Аки, будь моим!

      Ивасаки Изаму сидел в машине и откровенно скучал. Снова проиграл Такаги, уже в который раз. Не то чтобы это сильно его расстраивало, но и хорошего настроения не прибавляло. Тандер стоял тут же на финише, сейчас все ожидают остальных гонщиков, чтобы начать, наконец, награждение. Аки уже куда-то сбежал, оставив своего пилота в гордом одиночестве. Сразу после гонок он всегда старается оказаться подальше. Боится, видимо, что Изаму заметит, как он взволнован и возбуждён — каждый их феерический финиш ощущается почти как оргазм. Даже каменный Аки это чувствует.       Дверь Тандера распахнулась, и выскочил Лисенок в укороченных джинсиках и безрукавке. Совсем не по погоде, но так привлекательно. Изаму поневоле засмотрелся на стройные изящные щиколотки и мельком подумал, что неплохо было бы действительно с ним переспать, а не только цеплять, чтобы Аки побесился. К сожалению, Лисенок до смерти влюблен в своего Такаги, и явно взаимно. Такаги хорошо скрывает свои чувства, а вот на милой мордашке Лисёнка можно читать, как в открытой книге. Да. Изаму просто дьявольски наблюдателен, иначе он никогда не стал бы одним из лучших пилотов Мид Найта. Правда, обычно он усердно притворяется легкомысленным дурачком. И только Аки знает, что под маской развеселого извращенца, покушающегося на каждого встречного, есть совсем другой Ивасаки Изаму: умный, хитрый и расчётливый. Именно поэтому Аки всегда настороже, анализирует его поведение и не доверяет до конца.       С Хаясе Акио они учились в одном классе еще со средней школы, потом вместе пришли в Мид Найт, но никогда не были друзьями. Акио, строгий, до тошноты правильный отличник в наглухо застегнутом гакуране и очках, поначалу вызывал в Изаму стойкое чувство превосходства, но стоило перекинуться с ним парой слов, и Ивасаки испытал на себе всю остроту его язычка. В старшей школе они снова оказались в одном классе, оба увлекались машинами и гонками, поэтому волей-неволей начали общаться, правда, до дружбы все равно было очень далеко. Они оба мечтали попасть в Мид Найт Клуб, это было чертовски сложно, но они не сдавались и в итоге все-таки смогли. Файтер — свою первую и единственную машину — они покупали и улучшали вдвоем, еще тогда Акио сказал, что хочет попробовать себя в роли штурмана. Он отлично справлялся со своей работой, просчитывал наперёд и хорошо знал трассы. Так что Изаму ни разу не пожалел об этом решении. Только вот как быть с непреодолимым желанием взлохматить всегда зачесанные назад волосы Аки, подуть ему в ушко, сказать что-то глупое и романтичное, да даже просто прикоснуться лишний раз, Изаму не знал. Аки будто выстроил вокруг себя высокую стену, и пробраться за нее было совершенно невозможно.       Награждение прошло, как всегда, пафосно и с размахом, шумиха вокруг этой гонки была невероятная, поэтому и зрителей сбежалось больше обычного. Изаму стоял рядом с Акио и наблюдал, как тот слегка морщится, когда на него попадают брызги шампанского.       — Ты расстроен? — просвистел пилот ему на ухо.       — С чего бы?       — Ну, мы же опять проиграли Такаги, ведь так?       — Тандер единственный, кого мы не можем обогнать, так что это было вполне ожидаемо. К тому же приз за второе место вполне неплох.       — Такаги и Лисенок всегда действуют как одно целое. Почему бы и нам не стать одним целым, Аки?       — Не в этой жизни, Изаму, — Акио холодно улыбнулся.       — Но почему?       — У меня было бы слишком много конкурентов.       — А если я скажу, что у тебя нет конкурентов?       — Это была бы слишком очевидная ложь.       Изаму вздохнул. Вот всегда с ним так.       Когда все закончилось, Аки тут же ушел договариваться о получении приза и решения прочих финансовых вопросов. В этом плане менеджеры предпочитали общаться именно с ним, а не с Изаму. Изаму считал, что это несправедливо, но, естественно, его никто не слушал. Зато он увидел Лисенка, который стоял в одиночестве, рассеянно озираясь вокруг. Хороший шанс отвлечься от своего вздорного штурмана на чужого. Изаму действительно не был особо добродетельным и мог спокойно переспать с кем-нибудь просто ради забавы. Он и сам понимал, что его это совсем не украшает, но иногда одиночество становилось невыносимым, а холодность Аки — совсем арктической, и он уходил искать чье-то чужое тепло. Зная, что наутро пожалеет об этом решении. Он достаточно хорошо знает Акио, чтобы не понимать, чего тот на самом деле хочет. И кого. Поэтому, каждый раз проводя ночь с кем попало, Изаму прекрасно осознавал, что ранит его и себя. Много раз говорил Аки, что тот ему нравится, но штурман принимал его слова за шутку и еще больше отдалялся.       Ивасаки приобнял Лисенка, нашептывая ему на ушко всякие пошлости, и краем глаза заметил Хаясе, который появился из-за угла и стремительно приближался к ним. С виду Аки абсолютно бесстрастен, но Изаму прекрасно видел, что он бесится. Темно-серые глаза за стеклами очков приобрели стальной оттенок, губы твердо сжались, лицо стало каменным. В такие моменты Изаму хочется разбить эту маску, заставить эмоции выплёскиваться через край. И он в который уже раз думает: какой же Аки в постели?       — Я обо всем договорился с менеджером Сайто, — сказал Хаясе, пока они возвращались к Файтеру. — Мы получим чек на следующей неделе.       — Отлично. Спасибо за работу.       — Тебе тоже. Мы сегодня неплохо справились. Что ж, желаю хорошо повеселиться, увидимся в Токио.       — Что? Ты уезжаешь?       — Да. Микото-сан возьмет меня с собой.       — Значит, мое общество тебе настолько неприятно?       — Отнюдь. Просто подумал, что у тебя на эту ночь определенные планы. Я снял номер в Мисаве, координаты отправил тебе в Лайн. Так что вполне можешь привести туда кого-нибудь. Мне пора, Микото-сан ждать не будет.       Аки развернулся, чтобы уйти, но Изаму поймал его за рукав.       — Подожди. Может быть, сегодня останешься? У меня нет никаких планов. Утром отвезу тебя куда захочешь.       — Неужели не нашел никого на ночь? — усмехнулся Акио.       — И не искал.       — Прости, но я все же поеду. Хочу быть в Токио как можно скорее, у меня срочные дела.       — Ну пожалуйста, Аки, останься. Мне ужасно одиноко. Даже говорить не с кем, да и не хочется, только с тобой я чувствую себя свободно.       — Тебе никогда не бывает одиноко, не выдумывай.       — Да не упрямься же. Будь хорошим другом и посиди со мной. От тебя ничего не требуется, просто посмотрим фильм или пива выпьем. Это что, так сложно?       — Вообще-то мы не друзья.       — Аки-и-и-и-и-и-и…       — О, боже, ладно. Первый и последний раз. И не думай, что я делаю это с удовольствием, просто слушать твое нытье невыносимо.       Изаму ухмыльнулся и распахнул перед ним дверь. Штурман некоторое время подозрительно смотрел на него, но потом все же решился и забрался в машину. Веселье еще шло полным ходом, Файтер осторожно пробирался между подвыпившими компаниями и целующимися парочками. Изаму мельком увидел Такаги, который пытался отбиться сразу от двух девиц. Девицы отпускать звездного пилота совсем не хотели, по всей видимости, собирались изнасиловать его прямо на месте. Такаги же решительно пресек их попытки и сбежал к своему Лисенку.       «Занятная парочка, — подумал Ивасаки с некоторой завистью. — Если бы я только мог заставить Аки любить меня так же. Я бы что угодно сделал». Изаму осторожно вывел машину на трассу и так рванул вперед, что штурмана сильно вдавило в сиденье.       — Куда торопишься? — удивился он.       — Боюсь, что ты передумаешь и снова сбежишь, — отозвался Изаму. Странно, но в его тоне не было ни капли веселья.       — Куда же я теперь сбегу, — проворчал Акио. Сейчас он уже не был уверен, что поступил правильно, согласившись остаться. Близость Изаму будоражила все сильнее, и если во время гонки он мог отвлекаться на работу сколько угодно, то сейчас трудно было игнорировать пилота рядом с собой. Акио казалось, что он чувствует исходящий от Изаму жар, и руки начинали слегка дрожать.       Как-то на вечеринке Изаму внаглую поцеловал его. Они оба тогда были сильно пьяны, поэтому Акио не сразу оттолкнул охреневшего пилота. Этот чертов поцелуй потом не выходил у него из головы, снился в эротических снах, вспоминался, когда Изаму оказывался слишком близко. А вот сам Изаму ничего о той ночи не помнит, иначе достал бы этим до печенок.       С тех пор Акио контролировал каждое свое движение, каждый вздох, каждый взгляд. Особенно, когда Ивасаки вдруг завел дурную привычку признаваться ему в любви чуть ли не каждый день. И встречаться предлагать. Стало совсем сложно держать себя в руках и соблюдать дистанцию. Акио слишком хорошо знал Изаму и понимал, что нужен ему, лишь пока недосягаем. Как приз за гонку или трофей. Как только Изаму получит его — тут же свалит добиваться кого-нибудь другого, например, того же Фурукаву. Ивасаки всегда получает то, что хочет. А получив, сразу же теряет интерес. Лучше уж медленно сгорать от неразделенных чувств, чем поддаться один раз и наутро ползти в темный уголок зализывать раны и собирать по кусочкам разбитое сердце. Акио даже усмехнулся этим мыслям: настолько шаблонные, что аж тошнит. Но он именно так себя и чувствует. Влюбленной девчонкой.       Поначалу Изаму всегда звал его с собой после заездов. То шутливо — провести вместе ночь, то серьезно — праздновать или просто потусить вместе. И раз за разом получал отказ. Акио всегда находил причины или срочные дела, даже с девушками уезжал. Благо девушкам он нравился с тех пор, как окончил старшую школу, подрос и возмужал.       А потом Изаму стал уезжать сам. Отказать ему было действительно трудно, и миленьких мальчиков-зайчиков тянуло к нему как магнитом. Ивасаки, казалось, поставил себе цель — переспать со всеми. Такая себе коллекция.       Акио в эти моменты чувствовал что-то похожее на отчаяние. Но становиться частью коллекции он не хотел.       — О чем задумался? — спросил рядом Изаму.       Акио хотел было сказать, что ни о чем, но потом вдруг решился.       — Если ты действительно хочешь другого штурмана, я…       — Я не хочу другого штурмана, — перебил его Изаму.       — Тогда почему все время предлагаешь Фурукаве перейти к тебе? Ты хоть представляешь, что я чувствую в такие моменты? Сомневаешься в моих умениях?       — Ни на минуту не сомневаюсь, — серьезно сказал пилот. — А предлагаю потому, что точно знаю, что он откажет.       — Тогда зачем?       Изаму искоса посмотрел на него и вдруг легонько погладил кончиками пальцев по тыльной стороне ладони. Акио вздрогнул, но смог удержать лицо неподвижным.       — Может, я просто хочу, чтобы ты ревновал? — К Изаму вновь вернулся его дурацкий развязный тон. Акио поморщился и отдернул руку.       — У меня нет для этого причин, — холодно ответил он. — Ревнует тот, кто хоть что-то чувствует.       — Значит, совсем ничего не чувствуешь?       — Ничего, кроме уязвленной профессиональной гордости.       — Хм-м-м… а вот это было обидно.       Акио промолчал и откинулся на спинку, задумчиво глядя в черноту за окном. Изаму не изменить. И ничего уже не изменить. Зря все-таки он не уехал сегодня в Токио и зря завел этот разговор. Изаму, как легкий ветер: серьезные чувства и страдания ему неведомы. Он сверкает подобно солнцу, к нему невозможно не тянуться, но это сияние не принесет тепла. Не следует ожидать от человека того, что он не сможет дать.       А Изаму смотрел на его профиль, подсвеченный фонарями, и изящную шею. Видел, как он устало прикрывает глаза, и почти до сумасшествия жаждал прикоснуться к нему еще раз. Он мог бы сделать это в шутку, но хотелось совсем по-другому. Именно с Аки хотелось чего-то серьезного, на всю жизнь. Чтобы любить до боли, жертвовать всем ради одного только теплого взгляда и улыбки, которую он видел лишь однажды и так и не смог забыть.       Остаток пути они ехали молча, погруженные каждый в свои мысли. В номер тоже вошли молча, и Аки сразу же убежал в душ, видимо, чтобы не разговаривать. Все же эта история с Лисенком сильно его зацепила. Изаму и сам понимал, что поступает жестоко и нечестно, но желание увидеть хоть какие-то эмоции Аки пересиливало здравый смысл. Рядом с Аки он вообще становился идиотом. Хотелось то зацепить и сделать больно, то обнять, защищать и беречь до последнего вздоха.       Аки появился в комнате с полотенцем на шее и без очков. Так он выглядел как старшеклассник — невинным и ужасно красивым, Изаму тут же захотелось вытворить какую-нибудь глупость. Он подмигнул Аки, пробормотал какую-то не очень удачную шутку о его внешности, получив в ответ презрительный взгляд, и поспешно ретировался в ванную. Долго стоял там под горячими струями, пытаясь успокоиться и подумать.       В голове настойчиво крутилась лишь одна мысль: «Сейчас или никогда». Почему-то казалось, что если не решиться сегодня, то больше уже не представится шанса даже просто остаться с Аки наедине. Он станет еще осторожнее и даже на пушечный выстрел к себе не подпустит.       Тело реагировало само, дрожало от нетерпения, здравые мысли уходили на задний план, перед глазами стояло лицо Аки в тот момент, когда Изаму поцеловал его на той дурацкой вечеринке, которую он почти и не помнил. А вот лицо запомнилось. Они вышли проветриться, точнее, вышел Аки, а Изаму увязался с ним. Сначала они курили, передавая друг другу сигарету — одну на двоих. Потом Изаму показалось, что будет забавно, если Хаясе затянется прямо у него из рук. И когда он увидел, как губы Аки обхватывают фильтр, у него в голове что-то щелкнуло. Изаму мгновенно прижал его к стене, сметая легкое сопротивление, и поцеловал так, что перед глазами все закружилось. Аки ответил так же горячо, цепляясь руками за его предплечья, и когда они оторвались друг от друга, у него было просто нереальное выражение лица. Сияющие глаза, румянец и легкая полуулыбка, от которой Изаму окатило жаром сверху донизу. Но как только он потянулся, чтобы поцеловать еще, Аки пришел в себя и здорово ему врезал. Наутро Изаму прикинулся валенком и сказал, что ничего не помнит. Так было проще. Вот только с тех пор упрямый штурман занимал все его мысли.       И теперь, стоя под горячим душем и изо всех сил сжимая кулаки, Изаму принял решение. Сейчас или никогда, черт возьми.       Пилот несколько раз глубоко вздохнул и решительно вышел из ванной. Даже одеваться не стал, только обернул бедра полотенцем. Все поставить и все проиграть? Хаясе стоял у окна и смотрел в мягкую летнюю ночь. Изаму молча подошел сзади. Осторожно обнял, зарываясь носом в растрепанные волосы на затылке и вдыхая его запах. Аки не отодвинулся, только поза его стала напряженной.       — Отпусти, — холодно сказал он.       — Не могу, — руки сами собой прошлись по бокам сверху вниз, погладили напрягшийся живот, поднялись к груди, где заполошно колотилось сердце.       — Можешь. И надень что-нибудь.       — Аки, — прошептал Изаму и проехался губами по шее, поцеловал нежную кожу за ухом. Аки вздрогнул и задышал быстрее. — Хватит упрямиться. Ты же знал, что так будет, правда?       — Знал. Но я не хочу этого.       — Неужели? А твое тело хочет. Вот здесь, — он опустил руку ниже, под резинку брюк. Аки судорожно вздохнул.       — Прекрати. Сейчас же, — прошипел он, но вырваться даже не пытался. Руки Изаму вовсю гуляли по его телу, внутри все мелко дрожало, самоконтроль рушился, а в голове метались мысли, как испуганные птички.       «Это всего лишь секс. Это ничего не значит. Я просто хочу его, и все. Только один раз, а завтра он потеряет интерес и пойдет искать кого-нибудь еще, и я буду жить, как раньше. Я справлюсь. Это просто секс, ничего более».       Акио подался назад, прижался спиной к груди Изаму и откинул голову ему на плечо, прекращая сопротивление и отдаваясь полностью. Изаму почти физически почувствовал, как рушатся защитные бастионы упрямого штурмана, и испытывал какой-то первобытный восторг вперемешку с нежностью и чем-то трудноопределимым. А еще — стойкое ощущение правильности происходящего.       «Черт побери, так и должно было быть с самого начала, — думал он, прижимаясь губами к горячей коже на шее, там, где сильно и неровно бился пульс. — Зачем размениваться на кого-то другого, если всегда хотел лишь его одного? Почему мы потеряли столько времени, занимаясь ерундой? Я мог прикасаться к нему, когда захочу, и целовать его, сколько захочу, и…»       Аки тихо застонал сквозь сжатые зубы. Изаму замер, а потом резко повернул его к себе. И, наконец, увидел то, что так хотел. Совершенно другой взгляд — без всяких масок и его обычной холодности. Без попыток просчитывать и анализировать, только неприкрытое желание. И та самая полуулыбка, от которой Изаму почти сходил с ума.       — Аки, — шептал он, беспорядочно целуя щеки, глаза, губы, шею, снова губы. — Ты мой. Мой, Аки.       Футболка штурмана улетела на пол, Изаму так торопился, как будто все это могло вдруг исчезнуть. Аки все с той же улыбкой легонько потянул за край полотенца.       — Только сегодня, — его голос, чуть хриплый от возбуждения, прошелестел по комнате легким ветром. — Только один раз.       И был один раз. А потом второй и третий. В конце концов, они оказались в горячей ванне где-то под утро, совершенно вымотанные и расслабленные. Акио лежал спиной на груди Изаму, тот легко водил руками по его груди и животу, просто потому, что не мог к нему не прикасаться. И время от времени поворачивал его голову к себе и подолгу целовал.       — Не слишком ли много нежностей? — проворчал наконец Акио. — Кажется, тебе пора искать новую жертву, раз уже получил все, что хотел.       — О чем ты?       — Ну, пополнил мной свою коллекцию, теперь все.       — Не нужна мне никакая коллекция. Только ты.       — Каждому своему парню так говоришь? — Акио фыркнул и попытался высвободиться, но Изаму только крепче прижал его к себе.       — Аки, все не так. Я понимаю, что вел себя ужасно, и тебе трудно теперь мне поверить, но я действительно тебя люблю. Только тебя. Пожалуйста, дай мне шанс доказать это. Я буду очень стараться, до тех пор, пока ты не будешь готов ответить мне тем же. Знаю, что потратил уйму времени впустую, пока путался с кем попало, я жалею об этом. Потому, что, наверное, еще со школы был в тебя влюблен. А после того поцелуя на вечеринке вообще голову потерял.       Акио вздохнул и снова прижался спиной к его груди.       — Это все равно ненадолго, — обреченно сказал он. — Ты всегда хочешь то, что недоступно. Но в итоге тебе надоест, и ты... Погоди… ты что, помнишь тот поцелуй?!       — Конечно, помню. Разве я мог бы такое забыть, — ухмыльнулся Изаму. — И никуда от тебя не уйду, я же не идиот. И сделаю все, чтобы ты полюбил меня.       — Не нужно, — тихо ответил Акио, чувствуя, что у него покраснели даже уши. — Ты уже давно все для этого сделал.       — Аки?! Скажи мне это!       — Ни за что!       — Пожалуйста.       — Нет!!!       — Значит, я тебя заставлю…       — Ой! Отпусти, дурак! Убери оттуда лапы... а-ах...       В Токио они приехали аж на следующую ночь. Изаму всю дорогу гнал как сумасшедший, не желая терять ни минуты драгоценного времени. Он планировал сразу же затащить Аки к себе и больше не выпускать, но штурман эту идею тут же пресек, заявив, что не собирается вот так сразу переезжать и что у него, вообще-то, куча дел. Изаму из-за этого почему-то загрустил, хоть и предполагал такой исход. Тогда Акио сжалился и сказал, что может провести с ним пару дней, если они сперва хотя бы за необходимыми вещами заедут.       Файтер на полной скорости влетел в ворота гоночной базы Мид Найта, чтобы отчитаться о прибытии и подтвердить зарегистрированный результат гонки. На базе уже почти никого не было, только несколько дежурных механиков и кучка развеселых приближенных болельщиков, поджидающих припозднившиеся из Муцу экипажи.       Быстро заполнив документы и отказавшись оставить Файтер на диагностику, они поехали к выходу. Теперь Изаму пришлось двигаться медленно, чтобы случайно не сбить кого-нибудь, и вдруг он заметил движение в густой темноте возле боксов.       — Кто может там торчать? — удивился он и еще немного замедлил ход.       Свет фар выхватил стоящий в открытом боксе Тандер, а за ним — две фигуры, прижавшиеся друг к другу. Изаму усмехнулся. Такаги — признанный демон Миднайта — обнимал своего Нао, как самое дорогое в мире сокровище, нежно прижимаясь к его губам. А Нао весь тянулся к нему, как цветочек к солнышку, кажется, даже на носочки встал.       «Ну прямо как в сказке, — подумал Изаму, широко улыбаясь. — Впрочем, этот милый лисенок заслуживает, чтобы его любили. Надеюсь, Такаги хорошенько о нем позаботится».       — Ты расстроен? — напрягся рядом Аки.       — Вовсе нет, — весело ответил тот. — Моя мечта тоже исполнилась: ты, наконец, рядом со мной и больше не сбежишь. А если сбежишь, я найду тебя где угодно, запру в своей квартире и буду делать с тобой, что захочу. Например…       — Пожалуйста, замолчи! — Аки покраснел до корней волос. Изаму тут же почувствовал разливающееся внутри тепло.       — Не-а. Так вот, я буду заботиться о тебе, любить тебя, целовать каждую минуту, носить на руках, если захочешь…       — Нет уж, уволь…       — Будем вместе принимать ванну и заниматься там всякими пошлостями, пока ты наконец не скажешь, что любишь меня и только меня и что ты на самом деле мой целиком и полностью. А ночью…       — Все, хватит уже! Я твой, только заткнись, ладно?       — Целиком и полностью?       — Да.       — Тогда скажи, что любишь меня.       — Ни за что.       — Упрямый Аки. Ну ладно, я подожду. Но видят боги, сегодня у тебя будет очень длинная ночь.