Вслед бегущему

Лорд Болтон, по обыкновению, пожелал удалиться, как только над столами начал подниматься пьяный шум и пришлось бы повышать голос, чтобы подозвать к себе чашника. Либо совершать лишние движения, показывая жестом, а мельтешения и так хватало благодаря Уолде. Она, богато жестикулируя, уже четверть часа объясняла худосочной соседке, как и куда именно следует помещать начинку из тушеной в меду репы, орехов и клюквы, если готовишь фаршированную свинью как в доме Фреев. Русе следил за ее пальцами, измазанными жиром: тот стекал к ладоням, блестя на белой дряблой коже, пачкал массивные золотые кольца. На одной руке мясной сок уже добрался до браслета. На круглых щечках Уолды держались крохи гречневой лепешки, которой та подбирала соус. От скуки супруг считал, сколько таких уже умяла леди Болтон с недавнего начала ужина, но сбился. Он поднялся и молча ушел в свои покои с чувством легкой гадливости. Там сбросил накидку на меху, расстегнул дублет, ослабил воротник и опустился за низкий столик. На подносе, принесенном торопливым пажом, обнаружились завернутый в тонкую тряпицу влажный комок бесцветного сыра, кубок с отваром бледно-розового цвета и пара тонких хлебцев из темного зерна. Лорд Болтон повел носом: несомненно, удовольствие от ужина – слишком высокая цена за еще один день, проведенный без дела в Харренхолле. Робб Старк ее заплатить не в состоянии: его письмо, которое Русе весь день носил при себе, воняло рыбой, как и все вести, приходящие из Риверрана, - рекой и рыбой. В реке на этот раз оказались разбросаны ракушки герба Вестерлингов. Он задумчиво ковырял неаппетитную белую массу. Теперь они оба женаты, Король Севера и его знаменосец. А интересно бы узнать, хороша ли эта Жиенна? Впрочем, не интересно. Содержимое кубка было соком, обильно разбавленным водой. Бочку чудесного темно-красного напитка, так похожего на вино, привезли из Дорна на пробу: Квиберн советовал пить его для улучшения крови, а делали его из плодов с зернами, похожими на капли с герба Болтонов. Однако Русе почти не ощущал вкуса. Вот рыба и в сетях, волк слишком далеко зашел на запад, да и увяз в речном песке. Следовало бы что-то чувствовать, например, ликование, тревогу или хотя бы любопытство: что происходит с этим молодым юношей сейчас, беззаботно пирует ли он в это самое время, нежится с молодой женой или спорит с матерью? Любопытство и предчувствие изменений, пожалуй, дрожали глубоко внутри все это время после визита в Близнецы, когда они с Фреем написали последнее письмо Тайвину. А теперь эти чувства свернулись и замерли, поджав хвост, как осторожный зверь, доверяющий инстинкту. Все своим чередом, у каждого своя роль, каждому свой ужин и своя судьба. Кто первым раскроет ее, тот выиграл. Хотя порой скучно играть, если не трогает так глубоко, как деву из песни, то, что Робб Старк теперь женат, а где-то внизу облизывает мясистые масляные губы Толстая Уолда. Хлебец хрустнул в пальцах одной руки, а другая сжала письмо. Сколько времени отведено и стоит ли решиться? Стоит ли напрягаться, пытаться выжать из себя что-то помимо вялого привычного интереса, который без развития и результатов если не загнил, то давно залежался и засох, как забытый в кладовой сыр. Хотя все зачатки есть, как сказал бы Рамси, если бы речь шла о молодой суке, раз за разом срывающейся с веревки, чуя лошадиный пот. Есть нечто, что тлеет так слабо, однако длительно, что за годы надежно укоренилось там внутри. Оно ведь всегда копошилось и тревожило, заставляя поворачивать голову вслед за этим кудрявым мальчишкой, еще когда в Винтерфелле тот пробегал мимо с деревянным мечом. Воспитанный самим Недом Старком, неустанно старавшийся демонстрировать свои лучшие качества, Робб видел перед собой и тех, кто этого не делал. И Русе хорошо помнил глаза оглядывающегося юноши, жадного до победы и похвалы, гордого своими успехами, обещающего оправдать возложенные надежды. Взгляд благородного ученика, стремящегося превзойти учителей не столь высокородных, талантливых и отважных, - и взгляд будущего Хранителя Севера, всего лишь признательного знаменосцу за его верность. Этот мальчик был и мал и велик одновременно, и было интересно наблюдать за ним. Да, пожалуй, это большая редкость, - по-настоящему интересно. Уже потому что другого человека, иногда заставлявшего Русе чувствовать себя живым, на всем Севере не было со смерти Домерика. Казалось, что этого не произойдет никогда, но руки первыми утратили свою память. Рассеялось мягкое ощущение, с которым лорд Дредфорта, будучи в хорошем расположении духа, иногда трепал послушные волосы еще не утраченного сына. Робба Старка Русе Болтон предпочитал не касаться, внутренне опасаясь, что те самые «зачатки» действительно были. Что говорить об этом теперь, когда получено письмо из Риверрана, и лорд Фрей, Железный Трон и жизнь, очевидно, потеряны для Короля Севера? Не лучше ли спустить сук и посмотреть, что будет? Лорд Русе подумал, что давно не был с самим собой так откровенен. *** Проливной дождь сыграл ему на руку во время перехода через Рубиновый мост на обратном пути к Риверрану, сделав пространство вокруг тусклым, границы нечеткими, солдат вялыми, а реакцию замедленной. Шум капель и шелест тяжелых осенних листьев скрыли звуки приближения отряда Ланнистеров. Когда те напали на готовящихся к переправе северян, выскочив из мокрого леса, Русе уже был на другом берегу со своими людьми и лучниками Хорнвуда. Лязг оружия и крики сражавшихся, доносившиеся с южного берега, казались далекими и глухими, битва кипела, но лорд Болтон был отгорожен от нее стеной дождя. Предсмертные вопли тайно преданных северян, численностью уступавших Ланнистерам в несколько раз, прорезали воздух над Зубцом, но до уха долетали приглушенными, как отчаянье и страх, ненависть и восторг существовали в жизни, но так редко касались сердца, словно отделенные широкой рекой и скрытые густой водной завесой. Переход к Близнецам был длительный и трудный, на этот раз дождь, испортивший дороги, грозил стать причиной опоздания на свадьбу и смешать планы. Не то чтобы лорд Русе не доверял старому Фрею или предвкушал невиданное по великолепию торжество, которое обидно было пропустить. И не то чтобы его тянуло доказать Тайвину свою преданность, он и так сделал немало для львов. Его раздражала сырость, привычная, в общем, для северянина, раздражали запахи прелой шерсти и несвежего жареного мяса, раздражали письма, которые пропадали из-за сбившихся с пути воронов. Он с неприятным чувством вычленил для себя истинную причину беспокойства: ему действительно хотелось застать Робба Старка живым и не только для того, чтобы убить. Въехав в ворота, он нервно дернул поводья. Меховая накидка на плечах была тяжелой от воды, но он не спешил снимать ее, входя в чертоги Фреев. Робб принял его сразу, как только получил весть о прибытии войска. Сапоги оставляли мокрые следы на полу, Русе шагал медленно и будто бы устало, и каждый шаг отдавался в его ушах, словно тиканье часов: миг, еще миг, все ближе к развязке и, кажется, все спокойнее следует становиться. Не ему готовить себя к хладнокровному разговору. В покоях короля Робба горел огонь. Вслед за лордом Болтоном ввалились Амберы, отец и сын, просочился в двери Флинт, сир Вендел Мандерли зашел последним и прикрыл дверь, чтобы спустя минуту ее распахнула Кейтилин Старк, как всегда прямая как палка, встревоженная, сосредоточенная. Лорд Болтон оглянулся. Эта женщина, кажется, единственная могла тягаться с ним в искусстве боя без оружия, и он встретился с ней взглядом, не испытав удовольствия. Робб все больше молчал, выслушивая заготовленный рассказ о новостях из Винтерфелла, занятого Рамси, о разгроме войска на переправе у Рубинового моста и Горе Клигане в тылу, о Синем Доле. - Синий Дол, - произнес Молодой Волк, и Русе показалось, что воспитанный король сдержал на языке ругательство. - Уверяю вас, лорд Болтон, Робетт Гловер еще ответит за это! - Это было безумием, конечно, но Гловер совсем потерял голову, когда узнал о бедствиях, постигших его земли в Темнолесье, - Болтон покачал головой и добавил: - Горе и страх толкают человека на крайности. Не только они, разумеется, еще безысходность и сознание, что все заранее известно, - и хорошее, и плохое. А еще скука, невыразимая тоска и одиночество, от которых бывалые вояки, оставившие далеко в тылу жен и детей и не надеющиеся вернуться, с передовыми отрядами лезут в самую гущу боя и гибнут, едва занеся мечи. А случается, что и, наоборот, во время ночевки уходят подальше от костров, обменявшись взглядом с молодым, разгоряченным вином, братом по оружию. - Робетт Гловер всегда был верен Вашему отцу, - голос Русе Болтона зазвучал, как показалось ему самому, хрипло впервые с того времени, как он оказался в зале. – Все мы знаем его как человека чести. Но в нашей минутной слабости – сила наших врагов. А если потакание слабостям становится стилем жизни? Значит ли это, что враги практически всесильны и лишь выжидают, когда им понадобится раздавить тебя? Если так рассуждать, то все сходится, и дом Болтонов, имеющий зловещую славу, ведет свою игру безупречно. Но сколько примеров противоположных, вот, например, Варго Хоут. В первые дни пребывания в Харренхолле лорд Русе наблюдал картину, которая могла потрясти девять из десяти свидетелей. Бравые Ребята привели какого-то молодчика, кажется, конюха или пастуха, привязали его во дворе и, не слишком заботясь о силе ударов, разрезали на нем одежду взмахами ножей. Когда же юноша оказался нагим, обнаружилось, что он оскоплен. Все ожидали, что мальчишка лишится ног или руки, как это нередко случалось, но, видимо, провинность была необычной. Здоровенный детина ходил вокруг столба с привязанным пленником, подбадривая публику и поигрывая дубиной, однако не наносил ударов. Наконец, подошел сам Хоут. Принесли ведро, наполненное льдом, и отвязали вконец измученного парня, перевернули его и поставили на четвереньки. Русе Болтон, стоявший на галерее, сначала не понял, что палач достал из ведра, но, когда под улюлюканье Бравых Ребят началось представление, он отвернулся, сочтя подобное зрелище оскорбительным для взора. Сначала в ход пошли толстые пальцы в грубой кожаной перчатке, затем дубинка, а в качестве кульминации и то, что заморозили для придания твердости. - Что же, вы лично поимели парня его собственным естеством? – спросил он позже Хоута таким тоном, как будто интересовался, идет ли дождь. Старый козел надул щеки и с нескрываемой гордостью согласился: - Да, его шобштвенным! Такое накажание ждет каждого, кто жахочет ишпольжовать щебе подобного в кащештве девки! - Что ж, надеюсь, вы оба получили удовольствие. - Проштите мое любопытство, но я видел, как вы ушли и не штали шмотреть, - проговорил Хоут, - щитаете это шлишком жестоким? Што бы вы предложили ему вжамен моего урока, этому жверю в щеловещеском облищии, этому гряжному недомужщине, который, как окажалось, полжижни приходовал швоего дружка в то мешто, которое никогда не бывает щистым? - Полжизни? – лорд Русе вскинул брови. – Завидное постоянство. И похвальное, если бы мы говорили о супругах. Раны телесные – ничто в сравнении с разбитым сердцем, как поется в песнях у простонародья. Я начал бы с его дружка, а не с него самого. - Тонко, - усмехнулся Варго Хоут и отправил в рот очередной кусок мяса, прожевал и лишь потом высказался, поразмыслив, - мы не в Дорне и не в Хайгардене, лорд Болтон. Я вщю мою жищнь режу щлены таким гряжным тварям, ешли обнаруживаю в моем окружении, и поверьте, штоит только вожникнуть подожрению… Он поднял глаза и осекся, натолкнувшись на прямой взгляд, пробирающий холодом до костей. - Обнаружили многих? И всегда под рукой был лед? - еле слышно переспросил Болтон. - Вам следует разнообразить методы наказания, а, возможно, и профилактики подобных извращений в вашем лагере, лорд Варго. Я советовал бы начать с тех, кто наиболее ревностно защищает традиционное спаривание: как правило, именно они склонны к тайному влечению, которое вам столь отвратительно. Начните с самого агрессивного ненавистника. Уверен, он не раз открывал самому себе, что получает специфическое наслаждение от манипуляций с чужим мужеством, пусть и отсеченным. В глазах до сих пор стоял старый козел с растерянным бледным лицом, уставившийся мутным взглядом в подбородок собеседника. Слабости – это оружие в руках врага, но если быть лишенным трепета перед своей слабостью, если чувствовать безразличие к ее присутствию, - этот клинок ржав. - Лорд Болтон, сколько мечей вы привели моему сыну? – спросила Кейтилин Старк. Русе на миг почувствовал, как качнулся под ним пол, и поднял голову, стряхнув задумчивость. - Пятьсот конников и три тысячи пехотинцев, миледи. Я сожалею, что так немного. Не только верность Гловера сомнительна, но и за Карстарков я не стал бы ручаться. Осознавая риск измены, я все же оставил шестьсот копейщиков и больше сотни лучников защищать наш тыл на Рубиновом мосту, когда мы двинулись в Близнецы. - Этого будет достаточно, милорд, - прозвучал голос короля. – Вы будете командовать моим арьергардом, лорд Русе. Мы задержимся здесь всего на два дня и выступим сразу после свадьбы. Лорды поклонились и двинулись к дверям. Лишь Болтон медлил, ожидая оклика. И, когда тот прозвучал, Русе заметил, как блеснули глаза Кейтилин, желавшей, вероятно, переговорить с сыном наедине прямо сейчас. Она прошелестела платьем, уходя. Робб тяжело поднялся и медленно двинулся вдоль широкого прямоугольного стола, ведя кончиками пальцев по его краю. Он выглядел усталым, немного похудел и с момента их последней встречи вытянулся еще на полтуфа. Черты его лица казались жесткими, от Талли в нем осталось очень немногое. А, может быть, Болтону все это показалось. Тот стоял, сцепив опущенные под плащом руки в замок и чуть опустил голову, разглядывая сюзерена. Король был совсем юным, это бросалось в глаза теперь, когда радость первых побед прошла, а в качестве результата осталась только тревога. - Лорд Русе, я рад вашему возвращению, - произнес Робб и, будто боясь, что ему не поверят, добавил: - Очень рад. - Ваше величество, - Болтон ответил поклоном. Плотно сомкнутые губы не тронула улыбка, однако Робб заметил в его взгляде что-то ответное своей радости. - Я могу быть откровенным с вами, и, признаться, именно поэтому я ждал вашего прибытия, - проговорил он. – Вы ведь знали моего отца, и он доверял вам, как самому себе. - Память о лорде Эддарде придает всем нам силы в столь темные времена. Робб нетерпеливо закивал, посмотрел в окно. Он был рассеян, а тому, кто называет себя королем, нельзя этого допускать. - Вы видите, что Робетт Гловер изменник. Не говорите ничего, - он предупреждающе вскинул руку, - былые заслуги перестают цениться, когда полководец начинает думать о защите яблоневого сада в своем замке, а не о службе королю. - Смею напомнить, что Гловер в свое время предлагал доверить командование войском ему, стремясь оградить вас от тягот походной жизни, - произнес Болтон почти шепотом, - он не растерял мужества и сейчас, оставаясь человеком, верным Северу. - Я отказал ему тогда, как и вам, – ответил Робб и пристально посмотрел на знаменосца, - Признаю, в последнем я ошибся, и это стоило мне родного Винтерфелла и доверия северян. Они называют меня Королем, Потерявшим Север, лорд Русе. Как вы полагаете, рядом со мной еще остались те, кто верит в победу? Из всех, кто кричал тогда «Король Севера!», кто-либо остался при том же мнении? Нет, мальчик, стоило бы ответить. Нет, завтра же свадьба твоего дяди, и будут играть самые дурные музыканты во всех Речных Землях, которые и не музыканты вовсе, но «Рейнов из Кастамере» постарались выучить. Но лорд Дредфорта промолчал, глядя в бледное молодое лицо, которое, признаться, он столько времени представлял себе чаще, чем полагалось. У короля дрожали губы, блик свечи играл на его щеке. Он снял корону и, будто впервые видел ее, покрутил в руках, опустив плечи, в одно мгновение став просто Роббом. Перед Болтоном стоял всего лишь юноша, которому следовало бы больше отдыхать между турнирами, начищать оружие и сапоги, грезить о прекрасной деве, что повяжет ему ленту, осторожно брать на руки кудрявого первенца, слушать своего мудрого отца. Русе шагнул вперед. Ему пришло в голову, что нанести удар прямо сейчас было бы милосерднее, чем ждать свадьбы. И это избавило бы мальчика от того, что ему предстояло. Робб Старк поднял взгляд на протянутую ему руку, затем на лицо Болтона. - Я ваш, мой король, - чуть слышно произнес тот. – Все это время я был вашим. Когда-то у меня был законный сын, возможно, вы знаете его печальную историю, так вот, ради него я был готов на все. Однако если бы вы приказали мне убить его, я сделал бы это, не задумавшись. - Я никогда не приказал бы вам этого, лорд Русе, - Робб покачал головой, чуть оживившись. Болтон видел, что тому не терпится добавить что-то еще. - Нам с леди Жиенной казалось… в прочем, я не уверен. Не уверен, но, возможно, у Севера вскоре появится наследник. Будь на месте лорда Дредфорта кто-то иной, мальчишеская гордость, развязавшая язык, сделала бы ему больно. Но воспоминание о Домерике было не более чем оборотом речи. Горечь, как всегда, натолкнулась на незримую преграду и не выплеснулась ни каплей. Впервые Русе подумалось, что он может встретить сопротивление, если молодой Старк действительно так любит свою женщину, как это представлялось. Развить эту мысль он не успел: дремавший в темном углу зала Серый Ветер поднял голову и с характерным звуком зевнул. Мужчины обернулись на него. Лютоволк вырос, по крайней мере, в полтора раза за время, что лорд Болтон не видел его, и это неприятно потрясло. Простолюдины боялись зверя едва ли не сильнее, чем вооруженного воина, благодаря бытовавшим слухам о Старке-оборотне, откусывающем головы врагов. Если завтра Робб возьмет зверя с собой в обеденный зал, Фреи потеряют много людей, прежде чем доберутся до короля. Серый Ветер встал и обошел комнату. Русе Болтон стоял неподвижно, следя лишь взглядом, и сдержался, чтобы не отшатнуться, когда волк остановился перед ним, уставившись своими умными светлыми глазами прямо в лицо. Пятеро волчат для пятерых детей Старков, и этот самый старший и самый сильный, самый похожий на своего покровителя. В них есть друг от друга гораздо больше, чем может показаться. Лютоволк прижал уши, приоткрыл пасть и, чуть пружиня, отступил назад, не отрывая взгляда от Болтона. Тот уже нащупал ручку кинжала, ожидая броска. Это всем известно, что зверь чует врагов и предателей. Робб напряженно наблюдал. Русе чувствовал, что юноша борется с желанием отозвать волка прямо сейчас. Но не торопится. Кинжал бесшумно выскользнул из ножен. Еще миг. Он был уверен в быстроте своей реакции. Серый Ветер припал на передние лапы и попятился, виляя хвостом. Затем подполз к ногам Болтона и обнюхал его сапоги. - Он скучал по вас, лорд Русе, - улыбнулся Робб, не скрывая облегчения. - Мы с ним всегда сходимся во мнении о людях. Лютоволк лизнул Болтону руку, затем опять припал к земле и пополз, подняв круп. Потом снова вскочил и стал тыкаться мордой туда, куда доставал, вылизывая пальцы. Мужчина с неприятным удивлением наблюдал за ним. Он видел такое поведение на псарне Рамси. Иногда приводили годного, как казалось бастарду, кобеля, чтобы повязать его с какой-нибудь Мелионорой или Люсси. Огромное животное вело себя как пес, возбужденный присутствием суки. Русе поймал взгляд Робба, ставшего вновь тревожным и, хотя тот пытался это скрыть, смущенным. У Серого Ветра определенно была эрекция, стоявший сбоку хозяин не мог этого не заметить. Болтон очень внимательно следил за лицом Робба, постепенно становящимся пунцовым. Тот наверняка проклинал себя за то, что поторопился сказать. Двоякость ситуации вдруг развеселила: если бы только юноша знал, зачем на самом деле прибыл его знаменосец. И если бы он не был уверен, что лорд Русе хорошо знаком с поведением собак, попытался бы он все обернуть в шутку? Молчание затянулось, Серый Ветер пошел по кругу, обходя лорда Дредфорта сзади. Громадный лютоволк мог легко свалить с ног человека. - Отзовите его, ваше величество, - тихо попросил мужчина, стараясь придать голосу больше мягкости. Ему не хотелось демонстрировать ни едва зародившегося страха, ни отвращения при мысли о собаках Рамси. А вот умиление юношеской краске молодого Старка вполне могло прозвучать как доброжелательное почтение. - Серый Ветер! – позвал Робб и выдавил, не глядя на знаменосца: - Буду рад видеть вас на завтрашней свадьбе, лорд Русе. *** Непривычно было засыпать под такими низкими потолками. Объяснение представлялось простым: «покойный лорд Фрей», заботясь о том, чтобы хватило места всему его несчетному потомству, надстроил в каждых покоях дополнительный этаж, уменьшив высоту потолков вдвое. Русе Болтон мог ручаться, что над ними разместили каких-то малолетних бастардов, привыкших к слышимости при подобном строительстве. Однако леди Уолда уверяла, что в одной с ними башне живет сам Уолдер Фрей, и он обожает засыпать под щебетание своих многочисленных внучек. После провожания все совершится, девица Рослин и молодой Талли останутся заложниками, а Болтоны станут Хранителями Севера. Всего один удар меча. Ему снился пир. Молодой чашник стоял за его плечом. Русе знал, что он там, чувствовал его присутствие, и что сосуд в его руках еще полон. Он чувствовал вкус вина, что трепетало внутри сосуда, не разлитое по чашам. Он чувствовал винный дух, идущий от чашника и от многих гостей, длинными рядами сидевших справа и слева. Лица сидящих за самыми дальними столами не удавалось разглядеть, но он чувствовал их. Он потянулся за бокалом и увидел на себе кольчугу. Живот стягивал тяжелый металлический пояс с медными бляхами, похожий на те, что носят дотракийцы. Чашник перегнулся через подлокотник, чтобы подлить вина, и от него пахнуло смрадом, казалось, что живой труп приблизил к сидящему свое гниющее тело. Русе попытался отстраниться, чувствуя подступающую тошноту. Но пояс прижал его к креслу, словно оковы. Чашник повернул к нему свое лицо с провалами глазниц. Русе силился узнать мертвеца, но не смог. *** - Говорят, ваш зверь не ест другого мяса кроме человечины, хе-хе, - Уолдер Фрей закряхтел, то ли смеясь, то ли негодуя. – Такое чудище не войдет в мой Великий Чертог. Либо волк, либо свадьба! Болтон видел, что король в бешенстве. Кейтилин, стоявшая по другую руку от сына, тоже это заметила и тревожно взглянула на старого Фрея. - Вам придется навесить очень крепкий замок на его клеть, милорд, - наконец процедил Робб. Это прозвучало весьма угрожающе, но хозяина дома, кажется, вполне удовлетворило. Лютоволка увели четверо достаточно крепких мужчин. Лорд Русе проводил их взглядом. Молодой Старк был румян и гладко выбрит, очень опрятен. На его красивой голове блестела корона, выныривая зубьями из густых вьющихся волос. Русе даже не верилось, что Робб был плодом этой давно увядшей и ставшей некрасивой женщины со слезящимися глазами и речью резкой, обнажающей настороженность и не проходящий страх за сына. Это постыдно – так бояться за короля. Становится понятно, кто бросил последнюю горсть земли, окончательно похоронив веру в молодого волка у многих знаменосцев. При Русе не было оружия: меч и кинжал он оставил за дверями чертога, как и все гости. Мальчик с мечами должен был ждать за одной из дверей, Фреи показали, какой именно. «Рейны» были условным знаком. Если что-то пойдет не так, есть еще одна дверь. Блюда были на удивление дурно приготовленными. То ли «покойный лорд Уолдер» поскупился на хороших поваров, то ли заготовил самые дешевые овощи и мясо, а скорее всего, сэкономил и на том, и на другом. Лорд Болтон попробовал кусочек с одной тарелки, потом с другой, и скоро решил не вредить здоровью. Вот разве что способствующие пищеварению фрукты были достойны внимания. Он изредка поглядывал на короля: тот почти не пил вина, что было неважным знаком. - … Я вешу на шесть стоунов больше, чем моя сестра, но порадовалась этому впервые! – щебетала леди Уолда Болтон. Ее рассказ становился слышнее и привлекал больше внимания, когда музыканты смолкали, заканчивая одну песню и готовясь исполнять другую. Две собаки сцепились из-за кости, громко рыча. Русе бросил на них безразличный взгляд, и, повернувшись обратно, не обнаружил Робба на своем месте. Лишь серый плащ того мелькнул в дверях. Он же уже решил, что обстоятельство не располагали, и успокоился! Следует бросаться на добычу только когда нет сил сдержаться: в жизни было совсем мало таких моментов, пересчитать по пальцам, он уже умеет их предчувствовать, распознавать и переживать. И с мальчишкой явно не тот случай. Лорду Болтону припомнилась мать Рамси: тогда во всем теле полыхнуло, словно чашу вина выплеснули в огонь. Ему представлялось прошлым вечером, что Робб Старк схватится за его руку, как утопающий за теряющийся в волнах обломок мачты. Он почти видел тогда следующий свой шаг навстречу. Он привлек бы мальчика к себе, как показалось бы Роббу, по-отечески. Держал бы его за голову, касаясь виском уха, терся щекой. Повторил бы еще раз клятву в своей верности, - именно это тот хотел слышать. В тот момент слабость, растерянность, неуверенность молодого короля сделали бы свое дело: он слишком нуждался в ласке. Русе знал цену себе и своим рукам, он мог быть осторожен, чтобы не пугать мальчишку, чтобы все прошло гладко, и они оба получили удовольствие. Что такое сорок пять лет? Буйное цветение, сила. Даже страсть. Ему казалось, он тогда сможет вспомнить, что ему сорок пять, а не вся сотня. А едва он в тот вечер покинул покои короля, эти лишние годы опустились на плечи снова. При прощании с Роббом на лице, как всегда, не дрогнул ни один мускул. Пытаться не стоило. Для одного из них жизнь продолжится без этого эпизода сближения, очевидно, не достаточно желанного, а для другого уже уготован меч. Русе отдернул себя, поморщившись. Снова тот самый серый плащ Старка, скрывающийся из виду, приковал к себе взгляд и сознание. Стоит отказаться, наконец, от привычки оборачиваться вслед бегущему. Лорд Болтон поднялся так плавно и непринужденно, как смог, чтобы не обратить на себя внимание. Леди Кейтилин не было на месте. Амберы дружно вливали в себя вино, кубок за кубком, не глядя по сторонам. Короля он нашел во дворе. Стоя к Русе спиной и чуть сгорбившись, Робб возился с бриджами. Болтон на миг остановился: было что-то необычное в этой картине. За дюжину совместных праздничных трапез, проведенных за одним столом в Винтерфелле или Дредфорте, он впервые видел молодого волка в этом положении, отделившимся от гостей и так откровенно готовящимся пустить струю. Русе встал рядом, планируя сделать то же самое, и скосил глаза. Затылок обдало жаром. Так было в последний раз в Харренхолле пару месяцев назад. Новая чашница, совсем молоденькая и свежая, с острой маленькой грудью и чересчур внимательными глазами смешалась, когда он учил ее говорить «милорд». Чувство было таким неожиданным и острым, что чуть ли не потемнело в глазах. Ее захотелось подхватить под мышки и бросить на постель, потому что он чувствовал, как необыкновенно горяча ее северная кровь. Его возбудила фантазия о том, как она будет отбиваться и кричать, кусать его и вырываться из цепких рук. Но минутное помутнение разума прошло, он прогнал девчонку, и потом старался не обращать на нее внимания из-за странного чувства брезгливости. Она чем-то напоминала Робба Старка. Вискам было горячо. Русе Болтон смотрел на член Робба и не мог собраться с мыслями. Струя задымилась на холодном ночном воздухе, сухие листья зашуршали, и юноша вздохнул, расслабляясь. Этого вздоха оказалось достаточно. Лорд Дредфорта протянул руку в сторону и обхватил теплую плоть, коснувшись пальцев ее обладателя. - Лорд Русе? – Робб метнул на него взгляд, полный удивления. - Мне показалось, вам могло быть удобнее, ваше величество, - голос Болтона прозвучал еле слышно. - Я не совсем… - они оба опустили глаза, Русе осторожно стряхнул капли, но не спешил опускать руку. - Вчера я сказал, что буду служить вам. Вы не откажетесь принять мой меч и то другое, что я смогу предложить. Робб напрягся и повернулся к Болтону, желая что-то сказать, он никогда не видел такого лица у своего знаменосца. Светлые глаза смотрели на него в упор, но словно не видели. Рука, между тем, шарила где-то внизу. - Милорд, вы не должны… о, боги! - выдохнул он, но Болтон не дал ему отстраниться. Вторая ладонь легла на спину, и он мог поклясться, что даже сквозь слои одежды ощутил, как та горяча. - Перестаньте же, - шептал Русе, - это все ненадолго, так ненадолго, что вы не посмели бы отказаться, если б знали. Он чувствовал, как твердеет член Робба, и это пьянило лучше самого крепкого вина. Этот мальчик был скорее королем, чем сыном или мужем сейчас. У короля и должен был быть такой правильный, идеальный по ощущениям, пенис, как будто созданный для того, чтобы лежать в этой руке. Тыльная сторона ладони несколько раз коснулась жестких волос на лобке. - В вас говорит вино, – юноша дернулся, однако, как заметил Русе, не слишком сильно, чтобы надеяться вырваться. – Или вы сумасшедший! - Вы с вашим волком единое целое, лорд Старк, мы оба это знаем. Вчера он показал свое истинное отношение ко мне, и, признаюсь, я чувствую к вам нечто похожее. Мы взрослые мужчины... Последние слова Болтона потонули в тяжелом дыхании. Стоило ждать, пока мальчик вырастет и возмужает, чтобы сказать ему это. Стоило переминаться с ноги на ногу столько лет, чтобы сейчас, отложив ненадолго собственное удовольствие, ласкать это стройное красивое тело, не испещренное еще следами сражений и не обласканное поцелуями дев. Член в его руке налился кровью, движения стали быстрыми и нетерпеливыми. Робб уперся ладонями в грудь Русе, и на этот раз сопротивление немного раздражало. Однако, он хотя бы замолчал. Все оказалось так легко. Лорд Болтон чувствовал напряжение под собственным плащом. Легкий осенний ветер, гулявший между построек, приятно холодил кожу. Ласкать мальчишку было не тем же самым, что шлюху или самого себя: в первом случае вообще нельзя быть уверенным, что она стонет, радуясь твоим пальцам, а не звону монет, а во втором Русе знал свое послушное тело, поэтому скучал. Робб Старк был так хорош со спущенными штанами здесь, в этом дворе, что показалось возможным кончить от одного этого факта, от одной представленной в уме картинки. Юноша по знакомой привычке оскалился, приподняв верхнюю губу и наморщив нос. Зубы блеснули в свете факелов. Когда пальцы почувствовали выходящую при разрядке влагу, Русе неистово захотелось, чтобы король закричал от удовольствия, но тот лишь шумно выдохнул и обмяк, прижавшись к Болтону грудью и плечом. Он был высок и тяжел, мужественнее, чем когда-либо, и это рассыпало внутри Русе знакомые горячие искры. Лорд Дредфорта облизнул губы и отстранился, разглядывая лицо, на котором отразилось столько эмоций. - Хорошо ли вам, ваше величество? Робб ответил не сразу, он опустил руки, неловко шаря у завязок бриджей, касаясь коротких сильных пальцев мужчины. Его собственные кисти были холодны и дрожали. Лорд Болтон снова едва не кончил от этой сбивчивости и взволнованного смущения, которое не удалось скрыть в голосе. От этой проклятой бешеной молодости, испачкавшей его лучшие одежды снаружи и теперь, светясь рядом, грозящей просто разорвать штаны изнутри. - Лорд Русе, я, кажется, должен благодарить вас… но… мне никогда не приходило в голову, что вы… способны. - Вы стыдитесь? – шепотом поинтересовался Болтон. Его рука поползла по ткани внутренней рубашки Робба, даже сквозь нее чувствуя густоту волос на животе короля. – Вы никогда не делали этого, пока были юным? Скажем, с Грейджоем? Юноша вспыхнул. Русе цокнул языком и опустил светлые глаза, по-прежнему не казавшиеся живыми на его гладком лице. - Тогда вы многого были лишены в жизни, мой король. Позволите? Он расстегнул брошь, закалывающую плащ, и теплая бледно-розовая накидка, в сумерках казавшаяся такой же серой, как у Старка, оказалась на земле. Одно удовольствие было в наблюдении за тем, как напряженно Робб следил за его руками, выпускающими небольшой член с темной головкой, для которого давно уже были тесны одежды. Болтон был уверен, что теперь Робб не сбежит. Тот стоял неподвижно, не поднимая глаз, и, словно впервые видя естество другого мужчины, казался ошарашенным. Русе вышел из брюк и приблизился, вновь ослабил завязки, положил руки на его таз и начал гладить твердые теплые ягодицы. - Что за черт, милорд?! – воскликнул Робб, наконец, поняв намерение знаменосца. Русе прикоснулся острым носом к гладко выбритой скуле. От короля пахло шерстью и сыростью, потом, вином и травами. Последнее вызвало в памяти образ Кейтилин. Он поимел бы сейчас их всех в лице молодого волка, всех Старков и Талли одновременно. Весь огромный Север и роскошные Речные Земли сейчас сосредоточились в этом теле с такой соблазнительной подтянутой задницей, какой не встретить ни у одной женщины. Эта мысль и была причиной того долгожданного взрыва. Болтон потянул юношу вниз, на влажную траву, наспех прикрытую плащом. Но тот сбросил его руки, отшатнулся и схватил со стены факел, чтобы обороняться или бежать, освещая путь. - Вы забываетесь, лорд Русе! – его глаза казались огромными на бледном лице, голос звучал резко и, как показалось, испуганно. – Немедленно встаньте, вы… мы должны одеться. Лорд Русе… Он не договорил, охнув, уронил голову на грудь и разжал кулаки: Болтон снова взял его член в руку, что-то сочувственно пробормотав. Робб покачнулся, и факел упал в ночную росу. Тонкий розовый язык мужчины коснулся головки. Зрелище было возбуждающим для обоих, и Русе удовлетворенно отметил, что сопротивление ослабло. Бриджи сползли с юноши, обнажив кавалеристские белые ноги с выпуклыми мышцами. Болтон оказался с ним, наконец, лицом к лицу, но ненадолго. Пальцы скользили в промежности, путаясь в густых черных волосах. Каждый мальчишка – раб своего пениса, будь он подмастерьем столяра на верфях Белой Гавани или правителем всего Вестероса, будь он мрачным Старком по крови или примерным семьянином с форелью на гербе. Все еще массируя член короля одной рукой, другой Русе потянулся к затушенному факелу и вымазал ее в теплом масле. - Я не был замечен в неосторожности, - прошептал он, водя ладонью меж ягодиц Робба, который дернулся, когда его попытались поставить на четвереньки. Может, и не лукавил, отрицая связь с Грейджоем. Русе чувствовал, как ветер холодит лоб с выступившими каплями пота. У него было слишком много времени прежде, все годы, пока мальчик рос, а он ничего не чувствовал. А теперь осталось совсем чуть-чуть, одна капля, и эта последняя, самая сладкая минута начиналась сейчас, с первым введенным внутрь Робба пальцем. Тот застонал и качнул бедрами, пытаясь освободиться, но Болтон по себе помнил любопытство первого раза. Он зачерпнул еще масла и осторожно начал движение взад-вперед. Собственный член отказывался ждать, и Русе скоро приставил второй палец к темной точке перед собой. В душе шевельнулась сожаление, неприкрытое на этот раз сомнением. Русе поймал себя на мысли о двери, за которой ждет оруженосец Фреев. Если бы он взял молодого Старка раньше, у них было бы больше времени. Почему, подскажут ли старые боги, он так долго медлил, если был уверен в своей силе убеждения? Жалость царапнула горло, и он встряхнулся, нажал на поясницу Робба и, пристроившись сзади, на выдохе толкнулся внутрь. Робб пронзительно закричал и Русе почувствовал, что вот-вот кончит, едва сделав первые движения. Это было высшим наслаждением для него всегда, - слышать такие крики. Так кричат пленники, с которых дредфортский палач сдирает кожу. Так кричит любовник, открытый и терзаемый методично или неистово. Так хотел бы кричать он сам, всю жизнь мечтая испытать что-то, что заставило бы его, наконец, проснуться. Возбуждение было столь велико и так долго не давало себе выхода, что хватило всего нескольких движений. Маленький член выскользнул полностью и снова толкнулся внутрь юношеского тела, где бурно излился. Лорд Болтон тихо охнул и сжал ягодицы Робба, опустившегося на локти и прогнувшего спину. Обмякший член был темным от масла, Русе вытер его попавшимися под руку бриджами, не задаваясь вопросом, чьи они. С последней каплей семени его покинуло что-то, к чему он привык до той степени, когда уже перестал чувствовать. А теперь в груди ухнула пустота. Робб перевернулся на бок, растрепанный, потный, с красным лицом. Только сейчас Русе вспомнил и про его пенис, так и оставшийся ни у дел. Он лишь на миг взглянул вниз, не проявив интереса. Его блестящие серые глаза были влажны, губы едва тронула улыбка. - Если бы вы знали все с самого начала, ваше величество… - тихо начал он, но Робб оборвал его жестом, в мгновение из юнца снова став королем. Болтон всегда поражался этим молниеносным метаморфозам. Молодой Старк поднялся и натянул бриджи, выправил ворот нижней рубахи, закутался в плащ. Было заметно, что его бьет крупная дрожь. - Лорд Русе, - наконец проговорил он невнятно, - вы с двумя сотнями пехоты выступаете завтра же с рассветом обратно на Трезубец сдерживать львов, которых оставили в тылу. - Это верная смерть, ваше величество, - заметил Болтон. – Всего с двумя сотнями. Он встретился с королем взглядом и не узнал в нем винтерфелльского мальчика. Да, так обычно и бывало. *** Стрела просвистела мимо, вонзилась в столешницу и задрожала. Лорд Болтон шагал через зал с обнаженным мечом, прикрываемый со спины двумя солдатами. Робб Старк, нетвердо держась на ногах, стоял перед ним, из его плеча и груди торчали древки с оперениями. Русе на миг замер, прежде чем произнести так громко, как мог: «Наилучшие пожелания от Джейме Ланнистера!», и вонзил лезвие в живот короля. Тот пошатнулся и, оседая, схватился за руки убийцы. Смотрящие на него сверху светло-серые глаза были холодными как лед, но последним, что он прочел в них, оказалось сожаление. *** Он выпил до дна и промокнул тонкие губы салфеткой. Все то, что не доели на свадьбе, было снова выставлено на стол и не слишком аккуратно сервировано свежей зеленью. - Что ж ваша жена, хе-хе? Здорова? Как скоро оправдаете слух о плодовитости северных лордов? – на седой щетине Уолдера Фрея держалась шкурка редиса, похожая на крупный уродливый прыщ. Лорд Болтон только усмехнулся в ответ. - Уж не тяните. Я потерял столько сыновей и внуков на этом проклятом празднике, сколько вам вовек не породить. Русе смерил старика ничего не выражающим взглядом, потом вспомнил, что следует выказать сочувствие, и произнес пару формальных фраз соболезнования с намеком на общую жертву ради блага королевства. Бедный старый хорек, обманутый в своих ожиданиях, заплативший слишком высокую цену. На его сморщенном, как печеное яблоко, лице читается глубокая благородная печаль. Он потерял столько детей, что теперь просто переполнен скорбью. Подумать только.