She heard the fairies' voices

Она слышит голоса фейри. Он об этом давно знает, давным давно, ещё с момента их первой встречи во сне. Она призналась ему сразу, выпалила свой самый большой секрет. Он, конечно, тут же об этом забыл, на утро тщетно пытаясь выловить что-то такое из подсознания. Но она напомнила ему следующей ночью, и следующей, и следующей, и в итоге он всё запомнил. — Допился и спятил, — констатировал он через неделю, втайне радуясь, что белая горячка выражается через странные повторяющиеся сны, а не галлюцинации наяву. Впрочем, минусов тоже хватало — гуляя ночами по зачарованному лесу вместе с незнакомкой, измученного вида, с огромными тёмными кругами под глазами, он просыпался уставшим, шкала бодрости была на нуле. На расспросы коллег он отшучивался и говорил, что плохо спит в последнее время. Вокалистка клала руку на его плечо, и просила обратиться к врачу, вспоминая другого участника группы, бессонница которого положила конец его музыкальной карьере. — Нужно что-то с этим делать, — говорил он своей спутнице во время очередного лесного моциона во сне. — Мы сойдём с ума от недосыпа. Я еле держусь на ногах. Это невыносимо, всё сыпется из рук. — Мне жаль тебя расстраивать, — с нарочито сочувственным видом отвечала она. — Но лично я уже давно сошла с ума. Наяву я слышу всяких существ, а по ночам вижусь с тобой. И неизвестно как мне до сих пор удаётся скрывать это от близких и не переехать в психиатрическую больницу. — Где мы по-твоему находимся? — Не знаю. В лимбе, а может в одном из кругов ада. — Существуешь ли ты на самом деле? — А ты? Их разговоры были бессмысленными и бесконечными. Они пытались связаться наяву, но никогда не могли вспомнить имена и лица друг друга. Они пытались учить наизусть номера телефонов, зубрили адреса страниц в соцсетях, но это было бесполезно. Они перепробовали всё, что могли. Пили снотворное, транквилизаторы, она даже напилась однажды до отключки — не помогло, лежала потом в траве и истерически хохотала, пока он гладил её по волосам. Пару ночей пытались ходить поодиночке, одну даже не разговаривали друг с другом, но уже на третью кинулись друг к другу — больше им некому было рассказать об их мучениях. Когда он вставал утром, то уверял себя, что непременно сегодня пойдёт к психиатру, всё расскажет и будет выполнять все предписания. Но почему-то так и не шёл. Страшно было признавать себя сумасшедшим. «Каково же ей, жить ещё и с голосами в голове?» — задавался он вопросом, а потом горько усмехался. «Если она, конечно, существует не только в моём больном подсознании.» Иногда удавалось поспать днём. Днём их жуткая связь не работала и это радовало, конечно, но только отчасти. Из-за депривации сна забвение было хрупким и дерганым. Он просыпался от малейшего шороха и орал на жену. Потом просил прощения. Как-то раз даже заплакал от отчаяния. Как раз в ту ночь он опять встретился с незнакомкой из снов, но в другом лесу. Совсем новом. — Неужели какие-то подвижки… — прошептал он, оглядываясь. — Да, — кивнула она. — Лес другой. И этот лес настоящий. Он точно существует в реальности. — Откуда ты знаешь? — Потому что я сейчас в нём. Ушла из дома. Взяла палатку, спальник и сплю в лесу. Не знаю, как это работает. — Голоса по-прежнему слышишь. — Кое-что… Изменилось. — нерешительно сказала она. — Ну? — он схватил её руки в свои. — Говори, всё имеет значение. — Я их ещё и вижу, — выдавила она из себя, и заплакала. Ожидавший совсем другого ответа, в первую секунду он оттолкнул её в сторону. Она потеряла равновесие, и нелепо уселась в кучу сухих листьев, продолжая плакать. Он тут же кинулся к ней и обнял. — Прости, прости, я… не знаю, что на меня нашло, — умолял он, прижимая трясущуюся от всхлипываний девушку к себе. Лес пах осенью. То тут, то там что-то шуршало, словно кто-то вокруг. Он покачал головой. Что-то изменилось, и дело было не только в лесу. — Мне нужно тебе сказать… — наконец, немного успокоившись, произнесла она. — Фейри сказали это мне. Я боюсь говорить, потому что я знаю, что ты ответишь. — Пожалуйста… — еле слышно выдохнул он. Ему казалось, что он согласен на всё. — Фейри зовут уйти с ними. Мы заперты тут, потому что в этом месте есть портал. Звучит, как полный бред, но разве не в бреду мы находимся уже полмесяца? — она вздохнула. — Они сказали, что ты скорее всего откажешься. — Если откажусь, то мы так и будем торчать здесь во снах до скончания веков? — в растерянности он потёр виски. — Боюсь… Что да. Это их развлечение. Они выбирают жертв, обычно мужчину и женщину. Связывают их вот так. Мучают, а потом предлагают пойти с ними. Неизвестно, что там, но здесь, вот так… — Я думал, фейри просто воруют людей, — он пожал плечами. — Они говорят, раньше так и было. Но потом им стало скучно. — Что будет, если мы согласимся? Что будет с нами наяву? — Я так и не поняла до конца. — она закрыла глаза. — То от мы исчезнем, то ли… умрём. Ещё три ночи они пытались решиться. На второй день он малодушно сходил к психиатру, выпил всё прописанное. И естественно это не помогло. На третью ночь ответ был очевидным. Нужно было уходить. Прощаться. Прощание оказалось ужасным. Он даже погуглил разные варианты, что люди предполагали сделать в свой последний день жизни. Было много прекрасных идей, а осуществить получилось только пару нелепых телефонных звонков. Хотелось напиться, но почему-то (чёртова инсомния) стошнило после трёх стопок текилы. И этот запах осеннего леса, запах гниющей листвы струился за ним везде, сквозь закрытые окна и двери. Вечером он лёг в постель и долго не решался закрыть глаза. Сердце гулко билось о грудную клетку. Лес и незнакомка, черты лица которой сегодня казались особенно чёткими и резкими, встретили его сразу же. В запахе осени ему чудилась трупная вонь и железо. Девушка обняла его, спрятав лицо на его груди. — Всё… Так паршиво вышло. Мне очень жаль. — Это не твоя вина, — глядя вникуда поверх её головы, сказал он. — Моя, — возразила она. — Я всегда была странной и ненормальной, и притягивала к себе всё такое. — А ты думаешь, я не такой? — Из нас двоих ты явно больше принадлежишь реальному миру. — она грустно улыбнулась. — Почему? — Разве это не очевидно? Иначе бы фейри заговорили с тобой. Её глаза блестели от слёз, и она взяла его за руку, и поднесла её к своим губам, едва коснувшись. От этого странного жеста, полного любви и горечи, ему стало стыдно и неловко. — Пойдём? — спросил он, аккуратно высвобождая руку. Она кивнула, и развернулась в сторону чащи. Она шла прямо, не считая нужным обходить деревья и они расступались перед ней, как перед могущественной лесной ведьмой. Он шёл следом, и с каждым шагом кровь приливала к его коже. Он горел, словно в лихорадке. По мере того, как они погружались вглубь леса, их окружали странные искрящиеся огоньки. Они выглядели обманчиво безобидными, но он чувствовал исходящую от них опасность на каком-то первобытном уровне. Портал выглядел как будто в мире кто-то случайно прорвал дыру. Прореху. Вспорол ткань вселенной ножом. Из прорехи выглядывала чернота. Нет, Чернота. Мрак с большой буквы. «Наверное, именно так выглядит чёрная дыра» — мелькнуло в голове. Она обернулась. Огоньки облепили её со всех сторон. — Фейри ждут, — шепнула она. — Но у нас есть немножко времени. Она шагнула к нему, и огоньки, недовольно встрепенувшись, отпрянули, а она скользнула в его объятья. — Теперь я запомню. Да, теперь запомню, — она прикусила нижнюю губу, а потом спросила то, что спрашивала уже не раз. — Как тебя зовут? — Марко, — ответил он, чувствую как глаза начинает щипать. Она вжалась в него, словно старалась слиться с ним, стать его частью и хотя бы таким образом сохранить себя. — А тебя? — Санна. — почти неслышно сказала она. Рой огоньков засуетился. Они одновременно посмотрели в сторону портала. Его края еле заметно размывались, сливаясь с пространством. Им осталось только взяться за руки и пойти к порталу, и так они и поступили. В шаге от Черноты, куда уже начали нырять отдельные нетерпеливые фейри, Санна улыбнулась ему, искренне и радостно, будто ей пришло на ум что-то очень забавное. Она отпустила его ладонь. И толкнула его со всей силы. В сторону от портала. Взбешенный рой огоньков метнулся к нему, но девушка, не теряя драгоценных секунд, прыгнула в прореху, и тогда фейри устремились за ней. Оглушенный и ошарашенный, Марко смотрел, как закрывается прореха, как смыкаются её края. Опоздавшие огоньки обуглились на его глазах и осыпались за землю пеплом. Мертвечиной запахло ещё сильнее, и он почувствовал подступающую тошноту. — Санна! Нет! Собственный крик колокольным звоном отдавался в черепной коробке, из которой будто вынули мозги. В холодном поту, в земле и грязи, он лежал в своей квартире, в незастеленной кровати. Он перегнулся на пол, и его вырвало. На полу, в крови и желчи лежали крошечные крылья, словно от удивительного насекомого. На подгибающихся ногах, он дошёл до ванной и кое-как умыл лицо ледяной водой. Отражение в зеркале, со спутанными волосами и мешками под глазами, словно вернуло его в худшие годы его жизни, но всё это было не важно. — Санна, — произнёс он. Он помнил её имя. Имя той, которая спасла его. Когда он вернулся в комнату, убрать с пола рвоту, никаких крыльев там не было. Он прилег, в надежде собрать все мысли в кучу, и уснул. Он спал без снов. С этого дня сны больше никогда ему не снились, и те жуткие полмесяца ослабели в его памяти и полустёрлись. Хорошо он помнил только две вещи. Её звали Санна. Она слышала голоса фейри…