***
— Вы два идиота, вы знали об этом? — Юнги очень серьезно, если не сказать осуждающе смотрел на сидящих напротив него Чимина и Чонгука. — С чего бы? Мы поступили по совести! — Чонгук скрестил руки на груди, надувшись, при этом опасно для жизни сжав челюсть. — Да потому что я не собираюсь садиться в тюрьму! — Юнги закатил глаза, затем уронив голову на лежащие на пустующем в ожидании заказа столе руки. Все сознавшиеся подельники, после того, как покинули полицейский участок, единолично сошлись на мнении о том, что теперь самое время навестить шашлычную Гука. Возможно, в последний раз, о чем сразу стали сожалеть и тосковать два друга детства. — В смысле ты не собираешься садиться в тюрьму, если ты час назад написал признательные показания? А если Джин не будет таким же благородным как мы с Гуком и решит запрятать тебя по всей строгости?! — Чимин был и удивлен, и шокирован, и возмущен одновременно. — Если он решит меня засадить, значит, мои чувства безответны, а с безответными чувствами намного приятнее справляться на свободе. — Юнги до сих пор не поднимал голову, говоря теперь куда-то в свой рукав. — Которая, в вашем случае, теперь под угрозой. Хоть я и не знаю, что вы там понаписали. — Подожди, подожди, но… — На лице Чонгука был отражен оживленный мыслительный процесс, который, кажется, дублировался в голове его друга детства, который недоумевал, но все же пытался дойти до всего своими мозгами. Юнги поднял голову, чтобы потом положить ее на поставленные на локти руки. — Я признался в том, что все провернул в одиночку, при том, что это заведомая ложь — это раз. Я не указал никакой конкретной информации, по которой можно было бы убедиться в моей виновности — это два. Единственное, что поможет меня засадить за решетку — это мой компьютер, который, в случае чего, я очень оперативно подчищу. Это три и вуаля. — Юнги откинулся на спинку стула. — Я советовался со своим зятем, ну который муж моей родной сестры. Он адвокат и дал мне некоторые бесценные рекомендации по этому поводу. — Черт, я-то думал, что ты реально раскаялся… Что решил сделать такой широкий и красивый жест… — Чимин был, как будто разочарован, однако затем на его лице все же мелькнуло восхищение. — Но твой план очень хорош. — Я раскаялся. И я действительно его люблю. И я почти уверен, что он все поймет правильно и не даст ход тому, что я написал. Особенно после того, как ты уверил его в отсутствии между нами сексуальных отношений. Ты же уверил? - Юнги прямо смотрел на Чимина, который теперь самодовольно улыбался. — Я еще сказал, что ты спишь в его футболке. После этого он сразу растаял. — Что ты ему сказал?! — Юнги резко придвинулся к столу, пытаясь нанести Чимину тяжкие телесные повреждения пока только взглядом. — Я не мог рисковать и решил зайти с козырей. — Чимин пожал плечами. — Ай, он не смеялся. И вообще собирался на это что-то ответить, но ты прервал его своим эффектным появлением. — Так, подождите. Это все хорошо и приятно, но что будет с нашими показаниями? — Чонгук продолжал осуществлять когнитивную работу своего мозга, теперь переживая только за их с Чимином судьбу. — Если повезет, ваши признательные показания останутся незамеченными. Вы не заявляли, как я, о том, что желаете сдаться, а просто пришли и накарябали что-то на бумаге. На вас нет никаких улик. Совершенно. Улики есть только на меня. Как и жажда только моей крови. — Подожди, а если они сопоставят наши с Гуком показания и твои, и поймут вдруг, что мы были соучастниками? — Чимин задумчиво смотрел на Юнги. — Очень сложно будет связать все воедино, особенно, если мы все будем отрицать знакомство друг с другом. А даже если мы знакомы, это никак не доказывает то, что мы вместе кого-то грабили. Вы писали что-то в своих признательных показаниях обо мне и о друг друге? — Нет. — Два друга одновременно начали отрицательно трясти головами. — Я написал, как знакомился, доставал информацию и обчищал сейфы, без дополнительных имен. — Я тоже никак вас не сдал. — Судя по его уверенному голосу, Чонгук говорил совершенную правду. — Вот. О чем я и говорил. Хорошо, что вас никто не учил писать признательные показания... Они заебутся искать между нами связь. Преступную связь. Тем более, что не было никакой конкретной информации. Факты они начнут требовать при вызове на допрос, но вы можете не явиться. Или не говорить. Все что угодно, вас никто не заставит, пока не докажут вашу действительную причастность. В конце концов, имена можно не знать, а адреса забыть. — Юнги пожал плечами, и атмосфера за столом стала более расслабленной, потому что все вдруг уверились в том, что риск, реши Джин их всех повязать, действительно сведен к минимуму.***
Юнги почему-то был уверен в том, что его широкий жест был оценен по достоинству. Он действительно не хотел, чтобы Джин считал его подлецом, потому решил сознаться во всех прегрешениях, воспользовавшись небольшой хитростью, которую до этого подсказал ему отец. Если Джин захочет замять это дело, он лично покажет ему свой компьютер, в котором на тот момент будет содержаться вся информация о его махинациях с защитными системами, потом при нем же все удалив, закрепив свое твердое намерение встать на путь истинный и перестать заигрывать с законом. Если Джин действительно чувствует к Юнги то же, что и Юнги чувствует к нему, он не позволит сесть ему за решетку. Юнги был уверен, что этот арест — это личная месть, не имеющая ничего общего с жаждой справедливости. Джину важно было не в принципе найти преступника и наказать его по всей строгости, а наказать именно Юнги, за то, как он поступил с ним, а не со своими, с позволения сказать, жертвами. При таком раскладе, после того, как Юнги сознался, Джин поймет серьезность его намерений, и они вновь попытаются наладить между собой ту волшебную связь, которая появилась, но не успела закрепиться. А если Джин его не любит… Ну тогда Юнги, пусть и не без скрежета кошачьих когтей в сердце, уничтожит все улики, заручившись поддержкой Джисона, и будет со стороны наблюдать за тем, как полиция, с Джином во главе, продолжит ломать зубы над доказательством его вины. И после того, как все попытки провалятся, он сможет посмеяться всем в лицо, а затем ненадолго уехать куда-нибудь, чтобы дождаться затишья и немного успокоить свою покалеченную безответным чувством душу. Но он был уверен в Джине. Несмотря на то, что он был почти что непроницаем для постороннего взгляда в тот момент, когда Юнги перед ним каялся, была необъяснимая уверенность в том, что он уже все для себя решил. Вернувшись в свою квартиру, Юнги впервые в действительности оценил тот факт, что у него был свой дом. Его не было почти две недели, и даже стирать со всех поверхностей пыль было теперь особым удовольствием. И он наконец-то мог себе позволить отправиться на работу на собственном авто, которое терпеливо дожидалось его на охраняемой подземной стоянке. Казалось, жизнь действительно начала налаживаться. Нужно было дождаться только того момента, когда Джин будет готов с ним поговорить. Проявит инициативу. Но только когда действительно будет готов. Первый рабочий день в почти свободном режиме, когда после работы Юнги отправится домой, а не на съемную квартиру, и на своем личном авто, пролетел довольно быстро. С момента его признания прошло два дня, и все эти два дня было тихо. Его никто не разыскивал, ему не звонили, не пытались подсунуть под дверь повестку или еще что-то, что могло бы свидетельствовать о том, что полиция была живо заинтересована в его поимке. Все было спокойно. До того момента, как Юнги не вышел из здания, в котором находился офис страховой компании и не заприметил рядом со своей машиной двух полицейских, один из которых внимательно изучал его номера, сверяясь с чем-то в своем планшете. Да нет, этого быть не может! Но… Неужели Джин действительно решил упрятать его за решетку? Но ведь это значит, что расчет Юнги о взаимности чувств был… неверным? Если не сказать самонадеянным... Черт! Юнги слишком сильно успел увериться в успехе своего провернутого с признанием фокуса, чтобы теперь сразу суметь собраться с мыслями. Ему понадобилось время, чтобы вспомнить о том, что главное — добраться до компьютера и ноутбука и грамотно подчистить их. В сложившейся ситуации, он просто сотрет всю находящуюся на жестком диске информацию. Абсолютно всю. Чтобы его компьютеры попали в руки специалистов совершенно голенькими. Но до компьютеров еще нужно было добраться… Юнги стал медленно отходить от главного входа, пытаясь затеряться среди, как по закону подлости, не достаточно заметного количества людей, не привлекая лишнего внимания, уже намереваясь зайти за угол, отойти на безопасное расстояние и сесть в такси, которое домчит его до дома. — Мистер Мин? — Полицейский окликнул его со спины, через мгновение поравнявшись с Юнги, и Юнги тут же пожалел о том, что игнорировал регулярные занятия спортом, теперь не имея никаких задатков к тому, чтобы сбежать, как мог бы сбежать Чонгук. — Мы забираем вашу машину на штраф-стоянку, а вам придется проехать с нами в отделение. Полицейский смотрел на него серьезно, но спокойно, что-то отмечая в своем рабочем планшете. — Пройдемте. — Он указывал на полицейскую машину, а Юнги теперь жалел о том, что не позаботился о дубликате ключей от своей квартиры для самых близких, которые теперь могли бы его спасти, просто спрятав на время его компьютерную технику, затем грамотно с ней расправившись. Он бы мог предположить, что его квартиру близкие люди могли просто взломать, но без посторонней помощи это сделать нереально, а для этой посторонней помощи, чтобы не навлечь на себя подозрения и полицейский наряд, нужно доказать, что именно ты являешься владельцем квартиры. Но документы на квартиру, как и ключи были только у него. А он был в ловушке.