Little Talks/Little Lights

You're gone gone gone away I watched you disappear All that's left is a ghost of you Now we're torn torn torn apart There's nothing we can do Just let me go, and we'll meet again soon No wait wait wait for me Please hang around I see you when I fall asleep. "Little Talks", Of Monsters and Men

Карлос стоял на светофоре, автоматическим движением постукивая пальцем по рулю в такт песне, игравшей на радио. I'm falling so I'm taking my time on my ride Заливались музыканты, и эти слова отзывались в нём каким-то странным волнением. Он падал? Вот прямо сейчас, пока ехал домой к Ландо, чтобы потискать его, чтобы стать чуточку счастливее от этого, чтобы посмотреть в его глаза, в которых будто всё время плескалась весна? Он падал? Или летел? В одном он был уверен: он точно не "не спешил в путь", это дьявольские красные сигналы его тормозили. От бесполезного ожидания он часто начинал проверять телефон и соцсети на предмет каких-нибудь важных сообщений, что как правило заканчивалось залипанием и бездумным перелистыванием инстаграмной ленты. Однако сейчас он сразу открыл их с Ландо диалог, чтобы отправить ему призывный мем, оповещавший о том, что он уже в дороге. Светофор загорелся зелёным, и Карлос быстро сорвал машину с места, благо хвалёная скорость реакции и переключения внимания позволяла. Это могли бы быть мы, но ты всё играешь Ландо загрузил картинку и коротко улыбнулся. Он быстро нашёл в телефоне один из его любимых их совместных снимков и отослал его Карлосу, подписав: Это могли бы быть мы, но ты уходишь в Феррари В окошке сообщений забегали точки. Ну давай, что ты на это скажешь, шутник? Их переписки часто напоминали ему игру в теннис: тут нужно было всегда быть готовым держать удар и желательно подавать кручёные мячи под бэкхенд сопернику. Экран загорелся. Это и есть мы И всегда будем Опять ты не уловил смысл мема, cabrón Ландо взял телефон двумя руками. Что-то дёрнулось в горле от этого «всегда будем». Лучше самый жёсткий стёб, чем эта интонация, в последнее время также ставшая частым гостем в их с Карлосом разговорах. Ландо ни за что в жизни не признался бы себе в том, что эта интонация была прощальной. Позднее, он был так рад его видеть, подскочил к нему, шустро стянув с носа тёмные очки. – Что за конспирация? – Норрис надел очки на себя, толкая Карлоса из прихожей в сторону лестницы, которая вела в его комнату. – Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел меня с лузером-Норрисом, – шутливо отозвался тот, ущипнув его за бок. Ландо засмеялся и ткнул Сайнса кулаком в плечо. Макс однажды обозвал их дурачества с взаимными толчками "брачными играми", и Ландо непременно обиделся бы на это определение, если бы оно так точно не соответствовало действительности. Из раздумий о сегодняшнем утре его выдернул всё тот же Карлос, который вдруг прекратил ласкать его губы, чувствуя, что Ландо совсем перестал отвечать на поцелуй. Утрата приятных ощущений заставила его выпасть из прострации обратно в реальность, он открыл глаза и растерянно посмотрел на Карлоса, не понимая, почему тот остановился. Карий взгляд напротив хитро прищурился: – Ну, чего замер? Целуй давай… Ландо потянулся, приоткрыв рот, пытаясь снова соединить их губы, но Карлос сначала чуть подался назад, а потом, когда Ландо был уже совсем близко, и даже его тёплое дыхание, ударяясь о подбородок Карлоса, щекотно возвращалось к нему, в последнее мгновение всё равно отпрянул, смешливо улыбаясь, не позволяя Норрису коснуться своих губ. – Не дразнись, – Ландо цокнул языком, кладя голову обратно на подушку. Он знал, что издёвка со стороны Сайнса совершенно беззлобная, но ему всё равно стало немного неловко. Его как будто поймал с поличным за фантазиями главный герой этих самых фантазий. Ирония заключалась в том, что герой лежал на нём сверху и был готов исполнять любую его прихоть, а он заранее грустил об утраченном рае, в котором когда-то он получал от него мемы с намёками в личных сообщениях в негоночные выходные. Герой мягко огладил его по щеке: – А ты не дрейфуй в своих мыслях, – тёмные живые глаза тщательно всматривались в его лицо. Карлос хмыкнул. – Я тебя избаловал. Теперь я буду просто лежать, а ты делай мне хорошо. После этих слов он нерезко, но решительно перевернул их, перекатившись на кровати и сменив положения их тел в пространстве так, что теперь Ландо, весьма недвусмысленно, доминантно лежал сверху. – Давай, соблазни меня, – Карлос счастливо оскалился и, сложив руку в кулак, легонько пристукнул нижней частью Ландо по груди. – Где там твой внутренний самец, м? На несколько секунд лицо Ландо так сосредоточенно посерьёзнело, он весь подобрался и как бы бросил на Карлоса провоцирующий, явно подразумевавшийся как сексуальный, взгляд, что тот не смог сдержать короткий смешок. Норрис сразу же накинулся на него, сильнее придавив к кровати и зажав рот рукой, плетёные браслеты на которой щекотнули ему лицо: – Ты, – он попытался сделать тон голоса как можно более жёстким, но улыбка его выдавала. – Молчи! Полностью подчиняясь, Карлос без сопротивления обнял его за шею, чуть скрестив руки, и стал ощутимо чмокать его ладонь. Когда Ландо в ответ на это убрал руку, Сайнс любовно шепнул: – Поцелуй меня. Норрис стремительно прижался к Карлосу раскрытым ртом, влажно и требовательно мазнул языком по губам. Он всегда так целовался, стараясь как можно быстрее перевести поцелуй во французский. Карлоса эта особенность по-своему трогала: ему словно опять было восемнадцать, и он мог вести себя так безрассудно, так страстно и чувственно, так не похоже на себя нынешнего. Такие поцелуи в каком-то смысле были не похожи даже на самого Ландо. Мастер перевоплощения тем временем сделал несколько поступательных движений, тягуче водя языком о язык – он как бы примерялся, начав с того, что больше всего нравилось в поцелуях ему самому (от того, что вытворял с его языком Карлос, который быстро понял, какое действие такие ласки оказывают на Ландо, он совершенно переставал соображать). Но у Карлоса тоже было слабое место – губы. Ландо почувствовал, как сильно сжались пальцы на его спине, стоило ему втянуть в рот его нижнюю губу, как тот плотнее притиснулся к его бёдрам, когда он влажно лизнул их, а когда он снова обхватил их и мягко пососал, Карлос застонал. И вдруг приоткрыл глаза и улыбнулся: – Как у тебя сердце колотится, – негромко сказал он, не отстраняясь, так, что его губы при произношении слов касались губ Ландо. – Словно оно гонится куда-то. Они были так близко, и сердце, которое долбилось Норрису в грудину, рвалось не наружу, а в грудную клетку напротив. Он отвернул голову, с силой обнимая Карлоса обеими руками. Внутри всё гудело. Сайнс нежно потёрся носом о его ухо. Он видел, что Ландо никак не мог расслабиться и всё переживал из-за чего-то, несмотря на то, что он явно завёлся – под плотно прилегавшей к телу тканью футболки заметно очертились контуры сосков. Карлос раздвинул его ноги и подтянул их, ухватив в районе колен и усадив младшего на себя. Он положил руки ему на поясницу и мощным рывком поднялся, вернув их обоих в сидячее положение. Карлос как-то растроганно обернул вокруг его тела свои чуткие руки, как большой плюшевый мишка. – Ш-ш, – зашептал он, чуть покачиваясь, баюкая. – Всё нормально. Пряча глаза от его пронзительного взгляда, Норрис снова начал горячо целовать его, в своей мокрой, немного форсированной манере, нарочно стараясь терпко прихватывать его губы. Он увалил их обратно в горизонтальную плоскость и теперь полноценно придавливал Карлоса к кровати, опираясь на предплечья по обе стороны от его головы. Да, пожалуй, секс с Карлосом неплохо отвлекал его от страданий по Карлосу. Сайнс же тем временем запустил руки под его одежду: одну под футболку, притягивая к себе, разместив ладонь между лопаток, и одну под резинку штанов и трусов, чуть сдавив пальцами ягодицы. Ландо едва заметно дёрнулся, и, почувствовав приятное вжимание возбуждённого члена в ширинку джинсов Карлоса, стал интенсивно двигаться, тереться о его пах с одной стороны и о руку с другой. Тот в ответ отстранился от его губ и с улыбкой коротко поцеловал его в висок. – Что, невтерпёж уже? Поворачивайся, – его сгустившийся хриплый голос заставил Ландо в нетерпении облизать и сжать губы. Он сполз с Карлоса набок и, крутанувшись, сел к нему спиной, стянул футболку через голову. Бросив беглый взгляд через плечо, он успел увидеть, что необходимость просунуть голову через узкое горло поло взъерошила Сайнсу волосы, разлохматив густые пряди в разные стороны. Ландо вернул улыбку, не удержался: – Ты такой красивый, – выдохнул он, вновь терзая свои губы. Приподнявшийся было Карлос снова опустился на подушку и поманил Ландо рукой. Тот, радостный, как щенок, лёг к нему, зажмурившись в удовольствии от касания кожи к коже, прижимаясь спиной к его горячей груди. Карлос боднул носом его щёку, подталкивая наклонить голову и открыть шею. От контраста колкой щетины и его мягких губ Норрис начал легонько дрожать, а когда Карлос осторожно прихватил его зубами и провёл по месту укуса языком, из него вырвался трепетный мяукающий звук, срезонировавший у Карлоса в рёбрах жгучей нежностью, хлынувшей лёгкой судорогой по всему телу. Ландо протянул руку и стал неуклюже пытаться расстегнуть пуговицу и молнию на его джинсах. У него самого член давно стоял, выразительно оттягивая ткань штанов, и теперь, лёжа на спине, прятать это было решительно бессмысленно. Карлос тоже протянул руку и немного стянул его штаны и бельё на бёдра, ровно настолько, чтобы можно было удобно обхватить его член. Ландо, который пальцами одной руки всё никак не мог расправиться с замком на брюках Карлоса, обиженно и бессильно заметил: – Нечестно, – он перевёл сбившееся дыхание, – Я в домашнем, а ты в джинсах, – и посмотрел жалостливо, приподняв свои смешные, очаровательные крышеподобные брови. – Помоги мне. Карлос сам расстегнул свои штаны и спустил их ниже, к коленям. Они наконец смогли свободно взяться за члены друг друга. Ландо был невозможно твёрдый, прямо-таки тверденный, Карлос даже с сочувствием подумал, что ему должно быть больно. Его же член ощущался у Ландо в ладони как бы полутвёрдым, не вполне эрегированным, но Норрис не переживал на этот счёт, он знал, что по сравнению с ним Карлоса надо «долго разгонять», в конце концов, от прямой стимуляции дело пойдёт куда быстрее. Он широко лизнул ладонь и задвигал рукой, ловя его взгляд своим – почерневшим, заискрившим. Карлос, который с трудом сдерживал смех, снисходительно глядя на его суетливое спешное желание, взял бутылочку смазки, открыл крышку большим пальцем. Он игриво ухмыльнулся, подмигнул Ландо, подначивая: – Кто кончит первым, тот проиграл. – Не, – он протянул руку, которую облизывал до этого, сложив кисть лодочкой, чтобы Карлос выдавил смазки и ему. – Кто кончит первым, тот выиграл. Гонщик ты или кто? Сайнс растёр полупрозрачный, чуть маслянистый гель в руке, согревая его и равномерно распределяя по поверхности пальцев. Ландо, внимательно следивший за ним сиявшими глазами, методично повторял его движения. Когда они снова коснулись друг друга, Ландо сразу же застонал, не в силах терпеть, глаза закрылись сами собой, и он инстинктивно стал быстро толкаться навстречу руке Карлоса, всё так же неизменно кусая свои губы. Видя его почти исступлённое состояние, тот сбавил темп, подменяя его более размеренным, со спокойным и ровным ритмом. При такой скорости появлялась возможность вдоволь полюбоваться прекрасным видом Норриса: его золотистой кожей с проступающими узорами мышц, рассыпанными полевыми цветами родинок, мягкими светлыми волосками, так разительно отличавшимися от волос Карлоса. Его красивым членом, головка которого то медленно исчезала у Карлоса в ладони, то вновь появлялась, глянцевая от смазки. Член у Ландо был, как он сам – хорошенький. Однако стоило Карлосу засмотреться на всё это уместившееся у него на груди великолепие, как великолепие жалобно и недовольно заныло: – Эй, только не замедляйся, читер! – Если я не буду замедляться, я никогда не выиграю на твоих условиях, – парировал Карлос, целуя его за ухом и хватая губами мочку. – М-м-м, – вот теперь, когда Карлос участил движения, удовольствие опять стало таким сильным, что он просто больше не мог спорить. Мог только просить. – Всё, мне плевать на победу, только не останавливайся, пожалуйста… Его рука уже настолько бестолково двигалась по члену Сайнса, что тот просто перехватил его подмышками и уложил совсем на себя, обеспечивая себе максимально удобный доступ к его члену, при этом с возможностью дотянуться ртом до шеи и шептать что-нибудь на ухо. Карлос вновь колюче-бархатно заласкал его кожу, параллельно задвигав рукой так быстро, что Ландо подавился воздухом: – Карлос, – испуганно вскрикнул он, выгибаясь. Наслаждение взорвалось в нём, как дешёвая рождественская петарда. Резко и ярко, почти неожиданно. Весь мир тряхнуло, он как будто свалился с огромной высоты, а Карлос поймал его. Когда он открыл глаза, он увидел, что тот непредусмотрительно вытирал руку о его мерчовую футболку с пиццей. – О боже, – только и смог сказать он, приходя в себя. – Боже. О боже мой. Это был чертовски сильный оргазм. Мощный, как удар. Карлос положил футболку рядом с ними на кровать, туда же, где она лежала до этого. – Льстец, – он улыбнулся, бережно оглаживая оглушённого Ландо по плечу. – И не волнуйся насчёт ткани, смазка отстирывается, я проверял. После того, как потолок перестал кружиться, Ландо поспешно развернулся, нависая над Карлосом и вовлекая его в глубокий благодарный поцелуй. Он провёл вымазанной в смазке рукой по своему члену и обхватил ею член Карлоса, возобновляя прекратившиеся несколько минут назад движения. Сайнс задышал чаще и прикрыл глаза. – Ты должен будешь подарить мне парочку своих Ферраревских шмоток, – Ландо скользил по всей его длине плотно сомкнутыми пальцами, и член Карлоса постепенно становился всё более упругим. – Проверим, чем лучше вытирать сперму. Карлос, с которым подобное случалось крайне редко, вдруг застенчиво покраснел, и, беззвучно засмеявшись, спрятал лицо у него на плече, заодно уронив несколько поцелуев вдоль его ключицы. Ландо опустил взгляд, чтобы лучше рассмотреть смуглый, едва заметно изогнутый, точеный член Карлоса и обратил внимание на то, как засочился из него предэякулят. Ландо расплылся в улыбке. Ха, кого-то возбуждают Феррари и сперма в одном контексте, да? Он добавил вполне невинно, вместе с этим ускоряя движения кисти: – Ну а что, моя одежда вот весьма многофункциональна. Прорвавшийся до этого мальчишеский энтузиазм Карлоса, который Ландо разумеется пообещал себе запомнить, опять сменился его взрослыми сознательными подколками: – Ты мне сейчас мастурбируешь или продаёшь товары из landonorris shop'а? Норрис закатил глаза. – Брось, я отдам тебе любую просто так. Он ещё раз поцеловал его, долго, медленно, засасывая его губы своими. Рука всё так же быстро опускалась и поднималась. Карлос смыкал веки и глубоко дышал, ему очевидно нравилось то, что происходило, но он был далёк от восторга и блаженства. Если бы Ландо не знал, что он сейчас делал с ним, а видел только его лицо, он мог бы решить, что ему просто делали хороший массаж или вроде того. Возможно, стоило опять начать говорить с ним, Ландо и в прошлые разы замечал, что Карлос это любит. Он попробовал поварьировать движения, нарастить и ослабить темп, изменить силу обхвата, но Сайнс продолжал лежать почти невозмутимо, как скульптура. Ландо замешкался, его запястье немного устало, он начинал нервничать, что что-то не так, и Карлосу передалось его волнение. Он открыл глаза, и Ландо, неуверенно взглянув в них, приподнял бровь: – О блять, я настолько плох? Карлос улыбнулся, но на этот раз криво, кисло. – Глупый, это я настолько плох. Дай руку, – он положил свою ладонь поверх руки Ландо, смещая её к верху, так, что она полностью покрывала головку. Он стал гладить член так, круговыми движениями, каждый раз направляя руку Ландо. Через некоторое время Карлос шумно сглотнул, а Ландо, до того завороженно уставившийся на синхронные, отчего-то казавшиеся особенно интимными действия их рук, наклонился к его груди и несколько раз облизал по кругу, в унисон с плавным ходом ладони, его соски. – Ландо, – ему всё уже удалось украсть у него пылкий стон, и странный жар бросился Ландо в лицо. – Поговори со мной, скажи что-нибудь, что угодно… Первое, что пришло Норрису в голову, было сказать «Я люблю тебя, Карлос», но он прикусил язык, в последнюю секунду осознав, что такими темпами Карлос рискует не достичь оргазма никогда. – Carlos, you're… – начал он после паузы, – Look at you, looking so hot that I'll be hard again at any moment, – он вдруг вспомнил фразу, которую подрезал на днях в каком-то испанском порно. Ландо не то чтобы специально готовился для подобного случая, но он совершенно точно готовился говорить Карлосу какие-нибудь непристойности в постели. – Come on, Carlos, come on, ven conmigo. Карлос гортанно застонал, откидывая голову на подушку. Он был невероятно близок, и Ландо было достаточно чуть увеличить скорость движения, чтобы уже через мгновение почувствовать теплоту выплеснувшейся из Карлоса неги. Он всё ещё выглядел как скульптура, но только теперь какая-то надтреснувшая, со сведёнными бровями и дрожавшими острыми ресницами. Он выглядел… юным, с умилением подумал Ландо. Сайнс прикрыл глаза рукой, восстанавливая дыхание. Ландо осторожно вытирал их обоих многострадальной футболкой. Карлос не шевелился. Поднимаясь с кровати, Ландо, прямо как удовлетворённый результатом проделанной работы труженик, ещё раз окинул героя своих фантазий жадным взглядом. – Ты полежишь со мной? – шёпотом поинтересовался он, бросая испачканную футболку в корзину для белья и стаскивая со спинки игрового кресла толстовку, чтобы надеть её на себя поверх голого тела. Карлос отмер, натянул трусы и джинсы, приглашающе развёл руки в стороны, посмотрел на Ландо, улыбаясь: – Иди сюда. Тот быстро впрыгнул обратно, обвивая Карлоса руками и закидывая на него ногу, опустил голову на грудь. Его лицо светилось от упоения, он обожал валяться на смятом одеяле и лениво обниматься, притворяясь, что мира за окном не существовало. Сайнс наклонился и поцеловал его в лоб и переносицу. – Извини, что я так долго, – сказал он смущённо. – Врач говорит, это из-за стресса, не знаю, что не так, раньше со мной такого не случалось. Я даже когда один пытаюсь, всё то же самое. Не знаю, сколько это продлится. Ландо огладил его и чуть сместил руки, заключая в более жёсткие объятия. – Всё в порядке, – он несколько раз коснулся губами его груди, где мог дотянуться. – На самом деле, я бы бесконечно держал тебя за член, если бы это было возможно. Они рассмеялись. Грудь Карлоса несколько раз резко приподнялась и опустилась от смеха, укачивая Ландо, как в лодке. Сам Норрис был очень рад, что ему удалось заставить его развеселиться от дурацкой шутки, потому что на него опять накатило это смутное, тягостное чувство. Стресс, стресс, да уж. Бедный Карлос, он ведь тоже очень переживал внутри, он вообще много всего хлебнул за эти годы, но он был таким сильным, терпеливым, он не умел сдаваться, и вот наконец, кажется, всё стало складываться для него довольно радужно. Ландо стоило бы поучиться и впитать хотя бы долю этой силы. Карлос, углядев в его лице вернувшуюся тень мрачных мыслей, начал успокаивающе пропускать сквозь пальцы его волосы. Какое-то время они мирно лежали в тишине, когда Ландо вдруг сказал: – Если бы ты остался, мы бы никогда не стали играть в эти игры с 1-2-м номером. – Ландо… – Карлос вздохнул. – И у тебя был бы я. – Что-то не припомню этого пункта в моём контракте, – он пожал плечами и всплеснул одной рукой, второй продолжая перебирать его завивавшиеся пряди, на автомате делая это чуть грубее. – Видимо, мы с Како недостаточно внимательно изучали договор. Про себя Ландо оценил весомость аргумента, но вслух не унимался: – Мы были бы равны! – Да, равные P-6. Норрис застыл, распахнув глаза. Он сначала отстранился, приподнявшись на локте и неверяще смотря Карлосу в лицо, а потом кинулся к нему на шею, беспощадно сжимая, почти до удушья. – Я выпью твоих слёз из кубка, – он наигранно шмыгнул, втянув носом приятный запах его кожи. – Когда выиграю титул. – Идёт, – просто ответил Карлос, гладя его по спине. Ландо ослабил захват, но всем весом навалился на Сайнса, угрожающе нависнув над ним, выбросил последний козырь: – У нас ведь будут новые моторы, да и к тому же... Не выдержав, Карлос устало закрыл глаза и попытался стащить Ландо с себя, ухватив его поперёк корпуса, возмущённо спросил: – Господи, ты и безо всякого секса будешь маленькой занозой в заднице, да? – Ну, не такой уж и маленькой… – тот коротко улыбнулся уголком губ, не двигаясь с места. Кто там просил его внутреннего самца? Вот и получай капитальный завал на лопатки. Карлос сдался и серьёзно посмотрел ему в глаза. – Почему стоит тебе кончить, ты вечно начинаешь ворчать? – Да просто мы наконец-то можем сконцентрироваться на чём-то реальном и поговорить… – Что может быть более реальным, чем это? – для иллюстративности он слегка двинул вверх бёдрами, едва ощутимо приподнимая и нижнюю часть тела Ландо. Тот демонстративно потупился и замолчал. – Вот ты что сейчас делаешь, м? Дуешься или запоминаешь? – Карлос неопределенно провёл рукой в пространстве. – Если бы так было всегда, разве это было бы таким особенным? Сайнс избегал попыток дать тому, что между ними происходило, хоть какое-то название. Отношения? Дружба с привилегиями? Взаимовыдрочка? Lando Norris me volvió loco, часто думал он про себя. Lando Norris me volvió loco de amor, думал он в особенно отчаянные дни. Ландо было проще: он однажды вычитал в блоге какого-то чувака выражение «a part-time lover and a full-time friend» и мгновенно узнал в нём себя. Словно самому мироустройству стало некомфортно в повисшем между ними молчании, у Карлоса зазвонил телефон. Дотянувшись до стола, он подхватил его и принял вызов. На экране Ландо успел разглядеть высветившееся фото Како. – ¡Hola! ¿Que pasó? – дальше он заговорил что-то по-испански очень быстро, и Норрис сумел различить только своё имя, предлог "с" и несколько раз слово "vale". Под резвое журчание его речи он вдруг подумал, что Карлос был прав, и он прекрасно понимал это, просто вёл себя, как эгоистичный дурак. Наверное, ему уже пора куда-то ехать, и Како сейчас украдёт его, и он выйдет за дверь и уедет, уедет по делам, и они не увидятся до самого следующего этапа, а он лежит тут и как идиот доказывает ему невесть что в тот момент, когда изменить что-либо невозможно, а главное, совершенно не нужно. Карлос повесил трубку и взглянул на него с улыбкой: – Тебе «привет». Ландо затараторил, словно их разговор ничто не прерывало: – Да-да, ты прав, прости, – он прижался к нему плотнее. – Не слушай меня. Я в последнее время что-то говорю много всяких глупостей. От меня тоже «привет», потом. Сайнс пугающе оживился. – Да-а, добро пожаловать на тёмную сторону силы, падаван Ландо, – он сделал вид, что протягивает ему что-то, выставив перед ним пустые руки. – Вот твой красный световой меч. – Ой, всё, – Ландо стыдливо поморщился, отмахиваясь от мучивших его воспоминаний. – Между прочим, я извинился. – Я видел, да, неплохо… – Карлос улыбнулся так широко, что стали видны все морщинки вокруг его глаз. – Как для расиста. Тот с рычащим стоном спрятал лицо в сгибе локтя: – О боже. Карлос потянулся и чмокнул его в макушку: – А мне понравилось, как ты сказал. Честно. Я даже гордился тобой, – Ландо почувствовал, что он выдерживает паузу между сет-апом и панч-лайном, как заправский стенд-ап комик. – Несколько часов. Ландо не всерьёз попробовал скатиться с Карлоса вбок, чтобы уйти, но Карлос крепко ухватил его и удержал подле себя. – Я шучу, шучу, – он заботливо положил ладонь на его щёку. – Я всегда тобой горжусь. Ну вот как можно было отпустить его, такого? С которым всё становилось неважным? Который дарил облегчение? Ландо опять стало тоскливо. – Эй, ну всё, всё, – Сайнс снова заобнимал его. – Представь, что я какой-нибудь менеджер по связям с общественностью, выдай мне своё коронное «I don't care too much, we had good times, all the best in my F1 path yet to come». Неожиданно Ландо впился в его рот губами, прерывая поток всех этих бессмысленных слов, которые они говорили друг другу, просто, чтобы потянуть время, чтобы сделать вид, что ничего не изменилось, чтобы обмануться, чтобы отвлечься, чтобы дать друг другу ещё один шанс. Поцелуй вышел не романтичным и не чувственным, а каким-то косым, отчаянным, странным. Ландо прервал его, не зная, куда вдруг исчез весь эротизм этого действия, а главное, что вдруг возникло между ними на его месте. Карлос бережно взял его за руку и стал целовать тыльную сторону его ладони, костяшки, фаланги пальцев. – Ландо-Ландо, – он произнёс его имя своим согревающим голосом, таким добрым. В одном его голосе Норрису вечно слышалось обещание. Надо было самому начинать отрывать этот пластырь. – Тебе пора? – он стал подниматься, высвобождая руку и бегая глазами по полу в поисках оставшейся чистой футболки Карлоса. – М-хм, – тот кивнул, легко отпуская Ландо от себя. – Проводишь меня до двери? – Ну так и быть, красавчик, – пока тот одевался, Ландо взял со стола его ключи от машины и кошелёк, которые он захватил с собой из салона вместе с телефоном. Они вышли из спальни, спустились по лестнице и остановились в коридоре. Карлос ловко вдел ноги в кроссовки, брошенные тут же, у входного коврика. Ландо протянул ему вещи, и Карлос, схватив его за предплечье, впечатал его в себя, обнимая, широким жестом трепля его по голове. Надо было что-то сказать, но Ландо забыл, как это делается, и только хлопал глазами, борясь с желанием разреветься и запихивая Карлосу в карман джинсов его чёртовы кошелёк и ключи. – Увидимся, cabrón, – Сайнс сделал шаг назад, выпуская Ландо из объятий. Тот поначалу без слов качнул головой, а потом заговорил, отрывисто, боясь не успеть: – Увидимся, и ты… Береги себя. Води осторожно. Не забудь написать. – А ты не заигрывайся до красных глаз, окей? – Замётано. Карлос развернулся и пошёл к автомобилю, припаркованному с краю проезжей части, почти напротив дома. Ландо стоял в проёме, не закрывая дверь, провожая глазами его отдалявшуюся фигуру. Тот отключил сигнализацию, сел в машину, завёл двигатель, включил поворотник. Когда Карлос отъехал от поребрика на пустующую дорогу, он вдруг вразнобой замигал ему всеми габаритными огнями. Ландо смотрел, и их свечение отражалось внутри него миллионом вспышек завертевшегося как сумасшедшее сердца, вдруг превратившегося в диско-шар.