Ice cream

— Заяц, когда мы с тобой в последний раз ели мороженое? Нагито поднимает взгляд с книги, мимолётно чуть краснея от любимого милого прозвища. — Ну... — он старательно роется в памяти, пока Хаджиме, спрятав руки за спину, с любопытством наблюдает за ним, — Где-то год назад. — Смотри, что у меня есть. Шуршит упаковка, и перед глазами Комаэды возникает вафельный рожок с классическим сливочным мороженым. На лице сама по себе возникает широкая улыбка, в груди теплится какое-то детское счастье. — Спасибо! Хаджиме тихо посмеивается и протягивает десерт парню. Нагито поднимает руку, чтобы забрать его, но в последний момент рука Хинаты резко переворачивается ладонью вниз, пальцы разжимаются и сладость падает на пол, разлетаясь по ламинату белой кляксой. Пару секунд Нагито в ступоре смотрит на пятно на полу, а потом переводит недоумевающий взгляд на Хаджиме и тут же вздрагивает от неожиданности. Теплые и мягкий взгляд Хинаты сменяется на нечитаемый и немного насмешливый. На тонких губах появляется хитрая улыбка. — Подбирай. По спине Комаэды бегут мурашки и он все ещё ничего не понимает. — Ч-что..? — Подбирай. От тихого командного тона пробирает приятная дрожь, и Нагито уже понимает, что его ожидает. Поэтому послушно опускается на колени и тянется к распавшейся вафле, собираясь взять её. Но не удается. — Без рук, Нагито. Комаэда закусывает губу и встаёт на четвереньки, наклоняясь к белому пятну. Кожа горит и в комнате становится адски жарко. Нагито шумно дышит и опирается на локти, оставляя между мороженым и своими губами несколько сантиметров. Он нерешительно замирает. Хаджиме смотрит на него выжидающе и хитро, внимательно наблюдая за каждым движением с коварной полуулыбкой. Комаэда чувствует, как кровь приливает к щекам. Мороженое подтаявшее, сладкое и липкое. Стекает по губам, течёт по подбородку и попадает за шиворот. Счастливчик слышит тихий томный вздох слева. С той стороны, где стоит Хаджиме. Язык скользит туда-сюда по половому покрытию, слизывая белую субстанцию. Он не может увидеть реакцию Хинаты сейчас, но почти уверен, что его взгляд потерял хоть какой-то намёк на осмысленность. В такие моменты невозможно понять, о чём он думает. Нагито жмурится и пару секунд не движется. Стыдно. Как стыдно. Как хорошо. Комаэда чувствует, как в штанах становится тесно. "Чёрт..." Он не должен так реагировать на унижения, это неправильно. Господи, как же стыдно... Как сладко... Он чуть приподнимается, так как его руки уже устали. Слышатся быстрые шаги, за которыми следует резкая боль в затылке. — Ниже. — процеживает Хаджиме сквозь зубы, сильнее надавливая ногой на голову парня. Тот от неожиданности давится мороженым и кашляет. Он обожает, когда Хаджиме вот так наступает на него. Он обожает, когда Хаджиме его унижает. Тонкая струйка густой жидкости белого цвета стекает изо рта, оставляя на подбородке и кадыке липкий след. Он уже просто лижет голый пол, потому что всё мороженое давно закончилось. Хаджиме бьёт ногой по пояснице, заставляя Нагито упасть на пол. Хината смотрит на место, где только что была белая вязкая лужа. Комаэда тяжело дышит на полу, изредка поскуливая от возбуждения. Хаджиме присаживается подле него на корточки и тянет его волосы. Нагито громко стонет и послушно поднимает голову, преданно и ожидая похвалы, словно верная псина. — Молодец, Нагито, — Хината ерошит его белесые волосы, массируя кожу головы, — Молодец. Комаэда дрожит от экстаза, стараясь не разрыдаться от стыда прямо сейчас. Как стыдно... Как же приятно... Хаджиме резко подаётся вперёд, впиваясь в губы счастливчика. Нагито пошло мычит в поцелуй, пока Хината жадно слизывает с его губ остатки мороженого. Внутри все клокочет и сердце стучит как бешеное. Нагито бьётся в сладких конвульсиях, выгибаясь навстречу Хаджиме и извиваясь как змея. Потом он резко расслабляется, тяжело дыша и с мольбой смотря в глаза Хинаты, который уже успел отстраниться. Хаджиме лукаво ухмыляется, поглаживая его по голове второй рукой: — Хороший мальчик, Нагито. Хороший. Молодец.