Этот Седрик Диггори

Гарри торопливо шагал по Хогвартсу, кутаясь в мантию-невидимку, стараясь побыстрее проскочить по коридору, чтобы не напороться на старост или преподвателей. Его темные кудри забавно подпрыгивали от быстрых и резких движений, а очки то и дело сползали на нос. Он спешил, очень спешил на встречу, в которую бы никогда не поверил, живи он в обычном мире. В мире, где нет оборотней и летающих метел, где люди не могут воскреснуть или жить вечно. Если бы Гарри не жил в мире магии, то никогда бы не поверил в содержимое записки, которую не так давно ему подсунули под дверь. Клочок бумаги, разбудивший в Гарри надежду. Слово, которое он почти забыл. Возможно, это была всего лишь очередная шутка Малфоя и его дружков, или товар из магазина Джорджа и Фреда, но Гарри проверил пергамент сотнями тысяч заклинаний и те не показали никаких признаков подделки, да и почерк покойника подделать было сложно. «Привет, Гарри, я знаю, что ты мне не поверишь, но прошу, пожалуйста, приходи на наше место. Я всё тебе объясню.»

-Огонек. Гарри сразу понял от кого записка. В его чемодане хранилось еще с десяток таких же, на которых красовался чужой аккуратный почерк, рожицы в углу листов и кривые каракули самого Гарри. Переписка с Седриком началась как-то очень внезапно, как и всё общение с Диггори в целом, но очень грело Поттера в дни, когда все от него отвернулись. Если бы только Гарри был умней… И, если бы Седрик. Если бы он только не ушел так рано, быть может Гарри бы сказал ему слова, которые горели у него в сердце, но которые так сложно было произнести вслух. Если бы только этот шанс оказался правдой… Гарри перескочил последнюю ступеньку и на него комом обрушились воспоминания.

***

Тогда он также бежал под мантией невидимкой по холодным темным коридорам, запинаясь о подол мантии и ступеньки, боясь наткнуться на старост или Филча, или того хуже, заплутавших студентов Дурмстранга. Суровые болгары пугали Поттера, несмотря на то, что временами он был молчалив не меньше, чем они. Просто иногда на душе было паршиво, так слякотно, что даже разговаривать ни с кем не хотелось. Хотелось, чтобы его оставили одного, хоть на пару минут, чтобы Гарри просто мог выдохнуть, без мельтешащих вокруг лиц и смешивающихся в густой гул голосов. Когда желание наорать на кого-нибудь превращалось в непрекращающийся зуд под кожей, а люди вокруг слишком дотошно вопрошали что же с ним случилось, Гарри убегал. Ему было не объяснить взрослым, что он рассорился со всеми своими друзьями и не хочет с ними мириться, что он дурак, потому что кажется влюбился в ловца команды соперника. И что он хочет, чтобы его кто-нибудь не выслушал, а просто понял. Но Гарри не мог объяснить и он убегал. Вдыхал свежий, наполненный озоном и запахом травы воздух и приводил мысли в подобие порядка. Хотя какой к черту порядок, когда у тебя каждый год то воскрешение Темного Лорда, то возвращение беглого крестного, то вот как сейчас — турнир? Вот и у Гарри его в голове никогда не было. В ту ночь Гарри решил сбежать на Астрономическую башню. Ему хотелось увидеть звёзды, он сам не понимал, зачем, но ему просто было нужно. Наивный, подростковый максимализм, требующий звёзд. Пусть так. Отросшую челку трепал промозглый, осенний ветер и Гарри зяб, кутаясь в тонкую, старую кофту Дадли, но не уходил, позволяя себе замёрзнуть. Так мысли отлетали куда-то за подкорку сознания, как пыль под кровать, и оставалась только непреодолимая стихия и белые точки далёких звёзд. В один из таких моментов Гарри потревожил Седрик. Незаметно подкравшись к выпавшему из реальности гриффиндорцу, он аккуратно сложил мантию-невидимку, ничуть не удивившись её существованию, и молча накинул Гарри на плечи теплый лоскутный плед. На удивленный взгляд Гарри он неловко рассмеялся и пояснил: — У меня сил нет смотреть на то, как ты ходишь в этой рыбьей кофте. Гарри слабо улыбнулся и поблагодарил Седрика. Над ними, резвясь среди облаков, летал серый сычик. Где-то вдалеке шумели многовековые деревья Запретного леса. Они какое-то время просто стояли молча, не решаясь нарушить тишину. — А тебя не поймают? — тихо спросил Гарри, хотя спросить хотел совсем другое. Например «Что ты тут делаешь?». — Не, я же староста, — весело ответил Седрик. — Мне можно всё, в пределах чужих факультетов. — Да, ты не на тот факультет попал. — беззлобно усмехнулся Гарри, — Это на что намек? — наигранно возмущённо прищурился Седрик, — Да, так, — отмахнулся Гарри. — Не бери в голову. Седрик аккуратно облокотился о резные перила лоджии, чтобы быть на одном уровне с Гарри. Седрик был немного выше него, но так, склонившись, можно было подумать, что они одного роста. «И возраста» — ехидно добавило подсознание. Седрик свое подсознание решил игнорировать. — Ты боишься? — тихо спросил Поттер. — Боишься турнира?  — Да, — выдохнул Седрик, — Очень. Больше из-за неизвестности, и того, что…– «ты можешь погибнуть», — хотел произнести пуффендуец.  — Того, что подведу факультет. Они так рады тому, что я участник, они надеются выиграть кубок школы в этом году. Ходят с этими дурацкими значками, ты уж прости их. Они злятся и не верят тебе. И меня не слушают, говорят я опять всех выгораживаю. Гарри вспомнил разгневанные и ущемлённые взгляды пуффендуйцев — они восприняли участие Гарри в турнире, как личное оскорбление и вызов. И им было невдомёк, что Гарри этого не выбирал, они ему не верили. Равносильно, как и весь Хогвартс, равносильно как и Рон, и его однокурсники. — Почему ты пришел сюда? — вдруг спросил Седрик. Гарри смутился и промямлил что-то про то, что ему очень нравятся звёзды. — Я думал, я один такой дурак, — усмехнулся Диггори. — Когда я смотрю в небо, мои проблемы не кажутся мне такими огромными. Ведь звёзды видели столько эпох и столетий, в каждом человечество сталкивалось и с более страшными вещами, чем двойка по зельеварению. И смогли преодолеть. Когда смотришь на небо и понимаешь, что человек сумел долететь даже до звёзд, то сразу думаешь о том, что ты сильнее, чем тебе кажется. И если сегодня сил нет, то завтра они обязательно появятся и все будет лучше. Гарри стоял, раздумывая над словами Седрика. Что-то в них было. — А все пуффендуйцы такие непрошибаемые оптимисты? — А все гриффиндорцы такие скептики? — не остался в долгу Диггори. — Я думал, что это качество слизеринцев. Гарри понизил голос до заговорческого тона. — Скажу по секрету, я на самом деле должен был попасть на Слизерин но, увидев рожу Малфоя, уговорил меня туда не отправлять. Седрик рассмеялся. — Ты, что серьезно? Гарри захихикал вслед за ним. У него с души как-будто камень упал. Никому с родного факультета Поттер бы не смог такого рассказать. — Да, вполне. — Ты поразительно «везуч», Гарри Поттер. Гарри отвесил притворный поклон, брякнувшись головой о выступ перил. — Приятно познакомиться, — он ткнул кулаком себя в грудь, — Любимец фортуны и главная зубная боль Филча во втором поколении. Седрик смеялся, пытаясь заглушить рукавом рубашки рвущиеся из него булькающие звуки из-за чего становилось лишь смешнее. — Спасибо, — сказал Гарри. — За всё. Седрик, как-то понимающе на него посмотрел и Поттер поймал себя на мысли, что несмотря на воцарившуюся тишину, ему очень комфортно с Седриком. Диггори достал палочку и Гарри осторожно на него покосился. Седрик лишь тепло ему улыбнулся и зажёг Люмос, а затем сделал незамысловатое движение палочкой, и светящийся огонек сорвался и полетел в темное звёздное небо. А потом вдруг вильнул, распадаясь на тысячи маленьких огоньков, помчался вниз, освещая темноту светом желтоватых искр. Двор Хогвартса осветился сотнями маленьких светлячков, которые опадая на траву, медленно отскакивали и поднимались обратно вверх и уносились в небо. Гарри как-будто оказался в космосе, в невесомости, где-то далеко далеко от всех волнующих его неприятностей. Где был только он и тысячи огоньков, и еще Седрик. Такой спокойный, такой знакомый и понятный. Поттер смотрел, как завороженный, на танец светящихся сфер, думая с какой легкостью Седрик сделал из простого Люмоса такое маленькое чудо.  — Загадывай желание, Гарри, — Седрик рассмеялся, не удержался и легонько взъерошил темную макушку, — Звезда падает. А Поттер только закрыл глаза, пытаясь унять поднимающуюся где-то под сердцем волну. От такой домашней заботы, будто они сто лет знакомы, и совсем простой ласки у Гарри теплело в груди. И он не знал, что делать с этим чувством. Зачем Седрик так с ним? Зачем давать несбыточную, призрачную надежду? Какой Поттер, дурак, опять всё придумал. Пуффендуец просто о нем заботится, как друг, а он опять не может унять свое воображение. Как это всё глупо, как заставляет биться сердце. Гарри выдохнул и позволил загадать себе одно желание; такое глупое, такое детское, такое важное. Когда гриффиндорец открыл глаза, то перед его взором предстала лишь пустая лоджия и потрескивающее в оставленной банке пламя. Гарри усмехнулся, Диггори так очарователен в своих привычках, вроде бы и совсем магловских, как этот лоскутный кардиган, а вроде и магических, как банка с синеющим пламенем. Гарри уселся на пол и обнял банку, кутаясь в одеяло и фантазируя, чем может сейчас заняться Седрик. Наверное, будет мерзнуть без своего лоскутного кардигана. Странный он всё-таки, этот Диггори.