***
С того дня Леви перестал говорить. Довольно сложно произносить что-либо с повязкой в пол лица. Регенерация — штука весьма полезная, жаль только, что ни у Ханджи, ни у Леви, ни тем более у Эрвина её не было. Зое обзавелась повязкой на глаз. Леви лежал в кровати, весь в бинтах. А Эрвин погиб.***
Приносить еду лежачему больному — задание явно для сиделок или медиков, но отдать Леви на полное попечение медкорпуса Ханжди просто не могла. Не могла потерять единственного родного человека, оставшегося в живых. Именно по этому она решила сама носить Аккерману еду. На первых порах его приходилось даже собственноручно кормить — руки Леви совсем не слушались, пальцы дрожали, он еле мог держать голову ровно. Дальше пошло лучше, он мог садиться на кровати и самостоятельно есть, потому что ранены были в общем то не руки, а ноги… Медики говорили, что ситуация критичная. Долбаное предательство вчерашних друзей, кровавое месиво из бывших товарищей и горящие отчаянным бешенством глаза Леви — почти каждый кошмар Ханжди имел именно такое содержание. И конечно, Эрвин. Эрвин Смит, который полез на эти мины спасать кого-то из ребят, сама Ханджи, полезшая спасать его и Леви, пытавшийся спасти их обоих и зарядивший ей ботинком в глаз. Леви молчал и смотрел в потолок, с полным безразличием глотая всё, что приносила ему Ханджи, и иногда ей становилось абсолютно невыносимо жить в таком тупом несправедливом мире. Зое ушла в отставку по причине отсутствия глаза и своего нежелания работать в этом грёбаном разведкорпусе даже в качестве учёного. Конечно, вторую причину она озвучивать не стала. Леви молчал, когда она разговаривала с ним, рассказывала про прошедший день и про то, что ей удалось купить небольшой домик около маленькой деревни, и что, к сожалению, его тоже отправили в отставку, как и её, и что она сможет забрать его из госпиталя в ближайший месяц. — Забрать домой. — сказала Ханджи одним холодным осенним вечером, и подумала, как хорошо это звучит — будто у них есть дом. Оставалось надеяться, что так оно и будет.***
Что-то особенно грустное было в атмосфере того вечера. Ханджи как обычно пришла проведать Леви и занесла ему ужин. Медсёстры крутили пальцами у висков, проводя её насмешливым взглядом, но ей было плевать на их мнение. Поставив на столик у кровати поднос, девушка села на стул рядом с кроватью. Аккерман лежал как всегда ровно, устремив равнодушный взгляд в потолок. Он ел только в одиночестве, когда никого не было в комнате и Ханджи понимала это, оставляя ему еду и уходя спустя немного времени. Хотелось поговорить с кем-то. С ним, если точнее. И обнять тоже. — Ты между прочим, хоть и спас мою жизнь не в первый раз, но так же и лишил меня глаза, — фыркнула Ханжди, словно продолжая свою невысказанную мысль. — Так что не зазнавайся, коротышка. Рука её, лежащая на кровати, дрогнула. Хотелось дотронуться пальцами до его ладони, ощутить что он ещё живой, и это не пустая оболочка человека лежит в кровати. — Леви, — начала Ханджи и вздохнула. — Я знаю, что тебя потрясла смерть Эрвина. И ты винишь себя в том, что не смог спасти его. Я не буду говорить что это не так, хотя конечно нет, но… Мне кажется, в смерти Эрвина виновата я. Девушка сглотнула и выпрямилась. — Хотя, конечно, я тоже хотела его спасти… Решила, что справлюсь сама. Что ты далеко. Я не знала, что ты всегда был рядом, и… Что мог спасти Эрвина… Если бы я не лезла куда не просят. Но ты спас меня… И сам остался в живых… И жив Джим, которого хотел спасти Эрвин… Зое опустила голову и подумала, что сейчас разрыдается, как последняя девчонка. — Ты остался в живых, — повторила она глухо. — И ты единственный, кто есть у меня. Я прошу, скажи что-нибудь… Леви молчал. Ханджи рывком встала и направилась к двери. Достаточно на сегодня. Плакать уж она точно будет в одиночестве. — С-стой, Ханджи… Она в изумлении обернулась. Леви пытался встать с кровати, держась одной рукой за стенку. Его ноги дрожали, лицо искривилось в гримасе боли, на единственном уцелевшем глазе поступили слёзы. Ханджи подхватила его, помогая встать ровно. Она уже не сдерживала слёзы, и они катились по щекам, падая куда-то за воротник, а Леви облегчённо выдохнул и, уже тоже не сдерживаясь, уткнулся носом в её плечо. Ханджи наконец обняла его обеими руками и ощутила ладони Леви на своей спине. Они оба плакали, обнявшись, и от этого становилось немного легче.***
— Я пытался вставать когда ты уходила. Они сидели на веранде того самого маленького домика за городом, наблюдая закат. Прикольно жить напротив поля. — Вставал и ковылял туда-сюда, — Леви усмехнулся и глотнул из чашки чай. — Я даже эти месяцы особо не думал. Время так летело… Замедлялось только когда ты приходила. Солнце садилось всё ниже, заливая всё вокруг золотистым цветом. — И ты совсем не виновата в его смерти. — Ханджи несколько удивлённо посмотрела на него. Леви хмуро глянул в чашку и одним махом допил её содержимое. — Ты сказала мне… Тогда. Ты не виновата. Их взгляды встретились. — И никто не виноват. Джим не знал про мины, Эрвин оказался к нему ближе всех, ты оказалась возле него и так далее. Всё шло как надо, если, конечно, не считать того, что я выбил тебе глаз… — Аккерман горько усмехнулся. — И не смог оттолкнуть Эрвина. Ханджи дотронулась до его руки и сжала тёплые пальцы. — Посмотри на меня, — потребовала. — Посмотри, одноглазый. Леви перевёл на девушку взгляд. — Ты сделал всё, что мог, Леви. И если бы ты не «выбил мне глаз» то я бы сейчас была вот там. — Она многозначительно ткнула пальцем в пол. — Эрвин был слишком далеко. Нам обоим стоит отпустить это. — Зато теперь ты трёхглазая… У нас с тобой два глаза на двоих. — Что может быть лучше? — Ханджи беззаботно глянула на него. Леви смотрел на неё долго, будто оценивая сказанное, затем вздохнул и приобнял девушку за плечи. Она положила голову ему на плечо и тоже вздохнула. — Прости меня, — резко сказал мужчина после минутной паузы. — Я так долго молчал… И даже до этой битвы… Я мало говорил тебе, как ценю тебя. И… люблю. — Зато теперь ты говоришь это достаточно много, — фыркнула Ханджи и уткнулась лицом в его бок, закрыв глаза. Леви хмыкнул и потянул её вниз. Они откинулись на деревянный пол веранды и Зое ещё сильнее обняла Леви, зарываясь носом в его волосы. Он обернулся к ней и тоже обнял. — Я должен был сделать это раньше. — шепнул Аккерман. — Поздно — лучше чем никогда. И… Я тоже люблю тебя. Леви искренне улыбнулся и поцеловал Ханджи. Солнце зашло за горизонт.