Неназываемая

День выдался вполне удачный — Астарта успела выполнить все свои дела еще рано утром и ожидала дядю, который хотел обсудить с ней её дальнейшую судьбу. Девочка закончила «Хигноси Архико» — начальную школу для всех юных волшебников Греции, но в поступлении в «Алозонея Мэлети» — высшую магическую школу, ей было отказано из-за её происхождения. В дверь постучали и та тут же открылась, повинуясь воле хозяина дома. В комнаты девочки вошел хорошо сложенный мужчина с уставшим взглядом тусклых, серых глаз. На памяти Астарты не случалось ни единого случая, когда взгляд его выражал какие-то чувства. Ни прекрасная жена, Африя, подарившая ему троих сыновей, ни младшая из его детей Кассия, прекрасная девочка, не могли вызвать и толики теплоты в его взгляде. Чего уж говорить о его, хотя и родной, но не особенно любимой племяннице, что невольно стала клеймом позора их семьи. — Желаю здравствовать, дядя. — Трудись и преуспевай, племянница. После традиционного приветствия он присел на кушетку и сказал: — Я должен рассказать тебе о твоих родителях, прежде чем сказать, в какую школу ты отправишься. — Хорошо дядя, — сдержанно ответила девочка, кое-как сдерживая дрожь волнения. Этого рассказа она ждала всю свою сознательную жизнь, ведь ничего, кроме старой фотографии молодой матери, она в своей собственности не имела и даже не знала как ту звали. Когда она задала вопрос о своих родителях в первый и единственный раз, жена дяди, Африя, очень разозлилась и велела ни в коем случае более не задавать этого вопроса и не искать на него ответа. Когда придет время — она все узнает. И вот, время, наконец, подошло. — Твоя мать — моя родная младшая сестра, её звали Ариадна (путеводная нить) Электра (свет) Психея (спасительница души). Она была прекрасна, девственна и чиста. Магия благоволила ей, как никому другому из нашей семьи, с детства в её кровати спала ядовитая гадюка, с которой она вела беседы без страха. Когда подошло её время делать посох, её избрало лучшее дерево всей Греции — олива, и сила её с волшебным посохом выросла трижды. Она училась лечить людей, да только не интересны ей были простые болезни, хотелось ей излечать ужаснейшие и опаснейшие магические болезни. Много лет она собирала лучшие книги, училась на животных и тех бедных простолюдинах, кому не повезло прогневать волшебников. И стала сестра моя в большом почёте, и ехали к ней со всего мира маги с самыми разными болезнями, и всем старалась помочь она, и не забывала новые болезни записывать, и как их лечить тоже. И все было хорошо у неё, пока один раз не приехал к ней маг их Англии. Мы с ними дела водить не хотим, но Ариадна добра была, сострадающа, могла ли она отказать ему? Долго она лечила этого мага, никак не получалось спасти его от страшной болезни, что пожирала и тело и разумность. Пробыл этот человек у неё около двух месяцев, а после резко исчез, словно никогда и не существовало его, а уж потом, через еще пять месяцев мы узнали что сестра от него понесла и что скоро родится дитя порока. Есть такое правило у Греческих магов, не роднится нам с англами, русичами и прочими, поскольку те кровники нам ещё со времён древнейших. И дети двух кровников всегда прокляты рождаются, и страшны они и опасны, и никто с ними связаться не хочет. Потому все против были твоего рождения, да скрывали, что Ариадна родила дитя порока. Но ото всякого не скроешь, и нашлись маги знающие, и пришли они к ней под покровом ночи и хотели сжечь весь ваш дом до тла, да только не дала им такого права сестра. Она, как мать, пожертвовала собой в обмен на твою сохранность, а потому на тебе не оказалось и единой царапины, в то время как мать твою, сожгли в первобытном огне до последнего уголька. Астарта не могла поверить в то, что это правда, но не посмела сказать и слова, кое-как сдерживаясь, чтобы не заплакать, показав тем самым слабость, недостойную греческой девы. — Твой отец звал себя Лорд Волдеморт, по газетам английским можно сделать вывод о его смерти в 1981, ровно через год после твоего рождения. Я решил, что лучше всего тебе будет учиться в «Хогвартс» и жить в Англии. Дом твоей матери стоит нетронут, под сохраняющими чарами, он ждет пока ты подрастешь и наберёшься сил, его никто не тронет. Но более тебе тут нечего делать, из-за устаревших традиций тебя всегда будут считать человеком второго сорта, хотя ты ни в чём не повинна и являешься достойной лучшей судьбы, а потому ты будешь жить в доме своего отца, который мне больших трудов стоило отыскать. До семнадцати с тобой будет жить гувернёрка, она же и будет являться официальным опекуном. Ты наследница не только своей матери, но и всей семьи Фивакис, а потому тебе открыт доступ к двум сейфам, да кроме того можешь поинтересоваться наследием своего отца, но это уже не мои дела. Если тебе понадобится какая-то помощь сверх меры — обратись ко мне через свою гувернантку. Я всегда жду тебя в гости, но не чаще одного раза в год. Есть ли какие-то вопросы? — Остались ли какие-то вещи мамы, которые я могу взять с собой, дядя? — Я спрошу слуг дома, они принесут тебе их, если таковые имеются. Также они соберут все твои вещи, завтра с утра ты со своей гувернанткой отправишься в Англию с помощью портключа. — Спасибо дядя. — Трудись и преуспевай, Астарта… *** Весь следующий день девочка собирала свои вещи, бережно пакуя в тяжелых сундуках не столь ценные ткани, сколь собственное детство. Вечером дядя и тётя устроили прощальный ужин, где все сказали ей несколько тёплых слов. Сыновья дяди были значительно старше девочки, у самого старшего было уже двое детей, а младший собирался жениться этой осенью, а потому никогда близки они не были, но несколько добрых пожеланий высказали и по древней традиции сделали подарки — золото, серебро и дорогие ткани. Младшая и единственная дочь дяди — Кассия, всегда была привязана к ней, но часто ей запрещала подходить к Астарте её мать, ибо считала общество той, недостойным общества собственной дочери и совсем не хотела, чтобы Кассия усвоила неправильные ценности. Девочка, однако, кажется знала всё наперёд, ничуть не удивившись новости об отъезде двоюродной сестры. Вместо этого она подарила ей простую деревянную шкатулку, попросив взять ту с собой в школу и открыть, когда ей потребуется помощь. Астарта поблагодарила её и крепко обняла и никто не препятствовал тому, ибо понимали, что девочки, возможно, видят друг друга последний раз в жизни. После ужина Астарта прошла в свои комнаты, где долго рассматривала простой перстень с большим обсидиановым камнем. Стоило ей надеть его на палец, как он уменьшился, подстроившись под размер её пальца. По телу разлилось умиротворяющее тепло и снимать его она не захотела. Также на столе, рядом с перстнем лежала простая цепочка с кулоном в форме извивающейся змеи, с двумя изумрудами заместо глаз. На задней части кулона маленькими буковками было выгравировано «Гонт». Всю ночь Астарта проплакала, напуганная переездом, расставанием с родственниками и предстоящей жизнью в Англии. Хорошо хоть английский она учила с детства, как и латынь. Без этого ей бы, пожалуй, пришлось слишком тяжко. На рассвете её разбудили домовые слуги, дав собраться и переместив на аппарационную площадку, где их ожидало несколько сундуков с вещами и статная женщина лет тридцати. Что примечательно, внешность она имела, далёкую от каноничной греческой. Кожа, цвета парного молока, кажется просвечивалась, а тонкие черты лица мало чем напоминали грубые греческие. Одета эта женщина также была необычно — в строгое классическое платье, совсем в Греции не принятое. Впрочем и девочку одели в похожее, видимо, чтобы сильно не выделялась на фоне английских магов. Порт-ключ сработал мгновенно и вот они оказались в министерстве магии, где им надлежало зарегистрироваться. Пока Астарта разглядывала причудливый атриум, её наставница уменьшила багаж легким взмахом волшебной палочки и уверенно напрвилась к лифту, дабы найти отдел регистрации интстранных магов. Опомнившаяся девочка засеменила за ней. Несмотря на то что весь процесс регистрации — просто подпись нескольких бумаг, процесс значительно затянулся, зато сразу же подали заявление на поступление в Хогвартс, ибо все волшебники магической Англии должны были где-либо обучаться. Далее началась волокита с местом жительства. Дядя Астарты провел серьёзную работу, выяснив кем являлся её отец и отыскав все сведения о его имуществе. Вот только  наставница называла её отца — Том Реддл, а не именем, что назвал ей дядя, но девочка не посмела вставить и слова, повинуясь ей. В конце-концов, она всегда могла попросить объяснений. Лишь к пяти часам вечера они были полностью свободны — министерский работник, засвидетельствовав, что дом открылся девочке — исчез в хлопке аппарации. Астара старалась не смотреть на разрезанную ладонь — ей пришлось окропить кровью металлическую змейку, что до их появления была простой металлической фигурой с изумрудами заместо глаз, но стоило ей, Астаре, подойти ближе, как она очнулась ото сна, оторвалась от металла кованных ворот и обвилась вокруг руки девочки, при этом глядя ей прямо в глаза. Как хорошо что Елена, а именно так звали наставницу, напомнила о том, что нужно делать. Когда ворота открылись, а министерский работник исчез, перед ними показалась широкая аллея, радующая цельной плиткой с необычайно красивым узором и ровно стриженными кустами по краям. Аллея проходила ровно по центру парка, что, как успела заметить девочка, был богат необычными растениями. Здесь можно было встретить и сосну, с необычными, тёмно-зелёными иглами, и берёзу, о которых она читала лишь в книгах, и даже дерево оливы, знакомое ей с детства. С домом пришлось проделать те же манипуляции, зато двери тут же распахнулись, а перед ними появились три домовых слуги, одинаковые, словно наподбор, а перед ними, в отдалении, стоял четвертый домовик, поменьше, и явно постарше. Было не сложно догадаться, что он был главным. — Приветствую. Что понадобилось леди в доме семьи Гонт? — Здравствуйте. Я наставница мисс Астарты Фивакис. — Мисс Астарта, Фивакис лишь по матери, — строго ответил старший домовой слуга. — Господин признал дочь и если бы не несчастный случай, непременно успел бы принять её в семью по всем магическим законам. Но поскольку благородный господин пока не в состоянии сделать этого, мать-магия приняла его устное согласие и открыла дом юной госпоже, что лишь подтверждает её наследственность. Потому, юной хозяйке, будет правильно называть себя Гонт. — Завтра я отправлюсь в министерство магии и решу этот вопрос. Мы с моей подопечной собирались жить здесь. Это возможно? — Разумеется. Юной хозяйке радуется сама мать-магия, и радуемся мы, а покуда её наставница ведёт себя учтиво и не нарушает законов магии, мы будем рады и ей. — Благодарю, — Елена склонила голову. — Моё имя — Сварог, я главный эльф этого дома. Это  Хорс, Макошь и Перун, мои подопечные. Макошь покажет комнату наставницы, а я провожу юную хозяйку в её покои… С тех самых пор жизнь Астарты совершенно изменилась, закрутившись в вихре из новых впечатлений, мыслей, эмоций. Девочка сама не заметила, как перестала плакать по ночам, и как стала совсем другим человеком за какие-то жалкие полтора месяца, что прошли со дня её переезда в Англию. Она, во-первых, успела здорово подружиться со Сварогом, который в отличие от своих подопечных, отличался недюжинным умом, особенно для домового эльфа. Тому очевидно тоже приглянулась девочка, а потому он объяснил ей, что гораздо старше любого ныне живущего домовика, потому что некогда принадлежал роду Слизерин и сам Салазар с ним работал. Ему было интересно изучить природу домовых эльфов и попробовать их модифицировать. К сожалению сам творец не дожил до момента, когда можно было бы подвести результаты эксперимента, но было очевидно что они налицо, ведь Сварогу было около тысячелетия и он мог не только копить какие-то знания, жизненный опыт, но и делать определённые умозаключения, что было очень и очень необычным для слуг. Когда род Слизерин прервался, Сварог уснул, а проснулся лишь с рождением достойного Слизеринов наследника. В 1926 году на свет появился Том Реддл, а в 1941 они впервые встретились. Сварог принял решение служить отныне Тому и всей семье Гонт, ибо лишь они были единственными прямыми потомками рода Слизеринов. Сварог очень любил своего истинного хозяина — отца Астарты и преданно ждал его возвращения. Во-вторых, Астарта посетила библиотеку своего дома, и это, кажется навсегда изменило её мировоззрение. Традиционное греческое воспитание женщин, где им было принято не иметь своего мнения и не развиваться пуще необходимого ненадолго задержалось в уме её. После каждого дня проведённого в библиотеке она всё менее напоминала себя прежнюю. Пожалуй, увидь дядя её сейчас, он бы согласился с оскорблением — дитя позора. Но было поздно что-то менять. В Астарте проснулась гордость, что заставляла её расправить плечи и кроме того она явно осознала своё превосходство и избранность. Девочка за жалкий месяц в Англии узнала больше, чем за всю жизнь, проведённую в Греции. В-третьих, её наставница оказалась вполне неплохой. Она арендовала лавку в Косом переулке и продавала всякие греческие безделушки, как магические, так и магловские. Поставщиком, как поняла девочка был её дядя, но это было не столь важно. Главное — Елена не навязывалась и учитывала её интересы, а также всегда могла что-то посоветовать. Так что к концу августа, в Англии жила совсем другая девочка, по имени Астарта Гонт. Конечно её волновало множество вопросов, на которые у неё не было ответа, а также предстоящая поездка в Хогвартс, но она верила, что справится с любыми трудностями. Если бы она только знала, что ждёт её…