Колокольчики

— Эрэа Айрис, снова вы с этими цветами!.. — Нэн, не ворчи, они мне нравятся! — Да ради Ушедших, но сколько можно, ведь каждый же год… Каждый год наступает лето. Тихое, неяркое — потому что север. Теплеет, светлеют ночи, небо словно становится выше — приподнимается, как грудь на вдохе. Всё: и луга, и склоны холмов, и скалы — покрывается цветами. Белыми свечками донника, фиалками, дикими ирисами (это в честь них назвали Айрис!), золотистым бурачком. И колокольчиками. Колокольчики важнее всего. Айрис бежит через двор к дверям замка, прижимая к себе букет. Холл, лестница — двадцать ступенек, покрытых тяжёлым пыльным ковром, площадка, поворот, ещё двадцать ступенек, — коридор, комната. Уже своя собственная, как у взрослых и у Дикона! Уже не надо следить, чтобы Дейдре, играя, не стянула на пол скатерть вместе с вазой и всем, что там ещё стоит! Айрис восемь, и стебельков тоже восемь. Случайно получилось. А что в букете только они, никаких больше цветов — это уже специально. Колокольчикам не нужна компания, они красивые сами по себе. Сине-сине-синие. Как грозовое небо. И как Его глаза. Про сходство больше никто не знает. Айрис рассказывала о Нём раньше, пока была маленькой, но Нэн тогда наябедничала матушке, а та испугалась. Заставила много-много молиться вечером, просить Создателя «сохранить от искушения»… Молиться скучно. И глупо — никакого «искушения» нет. Человек-из-снов ни о чём не спрашивает и ничего не предлагает. Наверное, Он и не знает, что снится кому-то, пусть даже это и Айрис Окделл, будущая герцогиня и наследница Надора. На Него вообще получается только смотреть со стороны, а тогда Он чаще молчит. Или поёт на странном, но очень красивом языке. Или говорит с какими-то людьми. Он храбрый и могущественный — Айрис однажды повторила его любимую фразу: «Я смею всё!» — и матушка прогнала её из-за стола, а Ему никогда ничего не бывает. Во снах Его зовут герцогом, как папу, только у папы глаза серые. Айрис когда-то в детстве у него спросила, бывают ли герцоги синеглазыми, а он только посмеялся: «Ты выйдешь за короля, девочка моя, зачем тебе герцоги!» Ну, может, король — это и хорошо («Выгодная партия», — говорит папа; «Соответствующе положению», — добавляет матушка; слишком сложные слова, чтобы их понимать), но королей в мире полно. А Человек-из-снов особенный. Он важен. Айрис не знает, ни почему, ни кто Он или как Его зовут, ни что он сделал (сделает?) — просто чувствует, что Он непременно должен быть жив. Он нужен этому миру. Очень-очень нужен. А раз Айрис видит Его, это тоже зачем-то нужно. Ему для чего-то нужна она. Нэн иногда рассказывает старые сказки про силу Повелителей Скал. В них говорится, что она передаётся только мужчинам, но это, похоже, не так. Дикон обычный, и папа тоже совсем обычный, а Айрис видит то, чего ещё не было, или то, что было далеко и с другими. Большие балы в роскошных, отделанных золотом залах, ярмарки, полные военных, их палаточные лагеря, переходы, сражения — и везде Он в центре всего, танцует, отдаёт приказы, дерётся, сидит над какими-то картами, пьёт вино, тёмное, отсвечивающее багряным… Остальные люди чаще кажутся серыми, размытыми, но некоторых: худощавого старика в чёрном, двоих светловолосых мужчин, сливающихся в одного, молодую женщину, очень хрупкую и бледную, смуглого южанина с резкими чертами лица — удаётся запомнить. Иногда Айрис видит рядом с Ним повзрослевшего Дикона, и это хорошо. Девочек не учат фехтовать и не берут на войну, а Дик за Ним присмотрит. Он, конечно, немножко дурак, но надёжный. А ещё так будет гораздо проще найти Его. Потом, конечно, когда удастся уехать из Надора, когда матушка прекратит указывать, что и как делать. Она не знает. Она не поймёт, как всегда, а Айрис уже всё решила. Эти видения не могут быть случайностью. Они — предупреждение, послание, и остаётся только надеяться, что оно не опоздает. Время ещё есть, Дику во снах семнадцать или чуть больше, он оруженосец, ей самой будет шестнадцать — достаточно, чтобы последовать за братом. Последовать придётся сразу же, как только станет ясно, кто возьмёт Ричарда, — вскоре после этого начнётся что-то… страшное. Айрис снится башня из чёрного мрамора, возвышающаяся над полыхающей степью, и Он на самом краю верхней площадки. Снится вооружённая толпа, текучий призрак всадника, тяжёлая сабля, плывущая сквозь людей, и веера красных брызг. Снятся какие-то коридоры, переходы, комнатки, удушающая жара и вода, которая почему-то ядовита, потом — какие-то другие коридоры, заплесневелая каменная кладка, пол, ускользающий из-под ног, и дрожащее пламя над головой. Снятся мечи в небе, и солнце, истекающее кровью, и смерти. Много смертей — нечётко, но точно. Много лишних смертей. Их надо предотвратить. А для этого Его надо предупредить. И быть рядом, потому что важное может присниться в любой момент.

•

Вечером, засыпая, Айрис любуется цветами. Букет стоит в вазочке на столе, синий, как густые сумерки, заливающие комнату. Как грозовое небо. Как глаза Человека-из-снов. Снится папа, стоящий напротив Него с обнажённой шпагой.