Три половины сердца

Не разлюбить тебя позволь... Артур Руденко       Когда школьный автобус скрылся из виду, Накацу незаметно для всех исчез. Где он пропадал до глубокой ночи, никто не знал, но на следующий день все старательно не смотрели ему в лицо, слишком откровенно красными и припухшими были глаза парня. И слишком отчаянной – улыбка.       Он забился в старую раздевалку и отпустил на волю всю свою тоску. Здесь можно было и выть, и плакать, и стучать кулаками по кафельному полу, разбивая их в кровь, все, что угодно, лишь бы никого не видеть и не думать, что единственного человека, который ему настолько необходим, он не увидит больше. Или увидит – когда-то, ненадолго, почти мельком.       К ночи он пришел к себе в комнату и молча упал в кровать лицом вниз. Каяшима свесился сверху, помолчал, потом сказал негромко:       - Потерпи. Завтра станет немножечко легче.       Накацу замычал и накрыл голову подушкой. Он и сам знал, что со временем должно стать легче. Но как дожить до того момента, когда можно будет хотя бы дышать полной грудью, понятия не имел.       Через два дня он подумал, что Мизуки всяко должна была уже добраться до дома. Должен же он узнать, легкой ли была дорога? Тем более, что Сано пропадает на тренировках, не будем его отвлекать. В общем, найдя себе какое-никакое оправдание, Накацу уселся за компьютер и с лету накатал полстраницы, состоящей из вопросов (долгой ли была дорога, сильно ли она устала и хорошо ли отдохнула?) и отчета о местной погоде (без изменений).       И отправил, пока хватало решимости.       Ответ прилетел через четверть часа, словно Мизуки все это время сидела у компьютера в ожидании его письма. И состоял этот ответ из короткого «долетела хорошо, в аэропорту меня встретил брат, привыкаю снова к дому» и множества вопросов: кажется, она спросила об всех, кого хотя бы мельком встретила в Японии.       У Накацу потеплело на душе. Казалось, Мизуки вновь была рядом, болтала обо всем на свете, смеялась, улыбалась так, как умела только она, и от этого становилось легче. Да, она была далеко, но, главное, она была на самом деле. И ее все-таки можно увидеть, если очень захочется. Просто купить билет.       Мизуки искренне полагала, что главное – это чтоб брат не проговорился родителям, где именно она училась в Японии и с кем.       Как она ошибалась!       Нет, брат-то ее не выдал, но шило оказалось настолько острым, а мешок – таким хлипким, что оно все время вылезало наружу, издевательскими уколами напоминая о себе.       Началось с того, что родители поинтересовались, когда же дочка похвастается фотографиями, сделанными за этот учебный год. Покажет своих новых подруг, их учебу, их прогулки, экскурсии… Мизуки поперхнулась и сослалась на необходимость сначала их разобрать, немного обработать, потому что ей хочется показать самое-самое.       А потом полночи сидела за ноутбуком, с ужасом понимая, что это не снимки на память – это натуральный компромат, так опрометчиво привезенный ею с собой.       Фотографий, на самом деле, было не так уж много: парни обещали прислать, у кого что есть, но от них пока допросишься, а сейчас имелись снимки с «Мисс Джинни», с поездки на море, разрозненные снимки города, Сано, Накацу, куда ж без них, общие фотографии трех общаг, когда Умёда-сан уговорила их сняться в столовой – там было полно народу, но выдать этот народ за ее подруг и одноклассниц не помог бы и фотошоп. О! Фотошоп! И почему она не подумала об этом раньше? Можно же было попросить… А кого попросить? Из тех, кто знал ее тайну, кажется, никто не был специалистом по фотошопу, а остальные ничего не знали до последнего момента, когда Мизуки уже меньше всего волновало, что она будет показывать родителям…       Ноутбука было жаль, но, похоже, им придется пожертвовать, только надо фотографии скинуть на флешку. Не показывать же папе с мамой снимки с «подругами», роли которых играли Сано и Накацу? Не говоря уж про остальных «девочек»?       Накацу понял глубину проблемы моментально и так же моментально, не думая ни одной лишней минуты, пообещал решить вопрос в течение пары дней. «Сможешь потянуть до послезавтра?», написал он. Мизуки яростно закивала, потом спохватилась и кинулась печатать. «Конечно! Я и дольше смогу!». «Дольше не надо. Успеем», отозвался Шуичи. Девушка шмыгнула носом. Она понятия не имела, что собирается делать друг, но сомневаться в нем не приходило ей в голову.       Сано не очень понравилась просьба – да что там, требование друга, но отказаться помочь Мизуки было для него немыслимо. И он покорно отправился с Накацу в «Сент-Блоссом», где и просидел всю встречу на высшем уровне со своим обычным выражением лица, то есть являя собой отборный образчик силикатного кирпича. И только когда переговоры явно начали заходить в тупик, кирпич треснул. Сано произнес всего два слова, вызвавшие легкую оторопь у обеих договаривающихся сторон, потому что подобных слов от него, кажется, никто из присутствующих до сих пор не слышал.       - Пожалуйста, - чуть заметно дрогнувшим голосом сказал он, - помоги.       - А теперь что? – спросил он на обратном пути, когда флешка с выпрошенными у главы совета "Сент-Блоссом" снимками лежала у Шуичи в кармане. Накацу неопределенно покрутил кистью в воздухе.       - А теперь я поеду уговаривать еще одного человека, - сказал он загадочно. Сано покосился на него, но промолчал. Друг что-то промычал себе под нос и кинув «вернусь вечером», свернул к остановке.       Да. Если бы Сано не знал, что Мизуки нет и не может быть на этих снимках, он и сам бы поверил, что она с успехом училась все это время в «Сент-Блоссом». Накацу перелистывал фотографии с флешки, над которой поколдовал кто-то, чью личность Шуичи открывать отказался, Идзуми смотрел ему через плечо в монитор, на котором Мизуки в форменной одежде девичьей школы сидела за партой, шла по коридору, улыбалась девочкам во дворе, стояла в третьем ряду на общей фотографии, училась заваривать и разливать чай, готовить, шить, и занималась еще какими-то сугубо тамошними, женскими загадочными делами.       И думал о том, как он хочет увидеть ее снова. Увидеть вот такой, настоящей, не маскирующейся под парня. Такой, какой никогда еще, по сути, не видел.       - Я молодец? – спросил сам себя Накацу и, не дождавшись ни звука от ушедшего в себя Сано, подтвердил. – Я молодец. Точно.       Архив скачивался довольно долго, еще дольше распаковывался, и Мизуки готова была уже покусать клавиатуру, когда процесс, наконец, завершился.       - Ой, мамочки… - прошептала она, в изумлении глядя на себя, с сосредоточенным лицом размазывающую какой-то метелкой что-то в чашке белого фарфора. Конечно, она опознала чайную церемонию, нельзя быть японкой, даже живущей в Америке, и не иметь хотя бы смутного понятия о чайной церемонии, но ее понятия были именно что смутными.       Исполнившись нехороших предчувствий, девушка щелкнула следующее фото.       На нем девушки (и «Мизуки» на заднем плане) в аккуратных передниках и косынках колдовали над затейливыми блюдами.       На третьей – помогали друг другу завязывать оби.       На четвертой – вертели из лент какие-то украшения, видимо, для волос.       Нет, качество фотошопа было выше всяческих похвал, интересно, чья это работа, никто и не подумает, что голову Мизуки попросту приделали к похожей фигуре, но теперь дело оставалось за малым: родители должны поверить, что она, их дочь, в самом деле весь учебный год занималась подобными вещами и не сбежала домой после первой же попытки пристроить ее заниматься домоводством в любом его проявлении.       Папа, впрочем, фотографии одобрил. Дочка на них выглядела счастливой, училась, общалась с одноклассницами, мило занималась хозяйственными делами, видимо, повзрослела, взялась за ум. Япония явно пошла ей на пользу.       Миссис Асия поглядывала то в ноутбук, то на Мизуки с растущим в глазах изумлением, но не говорила ни слова, и только после ужина, когда муж и сын уселись за телевизор, поманила дочь на улицу. Заговорила она, только когда они отошли на достаточное расстояние от дома.       - Милая, - сказала она, - ты ничего не хочешь мне рассказать?       Мизуки держалась стойко.       - О чем, мама?       Мать хмыкнула еле слышно.       - Хотя бы о твоей внезапно проснувшейся любви к готовке и рукоделью. Раз так, то разрешаю тебе завтра приготовить нам завтрак.       Девушка содрогнулась. Последняя ее попытка приготовить завтрак закончилась ремонтом кухни. Она вовсе не была уверена, что в этот раз ей удастся не спалить дом.       - Где вы так долго были, я уж начал волноваться? – заметил глава семейства, когда женская его половина вернулась домой.       - Мы гуляли, - сдержанно известила его жена и подтолкнула дочку к лестнице, - иди спать, Мизуки, поздно уже.       - Спокойной ночи, - сказала та и шмыгнула к себе. Брат, подняв голову от книги, проводил ее глазами и едва заметно вздохнул. Похоже, единственным человеком, который ничего не знал, оставался отец. И лучше бы ему и дальше оставаться в неведении.       Господин Асия был человеком незлобивым, но из тех незлобивых людей, которых лучше все же не выводить из себя. Хорошо, что сестра выкрутилась с фотографиями, правда, мать явно догадалась, что дело нечисто, но с ее помощью им проще будет не дать Мизуки спалиться.       Про то, что у дочери появился молодой человек, мать сообщила отцу поутру, как бы между прочим, дождавшись, пока дети разойдутся из дома по своим делам. Тот выронил газету.       - Как это – молодой человек?! Кто он?!       - Сано Идзуми, дорогой, - жена подобрала газету и сунула мужу в руки.       - Что за Сано… Что, тот самый Сано Идзуми?       - Тот самый. Они учились в соседних школах, общались, ну и… влюбились друг в друга.       - И что?! – из груди отца, внезапно обнаружившего, что дочь, кажется, повзрослела гораздо больше, чем ему казалось, вырвался вопль. Впрочем, не произведший на супругу особого впечатления.       - И ничего. Гуляли, за руки держались, может, поцеловались на прощанье. Это, слава богу, не Америка. Теперь страдают в разлуке.       Страдания незнакомого, вернее, знакомого исключительно по паре статей и телевизионным новостям парня господина Асию волновали мало, а вот переживания дочери – еще как. Теперь ему стало понятно, почему она так притихла после возвращения, а глаза ее часто наполнялись грустью, и он просто разрывался от противоречивых чувств: ему хотелось, чтоб Сано никогда больше не приближался к Мизуки ближе, чем на пару тысяч километров, но одновременно – чтоб он явился немедленно, чтоб представиться отцу своей девушки по всем правилам, а не заставлял его дочку грустить.       Сано писал редко, но Мизуки была к этому готова. Нехватку информации успешно восполнял Накацу – он строчил каждый день, хотя бы несколько слов, хотя бы пожелание спокойной ночи или доброго утра, а в воскресенье ее ожидало обстоятельное письмо с кучей фотографий за прошедшую неделю. У него явно открылся талант к сочинительству. Мизуки думала, что она будет тосковать по Сано, но она тосковала и по Накацу тоже, и неизвестно, по кому больше.       Замолчал друг внезапно. Не прислал ей ни строчки за три дня. На четвертый день Мизуки забеспокоилась уже всерьез: никаких соревнований у него не предвиделось, что могло случиться? Не выдержав, она написала Сано, мол, Накацу обещал ей несколько дней назад прислать смешное фото, но так и не прислал, и на письма не отвечает, в чем дело?       Сано не отвечал до вечера, потом понес какую-то ахинею, что Накацу вывихнул руку, так что фото пришлет немного погодя. Мизуки долго смотрела в монитор в полном недоумении.       - Хорошо, руку он вывихнул. И что, левой рукой на клавиши не нажать, ведь знает, что я буду волноваться?       Именно об этом она и спросила, но ответа на резонный вопрос не было всю ночь. Мизуки пыталась успокоить себя, что Сано, видимо, сразу лег спать или ушел тренироваться, а потом, опять-таки, лег спать, или в общежитии отключился свет, а с ним и компьютер, или… Она просидела без сна до самого утра, а к утру уже не сомневалась – с Накацу что-то случилось.       Еще два дня ей потребовалось, чтобы выпросить у родителей разрешение поехать в Японию. Официальной версией служило, конечно, желание повидаться с Сано перед выпускным классом и поступлением в университет. Предложение пригласить Сано к ним ею отметалось на основании графика его тренировок, вариант кому-то из семьи поехать с ней отпадал сам собой – отец и сын Асия были заняты работой, мать пристально посмотрела на Мизуки и заявила, что не может ехать, у нее неотложные дела и вообще, она себя не очень хорошо чувствует для такой дальней поездки. А девочка у них уже достаточно взрослая, в Японии бывала, вполне освоилась, уж на неделю-другую они могут ее отпустить.       Сано после душа вытирал голову полотенцем, когда распахнувшаяся дверь мазнула его спину сквозняком, а потом на него налетел вихрь из маленьких острых кулачков и отрывистых, почти бессвязных воплей. Он едва не отмахнулся машинально, но в последний момент успел остановить руку, узнав Мизуки даже не по голосу – по запаху. Уронив полотенце, он развернулся и сделал единственное, что смог: прижал ее к себе, обхватив руками поплотнее. И мгновенно пожалел об этом, потому что Мизуки порывисто выдохнула ему прямо в голую грудь, отчего он тут же зарос мурашками, кажется, до самых пяток, и жалобно заплакала.       Сано окаменел, как статуя, не в силах даже пошевелиться. Нервы, и без того истрепанные безуспешными поисками и волнениями последних дней, натянулись до звона. В горле что-то клокотало, а сердце билось где-то у нее в ухе, если так и дальше пойдет, она оглохнет.       Он, наконец, отмер, сел, практически упал в кресло, усадив Мизуки на колени, и принялся поглаживать по спине, успокаивая не то ее, не то себя.       - Ну всё, всё, что ты плачешь… - с усилиями, но ему удалось протолкнуть комок, застрявший в горле в ту секунду, когда грудь обожгло ее дыхание. Асия протяжно всхлипнула.       - Как ты мог! Почему ты не сказал мне, что Накацу пропал?!       Ну, конечно. Кто бы мог сомневаться в причине ее столь внезапного появления. Разумеется, кто-то сказал, что Накацу исчез, и она немедленно примчалась. Найду, кто это был, убью. И сам тоже хорош, надо было об этом подумать и всех предупредить, чтоб хоть врали одинаково.       - Почему его никто не ищет? Как это случилось? Что-нибудь известно? – у нее было множество вопросов, но у Идзуми, увы, практически не было ответов.       - Его ищет полиция. Директор лично обратилась с заявлением.       - Ну?!       - Ну и ничего пока! – сорвался, наконец, Сано – и с кресла, и на крик. – Ничего пока неизвестно, ни куда он пошел, ни зачем он пошел! Сказал Каяшиме, что вернется часа через два, и ушел!       - А почему ты мне ничего не сказал?! – пошла Мизуки на второй круг.       - Потому и не сказал, что ты тут же бросила бы все и прилетела!       - Так я и прилетела, потому что ты не сказал!       - А если бы сказал, ты осталась бы дома?!       Девушка замолчала и задумалась, потом честно призналась:       - Конечно, нет.       - А так у меня была хотя бы слабая надежда, - пожал плечами Сано, - что ты все-таки не явишься, чтоб ввязаться во все это…       Действительно, Накацу в самом веселом настроении куда-то убежал из общежития, сказав Каяшиме и встретившемуся ему в коридоре Сэкимэ, что вернется часа через два-три. Руки у него были пусты, он даже сумку с собой не взял.       И не вернулся ни через два часа, ни через три, ни к ночи, ни утром. Тайки забеспокоился первым и, когда телефон Накацу оказался выключен, пошел к Сано.       Конечно, она вымоталась с дороги, но не могла ни есть, ни спать, ни даже сидеть на месте. И, пока Сано ломал голову, что с ней делать и куда пристроить, бегала кругами по комнате, а потом потащила его в комнату пропавшего друга.       На свою голову, его сосед по комнате оказался на месте, о чем немедленно и пожалел.       - Каяшима, ну пожалуйста, ну миленький, сделай что-нибудь! – Мизуки вцепилась в Тайки – не оторвешь. Тот только пятился от нее, мотая головой.       - Ты же знаешь, мне нужно видеть человека… - бормотал он.       - Ведь ты же с ним отлично знаком! Вы два года с Накацу прожили в одной комнате, да ты должен чувствовать его на расстоянии, представить в любой момент, даже если тебя растолкать среди ночи!       Асию можно было пристрелить, но отвязаться от нее мирным путем сумел бы не каждый. Тайки точно не мог. Каяшима через плечо девушки умоляюще уставился на Сано, тот обреченно вздохнул и аккуратно отцепил ее руки от парня.       - Он постарается, - сказал Идзуми, - ведь постарается?       Каяшима с облегчением закивал. Конечно-конечно! Только не сию секунду. Ему нужно сосредоточиться, так что, будьте добры, подождите результатов где-то подальше отсюда, хорошо?       Мизуки с сомнением покосилась на Тайки, но все-таки позволила себя увести. Тут Сано, наконец, улучил момент заговорить на отвлеченную от поисков, но как бы не более актуальную тему.       - А где ты собираешься жить? – секунду подумав, он повел ее к Юдзиро. В свою комнату вести пока опасался: она сейчас еще не уснет, будет мельтешить перед ним, а он тоже, знаете ли, не железный. И сбежать не выйдет, она же следом помчится. Ну и смысл тогда?       Юдзиро ожиданий не обманул, девушке обрадовался, полез облизывать, она повисла у пса на шее…       - Что ты спрашивал? – рассеянно переспросила она, когда первые взаимные восторги схлынули.       - Где ты остановишься? Ты вообще надолго прилетела?       - Ну, я думала, на неделю, но теперь уж, сам понимаешь, пока Накацу не найдется, я никуда отсюда не уеду, - глаза Асии исполнились решимости. – А жить… Хотела в отеле, но это, наверное, дороговато выйдет. Слушай, а если Сэкимэ спросить, может, он знает, где комнату снять подешевле? Или в пансионе у сестры Умэды?       - Стой-стой! – Сано поднял руку. - Я все понял. Давай ты все-таки отдохнешь, а я схожу по делу ненадолго.       - Куд-да! – Мизуки аж подскочила. – Куда ты собрался? Один у нас уже так пошел по делу!       - Я к директору пойду, успокойся, сумасшедшая! Все, иди-ка ты в мою комнату и приляг, а я вернусь, разбужу тебя.       - Только обязательно разбуди, хорошо?       - Обязательно…       Директор размышляла недолго. Конечно, скандал из всего этого мог выйти оглушительный… А мог и не выйти. В общем-то, после того, как Асия Мизуки почти целый учебный год с успехом притворялась мальчиком и провела целую школу, причем спалилась совершенно случайно, не будет ничего страшного, если она недельку поживет здесь сейчас. Во-первых, ее, директора, тоже тревожило исчезновение Накацу. Во-вторых, в общежитиях немноголюдно, желающие разъехались на каникулы, а те, кто остался, поголовно друзья Асии. Ну и, наконец, пусть лучше она будет под присмотром Сано, чем на свободе натворит невесть чего! А что она не удержится от самостоятельных поисков, можно было к Каяшиме не ходить.       Когда Идзуми вернулся с разрешением, Мизуки уже сладко спала, свернувшись калачиком в его постели. Сано немного посидел рядом, любуясь ее нахмуренным во сне лицом, потом собрал самое необходимое и пошел вселяться к Каяшиме.       - Ты не против, если я вместо Накацу с тобой поживу, пока мы его ищем? – спросил он. Тайки закивал.       Мизуки крупно написала «Я УШЛА БЕГАТЬ» и прислонила листок к монитору. Еще оглянулась от двери – да, сразу бросается в глаза, Сано не пропустит. А что захлопнувшаяся за ней дверь сквозняком сметет лист на пол и забросит под кровать, об этом она не подумала.       И что Сано, не обнаружив Мизуки в комнате, зато обнаружив, что ее телефон оставлен на зарядке посреди стола, поднимет на уши всю вторую общагу и переберется в первую, а потом и в третью, и весь имеющийся в наличии коллектив начнет бегать по территории в поисках девушки, об этом она не подумала тоже.       И когда на нее уже возле общаги из кустов вывалился Сэкиме с невменяемым лицом, схватил за плечи и заорал неразборчиво, зато громко, Асия от испуга и неожиданности заорала тоже, а через пару мгновений все перекрыл голос Сано.       - ГДЕ ТЫ БЫЛА?!       Аж присев – она никогда еще не слышала, как он орет, она вообще не догадывалась, что он умеет орать, максимум, рявкнуть, обидно, но не страшно, - Мизуки интуитивно сделала то, что в такой ситуации обычно делает умная женщина: расплакалась.       Мгновенно потерявшись от ее слез, крупным горохом сыпавшимся из глаз, Сано забрал ее у Сэкиме и потащил в комнату.       - Я так рано проснулась, все еще спали, я не хотела тебя будить, пошла побегать, не понимаю, почему ты так всполошился… - бормотала Асия, болтаясь у него за спиной, как плотик за фрегатом, идущим под всеми парусами. Сано изо всех сил сжимал зубы, чтоб не сказать лишнего, потому что из груди рвались совершенно недопустимые в разговоре с женщиной, больше того, с любимой женщиной слова. Только усевшись на свою кровать и поставив девушку, как ребенка, перед собой, он овладел голосом настолько, чтобы сдержанно спросить:       - Можно было предупредить?       Мизуки всплеснула руками.       - Я же оставила записку, вот!       Она ткнула пальцем в сторону стола, и в ответ на поднятую в немом вопросе бровь обернулась к нему сама. Записки не было.       - Да где же она? – по комнате заметался маленький вихрь, три раза обогнул стол, поднялся зачем-то на антресоль, заглянул в санузел и, наконец, Мизуки с гордым видом выудила записку из-под кровати Сано.       - Вот! Я же говорила!       - О боже, - только и вздохнул Идзуми, не уверенный, хочется ему смеяться или немедленно убиться, - я должен был под кроватью посмотреть?       - Конечно, нет! – возмущению ее не было предела, - Я оставила ее на столе! Наверное, ее сквозняк смел!       Сано вздохнул снова. Наверное, придется все-таки привыкнуть относиться ко всему, что она вытворяет и еще, без сомнений, будет вытворять, с юмором, потому что иначе никаких нервов не хватит, а кто тогда будет о ней заботиться?       - Ой, я забыла! Сано, пошли, - Мизуки вцепилась ему в руку и потащила за собой. Вернее, попыталась потащить, но только забуксовала на месте. Юноша аккуратно подтянул ее к себе.       - Куда ты собралась?       - Надо сфотографироваться! Может, Сэкуме попросить? Или селфи? Как будто мы гуляем где-то в городе, в парке, скажем?       - Стой. Объясни.       - Я обещала родителям, что буду каждый день присылать фотографию, как провожу время, я же приехала к тебе, - Мизуки погладила его по руке, заглядывая в глаза.       - Правда? – только и спросил он, и тут же пожалел о вырвавшемся слове, потому что у нее вспыхнули болью и тут же погасли глаза, а лицо сделалось таким, словно он ее ударил. – Прости. Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я знаю, ты бы приехала ко мне, только немного позже.       Уж как там Каяшима договаривался и с кем, но он пришел в комнату Сано как раз в тот момент, когда Мизуки в знак примирения висела у него на шее, примеряясь, как бы половчее чмокнуть его в щеку. Увидев, что дверь начинает отворяться, она так быстро разжала руки, что Идзуми не успел ее поймать и она шлепнулась на пол.       Охнув, Сано немедленно подхватил ее на руки и перенес на кровать.       - Ты не ушиблась? – он заглядывал ей в лицо, пытаясь по его выражению определить, все ли с ней в порядке, не больно ли ей, но Мизуки только нетерпеливо отмахнулась и вытянула шею, глядя ему через плечо.       - Каяшима! Ты что-нибудь узнал?! – в ее голосе звучала такая отчаянная надежда, что у Сано захолонуло сердце. Он не сомневался уже, что с Накацу что-то случилось, но – милая моя, милая, что будет с тобою, если с Накацу случилось непоправимое? Если мы не найдем его… живым?       …А что будет с нами, если он вернется?       К чести Сано, он задал себе этот вопрос единожды, после чего приложил все усилия, чтоб не думать в этом направлении вообще.       Тайки глядел исподлобья, зачем-то проверил ауру у Асии, у Идзуми, пробормотал что-то неразборчивое, повздыхал и, когда девушка уже готова была не то заорать, не то разрыдаться, внезапно сказал ясным и четким, не очень похожим на свой обычный голосом:       - Ищи три половины сердца. Следуй за тремя половинами сердца.       И замолчал, плотно сжав губы, словно ловя еще какие-то слова.       Мизуки молчала тоже, долго, секунд, наверное, тридцать, прежде чем вырваться из рук Идзуми (он и сам не заметил, как обнял ее) и вцепиться в Тайки.       - Каяшима, что это значит? Ты можешь сказать яснее? Что такое – «три половины сердца»?       Тот попятился, замотал головой, одновременно пожимая плечами и поднимая ладони в знак искренности.       - Не знаю, я не могу объяснить, так сказала бабушка Накацу, но что это значит, придется думать самим…       Они думали все утро, потом признали поражение и отправились думать коллективно, в самом прямом смысле слова: собрали всех, кто нашелся в общагах, и спросили, не наводят ли слова почтенной покойной бабушки Накацу их на какие-то полезные мысли. Даже Умэду, встреченного по дороге, озадачили, а он обещал заглянуть с этим к директору.       После обеда Мизуки поняла, что еще немного – и она все-таки разрыдается прямо при всех, и убежала к Юдзиро, сказав, что хочет еще немного поразмышлять в одиночестве. Она и не заметила, что Сано кусок в горло не лез – он и ей не лез – и что он все время молчит – он никогда не был разговорчив, но тут замолчал просто наглухо. А его, словно огнем, жгло досказанное потихоньку Каяшимой, когда девушка их не слышала: «бабушка сказала, что нужно спешить. У Накацу совсем мало времени». Теперь можно было не сомневаться, что с их другом действительно случилось что-то плохое, но пока его еще можно спасти, а вот скоро будет поздно.       Но что же делать?       Он покружил по комнате, натыкаясь на мебель и стены, посидел на кровати, обхватив гудящую голову, и не выдержав, пошел за Мизуки.       Юдзиро постукивал хвостом по полу и тихонько поскуливал, и так же тихонько поскуливала Асия, обняв пса за шею и размазывая слезы по лицу.       - Как же так, Юдзиро, как же так, как он мог пропасть? Как нам его найти? Ах, бабушка, если бы вы могли сказать яснее, а не выражаться намеками! Как же мы сможем… без него…       Ее голос на последних словах стал еле слышен, она протяжно всхлипнула и – Сано дернулся – с размаху хлопнула себя ладонью по губам.       - Не смей даже думать об этом! – велела она самой себе. – Без Накацу мы не можем, значит, должны его найти. Обязаны!       Косяк под пальцами Идзуми захрустел.       …Господин Асия, когда дочь связалась с ним по скайпу, чтоб доложить, что жива-здорова-развлекается, внезапно перезвонил по видеосвязи. Мизуки в панике замахала Сано в сторону двери, тот мгновенно выскочил в коридор и остался подпирать стену, чтоб никто не вломился в комнату в самый неподходящий момент. Было бы трудно объяснить отцу, почему в комнату дочери без предупреждения забегают какие-то парни. Да хоть бы и с предупреждением!       Разумеется, разговор отца с дочерью он слышал.       - А этот твой где? – даже из-за двери было понятно, что особым восторгом по поводу Сано господин Асия не пылает, хоть у них уже успел состояться разговор по душам на следующий день после ее прилета: то есть отец его девушки после соблюдения всех положенных церемоний с западной прямотой пообещал оторвать парню все, что можно оторвать, если с Мизуки случится что-то плохое. Идзуми покивал и, собрав весь свой словарный запас, клятвенно пообещал вернуть девушку домой такой же, как она сюда явилась.       - Мы ходили в парк, - не задумавшись ни на секунду, соврала она, - а потом он проводил меня домой. Только что ушел. Я догоню! – и выскочила в коридор, прежде чем отец успел ответить. В коридоре Сано поймал ее за локоть и, приложив палец к губам, заставил постоять пару минут: надо ж было изобразить, что она его догоняет и они возвращаются.       В комнате он тут же поклонился в сторону ноутбука, чувствуя себя идиотом, но господин Асия только поздоровался и тут же переключился на дочь.       - Чуть не забыл – тебе пришла посылка из Японии, - сообщил он. Мизуки тут же оглянулась на парня с вопросом в глазах, но Сано помотал головой: нет, он ничего не отправлял.       - От кого? – удивилась она. Папа повертел перед камерой небольшим плоским пакетом.       - Накацу Шуичи, - прочитал он. Мизуки придушенно ахнула, Сано подался вперед.       - Папа, что там?! – голос ее заметно задрожал. Родитель возмущенно поглядел на нее поверх очков.       - Не знаю, я же не открывал!       - Так открой!       - Приедешь, сама откроешь!       - Папа!!!       Кажется, господин Асия очень хотел одернуть дочь, но, коротко глянув в сторону Сано, сдержался и молча распаковал содержимое. Перед их глазами закачалась тонкая цепочка, с которой, перезваниваясь, свисали какие-то подвески.       - Кажется, это браслет, - прокомментировал папа, - если я правильно понимаю.       - Правильно понимаешь, - внезапно раздался женский голос и за плечом папы появилась мама Мизуки. – Какая прелесть! Кто такой этот Накацу, дочка?       - Асия-сан, - Сано отвесил поклон, едва не врезавшись лбом в плечо подскочившей на стуле девушки. – Накацу мой друг. И друг Мизуки.       - Мда? Здравствуй, Сано, - приветливо кивнула та. – Что ж, у вашего общего друга хороший вкус, Мизуки, можешь ему так и передать. Какие необычные подвески, я подумала, это листочки, а это половинки сердец, тут еще гравировка…       Теперь уже Мизуки подалась вперед так, что едва не боднула лбом ноутбук.       - Мама, сколько их?       Сано и сам чувствовал себя гончей, идущей по следу, к счастью, Асия-сан, в отличие от мужа, кажется, не привыкла удивляться реакции дочери, какой бы они ни была, и тут же растянула цепочку перед их и своими глазами.       Подвесок было три.       - Асия-сан, если вас не затруднит, - начал Идзуми подбирать слова, но девушка его опередила.       - Папа, мама, пожалуйста, когда была отправлена посылка?       Десять секунд тишины – и ответ:       - В этот вторник.       Это был день, когда исчез Накацу.       Они расспросили про почтовое отделение, откуда посылка была отправлена, и попросили прислать фотографию браслета, прежде чем отец Мизуки догадался спросить, зачем дочери фотография, когда сама вещь спокойно ждет ее дома, и почему бы не узнать номер отделения у самого адресанта, раз уж этот номер зачем-то им нужен. Кажется, девушка опять собиралась соврать, но Сано это надоело. Он чуть наклонился к ноутбуку и откровенно сказал: -       Асия-сан, Накацу пропал. Вышел из общежития и не вернулся, это случилось именно в тот день, когда он отправил посылку. Полиция его ищет, но мы не знали, куда он отправился, так что номер отделения поможет полиции сузить круг поисков, я немедленно сообщу им об этом. Спасибо, что сказали про посылку.       Мизуки кивала, как механический болванчик, а в конце не выдержала и всхлипнула. Ее мама ахнула и прижала кулачок к губам, а у папы сделалось встревоженное выражение лица.       - Надеюсь, Сано, ты не позволишь нашей дочери ввязаться во что-то опасное, - наконец, сказал он.       - Да, Сано, позаботься о Мизуки, пожалуйста, и я надеюсь, что с вашим другом не случилось ничего плохого, - отозвалась и Асия-сан, - не будем вас отвлекать, поторопитесь с новыми сведениями в полицию.       Она оборвала связь и спокойно встретила взгляд мужа.       Тот смотрел с возмущением.       - Дорогой, надеюсь, ты не собираешься немедленно мчаться в аэропорт? – мягко спросила она. Он хлопнул ладонями по подлокотникам, встал и заходил по гостиной кругами.       - А что, если собираюсь? Я не понимаю, что происходит? Я только смирился с одним парнем, как их, кажется, стало двое! И второй куда-то исчез, а если Мизуки туда полезет, а она полезет!       - Успокойся, дорогой, - вздохнула женщина и аккуратно убрала браслет обратно в пакет, а пакет сунула в ящик комода. – За Мизуки присмотрит Сано.       - А этот второй, что за друг, чей он друг?!       - Ну… Друг. Видимо, друг Сано.       - И почему он шлет подарки нашей дочери?       - Надо думать, она ему нравится.       - Но ведь она девушка его друга! Разве так можно?       - Она ему нравится, а он для нее – друг. Почему бы не прислать подарок другу ко дню рождения? Ты не забыл, у Мизуки скоро день рождения?       Муж побегал еще немного и сел на диван рядом с женой.       - А ты уверена, что он для нее только друг?       Она снова вздохнула.       - Я ни в чем не уверена, только в одном – нам не стоит в это влезать, дорогой. Пусть дети разберутся сами.       Адрес почтового отделения Сано сообщил директору, та сразу связалась с полицейскими, а Идзуми отправился к поджидавшей его Мизуки. Та рассматривала в телефоне фотографию браслета и о чем-то напряженно думала. Так напряженно, что даже не заметила возвращения парня и вздрогнула, когда раздался его голос.       - Давай покажем фотографию Каяшиме? – предложил он. Мизуки тут же взмыла с кровати и ринулась к двери.       Тайки только плечами пожал.       - Я не знаю, - честно ответил он, - Накацу-сан ведь не говорила, что это браслет с подвесками. Просто – «три половинки сердца». Но тут действительно они.       - А Накацу тебе этот браслет не показывал?       - Нет, - помотал головой Каяшима, - он давно в город не ездил. Не знаю, когда он успел его купить.       Мизуки повернулась и посмотрела на Сано в упор. Тот слегка поежился внутри: этот взгляд был ему отлично знаком. Сейчас его любимая начнет подбивать его на авантюру, причем, скорее всего, ей это удастся. Предчувствие не обмануло.       - Сано, - начала Асия вкрадчиво, - а сколько отсюда ехать до той почты? Ты вообще там бывал?       - Нет, - покачал головой Идзуми. – Здесь же есть отделение поблизости.       - А зачем тогда Накацу потащился туда?       - Понятия не имею…       - Может быть, он где-то там поблизости и браслет купил? А если продавцы в магазине что-то заметили подозрительное? Сано, пожалуйста, давай поедет туда!       Как он и предполагал, надолго его не хватило, сдался он уже через полчаса, но поездку перенес на утро.       - Сейчас будет слишком людно, все пойдут с работы, продавцы устали, им не до нас с нашими расспросами. А утром мы обойдем всю округу.       Доводы были признаны разумными, но тут их удивил Тайки.       - Я поеду с вами, - внезапно сказал он.       - Зачем? – в один голос спросили Сано и Асия.       - Не знаю. Я должен поехать.       Времени до ужина оставалось достаточно, и Сано, оценив состояние Мизуки, потащил ее на стадион побегать. Пусть лучше спит без задних ног, чем всю ночь бродит кругами по комнате, да и ему самому не мешало хотя бы попытаться вытрясти из головы всё, о чём он старался не думать.       О том, что значат эти три половинки сердца на браслете. О том, что хотел сказать этим Накацу. О том, почему он не сказал ему, Сано, что купил Мизуки подарок ко дню рождения, а если он купил его перед тем, как пропасть, то почему не сказал, что едет именно за подарком? Почему не предложил поехать вместе, чтоб Сано тоже купил ей подарок?       Почему он ничего не говорил о том, что переписывается с Мизуки?       Вопросов было много, и все они были не из разряда приятных. Идзуми бежал бок о бок с девушкой и против воли то и дело косился в ее сторону, но она смотрела только вперед и, похоже, полностью ушла в какие-то свои мысли, так что Сано едва успел ее поймать, когда она споткнулась и чуть не пропахала носом дорожку.       - Ты как? Ногу не подвернула? – спросил он, присаживаясь на корточки и проверяя сначала одну тонкую щиколотку, потом вторую. – Балда, у тебя шнурок развязался!       Он завязал аккуратный бантик, подергал за второй, чтоб убедиться, что он не собирается развязаться тоже, и тут на его руку упала теплая капля.       Дождь? Сано поднял голову и понял, что небо-то по-прежнему ясное… Мизуки беззвучно рыдала, прижав кулачок к губам и вздрагивая всем худеньким телом.       Парень поднялся, подумал мгновение и подхватил ее на руки. Она уткнулась носом в его шею и разревелась в голос. Сано донес ее до скамейки и сел, не выпуская из рук. Она была так близко, что у него заходилось сердце от нежности и жалости, потому что на самом деле она сейчас была очень далеко и плакала из-за другого. Но об этом сейчас не время думать, даже если ему кажется… кажется… Неважно.       - Всё, всё, успокойся, Мизуки, - прошептал он ей в макушку, - мы обязательно найдем Накацу, вот увидишь, завтра же поедем и найдем.       Магазинов, магазинчиков и лавочек в том районе оказалось так много, что Сано полез за телефоном.       - Пусть остальные, кто может, тоже подключаются к расспросам, - пояснил он Асии и Каяшиме. – А пока они едут сюда, пойдем распечатаем для них фотографии твоего браслета.       Мизуки сбилась со счета мест, куда они заходили, и совершенно потерялась в пространстве, когда в небольшом ювелирном магазине им внезапно повезло. Продавщица, милая молодая женщина, посмотрела на фотографию браслета и кивнула.       - Да, это наш товар. Он такой один пришел – с тремя подвесками. Так-то на нем должно быть четыре половинки, они еще могут соединяться в полных два сердца, а здесь только три. Но я сразу не заметила, а молодой человек как увидел, так сразу и купил. Сказал, это именно то, что они искал. Еще мастера нашего попросил что-то на них выгравировать.       - Не посмотрите, здесь этот молодой человек есть?       На снимке было человек десять, но продавщица уверенно опознала Накацу.       - Вот этот, рыженький. А что, случилось что-то?       - Он пропал в тот день, не вернулся домой, - ответил Сано, глядя, как Мизуки безучастно пробегает глазами ярко освещенный прилавок с украшениями. «Зачем ты только затеял всю эту возню с подарком, Накацу! Зачем мне подарки, когда мне нужен ты сам!» - она и сама испугалась своей мысли и тут же заторопилась додумать – «Конечно, ты мне нужен, ведь ты же мой друг!».       Продавщица заахала.       - Какой ужас! И что, никто ничего не знает? А в полицию обращались?       - Да, конечно, но мы только вчера вечером узнали, что он тогда поехал именно в этот район.       Еще раз поблагодарив женщину, все трое вышли на улицу и переглянулись.       - Куда пойдем? – спросил Сано. Каяшима неопределенно повел плечами, Мизуки нахмурилась.       - Давайте сходим на почту? – предложила она.       - Зачем?       - Не знаю. Просто надо же куда-то пойти? Вот вышел отсюда Накацу и пошел отправлять посылку. Идем по его пути? И Накацу-сан ведь велела следовать за браслетом.       Кивок Тайки решил дело.       На почте, впрочем, с ними разговаривать не стали. Каяшима как застрял перед входом, так и остался стоять, Сано прошелся по залу, Мизуки купила какую-то открытку и попыталась завязать разговор с почтовой служащей, но та покачала головой.       - Сведений не даем, извините, - тон был вежливым, отказ – решительным.       Тут внутрь вошли две пожилые женщины и уселись поблизости заполнять какие-то бумаги, Мизуки краем уха невольно услышала их разговор.       - Ну, как же, в этот вторник, когда банк пытались ограбить! – говорила одна. Вторая хлопнула себя по лбу.       - Конечно, как я могла забыть! И что, разве Шунске-сан…       Мизуки со всей почтительностью вмешалась в их разговор.       - Простите, почтенные, что прерываю ваш разговор, но это здесь пытались ограбить банк? Поблизости?       Женщины посмотрели недовольно, но девушка выглядела приличной и взволнованной, а легкий акцент намекал, что она не совсем местная и некоторое нарушение правил ей можно извинить.       - Да, тут, сразу за углом. Но попытка им не удалась, и они сбежали, - ответила она.       – А что?       - Нет, ничего такого, я просто никогда не сталкивалась с подобными случаями, простите еще раз, спасибо большое! – Мизуки, пятясь, прихватила Сано за рукав рубашки и вытащила его на улицу, вернее, он позволил себя вывести. Тайки, задрав голову, что-то разглядывал в небе.       - Ну, что такое? – Сано тоже посмотрел вверх и ничего интересного там не обнаружил.       - Ты не понимаешь? Во вторник тут за углом пытаются ограбить банк. И в это же время где-то здесь пропадает Накацу. Если эти два события никак не связаны, я… я…       - Всё, всё, я понял! – он поднял руки. – Похоже, ты права. Позвоним директору, чтоб передала в полицию?       - Полагаю, они и сами додумались, но раз грабителей еще не нашли…       И тут Каяшима вдруг перестал пялиться в небеса, развернулся и походкой сомнамбулы отправился куда-то направо. Сано взял Асию за запястье, чтоб не потерялась, и пошел следом. Тайки шагал, полуприкрыв глаза и вытянув руки ладонями вперед, так что немногочисленные прохожие шарахались от него в стороны, тем более, за его спиной высился Идзуми с сумрачным лицом. С главной улицы они свернули на другую, потом на третью, потом вообще забрались в какие-то проулки… Сано начинал думать, что всё это пора прекращать, пока они сами тут не потерялись, тем более, с ними была Мизуки, но тут Каяшима встал и, словно очнувшись, начал крутить головой.       - Где это мы? – спросил он так удивленно, будто его притащили сюда в мешке с завязанными глазами. Идзуми только хмыкнул.       - Это у тебя надо спросить, где это мы и зачем ты нас сюда привел! – ответил он.       Тайки задумался.       - Я не знаю… Меня будто вело что-то, даже не вело, а тащило сюда. Там, возле почты, я почувствовал след, нет, тень следа… Не знаю, как это объяснить, понимаете, в мире духов…       - Ах, неважно, Тайки, миленький! – Мизуки вцепилась ему в локоть. – Ты почувствовал, что там был Накацу? А сейчас? Ты чувствуешь его? Он ведь должен быть где-то здесь, раз ты привел нас сюда!       - Он где-то здесь… - подтвердил Каяшима потусторонним голосом. – Но я не могу сказать точнее.       Они огляделись. С одной стороны была стена с закрытыми воротами, за которыми виднелась крыша дома, с другой тянулись какие-то длинные развалины, уже заросшие высокой травой. Мизуки кинулась в развалины так быстро, что Сано не сумел ее перехватить.       - Асия, вернись немедленно! – крикнул он. - Это опасно, ты можешь куда-нибудь провалиться!       Она упорно лезла вглубь, через гору обломков, он, чертыхаясь, спешил за ней, и она закричала. Чуть не вывихнув ногу, Сано перемахнул через пару валяющихся бетонных балок и едва успел затормозить на краю люка. Крышка, криво лежащая, еще покачивалась, а успевшая отскочить в последний момент Мизуки испуганно переводила дух.       Идзуми сгреб ее в охапку.       - Ты цела? Почему тебя все время несет куда-то? Ты понимаешь, что сейчас могла разбиться насмерть в этом колодце? Или крышка встала бы наглухо, и мы бы тебя век искали!       - Век бы искали… - механически повторила Мизуки и начала рваться из его рук. – Сано, проверь! Открой люк! Пожалуйста, быстрее!       Ничего не понимая, парень нагнулся и с усилием оттащил в сторону тяжелую чугунную крышку.       Над люком они нагнулись одновременно, едва не встретившись лбами. Из темноты пахнуло зловонием и сыростью.       - Эй! – крикнула Мизуки. – Накацу!       Тихо журчала вода.       - Иди сходи за Каяшимой, - распорядился Сано, - только смотрите под ноги оба, ради бога! Нет, сначала дойдите до угла, я там видел хозяйственную лавку, купите веревку покрепче.       - Зачем!       - Не уверен, что меня выдержат ступеньки, они могли проржаветь, - пояснил он.       - Давай я спущусь, меня выдержат, я легкая! – слова с делами у Мизуки расходились редко, и она уже посунулась в сторону люка, но тут Сано потерял терпение.       - Иди за Каяшимой, купите веревку и возвращайтесь сюда, я ясно сказал?! – рявкнул он.       Похоже, Асия начала привыкать к тому, что Сано умеет орать, поэтому только кивнула и отправилась на улицу. Парень перевел дух и вытер лоб. Кажется, она вообще не умеет бояться. Интересно, как ему заботиться о ее безопасности – как вообще можно позаботиться о ее безопасности, если она вообще не думает, что творит, и при этом испугалась его крика только в первый раз? Да и то, скорее всего, не столько испугалась, сколько обиделась.       Голос Сано приглушенно донесся из темноты.       - Каяшима, позвони в полицию и больницу.       - Накацу?! – Мизуки легла животом на край колодца и опасно свесилась вниз. Веревка на талии врезалась в кожу: перед тем, как спускаться, Сано не только сам привязался к ближайшей неподъемной балке, но и девушку к ней же привязал морским узлом, тщательно отмерив расстояние до люка. Как в воду смотрел.       Непривязанный Тайки кивнул и достал телефон.       - Здесь не ловит, я отойду! – крикнул он вниз.       - Хорошо, - согласился голос Сано. – Мизуки, не смей сюда спускаться, ты меня слышишь?       - Накацу там?! – закричала она отчаянно.       - Да. Оставайся наверху. Здесь тесно.       - Что с ним?! Он… он…       - Он без сознания. Но пульс есть, - Сано умолчал, что пульс был слабый, ему с трудом удалось его нащупать, а вид у грязного и окровавленного друга в свете телефонного фонарика оказался такой, что Идзуми выключил свет и начал действовать наощупь. Так, по крайней мере, не очень тряслись руки.       Кажется, сломана нога. Да, кость хрустит характерно. Да и вывернута она под таким углом… Под голову Накацу Сано аккуратно подсунул свою свернутую рубашку.       - Мизуки, у тебя осталась вода? – задрал он голову.       - Сейчас!       - Только не бросай! Спусти на веревке!       Девушка, которая и правда едва не кинула бутылку впопыхах, вздрогнула. Господи, она все же идиотка, а если бы она попала в Накацу?! Да ведь и Сано могло прилететь чувствительно! Она станет когда-нибудь думать, прежде чем делать?       …Пересохшие губы разомкнулись, Накацу глотнул раз, другой. Сано, пристроив его голову на своем локте, понемногу вливал воду ему в рот.       - Ты как? – спросил он тихо. – Это я, Сано. Накацу, слышишь меня?       - Са…но… Ты меня… нашел… - голос Накацу был едва слышен.       Когда Накацу начали поднимать из люка, Сано силком вытащил Мизуки из развалин на улицу, а там обнял и уткнул лицом в свою грудь, не обращая внимания ни на полицейских, ни на Сэкимэ, Ноэ и Накао, подоспевших вскоре после того, как Каяшима позвонил сказать, что поиски увенчались успехом. Асия вырывалась, но Сано держал насмерть.       - Не смотри, - повторял он, - не надо сейчас на него смотреть. Мы поедем в больницу и будем ждать, пока его прооперируют.       - Прооперируют?! – ее глаза наполнялись ужасом. Он кивнул.       - У него нога сломана.       - А еще что?       - Я не знаю. Но он жив. Это главное. Но тебе лучше его сейчас не видеть. Тебе – не надо. Он… выглядит хуже, чем есть на самом деле.       - Откуда ты знаешь, как на самом деле?!       - Знаю. Всё. Подожди немного.       Но, когда носилки принесли к машине «скорой помощи», Мизуки каким-то невероятным усилием все же развернулась в кольце его рук и – к счастью, остальное было скрыто накинутым пледом – отчетливо разглядела бледное, перемазанное в крови и грязи лицо, состоящее, кажется, из одних углов, лицо, которое едва ли могло принадлежать живому человеку. И, подавившись вскриком, обмякла.       До такси Сано нес ее на руках, хоть нашатырь привел девушку в чувство и она настаивала, что способна идти сама, причем тараторила с такой скоростью, что он почти сразу перестал ее слушать, реагировал только на интонацию. Она боялась. Она очень боялась. Он понимал, потому что боялся того же.       …Сано прислонился плечом к косяку и смотрел на сидящую у постели Накацу Мизуки. Девушка тихо вздохнула и погладила лежащего Шуичи по руке.       - Ты приходи в себя поскорее, хорошо? – попросила она. – И спасибо тебе за твой подарок. Хотя мне не надо никаких подарков, главное, чтоб ты был жив. Слышишь?       Мерно попискивал аппарат искусственного дыхания, хотя врачи и говорили, что Накацу должен очнуться не сегодня-завтра. Он вообще оказался везунчиком, их друг. Со сломанной ногой и треснутыми ребрами он ухитрился протянуть шесть дней в полнейшей антисанитарии, сырости и холоде, и даже не схлопотал заражение крови. Больше того, он и воспаление легких не заработал, разве что простудился. Головой приложился крепко, но и голова выдержала. Зверский иммунитет и чугунный череп, сказали врачи.       - А он сможет играть в футбол? – тут же спросила Мизуки. У лечащего врача едва не свалились с носа очки.       - В футбол? Ну… Скорее всего, сможет, но нескоро, нескоро…       - А что для этого нужно?       - Придется долго разрабатывать ногу, массаж есть специальный, тренировки. Дайте пациенту сначала в себя прийти.       Сано не сомневался, что Накацу не только вернется, но и пробьется в большой спорт. Молодой, здоровый, невзирая на нынешнее свое состояние, помешанный на своем обожаемом футболе. Уж если он, Сано, сумел… Правда, рядом с ним была Мизуки, это благодаря ей он сумел. Но Накацу справится. Не может же Асия вернуться к ним в школу? Придется обходиться своими силами. Сано поможет.       - Идзуми? – Мизаки обернулась. – Хорошо, что ты пришел. Проводишь меня в аэропорт?       - Конечно, - он подхватил обе сумки – ее и свою, сегодня он приехал в больницу прямо после тренировки, - и вышел в коридор.       - Ты мне очень дорог, Накацу… - прошептала другу на ухо девушка и решительно вытерла глаза.       …Когда Сано приехал, Накацу не только успел очнуться, но и довольно бодро наворачивал больничный супчик из плошки явно не больничного размера.       - А ты не лопнешь? – оценил объем супового тазика Сано. Накацу, чье лицо еще слегка напоминало череп, обтянутый кожей, расплылся в улыбке.       - Не дождешься! – радостно сообщил он. – Привет, спаситель! Сейчас доем и буду тебя благодарить, только ты не убегай, я ж тебя пока догнать не смогу!       Догадываясь, что бурная фантазия и кипящий энтузиазм друга способны подвигнуть его на самые неожиданные выходки, Сано, прежде чем сесть, осторожно отодвинул стул подальше от кровати.       - А чего это ты пятишься? – заметил его старания Накацу и задрал бровь. – Думаешь, я тебе на шею брошусь? Правильно думаешь, так что двигайся сюда, двигайся, не заставляй меня тянуться!       - Это не я тебя спас, - сказал Сано. Накацу изумленно посмотрел на него.       - В смысле – не ты?       - Тебя спасла Мизуки.       Рука Идзуми перехватила плошку в последний момент, когда Накацу уже почти выпустил ее край.       - Смотри, что ты чуть не устроил, - заметил ему Сано, но тут же заткнулся, потому что Шуичи поднял на него больные, дикие глаза и перехваченным горлом спросил:       - Мизуки… здесь?       - Она улетела вчера.       - Уже?       - Она обещала родителям, что вернется домой ко дню рождения. Сидела тут целыми днями, надеялась, что ты успеешь очнуться. Просила передать, что позвонит, как только узнает, что ты пришел в себя.       - Но… как?! Как она здесь оказалась?       Разговор начинал выруливать именно в том направлении, которого и хотелось бы, и никак нельзя было избежать. Сано постарался изгнать из голоса любые интонации.       - Ты перестал писать, она встревожилась, написала мне. Я сдуру ляпнул, что ты вывихнул руку, потом вообще не читал почту от греха подальше, а на следующий день она была уже в школе. Ей первый же встречный рассказал, что ты пропал, поэтому…       - Досталось от нее, да? – глянул искоса Накацу.       - Еще бы. Ты ж ее знаешь. Так налетела – думал, убьет.       Накацу фыркнул почти весело. Если бы Сано знал его хуже, решил бы, что весело без «почти».       - Потом она потащила меня к Каяшиме и потребовала, чтоб он нашел тебя своими путями. Еле ее оторвал, очень уж вид у него стал жалобный. А наутро он сказал, что связался с твоей покойной бабушкой.       - Че-го?! – вот тут Накацу в самом деле опешил, даже попытался сесть, но нога на вытяжке и замотанные тугой повязкой ребра помешали. – И что сказала бабушка?!       - Что ты идиот! – не выдержал Сано. – Как ты умудрился оказаться в этом проклятом люке?!       Накацу хихикнул и тут же скривился от боли.       - Не смеши, ребрам больно, - попросил он. – Я от грабителей убегал, некогда было под ноги смотреть.       - А почему они вообще за тобой гнались? От самого банка, что ли? Тогда почему вас никто не видел?       - Ага, то есть про банк ты в курсе? Я там случайно оказался, вышел с почты и свернул не туда, а там, за углом, фургон с открытой задней дверцей. И тут выбегают мужики в масках, прыгают туда, маски скидывают и вдруг видят меня. А я вижу их. Ну, растерялся немного – они меня за руки и внутрь. Чувствую, что машина поехала, а они между собой ругаться начали и меня пинать, мол, надо с ним что-то делать, я ж их лица в упор видел. Там, у развалин, машина остановилась, кажется, они бы меня там и пристрелили, но я вывернулся и побежал, куда мог. Вот тогда и провалился. Они еще поискали, слава богу, не нашли…       Если Мизуки и Накацу снова одновременно окажутся рядом с ним, ему, Сано, придется постараться вдвойне, чтоб защитить их от них же самих. Это же какие-то близнецы, ей-богу, братья, то есть брат и сестра по влипанию в неприятности! Вот надо ж было умудриться на ровном месте ввязаться в такое? Да кто другой сто лет проживет, ничего подобного с ним не случится!       - Так что бабуля-то сказала? – вспомнил Накацу. Сано усмехнулся.       - Велела найти три половины сердца и следовать за ними. Хорошо, что Асия-сан сказал Мизуки про посылку, она тут же попросила ее распечатать.       - И… что?       - Мама Мизуки просила тебе передать, что у тебя хороший вкус. Мы узнали, что ты отправил посылку в день, когда пропал, и номер почтового отделения. Сообщили полиции. Но Мизуки настаивала, что мы должны поехать и поискать, где ты купил браслет. И Каяшима отправился с нами.       - Нашли?       - Нашли. Продавщица тебя опознала. Потом на почте Мизуки услышала про попытку ограбления банка и что он буквально за углом. И тут Каяшима куда-то пошел, мы пошли следом, пришли к развалинам, Мизуки немедленно в них полезла и чуть не провалилась за тобой следом.       - Она не поранилась? – немедленно встрял Накацу. Сано отрицательно мотнул головой.       - Нет, обошлось. Кстати, мы в районе почты бегали не втроем, все, кто в школе был, тебя искали.       - Все искали, а нашли именно вы… - медленно протянул Накацу и откинулся на подушки. – Я, когда твой голос услышал, подумал, брежу… Что-то я наелся и устал, в сон клонит. Придешь завтра?       - Завтра я на сборы уезжаю на неделю. Но ты не переживай, у нас расписание составлено, кто когда тебя навещать будет. Я передам Мизуки, что ты пришел в себя, она тебе позвонит.       - Спасибо, - кажется, Накацу и правда засыпал. Сано неловко поправил на нем сползшее одеяло и пошел к дверям, но, закрывая дверь, оглянулся и успел заметить, как Накацу каким-то судорожным жестом закрывает ладонью глаза.       Нет. Сано ли ревновать?       Лучше вспомнить, как вчера провожал Мизуки в аэропорт и как она, не обращая ни на кого внимания, повисла у него на шее и сама поцеловала. Его прямо в жар бросило, а руки еле разжал, так не хотелось расставаться. Всю волю собрал в кулак, чтоб все же выпустить. Милая моя, милая, когда мы снова увидимся с тобою?

ЭПИЛОГ

      Накацу уже вполне уверенно держался на костылях, но Сано все равно тщательно сдерживал шаг и то и дело поглядывал, как там друг. Поэтому, когда Накацу сначала выронил костыли, а потом попытался упасть следом, Сано отреагировал своевременно. Помог утвердиться вертикально, подобрал костыли и только тогда обратил внимание на выражение его лица. Накацу смотрел вперед так, словно увидел привидение. Не то чтоб Идзуми не верил в привидения, но не средь бела же дня? Он оглянулся и едва не упал сам.       Мизуки в синем школьном пиджаке с юбочкой, весело щебечущая с Каяшимой и Сэкимэ, оглянулась тоже и помчалась навстречу, раскидывая руки.       - Накацу, Сано! – закричала она на всю площадь перед школой. – Ты уже так здорово ходишь, Накацу!       Она чуть не влетела в их объятья, но в последний момент затормозила, потупилась и строго сказала самой себе:       - Нет-нет, мне же говорили, я должна себя прилично вести, «Сент-Блоссом» школа со строгими нравами… Но я все равно рада видеть вас обоих!       Накацу снова выронил костыли и осторожно потыкал пальцем в локоть девушки.       - Кто ты, принявшая облик нашей подруги Асии Мизуки? – сурово вопросил он. – Мизуки в жизни не произнесла бы таких слов и не отказалась бы обнять старых друзей!       Его голос сорвался, потому что костыль ему протянула рука, на запястье которой позванивали три подвески. Но тут очнулся Сано, незаметно разжимая кулак, сжатый до белых костяшек. -       Асия, откуда ты тут и почему на тебе эта форма?       - Очень хотелось сделать вам сюрприз, - хихикнула она лукаво. – Я поступила в «Сент-Блоссом»!       - И они тебя приняли?!       - Еще бы они меня не приняли! Директор школы решил, что им нужен спортивный класс, вот меня и взяли, как отличную бегунью. Буду защищать честь «Сент-Блоссом» на соревнованиях!       Сано показалось, что у него сейчас мозги закипят.       - Так ты бегать за «Блоссом» сюда приехала?!       - Конечно, нет! – Мизуки даже руками всплеснула. – Я приехала помочь Накацу вернуться к футболу! Ой, все, я побежала, опаздываю, увидимся вечером, мы с девочками к вам придем!       - Мы. С девочками, - механическим голосом повторил Сано и поймал Накацу за плечо, - да стой ты, хватит уже падать! Придется тебе смириться – пока не начнешь снова играть, покоя нам не видать!