Травы, нитки, пирамиды

— Почему люди не могут быть счастливы? Он удивленно отодвигает чуть в сторону интересовавшую его бумагу и сухо говорит: «Что простите?» — Почему мы не можем быть счастливы? Почему вместо обещанного священником рая или прекращания существования мы вынуждены находиться здесь, в это… ну то, что ты говорил… — Суперпозиция? — Да, эта штука… Он потерял интерес к разговору, перелистнул страницу блокнота на пружине и перечиркнул что-то аккуратной тонкой линией, напоследок буркнув: «Я похож на кого-то с докторской степенью по философии? Или может я Ваш личный квалифицированный психиатр?» Закатив глаза, ребенок оторвал руку соломенному человечку, благо можно сделать еще: судьба удивительно благосклонно оставила в этом ничто нитки, кусты каких-то травянистых растений, чем-то похожих на растущие в Водопадье, и собачий корм… Немного помолчав, прокручивая в голове возможные варианты продолжения диалога, ребенок хитро прищурил глаза, но в лице не изменился. — Ты похож, на ботаника-трудоголика, не имеющего ни капли личной жизни и без друзей, который нашел смысл своей жалкой жизни в работе, а по выходным… — Достаточно. Вы закончили мой полный психологический анализ? — Нет! Я еще долго могу перечислять! — Ах, почему я застрял здесь именно с Вами?.. — он отложил бумаги и сдвинул очки, потирая переносицу, — мои знания говорят мне, что дети не должны задавать таких вопросов! — Я уже не ребенок! — Да-да, конечно… Ребенок кинул куклу в сидящего рядом. Она не долетела всего пару узелков и вместо того, чтобы попасть в очки, разбила кучку сложенных листов. Он раздраженно поднял ее и откинул во тьму. — Эй, он был моим любимым! Тишина. Ребенок никогда этого не признает, но тишина давит ему на мозг. Будто он вновь лежит на траве, голова трещит, в глазах пляшут черные точки, где-то в районе правой руки собирается склизкая кровь, и вот-вот сознание отключится навсегда… Лишь ветер где-то сверху воет… Он видит, как чуть дергаются маленькие исцарапанные руки. Подумав, он говорит, разбивая тишину. — Возможно, счастье не есть конечный продукт, а процесс. Сейчас у нас нет процесса, следовательно нет морального удовлетворения, — бегло взгянув на ехидно скорченную рожицу, он добавляет, — у нас цели нет, вот и не знаем, что делать. Ребенок задумчиво угукает. — А другие же как-то без цели живут, и вроде счастливы. — Мы просто не видим этой цели. — Но когда же у меня был Азриэль, у меня было счастье, но цели же не было? Он задумчиво потер подбородок. — Ай, отстаньте! Не психолог я, что пристали. Пирамида Маслоу, во всем виновата пирамида! Ребенок смеется хитрым заливистым смехом, встает с места и, вплотную стоя возле него, нависает: «ну хорошо, расскажи, что знаешь!» — Могу рассказать об энтропии…