«̶ ̶̶̶ ̶ ̶ ̶̶̶ ̶«̶ ̶̶̶ ̶ ••• ̶»̶ ̶̶̶ ̶ ̶ ̶̶̶ ̶»̶ ̶̶̶ ̶ ̶
Когда мы нашли нужную улочку, а затем дом, я присвистнул. Знал это место, летом пару раз приезжал купаться на водохранилище, рядом с которым и был расположен поселок. Обычно здесь не бывает левых прохожих, а только местные, но попадались и просто зеваки или народ, сокращающий путь через поселок до водохранилища летом. Места здесь красивые, много зелени, рядом небольшой лес, два искусственных озера, большая территория с ухоженными тропинками… — Этот? Милый домик, — хмыкнул снова Женька. — Если это такой развод, то она еще и от нас получит потом лещей. — Зачем ей это делать? — Не знаю, — раздраженно ответил друг. — Давай уже звонить, посидим немного и пойдем. Я не планирую болтаться тут до вечера! — А здесь красиво, кстати. Я ни разу осенью не бывал в этих краях, а ты? — Мимо проезжал только. Да. И тихо. Такое чувство, что большинство домов стоят пустые… Я согласился с ним и набрал ее номер, всматриваясь в окна. После случившегося она не появлялась в школе три дня и не появится еще недели две минимум, если не больше. Хотя стоп. Почему? У нее сломана правая рука, но ведь посещать занятия как слушатель можно же? Это уже ее выбор. И вообще о чем я думаю? Сейчас посидим немного и расходимся. — Встречай гостей, — сказал я в трубку, наблюдая, как в одном из окон показалась знакомая фигура. — Минуту, — ответили мне. Тон ее голоса оказался излишне деловым, даже смешно стало. Сейчас выйдет к нам вся такая недоступная и холодная, как ледышка. Или нет? Может я не прав? София спустилась к нам, открыла дверь и пропустила на территорию дома. Зеленая аккуратная лужайка, клумбы, асфальтированные дорожки и несколько деревьев. Все чисто, культурно, прибрано. Интересно, как же в доме? Фасад говорил о том, что хозяева весьма не бедные люди. Любопытно было бы увидеть родителей Софии, какие они? Мы вошли в дом и внутри он показался мне огромным. Просторный холл, высоченный потолок, винтажная лестница на второй этаж. Не могу сказать, что поражает роскошью и великолепием, но сильно сомневаюсь, чтобы хоть кто-то в нашем классе жил в подобных апартаментах. Ведь я ходил не в частную элитную школу, а вполне себе обычную. Если София — дочка богатеньких родителей, что она у нас забыла? Мы с Женькой переглянулись. Кажется, мы задавали себе одни и те же вопросы. Но мы не рискнули их задать вслух. Во всяком случае, не сейчас. Наверху послышались шаги. Наши взгляды устремились к лестнице, откуда не спеша спустились мужчина и женщина. И вот что я сразу заметил: на их лицах вначале было точно такое же выражение, какое зачастую гостит на лице Софии — безэмоциональное и отстраненное. Даже холодное. А потом ее родители нацепили улыбки и эти улыбки… Я не знаю, как объяснить. В конце нашего визита они все еще стояли у меня перед глазами, потому что выглядели совершенно неестественными, натянутыми, неживыми. Как у куклы. Или как у робота. Хозяева были вежливы к нам, предложили чаю, сказали, что мы можем ходить по дому где угодно и чувствовать себя свободно. Я провел в доме Софии около часа и за это время замечал, как женщина и мужчина поглядывают на нас крайне пристально, словно мы могли чем-то навредить или не вызывали доверия. — Все хорошо, — подала тихий голос София. Ее голос так походил на голос ее матери, которая даже не представилась как ее зовут. Ее муж тоже. Это она нам? А то мало ли, может ушла в себя и говорит сама с собой… — Ты о чем? — Вам не причинят вреда. Мы снова переглянулись с Женькой. — Все хорошо, — повторила София как машина. К чему это она? — Как твоя рука? — Решил спросить я из вежливости, кидая взгляд на гипс. Хотя как она может быть? Ей три дня назад наложили гипс! Ну надо же о чем-то говорить, раз пришел. — Не могу шевелить кистью и это меня удручает, если честно. — А чем занимаются твои родители? На Женькин вопрос она ответила тут же, словно подготовившись: — Бизнесом. — Да понятное дело, что не школьные преподы! — Прыснул он. — И не уборщики! Каким именно? — Не важно, — тут же последовал короткий ответ и она подарила ему колкий взгляд. Мне подумалось, что она была ему не очень рада и пригласила и его тоже, чтобы было комфортней именно мне. Выглядела София как-то иначе у себя дома, чем в школе, и я не про загипсованную руку. Что-то было иначе, но я снова не мог понять, что. Вроде похожая одежда, которую она носила в школе, скромная. Я никогда не видел ее в чем-то ярком, она выбирала одежду темных, приглушенных оттенков. Сейчас на ней было темно-серое платье из тонкой шерсти до колен прямого кроя, черные колготки и балетки. Длинные черные волосы собраны в аккуратный высокий хвост. Она выглядела старше своих лет, особенно в этом платье. И кожа бледная, словно она чем-то больна и легкие синяки под глазами… А так она вполне себе симпатичная девчонка, семья вроде ничего такая, хотя что я знаю про ее семью? Женька закатил глаза на ее ответ и красноречиво на меня посмотрел. «Скука с ней смертная!» — говорил его взгляд. Несмотря на разрешение обойти дом, мы этого не сделали. Я не побывал в ее комнате и гадал, что и как там у нее обставлено? Мы все время сидели в гостиной и пили чай. Ее родители то были в поле нашего зрения, то куда-то исчезали. Как только я переводил на них взгляд, резиновые улыбки тут же появлялись на их каменных лицах и это меня стало смущать. А вот София не улыбалась. Я вообще не помню, чтобы хоть раз видел улыбку на ее лице, разве это нормально? А ее глаза за мной неустанно наблюдали и почти не смотрели на Женьку. Она будто его и вовсе перестала замечать. — Тут у вас неплохо, кстати, раздолье, тишина, комфорт! Озеро вон рядом, природа, — сказал друг для того, наверное, потому что больше не мог молчать. Я чувствовал, ему не комфортно, да и чай давно выпит. София хмыкнула и уголки ее тонких губ еле заметно дрогнули. Неужели пытается улыбнуться? Женька незаметно показал на часы мол пойдем, может, уже? — Вы хотите уйти? Хорошо. Спасибо что зашли. Монотонно. Безэмоционально. Она даже не смотрела на него в тот момент, как она заметила? В прочем, не важно. Мы встали из-за красивого овального стола и направились к выходу. — Можно в туалет, а то боюсь, после двух чашек я не доеду, — попросился Женька. Мне тоже бы не помешало опорожнить мочевой пузырь. — По коридору вторая дверь направо, — София указала нужное направление и мы поднялись по лестнице. — Живут же люди, — тихо сказал мне друг, выходя из туалета. — Знал бы народ, какой домина у ее родных! — Не поверили бы, — пробормотал я, гадая, куда делись ее родители. В доме стояла неестественная тишина. — Интересно, сколько ей дают денег на карманные расходы? Если бы она ярче одевалась и хоть немного подкрашивалась, была бы намного лучше. Она же не жирная, не уродливая, ну мышь мышью! «Не такая она уже и мышь», — подумал я. — Слушай, а что она имела ввиду, когда сказала, что нам не причинят вреда? Что за бред? — Понятия не имею. Меня это тоже напрягло, — и это правда. Что за стремные речи? Мы спустились, София, прощаясь, смотрела только мне в глаза странно-пристальным взглядом и так, словно вела со мной молчаливый диалог. Вряд ли мне это казалось. К слову, ее родители не явились нас провожать. Не попрощались. Это не совсем соответствует правилам приличия, но я предпочел не думать об этом. Я даже был рад снова не видеть их неестественных улыбок.«̶ ̶̶̶ ̶ ̶ ̶̶̶ ̶«̶ ̶̶̶ ̶ ••• ̶»̶ ̶̶̶ ̶ ̶ ̶̶̶ ̶»̶ ̶̶̶ ̶ ̶
С той первой встречи прошло несколько дней и на телефон пришла от нее смс. За это время она так и не появилась в школе. София приглашала меня снова к себе и я согласился. Брать Женьку уже не стал и даже не сказал ему, что поехал к ней. Испытывал ли я чувство тревоги? Нет. Ее странные речи смущали, но и удивительным образом успокаивали. Не причинят вреда. Прозвучало так, словно они обычно этот вред причиняют, но кому и за что? Или главное, что мне не причинят. Это главное, так? Звучало дико странно, но я не отказал ей во второй встречи. И в третьей. Она сказала, что я нравлюсь ей, что я особенный, умный, понимающий и добрый и она хочет со мной дружить. В комнате ее не оказалось ни мягких игрушек, кем либо подаренных, ни кукол с детства, ни плакатов с любимыми актерами и певцами, ни вообще каких-либо милых безделушек, какие есть в любой комнате у девочки ее возраста! Лишь кровать, письменный стол, пару стульев, шкаф с книгами и еще один с одеждой, комод и… все. На столе стоял компьютер и ноутбук. Я не стал спрашивать, зачем ей столько компьютерной техники, ведь проходя мимо одной из комнат, я заметил еще один рабочий компьютер. Зачем им столько? — Твои родители что, занимаются компьютерной техникой? Это была наша четвертая встреча. София никогда не звонила. Только писала. В ответ она хмыкнула и на лице промелькнула почти живая эмоция. Странно, но София не казалась мне тупой. Да и успевала в школе неплохо. У нее разве что были проблемы с физкультурой — она ее вовсе не посещала и как ей это удавалось так отлынивать, я не знал. Наверняка связи ее родителей помогли получить освобождение на целый учебный год. Но по какой причине? Больное сердце? — Спасибо что приходишь ко мне. Ну вот. Начинается. Не хватало ей еще влюбиться! — Да мне не сложно, — решил ответить я. — А твои родители как реагируют на меня? Родственнички ее те еще. Эти их престранные лыбы просто сводили с ума! Хорошо, что София мне так не улыбалась! Неужели они не понимают, что выглядят неестественно? Когда я приходил, они кивали мне, как болванчики, неизменно улыбались и провожали взглядами, словно оценивали. Губы же Софии иногда дрожали, пытаясь раздвинуться в наподобие улыбки и иной раз у нее почти получалось. Взгляд ее стал более заинтересованным и теплым, когда она смотрела на меня. Я бы даже сказал — живым. — Ты мне нравишься, — повторяла она простодушно. — Ты другой. Я это ценю. Я всегда буду это ценить. — То что я тебя не задевал в школе и не цеплялся к тебе, еще не делает меня особенным, — попытался возразить я, ощущая странное чувство. Я будто погружался в болото, из которого мне будет выбраться крайне сложно. — Разве? А по-моему делает. — Я просто не разделяю их поведения. Не считаю это правильным. — А они еще ответят за это. Я напрягся. Что это значит? За время нашего общения я честно пытался узнать ее получше, но на стандартные вопросы про любимую музыку, фильмы и прочее она не отвечала. — Слушаю то, что нравится, смотрю то, что нравится. Ничего конкретного и никого не выделяю. Никому не поклоняюсь. У меня нет кумиров. Извини, я не знаю как говорить на эти темы. Рубленые фразы. Я привык к ним. Приглушенный голос. Я привык к нему. Ее взгляд — пристальный, иногда давящий… Я удивлялся, что она почти его не отводила, не стесняясь смотреть прямо, испытывающе, внимательно. Интересно, в кого она превратиться, когда станет взрослой? Кем станет? Вот уж на что у меня не было ответов. Мои встречи в ее доме на нормальные так же не походили. Не проводят так время подростки. С одной стороны она чем-то привлекала меня, с другой — ради разнообразия и жалости, сочувствия я приходил к ней, проводил в ее обществе немного времени и уходил. Один раз мы даже заказали пиццу, огромную, но она съела всего кусок. — Фигуру бережешь? София вскинула на меня глаза и тут ее губы впервые раздвинулись шире обычного. Улыбка вышла неестественная, натянутая, чем-то напоминающая улыбку ее матери и отца. Нет, я бы даже сказал — жуткую. Словно они им была чужда и приходилось учиться и стараться, чтобы… Черт. Что за мысли в голове? — Знаешь, ты бы попыталась дать отпор, — как-то выдавил я. — Или твои родители бы им пригрозили и, возможно, они бы отстали. Или ты боишься? — Я? Боюсь? — На ее лице промелькнуло что-то похожее на искреннее удивление. — Это вряд ли. — Тогда почему ты не сопротивляешься? — Так нужно, — спустя паузу сказала София и вновь подарила мне долгий протяжный взгляд. Иной раз мне казалось, что ее глаза совсем не мигали. — Так нужно? — Я не такая слабая как ты думаешь. И не такая ущербная. — Я не… так не думал… Почти врал. Черт. Мне стало стыдно. А затем она впервые дотронулась до моего плеча и сделала это будто украдкой и словно желая поддержать, хотя я это должен был делать, а не она. — Я делаю так, как нужно. Не сомневайся. Пару раз посещали шальные мысли, что если бы мы поцеловались? Какая была бы ее реакция? Какая моя? Но внутреннее чутье подсказывало, что этого делать не стоило. А затем случилось нечто непонятное и страшное. Пропал Серега, а затем, когда София вернулась на занятия, и Дима, его друг и один из тех, кто заедал Софию. И один из тех, кто стоял тогда на лестнице и смеялся, когда она летела кубарем вниз. Лишь я оказался случайным свидетелем, но молчал, рассказав лишь Женьке. Никто не знал, как я уже упоминал выше. Ни учителя, ни другие, скорее всего, школьники. И когда парни пропали, я вспомнил подозрительные слова: «А они еще ответят за это.» Их долго искали, но мои одноклассники словно провалились сквозь землю. Их так и не нашли, ни живыми, ни мертвыми. Школа стояла на ушах, ведь дело неслыханное. Почти одновременно два школьника пропало без вести! А из моей головы не выходила фраза, сказанная совершенно спокойным, уверенным тоном. Было не по себе от мыслей, что София и ее семья могла быть хоть как-то причастна к этому. А что если… Нет. Не хочу даже думать об этом, но чертовы мысли так или иначе возвращались к ней. Я даже не думал что-то выяснять у нее. Этого только не хватало! Она все писала, но когда я предельно аккуратно дал понять, что больше не приду, София отвязалась. К моему великому облегчению одноклассница не навязывалась и больше приглашать к себе перестала. Я не рассказал о случившемся на лестнице, чтобы на нее не упали малейшие подозрения и понимаю — она знала это. Так же понимаю, что, возможно, я себе все надумал и София на самом деле не причастна к пропаже двух ребят. Но ее взгляды, ее речи, ее поведение не давало покоя. А после зимних каникул ушла из школы и София. Краем уха до меня дошла инфа, что ее семья покинула город. Не знаю, так ли это. Как-то после всего не возникало желания проверить наличие в том доме мутной семейки. Нет. Я не влюбился. Я испытывал к ней все что угодно, но только не это чувство. Но я ее помню. Помню по-особенному, не так как остальных. Возможно, потому что у меня так и не хватило смелости узнать, что за человек на самом деле была эта София.