—
Амабелла, Пишу, с целью выразить своё глубочайшее возмущение. Вернее нет, не так. Лучше сказать ярость, негодование, разочарование. Твоё поведение абсолютно неприемлемо. Я думал, что ты повзрослела, думал, что ты уже готова к свободе, осознаёшь ответственность, лежащую на твоих плечах, но я ошибался. Я не был строг с тобой, не ставил ограничений и рамок, будучи уверенным в твоей рассудительности. Сейчас же я отчетливо понял, что границы надо четко обозначить. Ты должна знать бремя своего статуса. Моей дочери не пристало позорить фамилию и репутацию семьи, наработанную годами. «Высшее общество», «манеры», «гордость», «достоинство» — это те понятия, которым ты должна беспрекословно соответствовать и ты напрочь их перечеркнула своей выходкой. Пойдём по порядку. Допускаю вероятность, что Скитер приукрасила истину, но интервью Пэнси абсолютно точно значит испорченные отношения с Паркинсонами. Этого нам только не хватало. Что ты сделала бедной девочке, что она пошла на такое? Зная твой язвительный характер, предполагаю, что ты её просто довела. Либо ты извиняешься перед Пэнси — либо последствия для тебя будут отнюдь не красочные, поверь на слово. Возвращаемся к газете. Насколько бы Скитер не переврала действительность в тексте, колдография не может лгать и факт остаётся фактом: ты целовалась с Диггори. Большей безответственности я и представить не мог. Вместо поиска достойного жениха для продолжения рода ты развлекаешься в компании предателя крови. Чего ты добиваешься, Белла? Жизни в их крохотном семейном домике, неподалёку от, упаси Мерлин, Уизли? Обитания за счёт дохода его отца, рядового сотрудника отдела по контролю за магическими существами? Какой позор, Амабелла. Тебе должно быть стыдно. Я-то думал, что ты в состоянии держать в руках свою подростковую неуёмность. Советую последить за бушующими гормонами и внимательно послушать мои слова, ведь в том случае, если ты не придёшь в себя и всё-таки продолжишь оскверняющие благородную фамилию публичные непристойности с сыном Амоса, тебе не достанется ни сикля наследства. Может быть, хоть тогда до тебя дойдёт весь ужас ситуации. Будь уверена, что меры с моей стороны примутся уже в ближайшем времени, когда я придумаю наилучшее для тебя наказание. Всего доброго, будь благоразумна, Отец.
—
Белла не знала, что делать, и как ей поступить дальше. После прочтения, внутри неё образовалась невыносимая тяжесть. Ноги больше не держали тело, и девушка рухнула прямо на колени. Было больно. Очень даже. Но это настолько неважно, настолько ничтожно, по сравнению с той болью, которая сейчас разрывала её душу. Отец. Это человек, с виду невероятно строгий и холодный. Сложно было поверить, что он вообще умеет любить. Но он любил её, и Белла это знала. Сколько бы он не делал ей замечаний, сколько бы не скрывал чувства за маской равнодушия, она всегда видела любовь в его поступках. В спокойном состоянии Белла умела рассуждать непредвзято и смотреть в корень проблемы. И истоком претензий отца всегда в первую очередь была забота о своей дочери и её безопасности. А сейчас этот человек говорил ей, что он в ней разочарован. Возможно, потом он её простит, но точно никогда не забудет. Пэнси. Да плевать на неё с высокой колокольни. Белла могла бы часами перечислять обзывательства и ругательства, которые полностью описывали бы эту девушку. Но сейчас на это просто не было сил. Никаких. Отцу ведь не объяснишь, что у Паркинсон просто есть невероятный талант строить из себя мисс Невинность, когда ей это выгодно. Извиниться перед ней значило наплевать на гордость и чувство собственного достоинства. В здравом уме гриффиндорка никогда не решилась бы на такое, но сейчас она чувствовала, будто начинает сходить с ума. Да, это абсолютно точно так, ведь на данный момент она была готова пойти и на это, и на многое другое, лишь бы отец оставил хоть малейшую надежду на их с Седриком совместное будущее. Седрик. Её первая любовь, её спокойствие и опора. Действительно ли она думала о том, что в дальнейшем возможно серьёзное развитие их отношений? Да. Естественно, Белла не знала ничего на все сто процентов, но она точно легко могла представить его рядом с собой и в более зрелом возрасте. Он разумный и ответственный, что нынче является большой редкостью среди парней его возраста. А ещё, кто знает, как всё сложится потом, но конкретно сейчас она была абсолютно уверена в своих чувствах к нему. А что самое главное: она максимально ему доверяла. Такими людьми не разбрасываются, и девушка могла сделать всё что угодно, лишь бы его не потерять. Что же Белла теперь чувствовала? Безысходность? Отчаяние? Грусть? Злобу? Возможно, но это было слишком поверхностно. Она чувствовала пустоту. Именно эта пустота сейчас не давала ей заплакать, захватив все уголки её разума, включая отдел печали. Обычно, от слёз становилось легче, но даже здесь всё шло против неё. Увы. Белла потёрла глаза руками. Колени жутко затекли от сидения на ледяном каменном полу. Она придвинулась к стене, облокачиваясь на неё боком, прижимая согнутые ноги к груди и обнимая себя руками. Слишком много всего произошло сразу. Безумно хотелось забвения. Хотя бы временного. Стоило девушке закрыть глаза и отпустить все тревожные мысли, как на её предплечья легли чьи-то тёплые руки. Она сфокусировала взгляд. Вот он, её самый любимый на всём свете человек, сидит перед ней на коленях и смотрит с нескрываемым беспокойством и заботой. — Что случилось, родная? Я еле нашёл тебя. Это из-за письма? — гриффиндорка почти не слышала, что Седрик ей говорил. Но она отчетливо услышала одно. Он назвал её «родная». Это звучит так просто, так обыденно, однако, сколько в этом слове тепла, приятно разливающегося по венам, согревая каждую мельчайшую клеточку тела. Поджав ноги под себя, она переплела их пальцы и коснулась своим лбом лба парня. Губы застыли в нескольких сантиметрах от поцелуя, но никто не стремился сократить эту дистанцию. Они просто сидели, наслаждаясь близостью друг друга. Вскоре Белла немного сдвинулась, уткнувшись носом ему в щёку и немного потеревшись о неё, будто беззащитный маленький котёнок, просящий ласки. Затем она опустилась к его шее, кладя голову на плечо и вдыхая аромат любимого парфюма. Такой знакомый, такой близкий. Девушка не могла представить, что всё это у неё могут совсем скоро отнять. И не просто кто-то, а её родной отец. Почему всё не может быть проще? Почему в мире до сих пор существует понятие социальной иерархии? Ей не было известно. Но одно было ясно точно: её семейство испокон веков принадлежало его верхушке, и Нотту-старшему было безумно важно не растерять этот статус. Успокаивала мысль, что у него есть Тео, который с радостью разделяет принципы аристократии. Он и есть настоящая надежда отца. Белла другая. Она просто не может, не хочет так жить. Выйти замуж без любви за какого-то чистокровного сноба? Ну уж нет, ни за что. Лучше лишиться наследства, чем собственного счастья, ради которого, как она считала, и стоило жить. Сейчас её счастьем был Седрик. Она поняла, что не отдаст его. Не отдаст, пока любящее сердце бьётся в её груди. Пока они что-то чувствуют. Никто не отнимет их друг у друга.***
С момента пришествия первого и, пока что, последнего письма отца прошло примерно три недели. Декабрь полностью овладел погодой, окутывая белым холодом всё в округе. В коридорах школы мороз тоже властвовал нещадно, и студенты были вынуждены практически с головой укутываться в тёплые мантии и факультетские шарфы. Сказать, что всё это время Белла жила спокойно — нагло сорвать. После прочтения учениками того самого выпуска «Пророка», их с Гарри, Гермионой и Седриком четвёрку обсуждали на каждом углу. Большинство, слава Мерлину, не верило в эту чепуху. Но все-таки нашлись и такие редкие особи, которые активно поддержали Скитер и её «статью-разоблачение». Как же Белле осточертели их постоянные взгляды и тыканья пальцами в её сторону. Она чувствовала себя нюхлем в зоопарке. «А это правда?», «Отвали от них!», «Потаскуха!» — подобные прелести ей регулярно приходилось выслушивать от самых смелых. К счастью, таковых было не слишком много. После высказывания отца о немедленном прекращении публичных отношений с Седриком, Белла должна была делать вид, что никакой романтической колдографии в газете вовсе не было, и они, как раньше, «просто друзья». Но их поцелуй, ясное дело, никак не мог остаться без внимания. Теперь многие девушки при виде неё бросали злобные раздражённые взгляды, буквально стреляя в гриффиндорку всей своей желчью и завистью. Она ведь посмела тронуть их ненаглядного кумира Диггори. Ах, да, и ещё Поттера впридачу. Отношения вчетвером процветают, так сказать. Как-то раз во время большой перемены Белла решила зайти в библиотеку и поработать над домашним заданием. Ей нравилось выполнять всё необходимое днём, чтобы вечером мочь хорошенько отдохнуть и ни о чём не думать. К сожалению, свободных мест в отделах со справочниками не оказалось. Между уроками в библиотеке зачастую собирались группы сплетников, хотящих поболтать без лишнего шума и из-за этого немало выводящих мадам Пинс из себя, или же влюблённые парочки, желающие уединиться. Именно они и заняли всю учебную территорию. Белле пришлось усесться за стол между стеллажами с художественной литературой. Не совсем удобно таскаться на другой конец огромного зала за нужными теоретическими книгами, но выхода не было. Разложив необходимые принадлежности, девушка невольно пробежалась взглядом по экземплярам данной секции. Она бывала тут редко и почти не знала, какие произведения вообще здесь находятся. Внимание привлёк тёмно-бордовый корешок, точно являющийся самым толстым на полке. Белла подошла к стеллажу и, достав книгу, положила её на стол. Она была достаточно тяжелой. «Шекспир. Полное собрание» — гласил заголовок. Когда страницы раскрылись, в нос девушке ударил запах старого пыльного пергамента. Потрясающеневероятно. Этот запах абсолютно точно был для неё одним из любимых. Белла начала читать с первой попавшейся страницы, передвигая указательным пальцем по строкам, чтобы не потеряться среди маленьких букв на огромном листе.Что есть любовь? Безумье от угара, Игра огнем, ведущая к пожару.
— Воспламенившееся море слез, — услышав знакомый голос, Белла с улыбкой обернулась. — Раздумье — необдуманности ради, Смешенье яда и противоядья. — Седрик прочитал наизусть как раз тот отрывок, на котором она остановилась. — Ты следил за мной? — Никак нет, Миледи, — усмехнулся он. — Просто подошёл, а ты даже не заметила. Так увлечённо читала. Интересуешься маггловской литературой? — Нет, наткнулась случайно. Не знала, что в Хогвартсе есть что-то маггловское. Но звучит красиво. — Уильям Шекспир, «Ромео и Джульетта». Драматично, но всё равно прекрасно. Советую почитать, не пожалеешь. — Благодарю за рекомендацию. — Обращайся, — улыбнулся парень и неспешно приблизился к девушке, заставляя её прижаться спиной к стеллажу. Ей показалось, будто он смотрит на неё как-то… иначе. — У тебя что-то в волосах, — тихо произнёс он, медленно снимая с её головы какую-то незначительную пылинку. — Спасибо, — не отрывая глаз от Седрика, внезапно осевшим голосом прохрипела гриффиндорка. Парень довольно ухмыльнулся, склонился ещё ниже и, практически прикасаясь к её губам, прошептал: — Я соскучился. — Я тоже, — в последнее время ребятам почти не доводилось пересекаться, а если им все-таки удавалось встретиться где-нибудь в безлюдных коридорах, то времени хватало лишь на банальное «Привет» или «Как дела?». Но этого было катастрофически мало. Вдруг, в самый ответственный и долгожданный момент, Седрик слегка повернулся и, скользнув своей щекой по её, наклонил голову вниз. Белла опешила от подобной «наглости». — Издеваешься надо мной? — возмутившись и возвращая его в прежнее положение, спросила она. Парень беззвучно рассмеялся, опираясь одной рукой на полку позади неё. — Не смешно! — девушка непонимающе забегала взглядом по его лицу. — Ты безумно милая, когда растеряна. — Так ты специально! — вдруг дошло до неё. — Знаешь что, тогда ты просто самоуверенный, наглый… — Белла не успела закончить свою гневную тираду, так как в следующую секунду была заткнута поцелуем. Неужели. Сам знаменитый мистер Диггори захотел её поцеловать. Какое счастье. Но даже несмотря на некие остатки обиды, она все равно ответила ему. Ей слишком этого не хватало. Девушка сама не заметила, когда её пальцы успели вцепиться в крепкие плечи парня, а его руки — плотно обвиться вокруг её талии, нежно сжимая. Этот поцелуй отличался от других. Он был более… Страстным? Желанным? Мерлин его знает, но ей явно нравилось это абсолютно новое ощущение. — Кхм-кхм, — послышалось грубое покашливание откуда-то сбоку. Парочка резко оторвалась друг от друга, испуганно смотря на источник звука. — Глубоко извиняюсь, — саркастически начал вновь пришедший, направляясь в их сторону, — что прерываю идиллию. Белла перевела растерянный взгляд с Аластора Грюма обратно на Седрика. Тот стоял с заметно проявившимся румянцем на щеках, восстанавливая сбившееся дыхание. — Диггори, живо в мой кабинет, — обратился он к немало удивлённому такому повороту событий парню, а затем посмотрел на Беллу. — И прекрати на меня пялиться взглядом испуганного сурка, Нотт. Думаешь меня хоть как-то волнуют ваши детские интрижки? — в излюбленной грубоватой манере, без всяких фамильярностей сказал Грюм, а затем развернулся и, прихрамывая, ушёл. — Я тогда тоже пойду, — виновато произнёс Седрик. Он сделал пару шагов к выходу, но вдруг развернулся, подбежал обратно к Белле и кратко чмокнул её в губы. — Увидимся, — шепнул ей парень и поспешил вслед за профессором. — Увидимся, — тихо произнесла девушка, когда он уже скрылся за поворотом. Белла бросила взгляд на настенные часы. Урок начинался через пять минут. Она так и не сделала домашнее задание…***
🎵«Apocalypse» — Cigarettes After Sex
Белла посмотрела на записку, пару часов назад посланную ей с помощью чар.—
В восемь вечера в ванной старост. Пароль: сосновая свежесть. Всё расскажу на месте. Целую, Седрик—
Сейчас ровно восемь. Вернее даже без одной минуты. Белла не могла и предположить, зачем Седрику понадобилось звать её в ванную. Девушка взволнованно сглотнула, а затем произнесла пароль. На обратной стороне двери щёлкнул открывающийся засов, и она вошла внутрь. Никого не было. Комната абсолютно пуста, а свечи на шикарной многоярусной люстре потушены. Однако Белла не спешила их зажигать. Голубоватый лунный свет, проникающий сквозь окна, не занавешенные светлыми шторами, таинственно освещал мраморный пол и стены. Безумно красиво. Взгляд девушки упал на кучу маленьких кранов, выстроенных по периметру прямоугольной ванной, по своим размерам больше походившей на бассейн. Она подошла и присела рядом с ними на корточки. Каждый из них был усыпан разноцветными драгоценными камнями, периодически мерцающими и переливающимися при тусклом освещении. Белла аккуратно дотронулась до одного и провела рукой. Ей никогда не приходилось бывать здесь ранее, а жаль. Ради постоянного посещения этого прекрасного места можно было даже в старосты податься. — Нравится? — послышался голос Седрика со стороны входа. Белла поспешила подняться с пола. — Очень, — улыбнулась она. — Но только зачем мы здесь? — У меня хорошая новость. Но для начала предлагаю зажечь свет, — парень поднял палочку, собираясь произнести заклинание. — Нет! — Седрик вопросительно посмотрел на девушку. — Давай оставим так… Пожалуйста. — Белле ужасно не хотелось портить создавшуюся здесь волнующую кровь таинственную атмосферу. — Как хочешь, — пожал плечами он и убрал палочку обратно. — Я немного опоздал, прости. — Нет проблем. Так что за новость? —Ах, да… — парень замялся. Только сейчас гриффиндорка заметила, что в руках он держал то самое золотое яйцо, добытое им в бою с драконом на первом испытании. — Я поговорил с Грюмом… В общем, я знаю как правильно открыть яйцо, чтобы не было шума. — О, да, Белла прекрасно помнила этот адский крик, раздающийся при каждой попытке открытия. Кошмар. После такого хотелось выкинуть уши в помойку. — И как же? — Под водой. Из-за этого мы здесь. Ты мне очень помогла на турнире, поэтому я позвал тебя с собой. Думал разделить момент. — Буду только счастлива! — Белла подбежала к Седрику, чтобы заключить его в тёплые объятия. Ей было до безумия приятно, что он хотел, чтобы именно она сейчас была рядом с ним. Вскоре парень, кратко поцеловав её в макушку, отстранился и пошёл в сторону скамейки, такой же мраморной, как и всё вокруг. Она находилась возле противоположной от двери стены. Гриффиндорка проследовала за ним. Только её голову посетила мысль о том, как же они смогут залезть в воду в школьной форме и без купальников, как вдруг Седрик начал развязывать чёрно-желтый галстук, а затем, расправившись с ним, принялся за жилетку и рубашку. Такого поворота событий девушка явно не ожидала. — Что-то не так? — спросил парень, заметив её растерянность. — Нет-нет. Всё хорошо. — Ладно, — хаффлпаффец мило улыбнулся и стал аккуратно складывать на скамейку снятую одежду. На нём остался лишь один единственный элемент нижнего белья. — Ты чего стоишь? Даже шарф ещё не сняла, а здесь очень жарко. Всё точно в порядке? — девушка потупила взгляд. Она поняла, что не готова просто так взять, и раздеться. — Я… Я не могу так, прости, пожалуйста, — она виновато посмотрела на него. — Конечно, без проблем, я понимаю. Не извиняйся за это, глупышка, — умиленно рассмеялся Седрик. Её невинность заставляла его влюбляться ещё сильнее. — Возьми мою рубашку, потом высушим её. А я пока пойду включу воду и отвернусь. — Белла одарила его искренне благодарным взглядом. Раздевшись и накинув на себя идеально белую выглаженную рубашку, девушка посмотрела в большое зеркало на соседней стене. Нынешнее одеяние в длину доходило ей до середины бедра, а рукава были настолько велики, что пришлось закатать их в несколько раз. В целом, выглядело так, будто она стоит в каком-то бесформенном платье. — Я готова, — произнесла Белла, подходя к краю ванной, на другом конце которой, скрестив руки на бортике и опустив на них голову, стоял Седрик. Услышав голос девушки, он обернулся, и лицо его тут же просияло. — Тебе очень идёт моя одежда. — Благодарю, — ответила она, усаживаясь на край и опуская ноги в воду. — Горячо. — Добавить холодной? — Не надо, мне нравится, — улыбнулась Белла и, наконец, спрыгнула. — Ну что, открываем? — Ага, — кивнул Седрик, беря яйцо в руки. — На счёт три ныряем, и я открываю. Раз, два, три, — набрав в лёгкие побольше воздуха, ребята одновременно опустились под воду. Всё сработало точно так, как и рассчитывалось: из яйца, вместо привычного визга послышались чарующие голоса, напевающие приятную мелодию. Ищи, где наши голоса звучать могли бы, Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы. Ищи и знай, что мы сумели то забрать, О чем ты будешь очень сильно горевать. Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали На возвращение того, что мы украли. Ищи и помни, отправляясь в этот путь, Есть только час, потом пропажи не вернуть. Как только всё затихло, Белла в миг всплыла обратно на поверхность. Кислорода жутко не хватало, поэтому она жадно сделала глубокий спасительный вдох. Седрик показался следом за ней. — Ты запомнила, что они сказали? — спросил он, убирая со лба насквозь промокшую чёлку. — Да, примерно. Они немы на суше, украли что-то ценное, и у тебя ровно час, чтобы это найти, — по памяти пересказала девушка основные факты. — Но кто «они» такие? — озадачился парень. — Я без понятия, правда… Но мы будем думать, у нас ещё есть время. Сходим в библиотеку, можно будет ещё у Гермионы спросить, она-то уж точно сообразит что-нибудь стоящ… — Генератор идей, — рассмеялся Седрик, прерывая её мозговой штурм. — Спасибо тебе. И что бы я без тебя делал? — Ума не приложу, — шутливо ответила ему Белла. Парень весело зарылся рукой во влажные пряди волос и слегка взъерошил их. Гриффиндорка сама не заметила, как засмотрелась на его очаровательную улыбку. Как же она её обожала. До трепета в сердце, до бабочек в животе. С лица вниз всё ещё стекали поблёскивающие капельки воды. Он выглядел настолько… притягательно. Белле безумно захотелось дотронуться до его кожи, в прохладном лунном освещении приобретшей совершенно неземной оттенок. Но не будет ли это смотреться слишком странно? Скорее всего, будет, так что она решила сдержать свой порыв. С трудом оторвав от парня взгляд, Белла посмотрела куда-то в сторону, заправляя локон волос за ухо. Она чувствовала, что Седрик внимательно наблюдает за ней. Неловкое молчание. Давненько у них такого не было. — Ты такая красивая, — шёпотом нарушил тишину парень. Его фраза послужила своеобразным толчком для обоих. Сил сдерживаться больше не осталось ни у кого, так что уже в следующую секунду они, моментально преодолев метровую дистанцию, разделяющую их, набросились друг на друга с такой жаждой и голодом, что казалось, будто они не виделись пол жизни. Поцелуй был мокрым из-за воды, снова капающей на их лица с непослушной чёлки парня. Руки Беллы немедля заскользили по оголённым мужским плечам и груди. Отвечая на её прикосновения, Седрик прошёлся от её талии к спине, а затем прижал тело девушки ещё ближе к себе. Их разделяла лишь тонкая ткань одежды на Белле. Внезапно Седрик разорвал набравший обороты поцелуй, беря руки девушки в свои. Та непонимающе посмотрела на него. Оба прерывисто дышали. — Белла, я просто хочу сказать, что… Я не знаю, что конкретно сейчас находится под этой рубашкой, но что бы там не оказалось… Пойми, для меня это в любом случае будет идеально. Потому что это ты, — девушка буквально застыла в изумлении. Сердце закололо, но это была приятная боль. Счастливая. Она даже не знала, что ему ответить. После таких слов хотелось доверить ему не только себя и своё тело, но и весь Мир. — Я люблю тебя, — произнесла она, ласково кладя руку ему на щёку и поглаживая большим пальцем. Седрик повернул голову, поцеловал её прямо в ладошку, а затем притянул обратно к себе. — И я люблю тебя, — прошептал он в её губы. Руки привычно вернулись девушке на талию, но она, к удивлению парня, сразу опустила их ниже по бёдрам к краю рубашки. — Сними её. — Ты уверена? — взволнованно спросил он. — Ты не должна… — Я уверена. Я хочу, чтобы ты увидел. Сними, пожалуйста, — серьёзно произнесла Белла. Так как никто до этого не видел её без одежды, для неё это было большим шагом, но она чувствовала, что очень хочет открыться ему. Девушка понимала, что после этого поступка между ними сотрутся практически все границы, а она безумно этого желала. Максимальной близости и доверия. Седрику не надо было повторять дважды. Он послушно выполнил просьбу Беллы: его пальцы аккуратно поддели края рубашки и стянули её через верх, оставляя девушку в одном нижнем белье. Её формы не были чересчур пышными, но на хрупком теле Беллы это всё равно смотрелось бы неуместно. А так, всё было пропорционально. Фигура была стройной, но не худощавой. Она была точно такой, как ему надо. — Ты не представляешь, насколько ты прекрасна, — с замиранием сердца произнёс Седрик, а затем нежно поцеловал. Теперь ничто не разделяло их разгорячённые тела и они могли в полной мере ощутить друг друга. Это было просто непередаваемо, незабываемо, несравненно. Хотелось быть ближе, ближе и ближе. До тех пор, пока они не срастутся в единое целое, не растворятся друг в друге до последней клеточки. Руки Седрика блуждали по спине Беллы, а затем пройдя через талию, оказались на животе. Вспышка. Тёмный коридор. Слизеринец. Его руки на животе и груди. Его хватка, её крики. Паника. Боль. Беспомощность. Вспышка. Встревоженное лицо Седрика. — Белла, что с тобой? Что случилось? — он подбежал к ней, легонько встряхивая за плечи. Она смотрела на него рассеянным взглядом, приводя в норму сумасшедшее биение сердца и пытаясь отдышаться. — Что сейчас произошло? — испуганно спросила девушка. — Ты вскрикнула и отскочила, а потом начала плакать, — ответил ей хаффлпаффец с неприкрытым беспокойством. Белла только сейчас заметила, что в её глазах действительно застыли слёзы. Она поспешила смахнуть их рукой. — Я сделал что-то не так? — девушка отрицательно помотала головой. — Дело не в тебе. — А в ком? — Я видела Его. Меня как будто перенесло туда, в начало года. Я видела того слизеринца, я помню его жуткие прикосновения, — голос Беллы невольно сорвался, и она не смогла сдержать всхлип. — Я как будто снова оказалась там, в коридоре, одна… — Родная моя, ты не одна, — Седрик ласково взял её лицо в свои руки и приподнял, — слышишь? Не одна. Я с тобой, всегда с тобой. Не плачь, прошу, — слёзы по щекам девушки катились абсолютно неконтролируемо, и, как бы она не пыталась остановиться, у неё всё равно ничего не получалось, хоть поддержка возлюбленного и помогала потихоньку гасить страшные воспоминания, ярким огнём прожигающие её изнутри. Белла подняла взгляд на парня. Его глаза. Его невероятно прекрасные глаза цвета облаков перед тёплой летней грозой. Надо сосредоточиться на них и только на них. «Он здесь, он рядом. Стоит и обнимает тебя за плечи. Больше никого здесь нет. Всё хорошо, всё хорошо…» Через какое-то время, Белле удалось более-менее прийти в себя. — Прости меня, — прошептала она, виновато опуская голову вниз. — Не глупи, тебе не за что просить прощения, — Седрик осторожно чмокнул её висок. — Я не знаю, что мне со всем этим делать. Всё не может каждый раз заканчиваться так, как сейчас, из-за проклятых воспоминаний о том подонке. — Во-первых, ничего ещё не закончилось. А, во-вторых… — парень на пару секунд задумался, а затем обошёл девушку, вставая сзади неё. — Что ты делаешь? — Белла хотела к нему повернуться, но он успел её удержать. — Тише, стой на месте. Доверься мне, — ей не оставалось ничего, кроме как послушаться. Она ему доверяла. Тем временем парень прислонился к ней так, что спиной она могла ощущать его присутствие, положил одну руку ей на талию, склонился к уху и нежно прошептал: — Где он тебя трогал? Покажи мне. — Белла насторожилась, но выполнила просьбу. Седрик медленно опустил ладонь точно туда, куда она указала, то есть на живот. От прикосновения Белла вздрогнула, сжала губы и прикрыла глаза. Она снова была на грани крика. Он застрял где-то в её горле и готов был вот-вот вырваться наружу. Парень сразу же это заметил. — Теперь посмотри на меня, — произнёс он, не убирая руки. Изо всех сил сдерживаясь и превозмогая себя, девушка повернула голову и посмотрела через плечо назад на Седрика. — Это не Он. Это я. Только я. Его тут нет, и никогда не будет. Никогда, — успокаивающе проговорил он. Белла неуверенно кивнула. Она всё ещё испытывала дискомфорт, но первоначальный панический страх потихоньку слабел. — Тебе нечего бояться, — его дыхание приятно защекотало мочку уха, от чего по её телу пробежала стая мурашек. Это не ускользнуло от внимания Седрика. Подарив девушке нежный поцелуй за ушком, он продолжил: — Я не причиню тебе вреда. Я люблю тебя, — Белла чувствовала, как он тёплыми руками поглаживает её кожу и нашёптывает всё новые и новые слова утешения. И это помогало. Теперь тактильный контакт ощущался волнительно, но вовсе не пугающе. Седрик сделал так, чтобы прикосновения ассоциировались у девушки с ним и с его лаской, а не с насилием. Он практически полностью излечил её травму, которая могла бы мучить её ещё неизвестно сколько, а может быть и всегда. Она так ему должна… — Спасибо, — едва слышно прошептала Белла. Она повернулась к нему и обвила руками корпус, утыкаясь в его грудь подбородком и смотря на него снизу вверх. Затем, переплетая их пальцы, Белла продолжила: — Так напомни, пожалуйста, на чём мы остановились в тот раз? Седрик расхохотался, обнимая девушку и утыкаясь носом в ложбинку на её шее, которую уже скоро начал покрывать влажными поцелуями. С губ сорвался шумный выдох. Когда он сместился к её ключице, она, кое-как, но смогла сохранить тишину, задержав дыхание и практически до крови закусив щёку изнутри. Внезапно Седрик подхватил её за бёдра, заставляя обхватить его пояс ногами и обнять шею. Гриффиндорка вскрикнула от неожиданности, но сразу же расслабилась, почувствовав нежные поцелуи на своём плече. — Как… непристойно! — послышался голос, явно не принадлежащий ни одному из них. Обернувшись, сконфуженные ребята заметили парящее под потолком приведение. — Миртл, что ты тут делаешь?! — негодующе спросила Белла, слезая с парня. — Кто это? — обратился к гриффиндорке ничего не понимающий Седрик. — Ну, конечно, ты не знаешь кто я! — проверещало приведение. — Кого будет интересовать жалкая плаксивая очкастая дура! — рейвенкловка пролетела сквозь них, оказываясь где-то позади и издавая пугающие звуки, смутно напоминающие рыдания. — Прости, я не хотел тебя задеть… — Не обращай внимания, — перебила его Белла. — Она просто немного… ранимая, — про себя девушка отметила, что про «ранимость» она выразилась очень мягко. С Миртл было просто невыносимо общаться. Она в каждом предлоге могла найти обидный подтекст. — Это призрак женского туалета на третьем этаже, — ответила она на изначальный вопрос парня, а затем шепотом добавила: — Именно из-за неё в тот туалет никто не ходит. — Я вообще-то мёртвая, а не глухая! — Миртл окинула девушку злобным взглядом. — Извини, — поначалу замялась Белла, но затем опомнилась: — Не уходи от темы! Как давно ты здесь? — Минут пять… Шесть… А может и семь, — с каждым произнесённым числом гриффиндорка ощущала всё больше неловкости. Миртл потихоньку приближалась к ним, отчего ребята одновременно сделали пару шагов назад. — Я заметила, что ты, оказывается, любишь пошалить, малыш Седди, — игриво произнесло приведение, накручивая локон на палец. Белла, не сдержавшись, прыснула со смеху. — Что смешного я сказала? — прошипела Миртл. — Как ты его назвала? — гриффиндорка не могла остановиться, продолжая заливисто хохотать. Но Седрику было не до смеха. — Откуда ты знаешь моё имя? — А почему я должна его не знать? Мы регулярно видимся. — Что? Когда? — спросил окончательно запутавшийся парень. — На этом самом месте, практически ежедневно, — подмигнула рейвенкловка. — Стоп, ты что, подглядываешь за ним, пока он моется? — вмешалась в диалог возмутившаяся Белла. — Действительно, давайте обвиним никчёмную Миртл во всех грехах Мира! — вскрикнуло приведение девушки. — Я не подглядывала! Просто в этой ванной часто происходит много очень интересных вещей… — она стала неспешно надвигаться на Седрика. — Намного интереснее, чем сейчас было у вас. Хотя, кто знает, во что бы переросли ваши поцелуйчики, не появись бы я… — Миртл хихикнула. Белла недовольно нахмурилась. — Ни во что бы не переросли. Мы просто целовались! — в ответ ей рейвенкловка вскинула брови. — Полуголые? — Да! — Уверена, что так считаешь не только ты одна? Я, например, нет. Что скажешь по этому поводу, Седди? — Миртл, «соблазнительно» улыбнувшись, подлетела к нему, отчего тот отскочил вжимаясь в бортик. Белла старательно пыталась сохранять серьёзный вид, но на слове «Седди» смешок предательски сорвался с её губ. Она поспешила накрыть их ладонью. — Да почему она постоянно смеётся?! — раздражилась Миртл, хмурясь и сжимая кулаки. — Даже не догадываюсь, — ответил Седрик, за плечо притягивая уже снова во всю хохочущую девушку к себе.***
— «Малыш Седди» — это же надо такое придумать! — Ну всё, переста-а-ань, — запрокинул голову назад Седрик, улыбаясь и беря девушку за руку. — Не могу перестать! Мне слишком понравилось! Теперь буду называть тебя только так, и никак иначе, — хихикнула Белла, на ходу разглядывая рельефные стены полумрачного вечернего коридора. — Ладно, ради тебя я готов стерпеть даже такое унизительное оскорбление, — парень усмехнулся и крепче сжал её ладонь. Вдруг раздался громкий удар в окно, находящееся справа от них. Ребята отбежали к стене и настороженно переглянулись. Приглядевшись к темноте за стеклом, они заметили сову, держащую в клюве конверт. Седрик первым опомнился и открыл створки, впуская её внутрь. Сипуха подлетела к Белле, бросила ей письмо и поспешила снова раствориться в бескрайней ночи. Ни Нотт, ни Диггори не знали, кому принадлежала эта птица, и не догадывались, кто её отправитель. Но как только Белла увидела печать, оставленную на бумаге, ей сразу стало всё предельно ясно. — Это от отца. Он, видимо, поменял сову, — девушка нервно сглотнула. Седрик был в курсе содержания прошлого его письма, поэтому полностью разделял её волнение. Белла, боясь читать содержимое, продолжила молча сверлить взглядом их семейный темно-серый круглый символ из воска, с напечатанной на нём буквой «N», обвитой шипами роз. — Хочешь, я открою, если тебе страшно? — предложил парень. Насколько же он точно подметил: страшно — не то слово. Но она должна была сделать это сама. — Нет, спасибо, всё нормально, — оба понимали, что она солгала. Всё было критически ненормально. Превозмогая себя, Белла открыла конверт, достала лист и забегала глазами по строкам. С каждой секундой её взгляд становился всё тревожнее. Глаза заблестели. Под конец девушка едва пошатнулась, но успела найти опору в виде стены. Сердце пронзила острая боль, и гриффиндорка, отчаянно всхлипнув, положила на него руку. Седрик бросился к ней. — Белла, что с тобой? Тебе больно? Что там? — девушка подняла на него глаза. По щеке скатилась одинокая слезинка. На большее её не хватило. — Ну же, не молчи, прошу! Она хотела ответить, но вместо слов зазвучали лишь какие-то обрывки слогов. Поняв, что говорить сейчас — затея бессмысленная, она протянула ему пергамент, исписанный идеальным почерком отца. Забрав из рук Беллы письмо, Седрик принялся торопливо читать содержимое.—
Добрый вечер, Амабелла.
Спешу сообщить тебе прекрасную новость. С тех пор, как я отправил своё последнее письмо, я много рассуждал о тебе и пришёл к выводу, что к своему будущему ты относишься крайне безответственно, и полностью доверять его тебе — бездумный риск. Исходя из этого, я решил взять всё в свои руки. Радостно заявляю, что сразу после твоего совершеннолетия состоится торжественный обряд вашего с Драко Малфоем бракосочетания. Люциус и Нарцисса целиком поддерживают такой союз. Гордись, ведь отныне ты — будущая леди Малфой! За это место годами боролись многие, включая Паркинсонов и Гринграссов, а теперь оно твоё. Это значит одно: мы на высоте. Прими мои поздравления, спокойной ночи, Отец.
—
Седрик опустил руку с пергаментом и застыл, смотря перед собой пустым взглядом. Настолько мучительно, как сейчас, его ещё не ранили никогда.