Зимние дороги

Осень в Ковире — не чета Туссенту. Когда они уезжали из Боклера, деревья ещё не начинали желтеть, и сбор винограда шёл вовсю. А здесь, на севере, царила промозглая сырость. Дожди не прекращались вот уже третью неделю. Ледяной ветер с моря, как назойливый хищный зверёк, норовил забраться под одежду, укусить за пальцы. Даже вампирам, не особенно боявшимся холода, становилось не по себе. Или дело было вовсе не в ветре? В старом доме в Ковире места всем хватало. Детлаффа никто не тревожил лишний раз, и он целыми днями оставался наедине с деревом, инструментами и своими мыслями в пустующей комнате на чердаке. Её окна выходили к морю, и, забравшись туда случайно, Детлафф сразу облюбовал ее в качестве мастерской. Он приходил туда на рассвете, распахивал ставни. В комнату врывался ледяной ветер, обжигал лицо, оставлял легкий привкус соли на языке. Монотонный рокот волн доносился и сюда, и Детлаффу казалось, что его собственное сердце успокаивается, начинает звучать в том же ритме. Пронзительный крик чайки резанул по ушам. Детлафф устало потер виски. Задумавшись, он и не заметил, как стемнело. Ветер крепчал, обещая скорую бурю, старые, выцветшие от времени пыльные портьеры вздрагивали от его рывков. Детлафф досадливо захлопнул ставни, зажег оставшуюся со вчерашнего вечера свечу, взял в руки нож. Гладкое дерево рукояти под пальцами немного успокаивало. Детлафф повертел его в руках, потянулся за недоделанной игрушкой. Силуэт птицы уже просматривался, но работы было еще хоть отбавляй. Он сделал пару движений по едва намеченному крылу и замер, уставился на вздрагивающий, то вспыхивающий, то снова гаснущий язычок пламени. Шевелиться не хотелось. За окном все затянул туман, спрятал от взгляда и море, и скалы, и огонек маяка вдалеке, на выходе из бухты. Вот такой же туман стелился в крепости в то утро, когда Сианна… Когти со скрежетом скользнули по рукоятке, оставили на ней глубокие царапины. Детлафф остановил мысль, но перед глазами уже возникло её лицо. Притворно-нежное, с застывшей улыбкой и страхом, прячущимся в глазах. Усилием воли он заставил себя вернуться. Вновь взял в руки игрушку. Угловатая, с неровными очертаниями, сейчас она выглядела грубой и одновременно хрупкой. Стисни ладонь — превратится в труху, рассыплется пылью. Но вместо этого он перехватил нож поудобнее и принялся за работу. Собственные руки казались застывшими и неуклюжими, каждое движение требовало усилия и полного внимания. Именно на этом он и постарался сосредоточиться. Еще четверть дюйма здесь. Сделать насечку по краю, снять еще немного с другого. Изгиб крыла, поначалу едва угадывавшегося, постепенно обретал изящество и легкость. Движения Детлаффа становились все точнее и быстрее. Шелестящая кучерявая стружка летела на пол, нож танцевал в пальцах, и по мастерской разливался теплый запах сосновой смолы. Он даже улыбнулся пару раз, глядя, как под его пальцами шершавое дерево обретает форму, как возникает гордый изгиб шеи, как золотистые полупрозрачные щепочки на краю крыла ложатся в прихотливый узор. Детлафф придержал тонко вырезанную деталь, нажал когтем, заставил крошечный рычажок войти в пазы. Удовлетворенно усмехнулся, надавил — деревянная птица в его руках расправила крылья. Того и гляди, взлетит. — Я еще когда увидел те игрушки в твоем доме, подумал, что ты очень странный. Хрипловатый голос Геральта заставил его вздрогнуть. Детлафф обернулся, встретился с ведьмаком взглядом. Тот стоял в паре шагов, облокотившись о полку с инструментами. Уже давно. Только очень наивный человек мог бы рассчитывать, что вампир не услышит его шагов и не заметит его присутствия. Геральт наивным не был. Но это было частью сложившегося между ними нейтралитета — оба вели себя так, как будто ничего не произошло. Как если бы Детлафф был просто гостем в этом доме. Как если бы никому из них никогда не доводилось бывать ни охотником, ни жертвой. — Мне нравится, — Детлафф пожал плечами. После долгого молчания голос слушался с трудом. Ему и впрямь нравилось. Вырезая, он терял счет времени — и всё это время мог не думать ни о чем, кроме рождающегося в его руках существа. Дерево, кость, мех и перья превращались в нечто простое, цельное и настоящее. Призванное радовать. Тогда, в Боклере, только это ощущение помогало ему не сорваться и сохранять спокойствие. Хотя бы ненадолго. Он возвращался в свое убежище, пока крики очередной жертвы еще звучали в его ушах, и заставлял себя на время забыть обо всем, кроме форм и механизмов. Потом он относил получившиеся игрушки на площадь и оставлял их возле старого колодца. Оттуда их быстро разбирали — и пару раз, идя по городу, Детлафф видел свои творения в руках восторженно играющей ребятни. Этого было мало, чтобы его перестало тошнить от самого себя — но ничего другого у него не было. А потом всё закончилось. Он еще помнил, как стащил Сианну с коня и ударил когтями, помнил ужас на ее лице, который она уже и не пыталась скрыть. Помнил, как положил тело наземь и растворился в тумане, краем сознания удивляясь тому. что не чувствует ни боли, ни удовлетворения, ни злости, ни радости — вообще ничего. — Зачем тебе это? — Геральт подошел поближе. — Это… — Детлафф запнулся, уставился на собственные неподвижные ладони и птицу в них. Говорить не хотелось. Но Геральт смотрел на него, ожидая ответа. Пауза затягивалась. — Я… Я пытаюсь делать так, чтобы то, что я делаю, оживало. И приносило кому-то радость. Не так уж часто это удается. Ты-то знаешь, ведьмак. — Обычно я как раз приношу радость, избавляя людей от чудовищ, — хохотнул Геральт. — Но только до того момента, как приду за своей оплатой! Детлафф поднял на него глаза — и не смог не усмехнуться в ответ. — Смотри. — Он протянул ведьмаку игрушку. — Продумать механизм, вспомнить форму, а дальше посмотреть, что получится. Вроде неплохо. Раскрасить — совсем хорошо выйдет. Но и без краски янтарно-золотистый журавль был хорош. Геральт бережно перехватил его из рук Детлаффа, уместил на широкой ладони. Заставил вскинуть голову, захлопать крыльями, поперебирать длинными ногами. Детлафф молча наблюдал за ним. Геральт украдкой провел кончиком пальца по узорчатой спине птицы — и Детлафф почувствовал, что невольно расплывается в улыбке. В этот момент ведьмак был отчаянно похож на одного из тех мальчишек, что так радовались его нежданным подаркам в Боклере. — Я понял, — Геральт так же бережно положил игрушку в раскрытые руки Детлаффа. — И что ты будешь с ней делать? — Не знаю, — Детлафф покачал головой. — Я об этом не думал. Хотя… здесь ведь тоже есть дети. — Да где их нет, — философски хмыкнул Геральт. — Я спрошу у Трисс при случае. Он легко коснулся плеча Детлаффа, коротко кивнул ему и вышел. Тот проводил его взглядом, и только когда за ведьмаком захлопнулась тяжелая дверь, Детлафф понял, что всё еще улыбается. Заглядывала в мастерскую и Трисс. Леди Меригольд обладала даром располагать к себе людей. С ее возвращением в старом доме словно прибавлялось света. Иногда Детлафф с удивлением обнаруживал, что вот уже четверть часа смеется вместе с ней над очередной дворцовой сплетней. Раньше он ими не интересовался совершенно. Но с Трисс было легко. Как только может быть легко с человеком, знакомство с которым началось с создания охотничьего трофея тебя же. После того, как княгиня Анна-Генриетта убедилась в смерти Боклерской Бестии, исчезнуть было проще простого. Детлафф предполагал, что притащенная Геральтом «голова» — предмет гордости чародейки, плод пары часов кропотливой работы и позирования — теперь украшает один из парадных залов во дворце. — Куда ты пойдешь? — спросил его Регис тогда. — Не знаю. — Ему было всё равно. Мир казался безмерно огромным и таким же пустым. — Тогда позволь настоять на том, чтобы ты принял предложение нашего дорогого друга Геральта и его дамы. Поверь, оно было сделано от чистого сердца. И так и впрямь будет лучше. Я какое-то время не смогу следовать за тобой, — вампир кутался в свою потрепанную куртку. Выглядел он и впрямь не лучшим образом. Слишком уж дорого обошлись ритуалы последних дней. — Зачем бы тебе? — Я хотел бы знать, что ты благополучен. Не заставляй меня отправлять за тобой туманы и воронов, — Регис усмехнулся краешками губ. Детлафф опустил голову. Сказано было предельно ясно. «Ты один раз уже чуть было не наломал дров, еще немного — и от города остались бы только горящие развалины. Я еле успел тебя остановить. Я хочу быть уверен, что не придется сделать это еще раз». Что ж, он был прав. — Хорошо. Ковир так Ковир. Мне и впрямь все равно. Не хуже любого другого места на земле. И неожиданно старый каменный дом, стоящий в городе на берегу свинцово-серого северного моря, оказался лучшим местом, где он мог бы очутиться. Здесь горел огонь. Здесь жили люди, любившие друг друга и не боявшиеся его, те, от которых не нужно было скрываться. В прошлый раз за это ощущение пришлось заплатить очень дорого. Детлафф не знал, чем придется платить в этот раз, и предпочитал об этом не думать. Но пока… пока здесь было тепло. Регис пропадал в библиотеке, отдавая должное коллекции Трисс. Один из фолиантов, написанный каким-то нильфгаардским травником, умершим лет сто назад (кажется, они даже были знакомы), заставил его забыть о сне на пару дней. Впрочем, на вампире это никак не сказалось. Между собой они почти не разговаривали. Нет, они не избегали друг друга, и, встречаясь возле горящего в кабинете камина, перекидывались ничего не значащими фразами. Детлафф порой ловил на себе взгляд Региса, как будто тот хотел задать какой-то вопрос. Но так и не дождался. Самому же ему хотелось сказать слишком многое. Но говорить о том, что произошло в Боклере, он не мог. Как будто слова о Сианне, о том, что он чуть было не сделал, и о том, как Регису пришлось встать между ним и городом, обратились ядом, и этот яд жег его изнутри. Но было и другое. И вскоре он все-таки решился. — Я давно хочу тебе сказать, — они вновь сидели в кабинете. Регис придерживал кончиками пальцев очередной свиток, норовивший выскользнуть из рук и свернуться. Детлафф смотрел в огонь. — Я знаю, ты считал себя в долгу передо мной. Я никогда не думал связывать тебя обетом крови. Но теперь ты оказал мне огромную услугу, и если и был какой-то долг между нами — больше его не существует. Ты свободен и ничем мне не обязан. Он говорил медленно, подбирая слова. Языки пламени весело плясали в камине, отбрасывая блики по стенам, сплетая тени в причудливый узор. И Детлафф следил за их танцем, как будто ничего интереснее на свете никогда не существовало. Ему было страшно обернуться. Увидеть на лице Региса… облегчение? Радость? Треск рвущегося пергамента заставил его вздрогнуть. А в следующую секунду словно вихрь пронесся по комнате, вздернул его на ноги, впечатал в стену. Детлафф рванулся, зашипел, выставляя мгновенно выметнувшиеся когти. Но Регис уже опомнился. Глубоко вздохнул, отвел руку, вновь медленно принимавшую обычные очертания. Сделал шаг назад. —  Прости меня. — В его спокойных интонациях слышалось что-то незнакомое. Как будто ворчание дикого зверя, по непонятной прихоти облеченное в привычную вежливость. — Мне стоило быть сдержаннее. — Что я сказал не так? — криво усмехнулся Детлафф. — Всё. — Регис встретил его взгляд — и заговорил медленно, осторожно, как будто придерживал каждое слово, не давая ему вырваться. — Я не предполагал, что мое присутствие тебя настолько тяготит. Я пытался не быть назойливым. Но если мое общество для тебя столь нежелательно, тебе стоит сказать лишь слово, чтобы от него избавиться. — Постой. — Детлафф замотал головой, как будто стряхивая пелену с глаз. — Я думал, это тебе будет тошно меня видеть. После всего этого. Но ты не вправе отпустить меня, пришлось тащить с собой. Разве не так? Регис молча вздохнул. В такие моменты рядом с ним Детлафф чувствовал себя мальчишкой, не понимающим самых простых вещей. Но вместе с тем в его лице читалась… нежность? И облегчение. И что-то еще, заставившее Детлаффа сделать шаг вперед и положить руку на его плечо. — Сядь, — только сейчас он заметил, что Регис с трудом стоит, опираясь о каминную полку. Вспышка гнева явно не прошла для него даром. Тот кивнул. Обнимая Региса за плечи, Детлафф помог ему вернуться к креслу. Смахнул на пол бесполезные уже обрывки свитка, подождал, пока друг устроится поудобнее, и, чуть поколебавшись, примостился рядом на широком подлокотнике. Вот так же они когда-то проводили вечера в Нильфгаарде, когда Регис был еще слишком слаб, чтобы двигаться дальше. Всего несколько лет назад. Как давно это было… — Мне бесконечно дорого твое присутствие, — Регис наконец нарушил затянувшееся молчание. — И мне жаль, что я мог заставить тебя думать иначе. Ты прав в том, что я не мог и не хотел отпустить тебя одного, и благодарен за то, что ты все же решил остаться. Но поверь, меньше всего в этом я руководствовался долгом. — Зачем тогда? Ты думаешь, я не справлюсь? — Он раздраженно оскалился — но холодные пальцы Региса легли поверх его руки. Не думая, Детлафф развернул ладонь, привычно переплел его пальцы со своими, согревая. — Я долгие годы бродил один, и… — «И оказался там, где оказался», — мысль заставила осечься и замолчать. — Я не сомневаюсь в тебе. Но ты мне дорог, больше, чем ты можешь подумать, и это заставляет меня бояться за тебя. «Боишься, что я снова потеряю контроль?» — хотелось спросить Детлаффу. Но меньше всего на свете он был готов услышать ответ — совершенно очевидный. И потому только кивнул. А Регис продолжал: — Когда ты помог мне, нас не связывали ни долг, ни симпатия. И всё же ты это сделал. С тех пор я узнал тебя, и думаю, будь в этом нужда — ты не отказал бы мне в помощи вновь. Хотя, поверь, я предпочел бы, чтобы этого никогда не произошло. — Интонации Региса были спокойными, но в его голосе мелькнула непонятная нотка. Его пальцы судорожно стиснули ладонь Детлаффа. Тот провел по костяшке подушечкой пальцев в безмолвном жесте — «расслабься», но добился прямо противоположного эффекта. — Так почему же ты считаешь, что мной движет лишь обязанность и желание тебе отплатить? Детлафф отвернулся, пытаясь скрыть, как вспыхнул неожиданный румянец на его щеках. Идиот. Дважды идиот. Найдя Региса вплавленным в каменную колонну, раненым, а по сути — почти мертвым, он не колебался ни секунды. Не думал о возможной выгоде или союзе. Просто оставить его там казалось чем-то удивительно неправильным, невозможным. И именно поэтому он никогда не думал просить о чем-то взамен. За что, если сам так решил, сам так захотел? А потом были долгие часы и дни, когда Регис был слишком слаб даже чтобы ходить, и Детлафф обнимал его, согревая своим теплом вдобавок к одеялам — а тот рассказывал обо всем на свете. Рассказать было что. Детлаффа не переставало удивлять, как много успел повидать собрат, бывший не так уж намного его старше. Это время, проведенное вместе, изменило его больше, чем он мог и хотел себе в этом признаться. И Регис был прав, конечно же, он был частью его стаи, частью его самого — и, случись нужда, Детлафф не колеблясь сделал бы всё то же самое вновь. Но ему и в голову не приходило ждать того же в ответ. Он слишком привык быть один. Ренаведд, яркой вспышкой мелькнувшая в его жизни и так же внезапно исчезнувшая, оставила после себя еще большую пустоту, которую и думать не стоило заполнить. И Детлафф просто жил, как считал нужным, не ожидая ничего и ни от кого. И вот теперь он сидел, закусив губу, и судорожно пытался подобрать ответ. А человек, ставший для него ближе брата, терпеливо ждал. И обиду, прозвучавшую в его последних словах, не заметил бы только глухой и слепой. А глухим и слепым Детлафф все же не был. Он бережно стиснул руку Региса, все еще лежавшую в его, привычным движением пробежался по длинным, узловатым пальцам, размял запястье. — Прости, — шепнул он еле слышно. — Я не думал… — Ты не думал, что твой покорный слуга тоже способен на дружбу и привязанность? Хорошего же ты обо мне мнения, право слово! Голос Региса сочился ядом и ехидством. Раньше Детлафф уже начал бы злиться — но не сейчас. Слишком хорошо чувствовалось, что стоит за этой усмешкой. — Я же сказал, прости. Я дурак. Что еще ты хочешь услышать? Что ты мне нужен и я не хочу, чтобы ты хоть куда-то уходил, во всяком случае, сейчас? Ты это и так знаешь. Детлафф искоса взглянул в лицо Региса и едва слышно хмыкнул. Мысль явно была не столь очевидной, как ему казалось. Резкий стук за окном заставил их обоих вздрогнуть. Детлафф спрыгнул с кресла и распахнул ставни. Огромный ворон, крупнее обычного, заметался по комнате, спланировал на протянутую руку Региса и тревожно закаркал что-то на своем языке. Регис слушал его внимательно, не перебивая. Наконец тот утих, переступил с лапы на лапу. — Благодарю, друг мой. Надеюсь, я и дальше могу рассчитывать на тебя. — Тревога, мелькнувшая было в лице Региса в начале рассказа, исчезла так же быстро, как и возникла. Детлафф и сам вздохнул глубже. Ворон еще раз пронзительно каркнул на прощание. Сорвался с места — и через секунду о его визите напоминал только ледяной ветер, ворвавшийся в комнату вместе с гостем. Детлафф подкинул полено в камин, обернулся, выжидательно уставился на Региса. — Что он тебе рассказал такого? — Видишь ли, дорогой друг… — Регис помедлил, подбирая слова. — Когда мы покидали Боклер, я опасался, что если не сама княгиня, то кто-то из ее приближенных не поверят в нашу маленькую хитрость. И, очень вероятно, пошлет кого-то вслед. Поэтому я просил моих пернатых друзей сообщать мне, если вблизи появится кто-то, чье присутствие могло бы нам помешать. Другой ведьмак, например. — И что, появился? — Детлафф невольно стиснул пальцы, когти впились в ладонь. — Да. — Регис безмятежно улыбнулся. — Птицы быстрее людей, наш пернатый друг успел нас предупредить. И, сдается мне, завтра в этом доме будет еще один желанный гость. Гость — точнее, гостья — приехал к вечеру. Высокая пепельноволосая девушка скинула вымокшую куртку, аккуратно примостила оба меча на стойку, устало улыбнулась, и Детлафф с удивлением увидел, как обычно мрачный Геральт расцветает от радости. Его самого прибытие еще одной ведьмачки не особенно порадовало. Он не слишком доверял тем, чьей профессией было убийство пусть не таких, как он — но схожих с ним. Поэтому вначале Детлафф держался настороженно. А вот Цири и глазом не моргнула, обнаружив дома пару вампиров. Выслушала рассказ Геральта, надо отдать ему должное, очень сдержанный, протянула руку обоим. Ее пожатие оказалось крепким и сильным, улыбка искренней, и Детлафф немного расслабился. А через три дня они уже сидели в библиотеке, играя в гвинт. Играли оба из рук вон плохо. Но это не мешало им отхлебывать горячее вино из глиняных кружек, раздосадованно фыркать при удачном ходе противника и подшучивать друг над другом. Регис заглянул в комнату зачем-то — и остался, устроившись в своем излюбленном кресле. Он молча наблюдал за игрой, и Детлафф вновь ловил на себе тот странный взгляд, которому он так и не мог найти объяснения. Как будто Регис хотел спросить его о чем-то, и все откладывал. — Получается, ты могла бы стать императрицей, но выбрала колесить по дорогам и бороться с нечистью? Не жалеешь? — Я? Жалеть? Да ты смеешься! — Цири сделала огромный глоток, стукнула кружкой по столу. — Никогда в моей жизни не было ничего круче! — Хочешь сказать, управлять армией Нильфгаарда для тебя недостаточно круто? — вампир не удержался от шпильки. — Да нет, конечно. — Цири посерьезнела. — Но в том, чтобы быть ведьмачкой, есть что-то и для меня самой. То, чего я в самом деле хочу. Понимаешь? Детлафф встретился с ней взглядом, помедлил, потом кивнул. — Я знаю, что такое делать то, что никогда не хотел бы, но другие варианты еще хуже. Так что понимаю. — Значит, и объяснять не нужно. Мой ход, между прочим. Мгла!.. На следующий день Цири вновь нашла Детлаффа в мастерской. — Я уговорила Геральта дать нам сразиться. Он не в восторге, понятное дело, но вмешиваться не будет. Детлафф удивленно вскинул бровь. — А меня сначала спросить ты не пробовала? Ты так уверена, что я буду с тобой драться? И не боишься? — А ты так уверен, что именно мне стоит бояться? И неужели ты откажешься от такой возможности? — пожала плечами девушка. И здесь она была права. Ему уже доводилось драться с ведьмаком. Но Цири не проходила мутации, по-прежнему была человеком, и все же по праву считалась одной из лучших. Это было невозможно — и потому вызывало в нем жгучий интерес. Так что, помедлив немного, Детлафф кивнул. — Не откажусь. Прямо сейчас? — А зачем откладывать? — улыбнулась Цири. Посмотреть на поединок собрались все обитатели дома. Детлафф не рискнул бы предположить, что движет ими в большей мере — интерес или желание убедиться, что юная ведьмачка не пострадает в поединке с высшим вампиром. Он сам намеревался быть настолько осторожным, насколько сумеет. Но уже через несколько минут он убедился, что в этом нет ни малейшей нужды. Цири двигалась ничуть не медленнее его самого. Она как будто предугадывала его движения, легко уходила из-под ударов, один раз ее клинок пришелся вскользь по его плечу, заставив Детлаффа рассерженно зашипеть. Цири, воодушевленная успехом, атаковала вновь. Детлафф поймал ее меч своими когтями и с силой рванул. Редко какой клинок оставался целым после такого приема. Но не этот. Ошибка стоила ему глубокого пореза и потери приличной части самоконтроля. Все труднее было помнить о том, что этот бой — всего лишь тренировка. Он на секунду поднял голову, встретился взглядом с Регисом. Тот жадно следил за бойцами, не отрывая глаз от площадки. «Терпение, друг мой» — Детлафф как будто услышал его голос в своей голове и перевел дыхание. Цири начала уставать. Еще пара минут, и Детлафф уронил ее наземь, вонзил когти в землю рядом с ее лицом — это должно было означать смертельный удар. Глубоко вздохнул, успокаиваясь, втягивая когти и возвращая лицу прежний вид. И протянул руку, помогая девушке подняться. — Ты продержалась дольше, чем многие другие. В реальном бою у тебя мог бы быть шанс. — Победить? — хмыкнула Цири. — Это вряд ли. Выжить — возможно. — По-моему, ты её недоцениваешь, — подошедший Геральт одобрительно хлопнул Цири по плечу. — Убить вас нельзя, а вот придумать что-нибудь, после чего ты будешь регенерировать пару десятков лет — вполне реально. — Еще полгода таких тренировок, и в настоящем бою у тебя даже будет на это время, — Детлафф никогда не отказывался признать за людьми то, в чем они и впрямь были хороши. Напряжение боя потихоньку покидало его, оставляя после себя приятную расслабленность. — Полгода у тебя вряд ли будут. Но я не против повторить еще раз. Мысленно было легко признать то, что вслух он не сказал бы ни ей, ни еще кому-то. Кажется, этот опыт был нужен ему не меньше, чем самой Цири. *** Искры летели с зажатого в тисках клинка. По мнению Детлаффа, в заточке он не нуждался, но Цири была иного мнения и упрямо доводила лезвие до совершенства. А ему оставалось наблюдать, устроившись возле верстака. — Что тебе больше всего нравится в ведьмачьей жизни? — Свобода. Возможность делать то, что я хорошо умею, и то, что мне нравится — и при этом приносить пользу. Должны же люди знать, что им есть кому помочь. — Тебя так сильно волнуют люди… обычные люди? — Вопрос получился неловким. Но и Цири с Геральтом, и Трисс считать просто людьми у него не получалось никак. — А то тебя они не волнуют, — Цири на секунду оторвалась от заточки, взглянула ему в лицо. И Детлафф, собравшийся было возмутиться, промолчал. Осень шла на убыль. Снег выпал еще две недели назад, укутал землю, и вокруг как будто стало светлее. Цири и Геральт устроили бой снежками. Детлафф наблюдал за ними из окна мастерской. Он никак не мог отделаться от ощущения, что простая человеческая игра скрывает в себе нечто большее, что-то, что ему не дано понять, даже подглядев случайно. На их двор зачастили голуби. Немногие знали, где найти лучших ведьмаков, но даже их хватало, чтобы голубиное воркование будило обитателей дома почти каждое утро. Цири выходила во двор, подставляла перчатку пернатым вестникам, снимала с лапок крошечные футляры с письмами. Часть тут же сжигала. Некоторые доставались Геральту. Некоторые откладывались в сторону. Детлафф не получал писем, да и кто мог бы его искать? Но каждый голубь, увиденный им, заставлял сердце тревожно замереть. Покой и тишина, так гревшие его вначале, теперь настораживали. Как будто время, отведенное на отдых, закончилось, в чашу упала последняя капля — и теперь можно было ждать любых сюрпризов. — Завтра я уеду. Никто не удивился, услышав сказанное Цири однажды вечером. Здесь привыкли к ее отъездам. И к тому, что она всегда возвращалась. — Что на этот раз? — Призраки. Целая деревня. И похоже, не только они. — Послезавтра, — жестко сказал Геральт. — В ночь Саовина ты никуда не поедешь. А после — тебе нужна помощь? — Нужна. И я попрошу тебя поехать со мной. Если тот, кому я хочу предложить, решит отказаться. Она перевела взгляд на Детлаффа. И тот, еще не успев осмыслить ее слова, не услышав еще самого вопроса, уже знал, что поедет. *** — Трисс. Это не работает. Ты не хуже меня знаешь, как защищают дом от злых духов. — Брось, Геральт! Может быть, мне просто нравится эта традиция? Трисс, поднявшись на цыпочки, пыталась зажечь свечу в высоко закрепленном подсвечнике. Обычно для этого ей хватало небрежного жеста, и пламя загоралось само собой — но в эту ночь все нужно было сделать по правилам. — Дай я. — Не дожидаясь ответа, Геральт забрал у нее из рук просмоленную щепку, поднес ее к фитилю. — Всё или еще где-то осталось? — Всё. И до самого Беллетейна. — Повинуясь руке колдуньи, пламя, пожиравшее щепу, погасло. Она бережно завернула обгоревший кусок дерева в отрез белой ткани. — Спасибо, что помог. — Ты похожа на эльфийку в этом платье. И эти косы… думаешь, иначе не сработает? — Геральт изо всех сил пытался выглядеть серьезным. Но по его взгляду было совершенно понятно, что ничего против он не имеет. — А еще говорят, в ночь Саовины упыри в дом рвутся! Не слышали о таком, хозяева? — Детлафф оперся о дверной проем, остановился, улыбаясь во все клыки. Из-за его плеча показалась Цири. — В этом доме, друг мой, нам давно дано дозволение войти. — Регис стоял у окна, любуясь метелью. — Так что вряд ли мы можем считаться теми самыми упырями. — Тогда будем считать, что я уже ворвался. Заранее. — Детлафф подошел к нему, мимоходом коснулся плеча. — Раз ворвался — держи. — Регис протянул другу кружку. От вина пахло полынью, медом и чем-то еще знакомым. Примерно так пахли смешанные охапки трав в убежище Региса… Детлафф привычно оборвал воспоминание и сделал глоток. На вкус оказалось еще лучше, смесь сладости, горечи и чего-то жгучего вспыхнула на языке, растеклась по телу. — Спасибо тебе, — он поднял посудину, салютуя хозяевам дома. — Пусть зима будет теплой! Свечи давно погасли, и те из обитателей особняка, кто нуждался в ночном сне, разошлись по своим спальням. Но Детлаффу не хотелось уходить. Слишком тихо сейчас было в доме. Слишком тепло здесь, в большой гостиной, рядом с Регисом. Тот сидел в кресле, задумавшись о чем-то своём, застывший, как древняя статуя. Детлафф когда-то видел такие в Тесхам Мутна — гордые, прекрасные лица тех, кто, кажется, знал о мире всё. И выражение этих лиц ему никогда не удавалось понять. Точно так же, как выражение лица Региса здесь, сейчас. — А метель все не кончается. — Детлафф медленно подошел к окну, коснулся кончиками пальцев стекла. — Завтра будет снега по колено. — Хотел бы я иметь возможность отправиться с вами, — тихо проговорил Регис. — Я соскучился по дорогам. Тем более в хорошей компании. — Даже не вздумай! — Детлафф резко обернулся, сделал пару шагов по направлению к нему. — Ты должен сидеть здесь и регенерировать. Раз уж в Боклере по моей милости не вышло. — Именно этим я и намерен заниматься. Но всё же. — Придешь в себя окончательно — ничто тебе не помешает. В любой компании, которую ты сочтешь для себя достаточно хорошей, — последняя фраза прозвучала неожиданно зло, злее, чем ему хотелось бы, и Детлафф поспешил сменить тему. — Отличный вышел праздник. Хотя вспоминать о Дикой Охоте здесь я бы не рискнул. В доме повешенного о веревке… — В таком случае, кому и осмеливаться говорить об этих призраках, как не Геральту! Победителей, как известно, не судят. — Регис едва заметно улыбнулся. Детлафф подошел поближе, остановился почти вплотную. Так ему было проще. Находясь рядом, а еще лучше — касаясь Региса, он как будто начинал точнее понимать его слова, и то, что пряталось за его усмешками. Как если бы дар эмпатии, редкость для вампира, передавался при прикосновении. — Я хочу тебя попросить об одной вещи. Заговорить об этом он хотел давно, и все не решался, подбирая слова. Но откладывать дальше было некуда. — Я знаю, что Геральт вернул тебе то кольцо. То, что я… потерял. «Потерял, как же. Скажи уж — выбросил. Мог бы тогда — выбросил бы и из памяти всё, о чем оно напоминало. И теперь бы жалел еще больше». — Да, оно у меня, — кивнул Регис. Он не добавил ничего кроме, спокойно глядя на него в упор. Разумеется, он прекрасно знал, что кроется за выбранным словом — и Детлафф почувствовал, как краска заливает его лицо. Оставалось только надеяться, что в полумраке это будет не слишком заметно. — Я пойму, если ты скажешь «нет», — каждое слово давалось с огромным трудом. — Но я не хотел бы уезжать без него. Если ты всё же решишь, что я могу его носить. Детлафф замер, ожидая ответа. Пауза затягивалась. Регис смотрел на него взглядом, под которым хотелось провалиться сквозь землю. Просьба явно застала его врасплох. И, кажется, совершенно не обрадовала. — Ладно, я понял, прости, — Детлафф глубоко вздохнул, сделал было шаг назад — но Регис вдруг резко подался к нему, вцепился в запястье. Пальцы его оказались неожиданно горячими, а хватка — железной. — Детлафф. — Его голос едва заметно дрогнул, и Детлафф удивленно вскинул голову, вновь встретился с ним взглядом. Регис с видимым усилием разжал пальцы, перехватил его ладонь и бережно стиснул в своих. — Оно принадлежит тебе, и всегда будет. В конце-концов, — в его интонациях проскользнул явственный смешок, — я его у тебя не забирал. Упрек был очень ласковым, но однозначным. Детлафф едва заметно сжал его пальцы в ответ. — Нет ни одной причины, по которой ты не мог бы его носить. И я хотел бы, чтобы оно было у тебя. Сейчас — больше, чем когда бы то ни было. Если только… — Регис вздохнул и как будто с некоторым сожалением отпустил его руку, сплел пальцы в замок. — Если ты сам и вправду хочешь его вернуть. — Хочу. — Детлафф медленно провел ладонью по лицу, потер глаза, словно от усталости. Он всё еще ощущал призрачный след пальцев Региса, до боли сдавивших его запястье. — Тогда я позволил себе забыть о всем том, что оно для меня значило. Обо всем, что действительно имеет значение. Даже не забыть. Разувериться. И если бы ты не напомнил, если бы не заставил меня остановиться, я не смог бы. Если я спас тебе жизнь, то ты мне… это больше, чем жизнь, — коротко закончил он. — И я хочу об этом помнить. Всегда. И никогда не позволить себе усомниться снова. Регис тем временем осторожно извлек кольцо из внутреннего кармана куртки и задумчиво покачивал его на ладони. — Мне остается только надеяться, что с тобой никогда больше не произойдет ничего, что заставило бы тебя проверить твою решимость. Хоть я в ней и не сомневаюсь, — он с улыбкой протянул раскрытую ладонь. Детлафф бережно взял кольцо — металл оказался неожиданно теплым на ощупь. Кованый ободок занял свое место на пальце, как будто и не исчезал никуда, и Детлаффа вдруг накрыло пронзительным ощущением счастья. Всё вновь было так, как должно. Он криво усмехнулся, коснулся кончиками пальцев камня на кольце, потом — собственного запястья. Перевел взгляд на Региса — тот завороженно и внимательно следил за ним. — Спасибо тебе. «За то, что не сомневаешься». — Детлафф порывисто склонился к креслу, обнял — и улыбнулся, ощутив не менее крепкое ответное объятие. — Мы вернёмся ещё до солнцестояния, — Цири улыбалась. Тёплый белоснежный мех обрамлял её лицо, почти сливаясь с встрепанными волосами. Детлафф стоял за её спиной, похожий на угольный росчерк на фоне свежевыпавшего снега. — Возвращайтесь, — кивнул Регис. Его лицо, как всегда, было непроницаемо спокойно, и только рука по привычке стискивала ремень сумки. — И береги лошадей, чтобы не шарахались. Он скучать тоже не собирался. Заполучив одну из лучших чародеек, король Ковира дорого дал бы за то, чтобы заманить к себе лучшего из лекарей. Что ж, теперь тот пришёл к нему сам. — Ведьмачьи лошади достаточно хороши и для вампиров, — усмехнулся Детлафф, беря своего коня под уздцы. — Нервы у них не чета обычным. Двое вышли за ограду. Туман стелился по тропинке, укрывая её от взгляда, и казалось, что две фигуры, тёмная и светлая, идут, не касаясь земли. Регис отвел взгляд, ушёл в дом, не оборачиваясь. Шапка снега обрушилась с ближайшей ветки, сопровождаемая глухим карканьем. Детлафф смахнул снежинки с волос, поднял голову, досадливо поморщился. Ворон перелетел выше, но поздно, незамеченным ему уже было не остаться. Вампир стиснул зубы. — Что? — Цири заглянула ему в глаза. — Что не так? — Нет. Ничего. — Улыбка, хоть и кривая, получилась почти настоящей. Так легко списать раздражение на снег, запорошивший лицо… Вороны — глаза и уши Региса. Выходит, и здесь нет в них недостатка. И что бы Регис ни говорил, его доверие имеет свои границы. Что ж, Детлафф, сам дурак. Заслужил. Но от этой мысли сделалось неожиданно горько. Впрочем, этот разговор вполне можно было отложить до возвращения. Тем больше становилось поводов вернуться вовремя. — Идём. Доберёмся до тракта к вечеру. И только снежная пыль вихрем заструилась за ними вслед.