотта заставили омегу чуть ли не задохнуться от возмущения, — Но спасибо, теперь я понял, что он действительно мне подходит. Не против, если завтра за его вещами приедут? Не хочу, чтобы он переживал ещё несколько таких приёмов, — Демори облизнулся и откланялся, — А теперь, прошу меня простить, я пойду. Элиотт пошёл в ту же сторону, куда несколько минут назад убежал Лука. Он столкнулся на лестнице с одной из служанок. — Комната Лукаса Лалльмана где находится? — Он сейчас не в духе, но… слева в конце коридора, напротив кладовой. — Огромное спасибо! — Демори побежал наверх и уже через пару секунд стучался в дверь, — Лука? Можно войти? — Уходите, — слышится тихий ответ, а у Элиотта неконтролируемо сжимается сердце. — Лука, прошу Вас… Соберите все необходимые вещи. Вы уезжаете из этого дома, — он слышит тихий всхлип и шаги, а после дверь открывается. — Меня выгнал отец? — шепчет Лука, смотря на пуговицы на костюме Элиотта. — Совсем нет, я Вас забираю. Звучит ужасно, соглашусь, но я не хочу, чтобы Вы провели в этом месте ещё хоть день. — Вы купили меня? — Я надеюсь, нет, потому что я хочу, чтобы это было по обоюдному согласию. Вы ведь живой человек, а не игрушка, которую можно купить в лавке, — на эти слова Лука поднял голову и слабо улыбнулся. — Я сейчас… Подождите минутку, — он скрылся за дверью, откуда выбежала собачка, начавшая облизывать гостя. — Как его зовут? — Элиотт стал гладить и чесать пузико пса. — Стефан. Он не очень любит людей, но почему-то Вы ему понравились, — Лука глянул на них одним глазком и закрыл небольшой чемодан, в котором было лишь нижнее бельё и пара вещей, — Я готов. — Завтра за оставшимися вещами заедут. — Нет! Нет, я не хочу больше ничего отсюда видеть. Здесь всё мне противно, — Лука морщится зло и выходит, захлопывая и закрывая дверь на ключ, отдавая его служанке, которая поднялась только что, — Если хозяин попросит этот ключ, не отдавай, скажи, что я с собой забрал. Никто не должен заходить в эту комнату, кроме тебя. Сожги все вещи, что там есть. — Конечно, Лука, как пожелаете, — девушка убрала ключ в карман и склонила голову, а Лука же просто обнял её. — Спасибо… — Удачи, — она улыбнулась и расцеловала парня в щёки, заставляя его смеяться. — Увидимся, — он потянул Элиотта, который всё ещё держал на руках довольную собачку, к заднему выходу, который был скрыт от лишних глаз.***
Лука находится в огромном поместье Демори уже три месяца. Элиотт, кажется, боготворит его, но не прикасается. И от того даже простое касание за обеденным столом к пальцам ощущается как ожог от воска свечи, но приятный ожог, от которого внутри всё скручивается. Сейчас Лука переодевался после прогулки на лошадях по полю. Это было одним из его любимых занятий. Через пару часов должен был вернуться Элиотт. Он ездил в отдел проверить работу. Сняв рубашку, Лалльман дёрнулся, когда в дверь постучали. — Войдите! — он даже не стал оборачиваться, думая, что это служащий. — Лука, — послышался тихий шёпот хозяина дома и Лука замер. Он в одних домашних штанах, которые почти ничего не скрывают, а Элиотт стоит прямо сзади и… это будоражит, заставляя сердце гонять кровь быстрее. — А… Да? — он повернулся, стараясь держать лицо. — Ты спустишься к ужину? Мне нужно тебе кое-что сказать… — Элиотт смутился, видя подтянутое тело омеги. Нет, он видел омег и голыми, но то было так давно, да и впечатления это не произвело, что сейчас это буквально отдалось жаром в паху. Такая реакция на Луку была не первый раз. Первый раз был, когда Лука испугался грозы и пришёл к Элиотту в спальню, устраиваясь в его объятиях. Это было около двух месяцев назад. — Да, конечно, — он слегка улыбнулся. После переезда Лука не часто улыбался, только из вежливости. Но он сложно переносил разлуку с домом, пусть он и не любил свою семью. И Элиотт его понимает, он сам когда-то уехал от родителей. — Тогда встретимся внизу через десять минут? — Да, — Лука опустил глаза в пол и Элиотт вышел. Но далеко не ушёл, оседая на пол по стенке и улыбаясь. Лука очарователен и Элиотт сходит с ума из-за него. Но он слишком правильный, чтобы хоть что-то сделать с ним. Лука быстро надел домашнюю рубаху и льняные брюки на подтяжках. Элиотту вроде нравилось, когда Лука так ходил, да и самому омеге это нравилось. Ровно через десять минут он спустился в столовую и сел рядом с Демори. — Ты хотел поговорить… — Ах? Да, да… — Элиотт чуть подвис на разглядывании Луки, который уже привык к этому, — Я бы хотел… Это так глупо, я должен был сделать это ещё давно… — Что сделать, Элиотт? — Лука съёжился, ожидая худшего. Элиотт нравился ему. Он был прекрасным человеком и мужчиной мечты. Тем, о ком думал Лука ночами, не в силах заснуть. Элиотт был идеальным, конечно, со своими недостатками, но идеальным. — Ты выйдешь за меня? — шепчет он, протягивая помолвочное кольцо на ладони, — Это должно было произойти не так, но… я не хочу ждать, ища нужный момент, и так уже прождал достаточно. Лука застыл, не найдясь, что ответить. Чёрт, конечно он согласен! — Я… я… — тихо бубнит он и просто встаёт. Элиотт уже думает, что тот уйдёт, но Лука просто сел на его колени лицом к лицу и закивал головой. И другого Демори и не нужно. — Так хочу поцеловать тебя… — Элиотт прикусывает губу, осматривая безупречное личико Луки. — Так целуй, — парнишка призывно качнул бёдрами. И Элиотт целует его, зажмуриваясь от удовольствия. От того, как хорошо и правильно ощущаются мягкие, пухлые губы Луки на его собственных. Будто были созданы для них. Лука обнимает альфу за шею и старается отвечать на поцелуй. Это его первый и он не хочет сделать что-то не так. Но судя по реакции возлюбленного, всё идёт как надо.***
— Элиотт, можешь подойти ко мне? — по длинному коридору разносится эхо мелодичного голоса Луки из ванной комнаты. Он сейчас отмокал в горячей ванне, вспоминая прошлый вечер, когда самый лучший альфа позвал его замуж. Ему кажется, он будет всегда это помнить. Особенно ночь после этого. Нет, они не переспали, как хотелось бы Луке, но эта ночь была пропитана нежностью и уютом, сладкими касаниями губ. И Лука не улыбался так никогда в своей жизни. Возможно, можно подумать, что Лука глупый, раз согласился так быстро выйти замуж за мужчину, с которым даже не встречался, но… им обоим казалось, что так и надо. Они влюбились друг в друга ещё в первую встречу, просто… боялись, наверное. Элиотт никогда не испытывал таких чувств, а для Луки это всё было ново, да и он так резко уехал из родного поместья. Но в любом случае, они рождены были, чтобы быть друг с другом. Послышались быстрые шаги и дверь со скрипом распахнулась и Лука невинно улыбнулся, хлопая глазками. Абсолютно обнажённый, мокрый и безумно сексуальный. — Потрёшь мне спинку, любимый? Элиотт подавился слюной, входя внутрь и прикрывая за собой дверь, чтобы никто точно не потревожил их. Лука никогда так его не называл. «Эли», «дорогой» — да, но «любимый»… Это было очень приятно слышать. — Повернись ко мне спиной, — шепчет он и берёт табурет, усаживаясь рядом с большой ванной. Голос срывается и Лука это слышит. И он очень доволен этим, — Лука, ты рад нашей помолвке? — альфа мягко трёт нежную кожу мыльной мочалкой. — Конечно, я рад, — Лука чуть поёрзал и прикусил губу. — У нас будет свадьба? — Элиотт поцеловал Луку в макушку, отчего тот упал назад, укладывая голову на пах Демори. Он и так уже намочился, поэтому мокрые волосы не были проблемой. А вот место, куда лёг Лука, очень даже. И Элиотту открылся прекрасный вид на прелести парнишки. — Будет, — Лука прикрыл глаза, когда Элиотт стал мылить уже его грудь. Альфа прикусил губу, старательно намывая Лалльмана, опускаясь ниже, от чего Лука заёрзал. — Тебе приятно? — шепчет Элиотт, замечая однозначную реакцию организма парня. — Очень… — он тихо простонал и резко поднялся, вставая на колени лицом к Элиотту, — я хочу… У Демори всё скрутилось внутри от одного взгляда Луки на него. Его глаза затуманены желанием, а тело покрыто мурашками, губа прикушена. И это будоражит Элиотта, лишая его любой выдержки, заставляя забыть про правила приличия. — Лука, ты… ты сводишь меня с ума… — касание тёплой ладони к его щеке и Элиотт прикрывает глаза, ластясь к ней. — Я прошу тебя… — Лука придвинулся ближе, без напора целуя жениха. А в ванной комнате стал чувствоваться более отчётливо запах. Запах течного омеги. Запах Луки. И это сорвало клапаны в голове Демори. Элиотт, кажется, зарычал, Лука не очень понял этого звука, было не до этого, а после встал, вытаскивая парнишку из ванны, и обхватил его ягодицы руками, вырывая из губ Луки громкий стон, взбудораживший обоих. Уже через пару минут Элиотт нависал над мокрым — во всех смыслах — омегой, что шумно дышал, раздвинув ножки шире. — Ты не пожалеешь об этом, когда течка закончится? — прошептал Демори, смотря прямо в глаза Луки. — Ни за что на свете я не пожалею о близости с тобой, — Лука прикусил губу, прикрывая глаза, — только не сделай мне больно… — Никогда, — Элиотт припал губами к шее парня и стал опускаться ниже, покрывая тело Луки влажными поцелуями, пока не решаясь ставить метку. Лука выгибается, стонет и сжимает простынь в руках. Горячие касания выбивают весь воздух из лёгких омеги, он задыхается от переизбытка чувств. А когда Элиотт языком коснулся небольшого члена, Лука открыл рот в беззвучном стоне, задерживая дыхание. Элиотт не стал задерживаться на органе Лалльмана и опустился ниже, за колени поднимая ноги Луки выше. Он втянул носом запах, который был тут ярче всего, и с наслаждением коснулся расслабленной, мокрой дырочки. — Вкусный… — шепчет чуть слышно альфа, от чего Лука краснеет. Он попытался свести ноги, но понял, что это абсолютно бесполезно. Элиотт широко провёл язычком по промежности и толкнулся им в Луку, горячо дыша на его яички. Через пару секунд к языку добавились пальчики — сначала один, а после второй, растягивая девственный вход. Почему-то от осознания того, что Лука девственник, Элиотт ещё больше его захотел. Захотел сделать полностью своим, захотел быть не только первым, но и единственным. Лука прокусывает свою нижнюю губу до крови, извивается и выгибается в спине до хруста. — Я хочу, Элиотт… Как же я хочу тебя внутри, — хрипит он, когда сил терпеть нет, а эти ласки так мучительны, что Луке кажется, что он вот-вот кончит только от языка и пальцев в себе. Элиотт поднимается наверх и слизывает капельку крови с губы, сразу утягивая Луку в поцелуй. Первый толчок приносит за собой боль, граничащую с удовольствием, но когда Элиотт входит до конца, Луку подбрасывает на кровати от яркого наслаждения, пробившего его тело. Он вскрикивает, сразу заглушённый жаркими губами.***
Кажется, они занимались сексом несколько дней подряд, прерываясь лишь на душ, сон и еду. Но Лука чувствовал себя самым счастливым и довольным в мире человеком, проснувшись с утра в объятиях своего мужчины. Да, Элиотт всё же поставил метку на левой груди. Лука потёр глаза и с улыбкой посмотрел на спящего Демори. На его шею светил лучик солнца, просачивающийся сквозь не до конца закрытые плотные шторы. Омега не сдержался и провёл по шее рядом с кадыком мужчины пальчиками. Вся грудь и ключицы Элиотта, да и самого Луки, были покрыты засосами разной яркости, что доставляло Луке удовольствие. Этот прекрасный, идеальный, альфа принадлежал Луке, а Лука принадлежал ему в ответ. Нет, Элиотт не претендовал на его свободу, потому что знал, что Лука от него никуда не денется — слишком полюбил. — Доброе утро, — шепчет Демори, а Лука вздрагивает. Он так задумался и засмотрелся на шею мужчины, что не заметил, как тот проснулся. — Ты уже проснулся? — Лалльман улыбнулся снова, придя в себя. — Да. Я так хорошо спал… Ты из меня все соки выжал, — Элиотт смеётся, из-за чего получает тычок в бок. — Что, старичок уже? — Лука ехидно усмехается, — Ну я тогда следующую течку проведу с тем слугой, что на кухне работает. — Только посмей, — Элиотт знает, что Лука лишь шутит, но собственник в нём бунтует, и потому Демори резко подминает парня под себя. А Лука лишь кусает губу, с обожанием смотря в зелёные глаза напротив. — А если посмею? — с вызовом говорит Лука и резко выдыхает, когда Элиотт вдавливает его в мягкий матрац телом. — Не-а, — заключает альфа и целует Луку в губы, выбивая тихий довольный стон.***
За подготовкой к торжеству Лука совсем забылся. Он хотел сам всё организовать, так как это всё же была не просто свадьба, а свадьба одного из самых влиятельных лиц Парижа, если не всей Франции. Но всё шло по одному месту. Цветы не те, украшения не те, так ещё и у Элиотта времени не было и они обмолвились всего парой слов за одну неделю. И Луку это сводило с ума. Сердце было не на месте, а разум подкидывал всё более абсурдные теории. — Хэй, я наконец-то покончил с делами, — сзади Луку обняли две руки, прижимая к телу, и тот вздрогнул. Торжество назначено на послезавтра, а ещё ничего не готово. Нет, у них не будет яркой и обширной свадьбы, всё будет довольно скромно, учитывая небольшой список гостей. — А? Я думал, ты освободишься только к свадьбе, — Лука повернулся, надевая маску недовольства, хотя он был безумно рад видеть возлюбленного, по которому очень соскучился. — Лу, малыш, ты же знаешь, что я очень был загружен работой, — Элиотт сам понимал, что он не должен был вот так оставлять своего омегу одного, но он ничего не мог поделать с работой, которой навалилось выше головы. — Знаю, Элиотт, извини, — Лука опустил голову и ткнулся макушкой в грудь альфы, выдыхая, — Я так устал… И так соскучился по тебе, что хочу повалить тебя на нашу кровать и не выпускать больше никогда. — У тебя обязательно представится такая возможность, моя любовь, но пока ты можешь не отпускать меня завтра весь день. И сегодня тоже. Я весь твой, — Демори поднял голову Луки за щёки и нежно поцеловал его, прихватывая губами его нижнюю пухлую губу. Лука поплыл, улыбнулся и довольно ответил на желанный поцелуй. Сердце забилось чаще и он вцепился в полы рубахи Элиотта, который, чёрт его дери, ходит лишь в ней и плотных, но лёгких льняных брюках. От такого Элиотта у Луки всё сворачивалось. Демори же аккуратно приобнял Луку за талию, прижимая к своему телу. Из-за больших рукавов-фонариков Лука выглядел ещё более миниатюрным и Элиотту ещё больше хотел взять его на руки и никому не отдавать. Однако он этого не делал, так как знал, что Лука не очень всё это любил, а Элиотт уважает желания своего омеги. — Я сейчас закончу раздавать затрещены и задания и мы поднимемся к нам, — Лука отстранился и мельком глянул на трудящихся слуг. Что ж, это их работа и если они с ней плохо справляются, то приходится быть строгим и ругаться. Парень тихонько вздохнул. — Лу, ты так трясёшься над этим всем, что мне не по себе, — Элиотт погладил его по позвонкам, — Я-то ничего не делаю. — Ты работаешь. Хотя помощь мне не помешала бы. Слуги-альфы меня не воспринимают всерьёз, — Лука надул губы ненамеренно, что вызвало совершенно искреннюю улыбку у Элиотта. — Что нужно сделать?***
— Я волнуюсь, — Лука ёрзает на стуле, пока старшая сестра Маргарет пытается уложить его волосы. Что, кстати, неплохо получается. — Чего ты боишься, дорогой? — девушка отходит и вытаскивает из шкафа костюм, который привезли вчера портные. Лука нервно облизнулся и опустил голову, выдавая себя с потрохами, — Думаешь, Элиотт не любит тебя? Или он откажется от тебя? — Мари, мы не так много знакомы, всего чуть больше месяца… — Вы истиные. Это так редко встречается сейчас. Он ни за что не откажется от тебя, — сестра поцеловала парня в лоб и улыбнулась, — Вы отлично вместе смотритесь и я так счастлива за тебя, мой родной. Лука искренне улыбнулся в ответ и обнял Маргарет. Он так любил свою сестру, обеих, но Элеонора не смогла приехать — у неё маленький ребёнок на руках, — хотя она очень хотела. Но Лука не расстроен, это самый счастливый день в его жизни и он не должен так переживать.***
— Ты готов? — на плечо Элиотта ложится рука его отца. — Да. Я даже не волнуюсь, — Демори улыбнулся мужчине и тот утянул его в свои объятия, — Ты чего? — Не могу поверить, что ты женишься. Ты так долго был один, а тут так внезапно появился этот мальчик и вот… — Я думаю, эта была любовь с первого взгляда. Как у вас с мамой. Он любил историю своих родителей. Они поженились через неделю после знакомства. Все были против, но они всё же сделали это, и вскоре появился Элиотт. Если бы его мама не скончалась от чахотки три года назад, она была бы тоже очень рада за сына. — Как думаешь, она смотрит на нас оттуда? — Элиотт указывает на небо. — Я думаю, да. Она всегда с нами. Вот здесь, — Демори-старший хлопает ладонью по левой груди Элиотта. Его мама была прекрасной женщиной. Она любила свою семью, всё была готова отдать, чтобы им было хорошо. Она была образованна, начитанна и красива. Неудивительно, что Этьен Демори в неё бесповоротно влюбился. Она пленила его с первого взгляда и не отпускала ни на секунду. И даже сейчас, после её смерти, он не хочет искать замену, он считает это изменой. Но ему и одному хорошо. Разные ужины, работа занимают его время. В комнату заглянул один из служащих и сказал, что всё уже начинается и ему надо выйти к алтарю, где он встретит позднее Луку. По которому, кстати, очень соскучился за всё это время. Несмотря на то, что Элиотт не волновался, всё же его пробила дрожь, когда он встал на своё место. Ожидание было невыносимым, но вот… К нему идёт его Лука. Он такой воздушный, будто невесомый, будто парит над землёй. От такого у Элиотта чуть подогнулись колени. — Ты прекрасен, — прошептал он, когда, наконец, взял своего омегу за руку. Тот смутился и улыбнулся, одними губами шепча «ты тоже ничего». Нудные, никому не нужные длинные речи священника они пропустили мимо ушей, отдавая всё внимание друг другу. Глаза в глаза, рука в руке, общий ритм сердцебиения. — Да, я согласен, — наконец отвечает Элиотт, перебив немного мужчину, но тот не растерялся и только хотел спросить то же самое у Луки, как тот выкрикнул, тут же смутившись: — Да! — Демори посмеялся и уложил ладони на щёки Луки, целуя его. Как же долго он этого ждал — ну, технически, не очень долго, но для Элиотта это было вечностью.***
Лука тяжело дышит, сжимая простыни, пока Элиотт творит какое-то волшебство с ним внизу. Он вылизывает омегу изнутри, сладко причмокивая, и от этих звуков Лука нещадно краснеет. Чего Элиотт ждал больше, чем согласие Луки около священника, так это первой брачной ночи. Он всего за сутки так соскучился по телу любимого мальчика, что весь вечер мечтал только о нём, хотя он стоял прямо под боком. Лалльман, теперь уже Демори, выгнулся в спине, когда в него проник первый пальчик, и простонал, кусая губу до крови. — Элиотт… — как в бреду шепчет он, не зная куда себя деть от ощущений, — Больше, пожалуйста… — Ты хочешь больше, мой родной? — мужчина поднимает голову и смотрит на красные щёчки Луки, что веселит и умиляет его, — Не стесняйся… Лука лишь неоднозначно кивает головой и кусает губу, пока в него входит уже два пальца. Он сгорает от желания получить в себя член альфы, что сейчас нещадно мучает его медленными движениями и поглаживаниями, поцелуями. — Элиотт, прошу, — мычит Лука и, наконец, получает то, что хотел — Элиотт нависает сверху и толкается внутрь, тихо рыча от узости, а Лука стонет, кусая уголок подушки, извиваясь от наслаждения.***
Элиотт застёгивает манжеты на рукавах рубахи, что всё ещё открывала вид на торс мужчины, а его тонкие брюки совершенно ничего не скрывали. Но Лука и не хотел, чтобы тело его мужа было от него скрыто. Мужа… Это так непривычно. Сам же лука лежал абсолютно обнажённый на бежевых простынях, прикрытый лишь уголком одеяла, расслабленный и удовлетворённый. — Куда уходишь? — шёпотом спрашивает он, так как голос сорвал ночью, крича родной имя на пике удовольствия. — На кухню, — коротко оповестил Элиотт, улыбаясь и подходя к любимому, вставая коленом на кровать и наклоняясь, — Я не надолго, не успеешь соскучится по мне, — нежно целует в губы. — Но я уже скучаю, мой любимый, — Лука дуется и сводит бровки, не желая, чтобы Демори куда-то пропадал, — Ты сейчас выйдешь, тебя то один остановит, то второй, и ты вернёшься только через час, а я умру, ожидая тебя. Каждая секунда разлуки отдаётся болью. — А ты весьма поэтичен после секса, не замечал, — после этих слов его ударяют подушкой, — Эй! Я не прав? — Замолчи, — Лука краснеет и показывает язык Элиотту. — Ты такой ребёнок ещё… — с нежностью шепчет он и целует любимого уже глубже, наслаждаясь им сполна. — Возвращайся поскорее… — просит Лука, проводя пальчиками по груди Элиотта, — И, прежде, чем выйти, оденься нормально. Не хочу, чтобы кто-то видел эту красоту, кроме меня. Элиотт отходит и кивает, улыбаясь. — Собственник, — уже перед выходом из спальни, говорит он, слыша ворчание за спиной и получая по спине подушкой, от чего заливается смехом, уходя по коридору к лестнице. — Дурак, — фыркает Лука, но улыбается. Его дурак.Спустя три месяца
— Всё уже? Элиотт, я устал… — ноет Лука, так как шея, да и всё тело тоже, ужасно затекла. Демори художник-любитель. Он давно не садился за холст, но жизнь с Лукой вернула ему вдохновение и первое, что он решил нарисовать, это сам Лука… — И замёрз! — добавил парень. … голый Лука. — Уже почти всё, малыш, не причитай, — Элиотт улыбнулся и подмигнул Луке, — Тебя ждёт хорошая награда, если ты высидишь ещё полчаса молча. Это заинтриговало омегу и он замолчал, ожидая конца своих мучений. Соглашаясь побыть натурщиком у своего мужа, он не думал, что придётся без движения просидеть несколько часов, не прерываясь. Прошло полчаса, но для Луки это показалось веком, и он наконец пошевелился. — Сделать тебе массаж? — услужливо предложил альфа и, получив в ответ кивок, подхватил Луку на руки, укладывая его на кровать. — У меня всё ноет… — Лука сводит бровки и выгибает спинку, отчего его нагое тело вытягивается, предоставляя вид на все прелести, но он совсем не смущался, наоборот, хотел, чтобы Элиотт наслаждался им. А он наслаждался. Все эти часы он наслаждался им. Он хотел перенести на холст все свои чувства, эмоции, то, как он видит Луку. — Поворачивайся на живот, — говорит хриплым голосом Демори и встаёт рядом с кроватью. Массаж он тоже делал великолепно. Луке даже кажется, что его муж делает всё великолепно, без исключений: рисует, ездит на лошади, пишет, готовит, делает массаж, занимается любовью, поёт и ещё много всего. Закончив с разминкой затёкших мышц, Элиотт улёгся рядом, смотря на задумчивое лицо Луки. — Что-то не так? — У меня должна была начаться течка вчера… Обычно всё без перебоев, может это просто так получилось, но я даже не чувствую, когда она может быть. — Может врача вызовем? — Да, пожалуй, надо.***
— Что ж, с вашим мужем всё хорошо, — пожилой мужчина снимает перчатки и пожимает руку Элиотту, который только что по зову Луки вошёл в спальню, где его осматривали. — А что тогда вызвало задержку? — Демори бросил взгляд на поджавшего губы Луку. — Теперь я могу поздравить. У вас будет ребёнок, — он улыбнулся. — Да? — Элиотт не мог поверить своему счастью, однако со стороны кровати послышался всхлип и он пулей оказался рядом с любимым, — Что такое? — Прости меня… — шепчет Лука и смотрит на Элиотта. — За что, любовь моя, я так рад, — Демори целует руку Луки. — Месяц назад ты сказал мне, что не хочешь сейчас детей… А тут я… Прости… — Ох, милый… Я счастлив, что у нас будет малыш. Разве ты не рад? — Я рад, очень, — Лука улыбнулся сквозь слёзы и обнял Элиотта за шею, всхлипывая ему в плечо, только уже от радости. — Ну всё, не плачь, — Элиотт тихо смеётся, гладя спину Луки. Мало ли, что он говорил месяц назад. Это дитя, что сейчас в животе его любимого, подарок судьбы. И Элиотт безмерно счастлив. — Обещай, что не бросишь меня… — шепчет Лука, а Элиотт в шоке отстраняется. — Ты дурачок? Куда я от тебя денусь? Я люблю тебя и нашего ребёнка. Очень сильно люблю и никуда не отпущу вас, и не уйду. Слышишь? — Слышу, — Лука кивает и целует Элиотта. И им всё равно на то, что дверь захлопнулась за доктором.