Innocent

Чертовски манила Даже одетой, Укутавшись в свитер и тёплую куртку, А он называл её ярким примером, Примером того, Как лишают рассудка. Была недоступна, И тем непременно, К себе привлекала магическим взглядом, Она для него была сокровенной, Совсем нелегальной Посылкой из ада. Он знал её разной: красивой, замученной Таких не бросают на полпути к радости, Такие, как правило, малоизучены, Такую отдать не захочешь из жадности. Он терся щекой об ладони холодные, Закутывал в свитер и тёплую куртку, Она называла его ярким примером, Примером того, Как лишают рассудка.

      Её волосы созданы из самого качественного нежно-розового канекалона. Каждый волосок был уложен в высокий хвост с любовью и нежностью, что были практически не свойственны, уставшему от своей жизни Сасори. Его тонкие, грубые пальцы стремились сделать её самой нежной и живой. Мастер переделывал вершину своего творения несколько раз. Стремился сделать как можно более хрупкие и нежные руки. Показать всему миру свою прекрасную, пусть и страдающую, израненную душу.       Дорогой фарфор был отлит проверенную десятки раз форму. Акасуна отсчитывал секунды, лишь бы всё было идеально и аккуратно. Тело шлифовалось с кропотливой осторожностью, без лишних движений, лишь бы не сломать великое творение. Сасори вновь и вновь переделывал, дорабатывал и доводил до совершенства свою куклу. Каждый раз, когда он внимательно осматривал хрупкую ручку или ножку своей фарфоровой мечты, то дарил ей часть своей души и тепла.       Аккуратно нарисованные, самой тонкой кисточкой брови были чуть подняты вверх, чтобы придать милому, светлому личику удивления и невинности. Тёмные ресницы казались такими пушистыми, что только протяни руку — ощутишь их мягкость. Он не стал выбирать привычный для себя молд Molly, отдавая предпочтение Emily, и не прогадал. Милое личико с лёгким налётом печали. Большие, выразительные глаза он сделал ярко-изумрудными, такими, что стоит в них заглянуть, и они отпечатаются у тебя в душе на долгие годы. Губы куклы покрыл чем-то слегка розоватым — словно букет из цветов вишни, что стоит у него на столе. На щеках бледный персиковый румянец, так она выглядит живее.       С одеянием его маленького идеала было сложнее. Такой кукле нужно было что-то особенное, роскошное... И при этом чтобы не очень вычурное. Взгляд зацепился за наряд в одном из старых журналов. Красное платье с чёрными вставками без рукавов и стоячим воротничком, как у рубашки. И миниатюрные красные балетки с маленькими золотистыми шармиками по бокам. Хотелось бы самому пошить такой наряд, но Акасуна побоялся испортить свою идеальную девочку, поэтому обратился к старому знакомому — Итачи Учиха. В обмен Сасори создаст ему очередную Изуми. На этот раз уже старше, и непременно с теми красными глазками, о которых так грезит Учиха.       Наконец, спустя две недели кропотливой работы, красноволосый с неприкрытым восторгом смотрел на свою идеальную куколку. В его руках, она словно сияла таким необходимым теплом. Ему удалось создать совершенство. — Эта кукла мертва. Ты не вложил в неё того, что можно назвать душой, — очередной бредовый коллекционер, строящий из себя ценителя. Они не понимают, они не видят её красоты. Она живая. Живая и настоящая, нежная и хрупкая, как цветок на ветру. А они вновь считают его сумасшедшим, ведь куклы не могут двигаться. Но он упорно продолжал настаивать на своем. Его творения живые. Все его знакомые кивали в подтверждение этих слов. Да, его куклы живые.       После закрытия выставки Акасуна первым делом несётся к закрытому стеклянному шкафу. Лишь бы с его идеалом ничего не случилось. Она вершина его способностей, жемчужина в венце творений. Он, и только он способен заметить в ней малейшие изменения. Ведь Сасори точно помнил, что маленькие губки были сложены и едва заметно надуты. Сейчас же его творение стояло на полке с лёгкой улыбкой. Он знал. Он верил в то, что она жива. Сасори создал эту куклу в память о своей возлюбленной — Сакуре Харуно. В память о той, что убил собственными руками. Кукольник знал, её душа всегда рядом с ним. Где бы он не был, она будет его оберегать. И сейчас, смотря на неё сквозь стеклянный стеллаж, Акасуна понял, что у него получилось. После стольких попыток он действительно создал ей новое тело. Пусть и не такое крепкое и мягкое как раньше, но тело! А значит, она всегда будет рядом с ним... — Ну здравствуй, Сасори-кун.