Роковые ошибки

В дальнем больничном корпусе было невообразимо душно, вопреки отметке минус двадцать три, которую показывали уличные термометры. Заметив в конце коридора выход на балкон, Паша уверенно зашагал к заветной, как ему казалось в те секунды двери, но когда до преодоления своеобразной цели осталось два-три метра, резко остановился. Он провёл здесь более часа, поэтому явно «распарен». А заболеть сейчас, это единственное, чего для полного «счастья» ему не хватает. «Ну вот ты и посмотрел на себя, каким ты был несколько лет назад, поменявшись ролями с тётей», – невесело усмехнувшись, серб обречённо опустился на пустующую скамейку и обречённо закрыл руками лицо. Конечно, он понимал, что у тёти большие проблемы. Не стала бы двоюродная сестра, которая не имеет возможности в ближайшее время сорваться к матери в Сочи, просто так обрывать его телефон. Хотя – чего греха таить? – он поначалу не верил, что Элеоноре помощь нужна. Ну рассталась тётя с очередным кавалером, не в первый же раз. Погорюет недельку-другую, а там переключит своё внимание на что-то или на кого-то ещё. Так было раньше. Но всё иначе сейчас… - Павел, возьмите лист назначений, – любезно обратилась к нему дежурная медсестра. – Пока вашей тёте лучше побыть здесь – хотя бы до вечера. А там… Посмотрим. - Конечно, – протяжённо вздохнув, он безучастно пробежал глазами по неровным строкам, выведенным типичным врачебным почерком. Капельницы после затяжного запоя – не самое страшное. Куда более неприятно потом, уже окончательно протрезвев, понимать, что проблемы не решены и душа болит, как болела. А может быть, даже сильнее… Но ничего, Элеонора сильная женщина – справится! Если даже он смог… Два отеля, как минимум, обезглавлены. Его личный – в Белграде, новый «Элеон» в Сочи – здесь. Но несмотря на свой достаточно неплохой опыт работы отельером, он отдаёт себе отчёт в том, что сейчас просто не в состоянии копаться в бумагах и на деловые встречи ходить. Чёрт с ней с прибылью – рентабельность штука непостоянная. В отличии от душевных терзаний. - Да пропустите же меня к дочери, по-хорошему пока вас прощу! - Всё хорошо с вашей дочерью, как заведующий отделением говорю. Спит она сейчас. Не стоит её тревожить. Отдохните лучше, успокойтесь, выйдите подышите свежим воздухом… Поверьте, вы же только хуже ей сделаете если проснувшись, она увидит вас в этом перевозбуждённом состоянии. Обыденная для больничного отделения сцена. Только… Почему-то слишком больно защемило в его груди. И подняв глаза, серб без труда признал в обеспокоенном донельзя папаше, своего некогда без пяти минут тестя. - Ян Вячеславович?!.. - Павел? А ещё три минуты назад, он искренне думал, что жизнь удивила его, чем только можно. Удивила, в худшую сторону. – Морозный воздух болезненно обжигал лёгкие, щёки горели багряным румянцем, пальцы рук сгибались с трудом, но он не спешил заходить в тёплое помещение, всем нутром ощущая надоедливое тепло. Должным образом в порядок не спешили приходить ни чувства, ни мысли. Да и невозможно это всё «отсортировать» при всём огромном желании. Только принять. Принять, как бы тяжело это не было. - Веришь – нет, но я двадцать пять лет не брал сигареты в руки, – делая жадные затяжки одну за другой, Ян Вячеславович продолжал нервно щёлкать левой рукой зажигалку. – А почти два года назад, как закрутилось это всё, так только сигаретами и спасаюсь. Сонька, было дело, тоже стреляла у меня тайком… Я, дурак, переживал даже, мол, лёгкие отравит же все, зачем ей эта вредная привычка? А переживать за другое было нужно. Совсем за другое… Мужчина часто делал паузы, он мысленно проклинал всех и вся, ибо неизменная неизвестность сводила с ума, но тащить слова клещами из уст Её отца смысла не видел. Понимал, что ему нелегко. Но вместе с тем, выговориться необходимо. А ему услышать. Всё о Её жизни услышать. - С Джековичем этим они и месяца не прожили, – Ян Вячеславович многозначительно покачал головой. – Соня потеряла ребёнка, он сильно запил… Она жалела его. Хоть и была подобному раскладу событий рада – я это видел прекрасно. Думал, что работа поможет ей быстрее прийти в себя – она же просто живёт профессией! А получилось так, что из одного мутного омута, Соня сразу в другой прыгнула… Не знаю, чем он покорил её. Правда, не знаю… С виду простой, невзрачный мужчина. И не подумаешь, что успешный небедный бизнесмен. Он тоже в отельной сфере ориентируется неплохо, на этой почве всё у них и завертелось. Конечно, я виноват – нужно было в тот сложный период быть рядом с дочерью, а не приказы начальника выполнять… Она же лишь с виду храбрится, мол, пап, да всё хорошо! Мой характер – никогда не скажет, что ей плохо… Я же знал это всё, но… Никогда не прощу себе! «Я тоже…», – прохладной волной пронеслась верная мысль по его разуму, но сделав глубокий вдох и продолжительный выдох, Павел старательно сосредоточился на текущем моменте. Не время сейчас для сентиментальностей. Важно понять, не требуется ли Ей его помощь. - Стали они быстро жить вместе, она укатила в Дубай… Любимая работа, дом полная чаща, в выходные они на уединённый остров летали от суеты городской отдыхать. Он знал о проблемах Сони, о её расшатанной психике, чем – не скрою – подкупал меня временами. Но всё равно душа неспокойна была. Не видел я былого энтузиазма в глазах дочери, понимал, что она загоняет себя, зачем-то создаёт видимость своего воздушного счастья. Но на откровенность, как не пытался, вывести её не смог. Или просто плохо пытался… - А здесь…как?.. – он всё-таки не выдержал, жаждав всей душой одного – чтобы карты как можно скорее раскрылись. - Сегодня ночью sms-ка пришла с её номера, с просьбой перезвонить. Перезвонил, а трубку дежурный врач скорой берёт, фоном слышны Сонины хрипы, слёзы… Нервный срыв, что привёл к попытке суицида. До сих пор не устаю благодарить Бога за то, что она этот чёртов кран в ванной не закрыла. Внизу обитателей номера стало затапливать, они и подняли шум. А там, по словам, врачей, счёт шёл уже чуть ли не на минуты… Пока мчался сюда, обходными путями доставая билет на ближайший рейс самолёта, по своим связям пробил её телефон. Если коротко, то не обошлось тут без Джековича… Да и этот бизнесмен не такой приличный, каким с виду казался… Один «мужчина» присылает своей бывшей жене компромат на её нынешнего мужа, на второго «мужчину». Как это можно назвать?.. Приличных слов, чтобы хоть как-то охарактеризовать услышанное, у серба не было. Но умом он понимал, что ситуация двойственная: сколько бы ещё Она в самообмане жила, если бы не компромат?.. С одной стороны – освобождение от лжи, с другой предательство. Что-то это ему явственно напоминает… - Нам лучше расстаться? – он переспросил Канаеву, едва скрывая долгожданное облегчение, которое заполнило его душу в тот самый миг, как только брюнетка появилась в дверях гостиной, держа в руках заполненный чемодан. - Паш… Я понимаю, что это непросто слышать, но я не хочу тебя обманывать, потому что желаю тебе только добра. Я благодарна тебе за нашу историю, за этот опыт, но… Я всегда любила только Петра. И я буду его ждать. - Ты понимаешь, что из этой командировки, в которую он отправился, маловероятно как таковое возвращение?.. - Да, – Дарья уверенно кивнула. – Но я в любом случае буду верить в лучшее и его ждать. Надежду у меня никто не отнимет. Он не мог с этим не согласиться, потому что сам, в глубине души, жил невесомой надеждой. Надеждой на настоящее чудо. Ведь чувства к Ней у него не прошли. Только усилились… И вот, он в Сочи. Его тётя попала в больницу из-за чрезмерного употребления алкоголя, а Она… Она счёты с жизнью хотела свести и разбавила алкоголь упаковкой сильных антидепрессантов. Это всё минувшей ночью случилось. Одна ночь, а жизнь перевернулась с ног на голову… - Если я не увижу Её сейчас – всю жизнь жалеть буду, – решительным тоном проговорил серб, предварительно пройдя шесть кругов вокруг больничного корпуса. И только сейчас, всем нутром ощутил лютый холод. Сочи совсем не курортный и гостеприимный в этот морозный декабрьский день. // Ощутив каждой клеточкой тела болезненную слабость, Соня до крови прикусила губу. Она всё помнит. Она всё чувствует. А это значит, что скопление людей в белых халатах ей не приснилось. Она снова проиграла эту борьбу. У неё снова не вышло всё окончательно и бесповоротно закончить. Стараясь не обращать внимание на ломоту в мышцах, блондинка приподнялась. В горле першило, да и в целом сухость во рту была ощутимой – страшно хотелось пить. Но… Увидев шикарный объёмный букет так обожаемых Ею лиловых роз на прикроватной больничной тумбе, Соня своё имя забыть умудрилась, не говоря о том, что ещё пять секунд назад, Она готова была всё на свете отдать за пару глотков воды. - Ну как ты? – Она самопроизвольно вздрогнула, услышав позади себя участливый голос с балканским акцентом, который невозможно спутать с миллиардом различных других голосов. Павел целенаправленно подошёл вплотную к Её кровати, предварительно умывшись прохладной водой и немного постояв у небольшого запотевшего зеркала – палаты класса люкс имеют отдельные санузлы. - Зачем ты пришёл?! Хотела спросить, как он здесь вообще оказался, но фраза самопроизвольным образом слетала с Её сухих губ. Из глаз непроизвольным фонтаном брызнули горькие слёзы, руки предательски задрожали. Непрогнозируемый кошмар наяву аукнулся Ей нежданным продолжением, и София отчётливо поняла, что больше бороться просто не в силах. Даже с собой, не говоря уже об окружении. - Пришёл, потому что знаю, что если мы и сейчас сделаем вид, что «прошлое в прошлом», то это плохо закончится. Настолько плохо, что мы этого даже не можем представить, да и не нужно пытаться ничего представлять… Нужно попробовать исправить наши с тобой роковые ошибки. Голос явно дрожал, рука непроизвольно дрогнула, мягко приземлившись на Её тонкую женственную ладошку. Она не сопротивлялась ничуть, не противилась. Только отдалённо понимала что согревается. Согревается, от его неподдельной естественной теплоты. - Не оставлю тебя больше ни на минуту! – повинуясь душевному порыву, проговорил фразу серб, слегка обжигая нежную кожу Её лица своим горячим дыханьем, после чего подтвердил всё серьёзность своих намерений трепетным ласковым поцелуем. … Им предстоит пережить в будущем многое, в том числе неоднократное количество атакующих Её приступов, а также тот факт, ставший очевидным Павлу совершенно случайно, что вовсе не Джекович, бесследно исчезнувший в тот самый вечер, отправил Ей компромат, а Его тётя. С одной стороны, серб захочет сказать ей [тёте] спасибо, а с другой не сможет выбросить из головы неоспоримый факт того, что из-за того злосчастного видео, Её могло бы просто не быть уже на этой земле. Но Она есть. У него и с Ним. И больше Их никто и ничто не разлучит.