Горячий салат с тунцом и клубникой

Оружие бывает разное: огнестрельное, холодное, биологическое. Есть оружие, которым можно убить тысячи людей одним движением; есть, которое требует уйму усилий для убийства одного. Или самого себя – долго и практически незаметно, но наверняка. Коробочки Вонголы – тоже оружие. На них тоже распространяется правило висящего на стене ружья – они действительно опасны, даже когда на улице тепло и сухо, врагов нигде не видно, следы вчерашних битв заклеены пластырем, а сама коробочка осталась в далеком будущем, о котором напоминает только новое кольцо на пальце. Хром всего четырнадцать, но она понимает, что недооценивать попавшую ей в руки силу нельзя. Её надо знать абсолютно, изучить досконально, что бы однажды, в самый неподходящий момент, она не обернулась против неё самой. Хром еще ребенок, но у неё был отличный учитель. Монокль Спейда – отличное оружие. Пусть оно не выпускает языки пламени, не стреляет очередями смертоносных пуль и не разрезает врага на куски, но Хром видит сквозь него то, что скрыто от глаз остальных. А информация – самый ценный ресурс. Это немного пугает, но затягивает неизбежно. Хочется увидеть все больше, глубже. За те границы, что недоступны, подглядывать заманчиво всегда. – Ты чего уставилась? – Кен смотрит подозрительно, и Хром тут же убегает. Прячется в какой-то темный угол, прижимает холодные пальцы к пылающим щекам. Что сейчас было? Она просто тренировалась с иллюзиями и моноклем, когда Кен и Чикуса зашли в комнату. Почему они были без одежды? Девочка уверена, что как бы они к ней не относились, ребята ни за что не стали бы расхаживать голышом там, где она. Мукуро, если он об этом узнает – а он наверняка узнает – будет очень недоволен, а ребята ведь не хотят его расстраивать. А вдруг? Хром осторожно прикасается к моноклю, все еще висящему у неё перед глазами. Тихо встает и подкрадывается к о чем-то переговаривающимся парням. Она прячется за углом, и отсюда плохо видно, но они все еще без одежды. Хром сдвигает монокль в сторону и вздыхает с облегчением – это его эффект. Хром убирает коробочку, но мысль о том, какая возможность у ней теперь есть, не дает ей покоя. Девочке интересно, и, хоть и очень страшно, – но любопытство быстро берет верх. На босса смотреть нельзя – опасно. Он почувствует взгляд, различит сквозь иллюзию все её истинные намерения. И Хром просто быстро пробегается взглядом по тонкому телу, что бы запомнить, что в промежности у Тсуны еще редкие тонкие волосы цвета корицы, а ягодицы ровные и круглые. А вот его друзей разглядывать можно долго и открыто: Гокудера в упор не замечает девочку, и она смотрит как зачарованная на узкие выступающие лопатки, маленькие темные соски и вялый небольшой член, темный и ровный. Хром думает, что хотела бы попробовать его, лизнуть осторожно и оценить реакцию Хаято. Она смотрит, как Гокудера почесывает внутреннюю сторону бедра – обычное действие, но без одежды выглядит почти эротикой: как он отводит ногу, проводит ладонью от выступающих тазовых косточек совсем близко к яичкам. Хром смотрит, затаив дыхание, и запоминает каждую царапинку на руке с тонкими пальцами и гладкой коже живота парня. Ямамото другой: вряд ли старше их, но выглядит без одежды совсем взрослым. И если не слушать его звонкий голос и смех – а Хром не слушает – то можно представить, как он будет трогать её, уверенно и сильно, пока она попробует на ощупь загорелую кожу, прижимаясь к нему. Он обязательно должен перехватить её руку и опустить себе на член, а Хром покраснеет смущенно, но все же осмелится... Хром краснеет. Закрывает глаза и лицо руками. Неправильно думать об этом, не нужно. Они очень хорошие люди, они очень добры к ней и любят её. Это неправильно – представлять их так, ласкающих её, двое одновременно или все сразу. Или друг друга. Хром очень хочет перестать. Не возвращаться в разрушенное здание, тут же ныряя под одеяло в своем уголке и вспоминая все подробности, что накопились за день. Не протягивать осторожно руку к своей груди, мягко сжимая и гладя, или вниз, представляя вместо своего тела чужое. Совсем чужое тело, не такое, как у неё. У Кёко тоже другое. Бедра пошире и грудь чуть-чуть побольше. Кёко улыбается Хром, она её любит, говорит, что они друзья. Хром кивает и сгорает от стыда от того, что видит перед собой не друга – узкую талию, аккуратный живот и ровные маленькие груди с темными пятнами сосков. Она видела Кёко много раз, когда они мылись вместе, но сейчас – по-другому. Сейчас хочется протянуть руку и погладить, чуть сжать эти темные чужие соски. Будет ли ей так же приятно? Или она будет чувствовать что-то другое? Хром интересно, и она еле сдерживается, одергивает себя, что бы не сделать глупости, не разрушить какое-то подобие человеческих отношений – Хром будет их не хватать. Она прижимает руки к себе, вцепляется в ворот одежды, лишь бы выдержать. Никто не обращает внимания – Хром всегда их так держит, Хром всегда некуда их девать. – Моя милая Хром, - улыбается ей Мукуро. Она его тело не видит – он всего лишь иллюзия, не настоящий. Нельзя увидеть иллюзию без одежды. Ей страшно – он знает, он сейчас начнет её ругать. Отберет монокль. Хром вдруг понимает, что почти не снимает его теперь. Но Мукуро просто спрашивает её самочувствие и просит не грустить. Хром улыбается смущенно, она больше не грустит. У неё теперь есть интересное занятие. После ухода Мукуро Хром понимает, что ей жаль, что она не смогла рассмотреть и его. Ей интересно, какой он там, под одеждой. Но там – это за много километров, где настоящее тело. Девочке кажется, что одежда – это тоже иллюзия. Тонкая тряпичная завеса, за которой прячутся они все. Но она не хочет больше иллюзий, она хочет настоящего, правды, хотя бы немного. Хром очень любит правду, какой бы пугающей и печальной она не была. Она идет к школе, где учатся остальные хранители и стоит у входа, как будто кого-то ждет. Дети и подростки возвращаются после уроков домой, и каждый из них проходит мимо неё. Хром видит сотню обнаженных тел, чувствует, как твердеют соски и намокает между ног. Ей хочется чего-то еще, не просто смотреть. Но Хром никогда не решится сказать кому-нибудь об этом. – Ты что здесь делаешь? Хром вздрагивает от неожиданности и мнет подол юбки, стыдливо его одергивая, будто не все вокруг, а она стоит без одежды и кто-то застал её за непристойным занятием прямо посреди улицы. И только потом решается и поднимает голову, разглядывая того, кто к ней обратился. У Хибари недовольное и высокомерное выражение лица. Руки крепко сжимают тонфа, подбородок вздернут. А так – такой же как все. Хром смотрит на него и зажимает себе рот – она постоянно смущенно зажимает рот, это никого не удивит, но сейчас ей хочется смеяться, глядя на тонкие полоски ребер под кожей, худые ноги, темные сморщенные яйца и небольшой член – за этот день она видела много куда крупнее. Хибари смеривает её презрительным взглядом и уходит, а девочка тихо смеется в сложенные ладони. Ей очень легко и весело. И, почему-то, больше ничего не хочется.