Волчонок

В чужом доме в отсутствие хозяина Ибо продержался три дня. Потому что Сяо Чжань из своей библиотеки так и не вышел. Последнему было по-глупому стыдно и страшно. И это древнему-то — хорошенькая шутка. На третий день волчонок поскребся к нему в дверь и, не открывая ее, осторожно позвал: — Чжань-гэ? Сяо Чжань поднял глаза от книги, но промолчал. — Я обидел тебя чем-то? Ты хочешь побыть один?.. Ну хоть слово-то ты мне можешь сказать, я же чувствую, что ты там. За дверью ненадолго затихли. — В общем… позовешь, если понадобится. Думаю, на ближайшее время проблем с запахом возникнуть не должно. Ибо еще постоял у двери, а через несколько минут за ним тихо хлопнула входная дверь. — Поссорились, что ли? — вместо приветствия спросил при встрече Чжочен. — Да что?.. Да как ты?.. — задохнулся Сяо Чжань и в приступе паники не сумел придумать ни достойного ответа, ни подходящего повода сменить тему. — Это из-за того, что к тебе волчата приходили? Наговорили чего лишнего? Что ты старый, а он нежная фиалка? Зубастенькая такая фиалочка… А ты знал, что эта фиалка потом от души наваляла им люлей? До того, как к тебе ушла, и еще раз после того, как от тебя вернулась. — Да откуда ты вообще знаешь, что они приходили, черт тебя подери? — очухался Сяо Чжань и зашипел через отрастающие зубы и полыхая красными глазами. Чжочен пожал плечами: — Древние на дороге не валяются. Глава не хочет в случае чего остаться наедине с собой. Она же тогда сама себя покусает. Поэтому и приглядывает за всеми понемногу. — Следит, ты хотел сказать. — И это тоже. Зато, — философски заметил Чжочен, — теперь все в курсе, на кого из мохнатых лучше даже не смотреть лишний раз. — А как же осуждать меня за моей спиной? — Одно другому не мешает. Будто ты не знаешь наше лицемерное племя. Я не удивлюсь, если сейчас они еще немного поплюются ядом, а потом сами пойдут пробовать. — Что пробовать? — насторожился Сяо Чжань. — Твою экзотику. Ну то есть не твою конкретно, боже упаси. Тебя могут недолюбливать за независимость, но никто не горит желанием иметь с тобой дело в случае чего. Я имею в виду шашни с оборотнями. Чем не новый повод для разговоров вместо твоей трагически не состоявшейся свадьбы? Сяо Чжань от абсурдности такого предположения даже немного помедитировал в пустоту перед собой. А потом спросил: — А ты? — А я, — задумчиво поболтал свой бокал Чжочен, — дождусь Хайкуаня. — Сколько он уже в плавании? — В конце месяца будет шестнадцать лет. — Не так уж много в рамках вечности. Чжочен вздохнул и отвел глаза: — Временами эти мантры совсем не помогают. После того раза сам Ибо больше не приходил. И Сяо Чжаню не было нужды его звать — за те три дня, что Ибо пробыл у него, дом достаточно напитался терпким запахом молодого волка. Сяо Чжаню бы радоваться этому, а он спустя три недели захандрил. Проблема заключалась в том, что он, пожалуй, и не против был увидеть волчонка. Но одно дело признаться в этом себе, и совсем другое — волчонку. Отсюда следовала проблема номер два: увидеть Ибо так, чтобы его не заметили, он не мог даже при всех своих способностях. Потому что если по какой-то странной причине его не учуял бы сам Ибо, то учуяли бы его соплеменники. Перспектива и так и так выходила не особо утешительной. Спасали Сяо Чжаня лишь маленькие записочки, которые раз в несколько дней приносила ему одна из кошек его клана — любимица Орешек. Когда она впервые положила ему в ладонь небольшой кусочек пергамента с единственной строчкой, написанной по-детски округлым почерком А-Чена, Сяо Чжань в замешательстве почесал бровь. «Все еще ходит хмурый», — было написано в записке. Кто ходит хмурый? Сяо Чжань? Но обращаться за пояснениями к другу Сяо Чжань не стал, а решил немного подождать. Через несколько дней тем же способом прибыла следующая записка: «В городе не объявлялся». Сильно понятнее не становилось, хотя на краю сознания Сяо Чжаня все же забрезжила смутная догадка. На третьей записке: «Участвовал в уличных гонках. Улетел с мотоцикла и поцапался с другим гонщиком, но все в порядке», — Сяо Чжаню стало жарко и одновременно сладко и горько. Не только клан присматривал за своими древними, но и старый друг присматривал за его волчонком. За что Сяо Чжань при встрече вместе со «спасибо» еще ткнет ему пальцем под ребра. «Ходил со стаей на ночную охоту. Всех победил». «Не появлялся в городе несколько дней». «Появился, но опять хмурый. Его компания волчат тоже не в настроении». «К слову, на нем твоего запаха уже почти не осталось». «А-Чжань, чупакабра не лучше, я пошутил». А однажды Орешек появилась какая-то нервная и долго вылизывала шерстку на пороге, прежде чем переступить его. Сяо Чжань сразу почувствовал неладное. «Ты следишь за мной, Чжань-гэ?» — было приписано на листке под чжоченовским «Твой волчонок натурально глядит на всех волком». «Нет!» — в первый момент хотелось откреститься Сяо Чжаню. — «Это не я, это Чжочен следит…» Очень по-взрослому, хлопнул он фейспалмом себя по лбу. Вздохнул пару раз глубоко, прикрыл глаза и, смирившись, одними губами позвал: — Ибо. А дальше было как в прошлый раз. Только шины под окнами взвизгнули не через полчаса, а раза в два быстрее. Но за дверью, прежде чем постучать, Ибо почему-то простоял лишние полминуты. И, когда ему открыли, ни здороваться, ни спрашивать ничего не стал, просто стоял и молча смотрел исподлобья. — Зайдешь? — неловко махнул Сяо Чжань за спину. — Зачем? — повел носом Ибо. — Ты все еще пахнешь мной, как и твой дом. — На чай. — Я не пью чай. Он забивает нюх. — Нам обязательно говорить через порог? — Ты позвал меня поговорить? — Нет, потрахаться, — огрызнулся Сяо Чжань. На что Ибо поджал губы: — Не шути так, гэгэ. Я ведь могу и за приглашение это принять. — Тебе, значит, можно так шутить, а мне нельзя? — Я тоже больше не буду. Так зачем звал? — Зайди, — приказал Сяо Чжань от бессилия и, злой сам на себя, ушел на кухню. Ибо пришел следом и, пихнув из рук шлем на первое попавшееся свободное место, добрался прямиком до Сяо Чжаня, чтобы прижать его собой к столешнице. Бесстрашный засранец, в очередной раз умилился про себя Сяо Чжань. И ему было жуть как интересно, что последует дальше. — Не будем сейчас говорить о том, что ты снова приказываешь. Хотя я просил тебя этого не делать, — сказал Ибо. — Меня больше интересует, зачем я здесь. Ты сказал, что тебе нужен запах и ничего больше. Откуда вдруг взялось «поговорить»? О чем? — Я не слежу за тобой, — ляпнул Сяо Чжань первое, что пришло в голову. Волчонок, как и ожидалось, был горячим как печка. Это отвлекало. — Ах, это, — хмыкнул Ибо. — Ну, во-первых, ты врешь. А во-вторых, это неважно, мне не мешает. Другое дело — зачем ты это делаешь? Следишь и врешь, я имею в виду. — Как ты там говорил? Странности древних? — предложил Сяо Чжань. Ему бы добавить прохладцы в голос и отодвинуть его от себя, а он почему-то заглядывал этому нахаленышу в глаза, и ни то, ни другое пока не сложилось. Ибо тоже какое-то время внимательно смотрел на него, после чего нырнул лицом Сяо Чжаню под челюсть и там размашисто прошелся языком от кадыка до уха, прикусывая в конце мочку. — И-бо, — вздрогнул Сяо Чжань, упираясь ему в грудь. — Какого хрена… — Хочешь сказать, ты не за этим меня позвал? — За чем «за этим»? — Вот и мне интересно: запах тебе нужен или все-таки потрахаться? — Я не трахаюсь, — зашипел Сяо Чжань с досадой. — Меня больше привлекают традиционные ценности: в кино там вместе ходить, охотиться, красть по утрам друг у друга последний кусок бекона… От этих внезапных откровений Ибо даже притормозил свои надругательства над его шеей и снова заглянул в глаза: — Правда, что ли? — Правда, — огрызнулся Сяо Чжань. — Я слишком стар для этого вашего «потрахаться». Натрахался уже, спасибо большое. — А… Я в кино тоже согласен. Пойдешь со мной? — Что? — глупо переспросил Сяо Чжань. — Гэгэ, мне все равно куда, — Ибо вдруг смутился и тихо добавил: — И как. Если ты не против. — Бо-ди, я вампир, — напомнил ему Сяо Чжань осторожно. — А ты волк. — Раньше тебя это не смущало. — Раньше ты не звал меня на свидание. Или я что-то неправильно понял? — Раньше не звал, — согласился Ибо. — Не был уверен, что ты захочешь. А раз ты хочешь, то в чем проблема? — Я старше. — И что? — Очень старше. — И что? Научишь меня чему-нибудь новому. Только, чур, не как тех глупых вампирчиков. — Ибо, — изумленно выдохнул Сяо Чжань, и тот снова бесхитростно ответил: — Я за него. В кино идем? Пошли сейчас. А то у меня руки чешутся тебя трогать. Ты так пахнешь, ужас просто. — Чем пахну? — не понял Сяо Чжань. — Собой, чем же еще, — закатил глаза Ибо. — А я хочу, чтобы мной. Но это… Пошли, короче. Надо отвлечься. — Э… Мне надо одеться, — пробормотал Сяо Чжань. — Не надо, — возразил Ибо. — Вот, — стянул он с себя кожанку и накинул Сяо Чжаню на плечи поверх его толстовки. — А?.. — Мне не бывает холодно. Я ее для красоты ношу. Нравится? — Она тобой пахнет, — прищурился Сяо Чжань с подозрением, на что Ибо тут же довольно оскалился: — На это и рассчитано. Никто не обещал — и Ибо в том числе, — что что-то помешает ему трогать Сяо Чжаня в темном зале кинотеатра. Сяо Чжань уже лет триста не испытывал такого сокрушительного водоворота из удушающего смущения и почти животного голода. Ему было так жарко, что он стянул с себя куртку Ибо. И толстовку бы тоже снял, благо на нем была еще футболка, но побоялся, что такое количество голой кожи в доступе у волчонка сделает все намного хуже. Но окончательно все плохо сделало то, что Ибо в какой-то момент стек на пол между креслами и ногами Сяо Чжаня. И идея о самозащите толстовкой вмиг показалась Сяо Чжаню вымученной и глупой. — Бо-ди, нет, — прохрипел он. — Я бы и ответил тебе в рифму, но будет спойлер, — ухмыльнулся Ибо, зубами помогая себе расстегивать молнию на его джинсах и вместе с этим запуская руки под его толстовку. Предательская толстовка была объемной, и засовывать под нее руки было более чем удобно. — Прошу, — всхлипнул Сяо Чжань, напрочь забывая, что может приказать, оттолкнуть, выебать сам, в конце концов, этого наглого волчонка. За наглость и ради удовольствия. — Проси, — согласился Ибо. — Мне такое нравится. Я сошел с ума, рассеянно думал Сяо Чжань, когда его за руку вели к нему же домой. После пропущенного от и до фильма все мысли о том, чтобы продолжить их с Ибо прогулку или зайти в какое-нибудь кафе, наталкивались на подозрения, что ничем пристойным это — тоже — не закончится. — И в чем это заключается? — спросил Ибо. Так Сяо Чжань обнаружил, что произнес свои опасения вслух. — Все в том же. — Итого: мой возраст и то, что я волк. Сяо Чжань покрутил эти два факта в своей голове, поискал прочие, не нашел и согласно вздохнул. — Начнем с того, что попроще. Ты имеешь что-то против волков? — Них… чего себе попроще, — возмутился Сяо Чжань. — А что? Если тебя не колышут сплетни твоего клана и ты спокойно переносишь мой запах, а не кричишь, что от меня псиной несет, то что тогда? Кто-то из волков тебе в прошлом дорожку перешел? На ногу наступил? Он хоть жив еще? — Да не было у меня ссор с оборотнями. Это-то здесь при чем? — Так что тогда такого в том, что я волк? — еще раз спросил Ибо. — Ничего, — буркнул Сяо Чжань. — Не слышу, гэгэ. Громче говори. — Ничего, — повысил голос Сяо Чжань. — Я ничего не имею против того, что ты волк. — Заебись, — ухмыльнулся Ибо, подтянул Сяо Чжаня к себе, перекидывая руку через его плечо, и лизнул вместо поцелуя в щеку. — Ибо, — дернулся прочь Сяо Чжань. — А что? Стесняешься меня? Но если это не потому, что я волк, то, значит, мы переходим ко второму пункту: это потому, что я младше? — Ага, — снова вздохнул Сяо Чжань. — Я даже боюсь представить насколько. — Хм, — задумался Ибо. — Но… ты же почему-то согласился пойти со мной… в кино. Почему? — Это сложно объяснить. — А ты объясни по-простому. Как будто у нас нет времени на сложное. — Потому что… ты очень настойчивый? — И все? Я тебя заставил, что ли? — Нет. Ну… Еще потому, что ты живой очень. — Ну спасибо. Даже не знаю, комплимент ли это, учитывая, что все вокруг живые. А кто нет — на шесть футов под землей лежат. Или как повезло. Еще скажи, что я теплый. — Горячий, — с готовностью закивал Сяо Чжань. Для его вечно мерзнущего медленного сердца это был очень даже аргумент. — Пиздец, — не оценил Ибо. — Да вы мастер комплиментов, Сяо лаоши. Шекспиру и не снилось. — Да хватит, — одернул его Сяо Чжань. — Ну красивый еще. Так тебе это любой скажет. Какой толк повторяться? — Любой меня не интересует, — искоса посмотрел Ибо и отвернулся. — Ты скажи. — Красивый, — тихо повторил Сяо Чжань, глядя на качающуюся в ухе Ибо сережку со звездочкой. — Вот и давай подумаем. Если ты согласился пойти со мной… на свидание, — с запинкой все же смог выговорить Ибо, — потому что я живой, теплый и красивый, как ты сказал, то как это связано с моим возрастом? Кроме того, что когда-то потом я буду некрасивым, нетеплым и не слишком живым. Но тут уж ничего не поделаешь. От такой логики Сяо Чжань впал в ступор. — А ты останешься таким же молодым и красивым, — продолжил Ибо. — Тут, если подумать, стоит мне волноваться, но никак не тебе. И вот тут до Сяо Чжаня дошло. Волчонок, сам того не подозревая, вытащил на свет проблему гораздо сложнее бытовой разницы в возрасте. Ведь жизнь волка длилась не намного больше человеческой. — Гэгэ? — позвал Ибо. И Сяо Чжань понял, что остановился, вынуждая остановиться и его тоже. — Я не имел в виду… — сказал Ибо, что-то разглядев на его лице. — Прости, глупость сморозил. Я просто… — Нет. Ты все правильно сказал. — Нет, гэгэ… Но Сяо Чжань накрыл его рот ладонью. Огладил глазами растрепанные пряди с привычными бусинками и спокойно встретил упрямый взгляд. — Ты все правильно сказал, — повторил он. — Еще и смышленый… Прости, Бо-ди, мне надо подумать. Со временем некоторые вещи не становятся легче. Я ведь не просто так просил у тебя только запах и ничего больше. Ибо под его рукой нахмурился. И, когда Сяо Чжань убрал руку, спросил глухо: — Но ты же позовешь, если надумаешь? — Конечно, Бо-ди, — постарался улыбнуться Сяо Чжань.