behind those eyes you lie

Сверхчеловек ловит луч полуночного солнца, рану в груди исцелит ловко пойманный жар. Смех и экстаз… Твой рассудок в агонии бьётся, боги мертвы — ты их в сумерках зимних распял — распял, чтоб назваться богом, выше власти рабов убогих, ради власти над самим собой!

Санджи судорожно вздыхает, когда прямо посреди заключения договора между Джермой и Барок Воркс к ремню его формы прикасаются пальцы. Одежда поддаётся им без особого труда, пуговицы внизу куртки успешно расстёгиваются ловкими отрывистыми движениями, лёгкие прикосновения, схожие с тем, будто бы по коже проводят цветущей веточкой сакуры, заставляют заёрзать на стуле. Никто здесь не обращает внимание на его чуть несдержанное поведение: Йонджи спит, запрокинув голову назад и похрапывая, Рейджи лениво ковыряется пилочкой в ногтях, Ичиджи с Ниджи искусно притворяются заинтересованными в беседе, на самом деле никого не обманывая таким поведением. Переговоры в конечном итоге ведутся строго между отцом и Крокодайлом, также старательно изображающим вовлеченность и плохо маскирующим откровенную скуку. Они знают, к чему приведёт этот диалог, но упорно играют плохой спектакль дальше. Пальцы в невероятном количестве ощупывают всё, до чего могут дотянуться, легонько царапают пресс и перемещаются выше, пока не начинают бесцеремонно лапать грудь, щёлкая по соскам. Санджи благодарит свой костюм за широкий безразмерный плащ, под которым не видно этого подозрительного шевеления. Благодарит маску на поллица за то, что ни одна душа не спалит его ненормальный для учтивого разговора румянец. Благодарит тёмные непроницаемые очки за то, что никто не посмеет предположить, что он закатывает глаза от удовольствия, когда руки ползут по торсу вниз, к краю брюк. Женская нога касается его щиколотки под столом, ведёт по крепкой голени вверх-вниз замысловатыми петлями. Санджи до этого момента и не знает, что ноги — его главное оружие в любом сражении — могут быть такими чувствительными. Он податливо разводит их в стороны, не в силах усидеть ровно и свести колени вместе, как полагается приличному джентльмену. Санджи одновременно и страшно, и волнительно от того, что сейчас происходит, где и при ком. Нико Робин хитро улыбается ему из-под полы своей шляпы. Тень от неё вместе со светом из окон даёт какой-то странный контраст, из-за которого глаза Мисс Олл Сандэй задорно поблёскивают двумя топазами чистейшей красоты. Ухоженные руки, словно в насмешку над ним, сложены на груди. Эти же руки проскальзывают ему в штаны — и Санджи и проклинает, и благословляет свою привычку не носить нижнего белья. Он неотрывно смотрит в расширившиеся от осознания зрачки Робин, перекрывшие её радужку двумя чёрными лунами, как будто под наркотиками, и победно ухмыляется. Он не сдастся так просто. Робин делает какое-то волнообразное движение рукой вниз по позорно текущему члену, к мошонке, вместе с тем проезжаясь большим пальцем по головке туда-обратно. Санджи задыхается от интенсивности движений, от наглости и от того, как их много, от того, что он, задержав дыхание, может уловить тихие хлюпающие звуки, сопровождающие каждое скользящее прикосновение. Ему так стыдно, но вместе с тем хочется задрать ноги, чтобы эти ловкие пальцы растянули его ещё и изнутри, разодрали на молекулы и бережно собрали обратно в совершенно нового человека. Каким чудом Санджи не выгибается на стуле до хруста в позвоночнике, кончая так сильно, что приходится закусить губу и приложить нечеловеческие усилия, чтобы не начать содрогаться в конвульсиях, он не знает. Переговоры, как смутно улавливает его расплавившийся после оргазма мозг, повисают на неоднозначной ноте. Придётся главным шишкам Барок Воркс задержаться здесь в гостях на несколько дней. И Ичиджи, и Ниджи, и Йонджи по очереди деловито пожимают руку Крокодайлу, прощаясь, и целуют тыльную сторону ладони Нико, осыпая комплиментами. Рейджи позволяет себе короткое объятие, собственнически накидывая свои крылья на чужие плечи. Санджи убьёт всех своих братьев и сестру с особой жестокостью, если кто-то из них коснётся Робин хоть кончиком ногтя подобным образом и завтра. Такую женщину нельзя трогать просто так даже с её согласия. Такая женщина сама должна трогать. Мурашки пробегают по спине, когда проросшая из плеча рука ласково обнимает полукольцом его горло, надавливая на рефлекторно дёрнувшийся кадык. Санджи не хватает воздуха, когда он падает на колени перед Робин, но, по существу, какая это мелочь, право слово.