Из той страны, что внизу

Мальвина здесь недавно, но ничего ей не кажется странным. Наоборот, все так, как она давно привыкла: нищета забралась в почти каждый дом, страх порабощает любого, богатые пируют, бедные же еле дышат от голода. Карабасу все происходящее в Тарабарии нравится. Мальвина задается вопросом: может быть, это должно нравится и ей? А что тут такого? Нужно уметь принимать чужую точку зрения. Только вот с днями приходит понимание, что Карабасу все нравится по той причине, что он ничего не замечает. Он здесь, чтобы навестить знакомых, взять в долг или отдать долг… Трудно сказать, но, смотря на него, сразу скажешь — он дома. Разруху, тщательно скрываемую за внешним блеском, видят только его «куклы», после представлений большей частью предоставленных сами себе. Не может же Карабас держать живых людей в рабстве? Каждый его артист с ним по своей воле. Мальвина никогда в своей жизни не видела ничего, кроме театральной сцены. Но она ей никогда не нравилась: изображать кого-то, кем ты не являешься, слишком скучно и неинтересно. Жаль тратить на это свое время. Есть в жизни дела намного содержательнее, чем заучивание пустых, но почему-то кажущихся смешными зрителям, фраз. Мальвина любит узнавать новое, но оно достается ей с величайшим трудом. Она любит книги, сама училась читать, оттого каждый полученное сольдо за работу откладывает, мечтая начать жизнь с чистого листа. В будущем она видит себя кем угодно, но только не актрисой. Ей искренне противно от того, что Карабас дает ей ведущие роли. Тут можно радоваться только одному — остальные артисты ни разу не проявляли к ней ненависти. С некоторыми, вроде Артемона, она даже смогла найти общий язык. Карабас — значимая фигура при дворе Трех Толстяков, Мальвина — его любимица. Она знает обо всем, что творится в городе. Тот день начался как обычно, с раннего подъема без завтрака, а дальше продолжился репетицией. Мальвина не улыбалась, но прикладывала старания к тому, чтобы Карабас не сорвался. Минуты тянулись вечность. И тут шум. Все, как по команде отвлеклись от тех занятий, что были им поручены, Арлекин первым юркнул на улицу из шатра. Глаза Карабаса округлились, тот с недовольной миной также поднялся со своего места. Позже все заметили, как его лицо побагровело от гнева, ведь в город приехал конкурент — бродячий цирк. За спиной Карабаса пошли тихие перешептывания. Мальвина же вздохнула спокойно, у нее была секунда-другая, чтобы перевести дух. До самого вечера шли обсуждения того, как заставить граждан выбрать вместо цирка театр, Карабас долго мучал своего помощника Дуремара, чтобы тот нашел выход из ситуации. Репетиция все равно продолжилась, но вполсилы. Мальвина никогда не была особо любопытной, но цирки она видела так давно, что отказать себе в удовольствии посмотреть хоть одним глазком на прибывший балаган, стало в этот вечер абсолютно невозможно. Надо признать, она была не одна такая, еще несколько ее коллег заинтересовались расположившимся напротив вагончиком. Все весело рассмеялись, когда заметили так же неловко идущих навстречу циркачей, пожелавших увидеть театр. Начались знакомства. Мальвина была не особо внимательна, когда пожимала циркачам руки, не запоминала лиц, зато на нее как раз смотрели с особым интересом. То был Тибул, который уже через минуту, пользуясь тем, что Август отвлек всех собравшихся какой-то забавной историей, отвел Суок в сторону и что-то шепнул ей на ухо. — Говорят, ты лучшая актриса своего театра? Мальвина с непониманием и некоторой растерянностью уставилась на стоящую перед ней циркачку. Кажется, она только что с ней познакомилась… Не отложилось в памяти. Девчонка одного с ней возраста, улыбчивая, приятная. — А я слышала, что в цирке ты лучшая, — вежливо отозвалась Мальвина. Девчонка рассмеялась. — Я лучшая, потому что единственная. Нас, как видишь, всего ничего. А ты сумела превзойти всех. Расскажешь, как это — быть лучшей в театре? Мальвина терпеть не может эту тему, но беда в том, что ее никогда о таком не спрашивал. Девчонка кажется искренней, что-то в ней располагает к себе, хочется с ней заговорить. Мальвина слабо улыбается впервые за этот день. — Почему бы и нет… Ты Суок, верно? Мальвина ненавидит театр, но практики у нее хоть отбавляй. Она рассказывает подробно, расписывает мелочи, когда Суок задает ей вопросы. А перед глазами так и стоит профиль ее хозяина. Хочется поморщиться. Медленно, плавно, так, что не заметить, Мальвина начинает рассказывать и о нем. Суок внимательно слушает, не прерывая. Мальвина ей нравится, но в ее речи чувствуется какая-то невесомая грусть, что-то тянущее во мрак. Странное предчувствие охватывает циркачку, печальный взгляд Мальвины тому помогает. Не сильно она разбирается в различных революциях, но хорошо умеет понимать чужие чувства. Когда откровенный рассказ Мальвины подходит к концу, Суок, забывая о том, что ей поручил вызнать Тибул, осторожно кладет ладонь на скрещенные руки актрисы. Та вздрагивает, уставившись на лицо циркачки. Есть волшебное слово, Суок чувствует, что нужно его сказать. — А ты бы хотела все изменить за один день? — Так быстро не получится, — тихо отвечает Мальвина. — Но я прилагаю усилия… Готовлюсь. — А хочешь, я подарю тебе возможность изменить все за один день? Ты сможешь стать тем, кем мечтаешь, — улыбается Суок. — Разве ты можешь? — с сомнением спрашивает Мальвина. Суок заверяет ее, что может, что сделает все, чтобы помочь Мальвине найти в этом мире занятие по душе, а не актерство. Она просит ее рассказать, что делает ее хозяин при дворе Трех Толстяков. Не нужны уговоры, не нужно ничего — Мальвина не глупая, сразу поняла, зачем ей это. Она видела нищету, грязь и страх по дороге сюда. Она росла в нищете, грязи и страхе. Ей это надоело. Карабас будто бы вобрал это все в себя, будто бы олицетворяет это. Мальвина от него устала, пусть теперь его положение осложнится революционерами. К тому же, улыбка Суок. Она будто бы задевает нечто спящее в ее душе и укутывает это плотнее, говоря, что пока еще не время. Мальвина не замечает того, в какой момент они начинают сжимать руки друг друга и смотреть в глаза… Они видятся практически каждый день. Мальвина была на представлении Суок, Суок была на представлении Мальвины. Обе уже против воли ищут в толпе одно единственное лицо. И находят. Суок выполняет сложные акробатические трюки, Мальвине легче произносятся строки очередной неинтересной пьесы, где Пьеро становится ее мужем. Мальвина думает о том, что этому скоро придет конец, Суок же вспоминает улыбку Мальвины, думая о том, что той не идет парик из голубых волос, который она надевает на премьеру, он будто бы подчеркивает ее бледность. Разговоры между ними самые простые, не всегда они говорят о делах. Мальвина никогда ни кем в своей жизни не разговаривала по душам, с Суок это оказалось сделать впервые очень даже просто. Мальвина не узнает себя. Суок же начинает ей доверять. — Я не сильно понимаю восстаний, — расстраивается Мальвина. — Я тоже. Но я понимаю тебя, — смело смотря ей в глаза, признается Суок. И эти слова зажигают искру в душе. Мальвина спрашивает порой, чем цирк отличается от театра по ее мнению. Та не может дать однозначного ответа, пожимая плечами. Задает встречные вопросы о том, кем бы Мальвина хотела быть, та тоже сомневается в своих знаниях на этот счет, кусая губы. Эти сомнения их объединяют. Сплачивают. Ранимые и беззащитные, они открываются друг другу, не зная толком, к чему приведет следующая беседа. Иногда у них появляется желание встретиться без повода, чтобы просто побыть друг с другом… В вечер, когда к вагончику подъезжает доктор, запоминается Мальвине тем, что ей приходится возвращаться от циркачей как можно раньше. Она запомнила, как позвали Суок. Прежде чем уйти, она оборачивается, улыбка растягивает ее губы, а потом ловко подскакивает к Мальвине и оставляет на ее щеке поцелуй. Та не успевает опомниться, хлопая глазами. Еще полночи Мальвина ворочается, вспоминая это и краснея. На следующий день она не встретила Суок. И страх прошелся по ее внутренностям, опасения за завтра и за то, что может случиться на днях, не давали ей покоя. Мальвина вся тряслась. Она не слышала, как на главной площади зачитывался приговор, она не слышала выстрелов, не заметила того, как Карабас куда-то вдруг пропал. Она свалилась с горячкой в тот самый день, когда ушла Суок. Больше всего горела щека. От поцелуя… Мальвина редко раскрывает глаза. Она различает лицо над собой спустя много дней. Это посторонний человек, не ее коллега, он ставит ей компресс. В другой день что-то знакомое мелькает рядом с ней, только она никак не может понять что. Лишь слышит тихий шепот: «Проснись же наконец, все теперь будет хорошо»… Когда она приходит в себя, то Суок приходится звать. Мальвина потом узнает, что та попросила свой балаган задержаться в этом городке ненадолго, чтобы поговорить с подругой. Суок улыбается Мальвине и хватает ее за плечи, чтобы сказать единственные слова, которые она обдумывала и рядом с Тутти, и в темнице: — Давай ты будешь кем захочешь рядом со мной? Улыбка растягивает губы Мальвины. У нее не получается ответить отказом.