Стоит только руку протянуть

*** Вспыхнув, дисплей коммуникатора рассеял сонную полутьму комнаты. На экране высветился запрос кодового ключа. Введя запрашиваемую комбинацию символов, Б-31 прописала в поисковой строке адрес портала и клацнула по одному из доступных диалогов. Девушка ещё не успела полностью очнуться ото сна, сознание лениво витало где-то между дремотными видениями и реальностью, тело действовало на автопилоте. Она зевнула и попыталась сосредоточиться на процессе пробуждения. За последние два месяца это стало своеобразным ритуалом, оповещавшим каждое новое начало дня. Следующий шаг - вжать пальцем кнопку автоматического пода, который в тот же момент, услужливо жужжа, принялся запаривать и нацеживать стаканчик бодрящего напитка. Судя по цвету иконки, собеседница была онлайн. Несложно сложить два плюс два и подвести итог: подруга ещё не ложилась. Они попрощались всего четыре часа назад, клятвенно пообещав друг другу в этот раз непременно выспаться. Не то, что бы Б-31 сдержала своё обещание, но хотя бы попыталась! Припухшие после беспокойного сна веки тронул прищур лёгкого раздражения. Чтобы притупить неприятное чувство, она пригубила из кружки и поморщилась, обжегши язык. Она вздохнула и потыкала в экран стилусом, набирая сообщение. Бэмби_31: Утро, дорогая. Так и не легла? Пейто: Я свергла режим сна, ты же знаешь, Бэмби. Бэмби_31: Мы ведь договорились.. Но мне нравится твой революционный настрой, Пончик! Пейто: ... Бэмби_31: Оу? Пейто: Когда ты называешь меня Пончиком, я смущаюсь. Бэмби_31: Забавно, я бы посмотрела на это. Бэмби_31: Но не думай, что я не раздражена тем, что ты снова не спала. Бэмби_31: Когда билогические ритмы восстанавливать будем? Пейто: Да всё хорошо, не парься, пробегусь разок по новостным чатам и пойду спать. Спина отваливается. У тебя какие планы? Бэмби_31: Сегодня встречусь с Ви. Нужно обсудить некоторые детали. Бэмби_31: Не терпится уже перейти к реальным действиям. Пейто: Мне кажется, это слишком опасно. Может не стоит? Бэмби_31: Извини, я уже всё решила. Не волнуйся. Пейто: Обещай, что сразу напишешь, если что-то пойдёт не по плану. Хотя бы предупреди, чтобы я тебя не теряла. Бэмби_31: Конечно, напишу, Пончик! Пейто: ... Бэмби_31: Хотела ещё раз представить как ты смущаешься. Пейто: Я тебе задницу надеру, ты это знаешь? Бэмби_31: Ага, напугала зубастую собаку голой жопой.. Вообще-то мне может это понравиться. На протяжении уже восьми с хвостиком декад каждый день человеческой функции Б-31.14.2 проходил примерно по одному шаблону. Сначала пожелать доброго утра под чашечку копи-ко, затем спешно собраться на работу, потому что, ну, как можно было снова не заболтаться и забыть про время, а после, пробежаться до научного центра, впопыхах набирая очередное сообщение на коммуникаторе и смеясь глазами. Бэмби всегда находила пару минут между монотонным протиранием предметных стёклышек, промывкой колб и пробирок, уборкой пыли с полок и прочей не шибко ответственной работой, которую милостиво дали ей в лаборатории научного института МПАМ, где когда-то работали её родители. Обязанности были не сложными, но монотонными и беспросветно скучными. Радовало то, что в перерывах она могла отвлекаться, вытягивая из кармана наладонник, чтобы отправить пару сообщений подруге, например: "Ты бы видела, какую причёску сделала сегодня техничка! Чисто лохматый тамарин". Пейто же с удовольствием отрывалась от обязанностей переводчика технических текстов и присылала в ответ смеющиеся смайлики, следом набрасывая шутливое: "Говорят, обезьяна стала человеком, когда задумалась о смысле жизни. Ты не проверяла, кто твоя техничка по документам?" Бэмби складывалась пополам от хохота, фыркая и чуть не роняя вёдра и тряпки из рук. Проходящий мимо профессор недовольно цыкал на неё, заставляя умерить пыл. Перекидываясь нехитрыми сообщениями с подругой в течение дня, девушка чувствовала, как её душу обдаёт родным теплом, расцвечивая лицо ласковой улыбкой. По ту сторону экрана находился человек, который понимал и безраздельно принимал её, которому нельзя было не ответить взаимностью. Они общались так, будто были на расстоянии вытянутой руки, будто на самом деле их не разделяли тридцать восемь миллионов километров холодного космического пространства. Удивительно, размышляла Б-31, как нелепо иногда складывается судьба. На её родной планете было так много людей, что жили они чуть ли не на головах друг у друга, а родственная душа нашлась там, куда она никак не могла дотянуться, даже если встать на цыпочки и бесконечно долго смотреть в небо. *** Охранник с лицом каменного моаи провёл девушку через высокие дверные створы прямо в зал, где был назначен судебный процесс. Просторное помещение со стенами, покрытыми серебристо-серым металликом, вместило в себя навскидку не меньше тысячи человек. Толпа расселась на скамьях, ряд за рядом, поднимавшихся ввысь - расположение зала напоминало колизей. На главную виновницу "торжества" уставилось множество глаз. В них не было ничего, кроме хищного любопытства: как выглядит предатель? Из динамиков, установленных в глубоких нишах по углам залы, раздался твёрдый, но безжизненный голос: - Судебное заседание объявляется открытым. Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы рассмотреть дело №241223. Подлежат рассмотрению и обсуждению действия человеческой функции П-9.15.25. Подсудимой вменяется статья "О нарушении лояльности по отношению к режиму планеты Фрейя-2 и преступным действиям, противоречащим политике военного времени". Сторону обвинения представляет избранный парламентарий от межпланетного собрания. Подойдите к трибуне и представьтесь, пожалуйста. От одной из скамей невзрачной тенью отделился человек, прежде сливавшийся с безмолвствующей толпой. Головы всех присутствующих синхронно отвернулись от девушки в противоположную сторону. Жители планеты, как единый, интеллектуально-повязанный механизм, пришли на казнь очередного изменника и с нетерпением ждали вынесения приговора. Каждый с готовностью внимал словам гигантской голограммы судьи. Арбитр выглядел так, как в общем понимании должен выглядеть высший представитель закона: мужского пола, старше среднего возраста, с седыми бровями, приемлемой ширины проплешиной а-ля "озеро в лесу", обрамлённой белыми перьями-локонами, и строгим, холодным взглядом мудрого вершителя судеб. Обвинитель не спеша подошёл к трибуне и достал из-за пазухи электронный блокнот. По привычке, выдающей в нём человека старше пятидесяти, облизав стилус, он клацнул им по экрану. Направил прямой взгляд на судью и дождавшись кивка, подал голос: - Функция С-13-9.2. Ваша честь! По данным, полученным от личного информатора стратегического подразделения, обвиняемая совершила несколько тягчайших преступлений против закона. Делая небольшие паузы, будто деля свою речь на абзацы, он начал перечислять: - Посещение запрещённых Законом планеты Фрейя-2 внутригалактических сетевых ресурсов в целях общения с вражескими представителями планеты Ванадис; отлынивание от полезной трудовой деятельности, ведущейся на благо просвещения народа, во имя Императора Ангра Мэй-Нэ; ведение подпольной деятельности и изъявление идей, идущих вразрез с идеями, установленными Законом планеты Фрейя-2; ведение активной корреспонденции с криминальным элементом функции планеты Ванадис; сговор с вышеупомянутой функцией для совершения иных противоправных действий и побега. Пейто слушала пресный голос выступавшего, но не улавливала отдельных слов. Произносимая им речь текла, как реченька, мимо участков сознания, отвечавших за обработку поступающей информации. Взгляд девушки не выражал ничего, кроме зябкой, серой пустоты. Излишним было бы тратить нервы и гадать, какой приговор вынесет суд. Исход для предателей Родины всегда предсказуем. В защитники, видимо, с целью дополнительной издёвки-укола, ей выдали самую бездарную функцию. Сторона защиты даже не пыталась собирать оправдательные данные, способные смягчить наказание для обвиняемой. Пока человек у трибуны выступал, взгляды из зала вновь оказались направлены на Пейто. Они пялились, не скрывая враждебности, в каждом из них читалось: "а чего ещё ждать от выродка, в чьей семье произросло коллаборационистское семя, чей дядя был изгнан в Земли Падших?". Жадные до кровавого возмездия лица вытягивались в её сторону, напоминая морды хищных змей. Если скосить глаза, возникала иллюзия, что они тянутся к ней не только взглядами, но и отравленными острыми языками, желая смертельно лизнуть и затем смотреть, как преступница корчится на полу в предсмертной агонии, изнутри охваченная огнём яда. Сразу за обвинителем, к трибуне вызвали свидетелей, затем представительницу защиты, от которой и правда не было никакого толка - выступление этой функции заняло меньше всего времени. Иногда судья задавал наводящие вопросы и выслушивал сбивчивые ответы. Приглушённые голоса сливались в единый поток, звуча как ночное эхо, тяжело оседая холодными отзвуками на дно черепной коробки, наполняя её гулом, медленно, неутомимо. Мрачные образы лениво проплывали перед мысленным взором девушки, уводя всё дальше от реальности в воспоминания. Она прослушала, когда пришло время её последнего слова. Арбитр удержался от резкого оклика, повторив вопрос громче, голосом, в котором улавливалась рябь нарастающего раздражения: - П-9.15.25, есть ли что-то, что вы хотели бы сказать в своё оправдание? Пейто сонно подняла голову и уткнулась взглядом покрасневших, усталых глаз в голограмму. Говорить ничего не хотелось, да и нечего было. Она чувствовала лишь усталость и.. всё? - П-9.15.25, вы что-нибудь ответите? - раздражение судьи не удержалось и плеснуло через край, обжигая слух. - Нет. Мне нечего вам сказать. - твёрдо ответила девушка и опустила голову. *** Кошмар родился семьдесят лет назад. Он учился ползать, ходить, говорить, и казался обычным человеческим существом. Таким же, как миллиарды других в Галактике, которые рождались, учились, взрослели и приносили что-то своё во всё более стремительное развитие прогресса. Что-то пошло не так с того момента, когда родители решили подарить сыну необычное Имя. - Теперь тебя зовут Ангра, малыш, - ласково лепетала ему мать. Отец смотрел из-за её плеча и улыбался той самой тёплой родительской улыбкой, которая преисполнена неискушённой верой в то, что именно этот ребёнок станет самым особенным, самым полезным и подарит миру великое множество восхитительных открытий. Возможно, мужчина решился бы придушить сына собственными руками, если бы только знал, что тот вырастет и отберёт у людей не только свободу и имущество, но даже их имена. Ангра Мэй (он приобретёт дополнение к фамилии -Нэ, когда получит сан Императора Галактики) проворно взрослел, и был развитым не по годам ребёнком, на радость счастливых родителей. В среднее учебное заведение он поступил на полтора года раньше своих менее расторопных сверстников. Тест профориентации показал, что у малыша хорошие перспективы в таких сферах, как политика, юриспруденция и биология. К слову, по другим предметам он получил не менее впечатляющие оценки, что сделало его довольно популярной фигурой среди преподавателей и соучеников. Возможно, именно тот факт, что с самого детства он вкусил сладость признания, определило его будущее Великого Узурпатора. А возможно, он мог бы стать вполне приличным человеком и политиком, если не природная жадность. Ему всегда было мало одобрения, мало влиятельности, мало любви. Сколько бы не давал ему мир положительных оценок, он всегда чувствовал себя обделённым, душа требовала больше. Ненасытность нивелировалась трудолюбием. Мальчик не собирался сидеть на месте и ждать, когда слава свалится на него манной небесной, он хватался за всё, до чего мог дотянуться, что могло бы привести его к цели - ублажению голодной дыры внутри. Благодаря своей неутомимости, с успехом перескочив через пару классов, он не останавливаясь пёр вперёд, как локомотив на полном ходу. Ничто не могло столкнуть его с намеченного пути. К моменту, когда Ангра Мэй перешёл в старшие классы, Галактика уже была обречена, хоть никто ещё этого и не понял. *** На что способен пойти человек, неистово алчущий власти, страждущий от того, что мир пока не находится в его руках, в его полном распоряжении? И какими бесчеловечными качествами он должен обладать, чтобы достигнуть поставленной цели, оставив репутацию кристально незапятнанной? Какими бы ни были ответы на эти вопросы, Ангра Мэй имел всё необходимое и не брезговал пользоваться самыми подлыми приёмами, часто прибегая к услугами других людей. Он шёл по головам, но чужими ногами, он уничтожал, но чужими руками, свергал идолов, не дотронувшись до них и пальцем. Положение в обществе, сложившееся благодаря его природной хитрости, позволяло безнаказанно делать всё, что он считал нужным. Единицы людей, знавшие его тёмную сторону были настолько филигранно запуганы, что даже под страхом смертной казни не выдали бы своего заказчика. Только иногда с ужасом и трепетом они позволяли задать себе мысленный вопрос: он точно человек? В день, когда Ангра Мэй исполнилось двадцать пять лет, он заявился в главный офис галактической партии "Мирное Время" и попросился устроить его волонтёром. Он чётко следовал своему плану, умело подбирал нужные слова, предоставив толстую папку рекомендаций с учебных заведений, в виде финального аргумента, тем самым абсолютно покорив приёмную комиссию. - Молодой человек, вы нам подходите. Скажу прямо, такого достойного портфолио наша комиссия не видела со времён Верховного Правителя Тэо, - удивлённо поправила очки седоватая женщина, чинно сидящая за длинным столом. С ней соседствовало ещё четырнадцать человек примерно того возраста, который в народе принято называть преклонным. Они разбирали бумаги, извлечённые из папки, передавали друг другу, по очереди просматривая их, поощрительно кивали головами и многозначительно поглядывали на пришельца. - Для меня будет большой честью послужить великой партии, - ответил юноша, припуская во взгляд огня и решимости. У него не было никаких сомнений, что от такой кандидатуры не сможет отказаться ни одна из партий Галактики, но решил держать марку, чтобы сразу задать исключительно положительное мнение о своей персоне. Председательница одобрительно посмотрела на него, слегка склонив голову в сторону. Что-то смутное промелькнуло в её взгляде всего на мгновение, какое-то предчувствие события, которое она не могла предотвратить. Но тут же оправившись, женщина протянула руку к ящику, находящемуся под столом, и вытащила оттуда бланк, на котором незамедлительно оказалась сначала её подпись, а затем и остальные четырнадцать. В этот день будущий Великий Император всея Галактики Ангра Мэй-Нэ, начал свою политическую карьеру. "Галактика Кондор - место огромных возможностей! Не только для человечества сейчас, но и для будущих поколений! Что важнее: сохранить дикое, несовременное, животное лицо или стать общей Функцией, элементом, толкающим прогресс вперёд, к светлому будущему? Ответьте мне, граждане, вы готовы положить жизни на благо ваших детей и детей их детей или так и будете презренно деградировать в довольстве, трахаться и набивать животы? Что вы оставите потомкам? Отриньте старое лицо, примите новое - я дарю его вам!" Из речи Императора Ангра Мэй-Нэ на межпланетном галактическом саммите по вопросу перехода на новое положение. *** Галактика Кондор (NGC 6872) насчитывала в себе девять активно заселённых планет, где условия идеально подходили под комфортное проживание и умножение человеческой расы. Дополнительно используемые, но не заселённые планеты в количестве ста восьмидесяти штук выступали в роли научно-исследовательских центров, эко-пастбищ и материалодобывающих предприятий. Обустраивать жизнь для миллионов людей на "рабочих планетах" было сложно и дорого, но исследовать и двигать хозяйственные отрасли вполне реально. Остальные космические тела, находящиеся в пределах галактических границ, фактической пользы для человечества не представляли, кроме как в виде радующих взор картин в ночном небе. Столиц у Галактики Кондор было две - Фрейя-2 и Ванадис. Несмотря на ощутимые различия взглядов их политических партий и религиозных верований, уживались планеты вполне мирно. Лишь изредка, некоторые особо непримиримые их представители, имевшие друг с другом личные счёты, устраивали небольшие скандалы на местных медиа, но трения решались достаточно быстро, стычки не доходили даже до суда. Справедливости ради, можно отметить, что уже несколько поколений Верховных Правителей не были обременены серьёзными задачами во время своих политических сроков. Так удачно сложилось, что качество жизни, достаток и общая благостная ментальная атмосфера не давали повода для серьёзных разногласий или даже войн. Люди активно отдыхали, активно учились чему-то новому, работали в выбранных для них тестом профориентации сферах. А с возрастом, когда они чувствовали себя готовыми, то строили крепкие семьи, рожали детей и выращивали их на благо человечества. Вся эта общая система удовлетворённости жизнью помогала двигаться прогрессу вперёд на полных парах. Скоро в мире почти не осталось болезней, демография устоялась сама собой, и количество людей, проживающих на территории Галактики Кондор не превышало установленных учёными норм. *** Перемены начали происходить незаметно, привычный мир рушился крупица за крупицей, и люди какое-то время не понимали, почему стали чувствовать себя хуже. Они безропотно принимали поправки в законах, лишающие их небольших радостей жизни, вроде запрета на посещение увеселительных заведений. Потом начали закрываться вещательные станции, которые транслировали кино и концерты на больших, установленных в общественных местах для отдыха, экранах. Не успело человечество сделать пару вздохов, как любые культурные мероприятия были отменены совсем. На потребляемый жителями Галактики контент был наложен серьёзный информационный фильтр: разрешалось только полезное, развивающее, пропагандирующее. В основном, по телевизионным стенам и радио-точкам транслировали лишь выступления Императора, его наставительные изречения и идеологические программы. Перемены вводились очень грамотно, внедрялись настолько тонко и умело, что были восприняты как должное, в конце-концов. Вслед за тем Император Ангра Мэй-Нэ принял решение о расселении семи из девяти планет и перераспределении человеческих ресурсов по двум столицам. На освобождённых от проживающих семей планетах расположились новейшие центры медицинского и научного ответвлений. У Главы Галактики была одна очень важная жизненная цель - докопаться до сути человеческой смертности и победить её. Зачем ему вся власть мира, если он не сможет наслаждаться ею вечно? Он хотел упиваться своим успехом так долго, сколь долго живут звёзды. Но, конечно, этот мотив не озвучивался ни перед избирателями, ни перед приближёнными. Для всех главной причиной расселения было - общая работа над общим будущим, развитие медицины и науки, возможность добыть больше нужных материалов, вырастить больше полезных растений. "Это всё достанется вашим детям!" - вещал Император с трибун и люди согласно кивали, готовые терпеть притеснения, которые считали временными. Они шли за своим лидером, пока он извращал их сознания, обрезал под свои нужды их способность мыслить, топтал человеческое, оставляя выжженные микросхемы на месте бьющихся сердец. Новость о переселении не все восприняли положительно. В схеме идеально выстроенной пропаганды и культа личности случилась брешь, появились несогласные - люди, сохранившие долю критики, не готовые мириться с бесчеловечными условиями, которые их ожидали в случае успеха этой программы. Их уже не убеждали слова о будущих поколениях, увещевания о том, что это пойдёт пользу, обвинения в эгоизме. Но и тут Ангра Мэй-Нэ всё предусмотрел - тузом в рукаве стала одна очень маленькая и очень удалённая от центра Галактики планета, у которой даже названия своего на тот момент не было. На ней было достаточно атмосферы, чтобы не умереть сразу, ступив на поверхность, но недостаточно тепла, чтобы жить, работать или что-то выращивать. Она была темна, и редкий день длился всего пару часов, а ночь была бесконечно долгой. Про флору и фауну этой планеты сложно было что-то сказать, потому что никому не было интересно изучать очередное маленькое функционально бесполезное космическое тело. По фундаментальным законам Кондора, убийства строго воспрещались, этого не мог изменить даже сам Император. Поэтому маленькая планетка стало местом, куда начали отправлять всех несогласных, справедливо обвинив в предательстве и измене. Люди, ступив на неё, не погибали, а что было дальше - никого не касалось. Планете дали имя Идзедин-1, но в народе прижилось более говорящее название - Земля Падших. Когда расселение народов было закончено, оказалось, что разместить двадцать четыре миллиарда людей всего на двух планетах - задача непростая. Все одноэтажные и двухэтажные дома были снесены, а на их месте выросли новостройки высотой от пяти до двадцати пяти этажей. Заместо своих комфортных домиков, семьи получили убогие каморки, которые с натяжкой можно было назвать квартирами. Выданное людям жильё оказалось тесными клетушками площадью не более пятнадцати квадратных метров. Ситуация усугублялась тем, что даже такого скромного жилья хватило не на всех, преимущество отдавалось женатым парам с детьми. Молодым одиночкам на время давали комнату в общежитии, и если они не успевали скоро построить семью, то со временем их выселяли оттуда, выдав то, что называлось "временным укрытием для неблагонадёжных граждан" - небольшие шатры без дна, способные прикрыть от ветра и дождя, но не способные согреть. Отринутые, брошенные люди сбивались в группы, складывались всем небольшим имуществом, которое у них имелось за плечами и строили скинии. Так образовалась секта - Аум-Сватан. Кто создал первое образование и подарил ему название оставалось секретом даже для самих сектантов, так как их религия не поддерживала идею отдельной личности человека. Они считали человечество организмом, находящимся в едином интеллектуальном и физическом эфире. Последователи слепливались друг с другом в кучи тряпья и переплетённых человеческих тел. Они называли себя пирогом, а неверных - отломанными кусками. Сектанты отвергали санитарию и чистую воду, пили только переброженный сок, намешанный со спиртом, а в пищу употребляли всё более-менее съедобное, что могли найти у себя под ногами, когда грязными связками курсировали по улицам городов. Власти закрывали глаза на скинии и орды бездомных, их просто некуда было деть. Они не провозглашали себя противниками Императора, не совершали серьёзных противоправных действий, поэтому на Планету Падших их отправить было нельзя. Так и скитались они, пугая детей своим видом и ночевали амброзирующими кучами в подъездах, спасаясь от ночного холода. А потом к ним все просто привыкли. У молодых людей нового времени было всего два выбора - примкнуть к Аум-Сватан или как можно скорее завести семью и родить детей, чтобы получить право на жильё. Поэтому демография на обеих заселённых планетах взлетела до небес. Работы стало больше, ресурсов для здоровой и комфортной жизни меньше. Император поглядел на бедственное положение своего народа и милостиво снизил возраст принятия на работу и упростил систему образования. Теперь детей могли отправлять на заработки с тринадцати лет. Родители чаще всего не могли оставаться дома, когда их чада достигали работоспособного возраста, они улетали вахтовать на другие планеты, чтобы дать возможность младшему поколению зарабатывать на жизнь в чуть более приемлемых условиях. На рабочих планетах условия были практически смертоносными. В конце-концов, мальчик Ангра, жаждущий впитать в себя всё признание мира, победил. Он держал планетки вместе с людьми в своём кулаке, в его власти было сжать пальцы сильнее и раздавить их, но вместо этого он решил поступить эффективней - превратить людей Функции. И сломленные подчинились. Галактика безвозвратно окунулась в безумие, нырнула в самое жерло ненасытной чёрной дыры, скрывавшейся внутри гиблой души одного-единственного человека. Мир окончательно прогнулся и спрятался в его кулак. *** Vee: Я подошёл, ты где? Бэмби_31: Спускаюсь. Бэмби накинула на плечи ветровку и, напоследок, показав язык зеркалу, висящему в прихожей, покинула квартиру. - Ум-ф.. - многозначительно произнесла она, когда спустилась на два пролёта вниз. Между вторым и первым этажом, на лестничной площадке, расположилась кучка сектантов Аум-Сватан. Бэмби сморщилась от ударившего в нос смрада из смеси перегара и застоялых человеческих выделений. Девушка пулей пролетела мимо россыпи землистого цвета лиц, сливающихся с кучей такого же, казалось, состоящего из пыли, тряпья, и уже готова была выдохнуть, как в спину донеслось хриплое: - Куда так резво бежишь, родная? Присоединяйся к нашему пирогу, побазарим, согреемся. Просто уйти уже было нельзя - потом не отвертишься, потому что "не по понятиям" отказываться от приглашения на диалог. Для этих ребят закон не писан, поэтому не стоило задевать их игнорированием. Она скоро планировала вернуться домой, а эти останутся в подъезде как минимум на ночь и непременно дождутся её возвращения. Этим спешить некуда. Девушка медленно развернулась и, выдавив кислую улыбку, произнесла: - К маме в больницу надо бежать, ребята. Я бы с удовольствием, но давайте в другой раз? - Бэмби знала, что у сектантов есть две ценности: единство и мать родящая. Она умело пользовалась этой отмазкой, когда нужно было отвязаться от нежелательного общения. В груде тряпья и лиц что-то запыхтело, приоткрылась дыра и оттуда дохнуло: - О. Это святое, дорогуша. Иди. И матушке крепкого здоровья передай. - Спасибо! Обязательно передам, - бросила в ответ девушка. Стремительно преодолев оставшиеся ступеньки, она дёрнула за ручку подъездной двери и вынырнула на улицу. Яркие до рези в глазах солнечные лучи заставили сильно зажмуриться. Лёгкие наполнились хоть и немного отдающим помойкой, но достаточно свежим воздухом. На контрасте с ароматами парадной - душный полуденный ветерок показался амброзией. Полностью придя в себя и сориентировавшись в пространстве, девушка приметила своего друга. Он стоял всего в двух шагах, привалившись спиной к стене, и хмуро разглядывал заляпанный носок своего ботинка. - Эй, Ви, чо как? - проглотив неприятный осадок в горле, приветливо кивнула ему Бэмби. - Ты опять опоздала, - мрачно констатировал парень. - Сколько можно, Бэм? Ты знаешь, как сильно мне не нравится торчать здесь, под твоим домой, да и вообще на улице. Из-за твоей авантюры я спать нормально не могу, всё думаю, в какой момент меня за задницу схватят! Бэмби не удивилась и не обиделась. С таких стенаний начиналась каждая их встреча. Она уже привыкла к несносно-меланхоличному поведению своего друга. Несмотря на нытьё и жалобы, он был очень ценным для неё человеком. Буквально единственным, с кем она нашла общий язык вне межпланетной сети, с кем создала общую цель - Проект. И она держалась за эту дружбу. - Ну всё, сейчас же никто тебя не схватил? Погнали в убежище, - хлопнула она его по плечу и, сжав пальцами предплечье, потянула за собой. Ви, не упираясь посеменил следом, засунув руки поглубже в карманы шорт и лишь изредка недовольно покачивая головой. *** До импровизированного шпионского штаба было рукой подать. Бэмби и Ви, завернув за угол дома, торопливо проследовали по тропинке, ведущей через пустырь в перелесок. Густые ветви деревьев скрыли их своей тенью, подарив возможность вдохнуть полной грудью прохладный, бодрящий воздух. Такая редкость в нынешних реалиях. В ходе постройки множества зданий для миллиардов людей были вырублены почти все зелёные насаждения. Поэтому так ценно было иметь рядом с домом небольшой "живой пятачок". Продвигаясь всё той же партизанской тропой, они достигли небольшого оврага и аккуратно спустились вниз, балансируя на осыпающихся песочных склонах. Ви ухватился обеими руками за ствол поваленного дерева и отодвинул его в сторону. Бэмби расчистила пятачок земли от веток и песка. Взору открылся люк небольшого диаметра, в который мог бы протиснуться человек щуплого телосложения. Это место Бэмби нашла ещё в детстве, когда она справляясь с одиночеством, шаталась по лесу, наслаждаясь зелёной свежестью. Можно было предположить, что когда-то здесь находился сточный люк или что-то подобное, что позволяло лесополосе не заболачиваться во время дождей. Девочка обустроила в этом месте своё тайное убежище и проводила здесь много времени, никому никогда его не показывая. Пока в её жизни не появился Ви и их общий Проект. Там, где раньше она играла в шпиона, сейчас находился самый настоящий штаб оппозиции. Подростковые журналы заменили папки с собранной, выкупленной на чёрном рынке информацией. Место разрисованных фломастерами контурных карт заняли реальные планы, схемы и чертежи. В маленьком пространстве с узкими стенами умещалась даже небольшая магнитно-маркерная доска, помогавшая в моменты мозгового штурма быстро отмечать новые детали их плана. Ви подошёл к автоматическому поду допотопного образца и, проверив заряд его аккумулятора, недовольно цыкнул. Горячие напитки на сегодня отменялись, батарейка оказалась разряжена. Он вытащил её из устройства и положил в карман, сообщив: - Заряжу дома. Так что, ещё раз повторим схему действий? - Ви, мы уже сотню раз её повторяли, я помню каждый шаг наизусть. Можешь разбудить меня ночью и я отвечу тебе про каждый люк, каждый гвоздик этого чёртового корабля. Лучше расскажи, как там дела у твоих подопечных? Парень в очередной раз раздражённо вздохнул и ещё более раздражённо закашлялся - в нос забилась вездесущая взвесь из пыли и мелкого песка. Стоило навести здесь генеральную уборку, хотя бы пропылесосить, но это могло остаться только в мечтах. Слишком палевно будет таскать из лесочка хлам на ближайшую свалку, их могут заметить, а если они потащат в лес пылесос - то вопросов у случайных наблюдателей возникнет ещё больше. Не первый год зная свою подругу, Ви понимал, что придётся поделиться с ней новостями, иначе она не отстанет и будет пытать, пока он не расколется. Рассказывать о новом подопечном не хотелось, потому что Бэмби не слишком одобряла его затею со спасением детей сектантов, считая, что это отвлекает парня от главной задачи - спасения человечества посредством свержения Императора. Он неохотно промямлил в глубине души надеясь, что ему удастся выкрутиться: - Ничего нового, Бэм. - Сколько у тебя уже детей? - Бэмби не упустила из виду зардевшиеся щёки друга, понимая, что он явно недоговаривает. - Пятеро, - он не смог соврать, просто не сумел. - Погоди, я же помню, было четверо! Тот мальчик постарше и три девочки, разве нет? - оторопело посмотрела на него девушка. - Ну, ещё один мальчик появился.. Младенец. Они совали ему в рот проспиртованную марлю, понимаешь? - начал заводиться Ви от воспоминаний о том вечере, когда он резко вырвал ребёнка из рук человеческой массы и унёс к остальным. Бэмби посмотрела на него с мягким укором: - Они все так делают, ты же знаешь. Каждый из них - алкоголик с младенчества. - Бэмби, я не могу на это просто смотреть! Моя мать тоже так делала и если бы не дядя Пэв, то я бы сейчас в лучшем случае шлялся по городу, пил спирт и жрал помои! Я что, алкоголик по-твоему? Я мало делаю для Проекта? Почему ты постоянно насилуешь мне мозг из-за этих детей? Это тебя никак не касается. Бэмби растерялась от такой бурной реакции и решила сдать назад, прекратив разговор на болезненную для обоих тему. Они ещё успеют это обсудить, сейчас их действительно ждут более насущные проблемы. - Прости. Я не хотела ничего такого сказать. Давай пробежимся ещё раз по нашему плану? Вдруг я и правда что-то забыла. Ви буркнул что-то негодующее себе под нос и зашуршал папками, раскрывая их и раскладывая на коленях бумаги со схемами. Он поднял одну и спросил: - Шаг первый. Откуда мы заходим? - Дверь для персонала. Ты вводишь код, я стою на шухере. - Шаг второй. Куда мы попадём, когда откроем дверь? - Предположительно.. Это коридор, по которому мы пройдём к кабинету Императора. - Третий. Какие препятствия нас могут ожидать? - Обход охраны происходит каждые семь минут по этому коридору. Когда мы попадём на корабль, интервал увеличится до пятнадцати минут, потому что в два двадцать у них пересменка. Мы можем встретить охранников, идущих на пересменку. - Что мы тогда делаем? - Эм.. На пути в кабинет Императора нам попадутся три вентиляционных отверстия, нужно будет снять решётку и спрятаться внутри. - Что-то ещё? - Нет. Вроде.. - Есть ещё одно укрытие. Кладовка для формы рабочих. Она будет по левую руку между вторым и третьим вентиляционным люком. Нам не стоит ею пользоваться, но на крайний случай сойдёт, - Ви говорил, глядя на план и прочерчивая маршрут пальцем, показывая объекты, помеченные синим маркером. - Хорошо, я запомнила. - Итак, когда или если, мы успешно проникаем в кабинет, у нас остаётся семь минут на то, чтобы ввести код, забрать бумаги и уйти. Если замешкаемся, то останемся взаперти и попадём ровно под обход. Нас схватят, а что будет дальше.. Ты вообще понимаешь, что будет с нами, если нас поймают? - почти воскликнул Ви, резко переходя от меланхолично-задумчивого тона к вопросительному, встряхивая головой. Теперь было видно, что он смертельно напуган. - Я понимаю, что тогда нам конец. Но если не попытаемся хоть что-то сделать, как будем жить дальше? Мы просто гниём заживо, понимаешь? Так есть ли разница между тем, чтобы долго гнить, сложа руки или сгинуть сразу, пытаясь что-то изменить? Бэмби почувствовала, что закипает и если этот разговор продолжится в том же духе, она просто подскочит к другу, схватит за отворот рубашки и будет трясти, пока не вытрясет из него все сомнения. Ей тоже было страшно, но она не могла позволить страхам позволить помешать. На удивление Ви быстро справился с эмоциями и ответил совсем не то, чего она ожидала: - Ты права. Либо мы сгинем сразу, либо у нас на руках появится весь компромат, для того, чтобы уничтожить репутацию Ангра-Мэя. И тогда мы все спасёмся. И мои дети получат надежду на будущее. Я не отказываюсь от плана. Завтра мы сделаем это. Парень ободряюще улыбнулся и погладил девушку по плечу, подталкивая её к выходу. Ей предстояло здорово выспаться и повторить план уже в одиночку, а ему нужно было перепроверить заученные варианты кодов доступа, которые он приобрёл на чёрном рынке. *** - И всё-таки эти дети.. Я же вижу, как тебе тяжело. Ты хотя бы ешь? На скелета уже похож стал. Что ты планируешь делать дальше? У тебя есть план, как им помочь? Ты же не можешь бесконечно содержать их на свои средства. Ви глубоко вздохнул и поднял на Бэмби взгляд, в котором читалась усталость: - Я не знаю, что делать. Пока что я не могу привести их к себе в квартиру, но в сети нашёл человека, который может помочь с документами. Далану скоро тринадцать, я решил, что сделаю для него удостоверение и тогда мы сможем выбить комнату в общаге, он сможет работать и помогать мне. Это, конечно, временное решение, но уже будет проще. А потом.. Я что-нибудь обязательно придумаю. - Окей. Скажи, если понадобится помощь. Не знаю, чем тут могу помочь, но если что, я готова, - перебила его Бэмби, которую мучила совесть за то, как она резко высказалась по поводу человеколюбия Ви. В ответ тот дёрнул плечом, что сложно было трактовать как согласие на помощь или как отказ от неё. Он просто отвернул лицо в сторону заходящего солнца и тени упали на его острые черты, придавая им драматичную твёрдость. Они вышли на пустырь и отправились по домам, не обмолвившись больше ни словом. Завтра их ждал большой день, и чем закончится безумная авантюра, не смог бы предсказать сам Пресвятой Баал. - Пан или пропал, думала Бэмби. - Если что-то пойдёт не по плану, я потеряю всё, думал Ви. На сердце уже залегла тень недоброго предчувствия. *** Возвращаясь мыслями к тому, как можно ещё более эффективно распорядиться полученной властью, Император Ангра Мэй-Нэ пришёл к выводу, что интересным экспериментом будет забрать у народа нечто привычное, то, без чего люди не смыслят себя, то, что даётся с первых дней жизни, от самого рождения. "Мне не нужны люди для моей цели, мне нужны рабочие механизмы, мне нужны живые, способные, движимые верой и силой убеждения Функции" - рассуждал Император. Так, к празднованию сорокапятилетия он преподнёс сам себе драгоценный подарок - пакт о запрете ношения и дарения имён для человеческих существ. Работать с убеждением и насаждать свою волю он научился практически ювелирно. К тому же, к этому моменту истории его правления он понимал, что достаточно прогрел любовь и страх народа к своей фигуре и несогласных будет немного, а с теми, кто решит пойти или высказаться против его воли - ну, он поступит с ними так, как привык, дорога им в Землю Падших. Ещё одна любопытная игра, помогающая забыть о ноющей голодной яме внутри. Если её не подкармливать, она сама поглотит его сначала морально, потом физически. Он снова радовался живости своего ума, гордился своей идеей, и в этот день рождения, объявляя по межпланетной прямой трансляции систему перехода на новый уклад жизни, он чувствовал себя настоящим гением, практически богом. Новость стала сюрпризом не только для простого народа, но и для всех приближённых к Императору. Смотрящие трансляцию министерские чины нервно сглотнули и хотели было переглянуться, но одёрнули себя. Не дай бог их правитель каким-либо образом узнает о доле сомнения, которое промелькнуло у каждого, но быстро было спрятано как можно глубже из страха перед гневом Императора. Решение казалось безумным, неправильным, аморальным, но никто так и не высказал этого вслух. Ни правители планет, ни их министры, ни простые люди, непонимающе уставившиеся в экраны своих компьютеров. Император какое-то время произносил речь, аргументируя своё решение и проповедуя о плюсах жизни Функции, о переходе на новый этап, не забывая упоминать будущих детей и их прекрасную жизнь, и к концу речи, любые тени сомнения были отброшены, а люди прогреты на то, чтобы отдать то метафизическое, потеря которого сыграет немаловажную роль в истории и расколет Галактику войной. *** Война между планетами Фрейя-2 и Ванадис началась всего спустя пару месяцев после перехода на новый уклад. Даже под дулом пистолета никто бы не смог произнести имя того, кто виноват в разразившейся буре. Очередной спор делегатов двух планет перерос в полномасштабное словесное сражение. Всё больше людей подключалось к обсуждению того, насколько важна для Функций религия и как капиталистические ценности влияют на будущее человечества. Представители планеты Ванадис ратовали за то, что нужно отринуть материальные притязания и посвятить жизни служению Галактике, упорно работая и вознося благодарности Пресвятому Баалу, который послал к ним Императора. Выступавшие со стороны Фрейя-2 отвечали, что религия - опиум для народа и только отвлекает от высшей цели: достигнуть материального процветания, безропотно идя путём, на который наставляет их Ангра Мэй-Нэ. В сети разрастались споры, в которые вступали теперь и обыватели. Понемногу баталии становились всё более ожесточёнными, сыпались угрозы, оскорбления и никто не хотел идти на компромисс. Всё это казалось незначительным и временным, пока однажды на планете Фрейя-2, посреди бела дня на главной площади, наполненной народом, не прогремел взрыв. Погибли люди. Вскоре был найден человек, готовый взять на себя ответственность за происшествие. Он сообщил, что принадлежит религиозной организации планеты Ванадис и что ни капли не жалеет о содеянном. По задумке, массовое убийство должно было показать убогую картину мира, которую представляет собой Фрейя-2 и помочь отречься от неё, перейдя на сторону правды и веры. "..И пока этого не произойдёт, пока неверные не осознают свою ошибку, последствия будут фатальными - взрывы не прекратятся. Мы сделаем всё, чтобы достичь своей цели. Переходите на нашу сторону или примите последствия своих ошибок" Из речи обвиняемого на суде. Галактика, многие десятки лет не видевшая такого уровня преступлений против человечества, вздрогнула. Никто не был готов к тому, что в очень далёком прошлом называлось "теракт". Людей накрыло подменённой и безжизненной реальностью. Расчеловеченные, они не знали, как справиться с настигшим их ужасом. Многие избрали путь ненависти. Через полтора месяца ещё один взрыв забрал с собой десятки жизней. В этот раз уже на планете Ванадис. Император Агра Мэй-Нэ выдавал громкие, пространные речи, говорил, что это дикое, мерзкое преступление не должно оставаться безнаказанным. Отвлекал людей, манил к себе рукой, уличал виновных, объявлял дни траура, обещал дать защиту и восстановить стабильность. Он ссылал на Землю Падших устроителей взрывов - пешек, которые изготавливали и закладывали бомбы. Он сделал из горя величайшее шоу и люди продолжали ему верить. Правитель наблюдал за ними, воюющими планетами, как ребёнок-бог, играющий в войнушку с солдатиками, с жестоким любопытством. Ему было ужасно интересно узнать, что будет дальше. Новости о взрывах и смертях разливали в нём странное возбуждающее тепло, рождали бабочек в животе в моменты, когда он надевал маску и выходил к своему народу. Но как только речь заканчивалась, он отворачивался, возвращался в свой кабинет и долго, очень громко хохотал, утирая слёзы эйфории, бегущие по щекам. *** Бэмби_31: Доброго утра! Представляешь, я полночи ворочалась, никак не могла уснуть. Мне кажется, сегодня будет просто отличный день. Пейто: Доброе. Бэмби, ты точно уверена? Я не пытаюсь тебя отговорить, просто.. какое-то дурное предчувствие, знаешь. Тоже не могла сегодня уснуть и листала сводки. Там пишут, что поймали ещё одного парня, который пытался агитировать против Ангра-Мэя. Прямо сейчас его ведут под суд, будет прямая трансляция. Бэмби_31: Всё будет хорошо. Мы с Ви отлично подготовились. Я заучила схемы так, что от зубов отскакивает. А потом я наконец-то приеду к тебе и, обещаю, я буду обнимать тебя так долго и так сильно, что рёбра затрещат. Пейто: У тебя на всё найдётся ответ, чтобы меня успокоить, спасибо. Пожалуйста, напиши мне сразу, как вернёшься домой. Я буду очень ждать. Бэмби_31: Я напишу тебе быстрее, чем сниму куртку, обещаю! Пейто: Хорошо. Удачи вам. Буду держать кулачки. Бэмби_31: Лучше обматери нас как следует, говорят, тоже хорошая примета. *** Межзвёздный пепелац Императора многотонной громадой возвышался посреди космопарковки. Настолько он был велик, аж дух захватывало. "Это не корабль, это целый дворец. Интересно, он там и живёт, получается? Зачем одному человеку такая махина?" - думала Бэмби. Неприметно прошмыгнув мимо ограждающих территорию заборчиков, по изученной ранее схеме, они проникли к служебному входу. У девушки живот скрутило нервным спазмом, пока Ви копался, подбирая подходящий код и взламывая систему. Она не могла устоять на месте и беспрестанно крутила головой, боясь, что их появление было замечено. Дверь открылась, тихо шипя пневматическими компрессорами. Коридор встретил уютным рыжим свечением. Дорога в сторону кабинета Ангра Мэя была свободна. Сверившись с наручными часами, Ви приглушённым голосом произнёс: - Через четыре минуты начнётся пересменка. Мы ещё успеем добраться до третьего вентиляционного люка. Там и переждём. Бэмби кивнула, соглашаясь, но не успели они отойти на пару метров, как со стороны, противоположной им, послышались шаги. Ви чертыхнулся и потянул подругу за руку вперёд по коридору. Два раза повернув налево, он втолкнул её в небольшой железный ящик, забрался внутрь сам и прикрыл за собой дверцу. Они стояли, плотно прижимаясь друг к другу, дыша в унисон. Адреналин бухал в ушах так, что казалось их волнение услышат снаружи. Бэмби начала накрывать паника, хотелось бежать. В темноте она нащупала руку друга, он сжал её вспотевшие пальцы в поддерживающем жесте и паника понемногу начала отпускать. - ..А я бы домой поспать сходил, но Сада разорётся опять, - голос одного из охранников раздался так близко, что Бэмби вздрогнула от неожиданности, сжав руку друга до боли, отчего он еле сдержался, чтобы не проскулить. - Может до шалмана пройдёмся? - Хорошая идея. А слушай.. - голоса и топот ног отдалились, как только пересменка повернула по коридору дальше. *** В каюте Императора оказалось более уютно, чем предполагала Бэмби. Поражало количество домашних растений - нынче такую роскошь не смогли бы себе позволить даже высшие чины межпланетного департамента. Прямо посреди помещения в большой кадке стояло разветистое дерево с маленькими розовыми цветочками. По стенам разрослись вьюны, на большом, выполненным из красного дерева, столе стояли горшочки с суккулентами. Настоящее пиршество для глаз, привыкших к камню и металлу. Она стояла, раскрыв рот и не могла сообразить - то ли они попали куда-то не туда, то ли ей это снится. Привёл в себя взволнованный шёпот Ви, раздавшийся снизу: - Эй, Бэм.. - она одёрнула себя и увидела, что зрачки друга расширены и в них плещется что-то непонятное. Он смотрел на неё снизу-вверх, схватив за её руку, сжимая и теребя край рубашки. Что-то внутри перевернулось, дурное предчувствие заныло под ложечкой. Она посмотрела вопрошающе, уже смутно понимая, что услышит дальше: - Код не подходит, система не та. - Как такое может быть? - садясь на корточки перед сейфом, горячо прошептала она ему в ухо. - Я не знаю.. Я думал, что мне удалось купить достоверную информацию. - Что нам теперь делать? - беспомощно хлопая глазами, выудила из себя Бэмби. - У нас осталось три минуты до следующего обхода, я не знаю эту систему и не успею взломать код. Нам пора. - Мы не можем сейчас уйти! Пожалуйста, сделай хоть что-нибудь, хотя бы попробуй! - взмолилась девушка, вцепившись в его плечо вмиг похолодевшими пальцами. В голове стучало "нетнетнетнет". Ви обречённо ухмыльнулся и кивнул: - Чёрт с тобой. Следующие две минуты прошли в потливом ожидании, разжижавшем пространство. С каждой новой попыткой к горлу подступала тошнота - Ви пробовал и пробовал, он дрожащими пальцами вводил код за кодом, но замок не поддавался. Мозг судорожно вспоминал все схемы, с которыми он когда-либо работал, затем все схемы, которые он когда-либо видел. Нет, ничего. Он всхлипнул и уронил голову на грудь. Бэмби, которая отсчитывала время по наручным часам, похлопала его по спине: - Сейчас придёт охрана. Ноги плохо слушались, когда они поднялись с пола Императорской каюты. В районе солнечного сплетения образовался приторный комок осознания собственной глупости. Как в тумане, они тихонько выбрались из кабинета и направились обратно, к служебному выходу. В этот момент из-за поворота донёсся грохот приближающихся шагов. *** Она слышала, как охрана передавала по рации информацию о пойманном ими неизвестном и получала указания в ответ. Голоса звучали глуше, пока она, на пределе своих возможностей бесшумно, покидала территорию порта. Как же глупо, господи. С самого начала всё пошло не по плану. Конечно, им вполне удачно удалось спрятаться от охраны, но потом.. Этот код, кто продал Ви недостоверную информацию, зачем? Почему она уговаривала его не бежать, а остаться и пробовать ещё? Какая же дура! На кончике языка загорчило от этих мыслей. Злые, отчаянные слёзы скапливались в уголках глаз, она не успевала их смаргивать. Они жгли, как будто были не водой, а кислотой. Бэмби тенью скользила по улицам, почти не разбирая дороги. Тело на автопилоте несло её к дому, пока осознание произошедшего набухало в груди, сдавливая и перемалывая кости, плоть и остатки воздуха. Ноги шагали вперёд, к мнимой безопасности, мозг отказывался здраво рассуждать. *** Сознание медленно, но неуклонно прояснялось, накатывая волнами тупой боли в затылке. Боль перетекала в область лобной доли и сползала ниже, по носогубным складкам к шее. Очень быстро боль объяла всю голову, заставляя вспомнить.. Сколько времени прошло? Парень с усилием разлепил отяжелевшие веки. Перед ним сидели двое мужчин в форме космических федеральной космической полиции. Один с нескрываемым интересом вглядывался в реакцию пленника, на его губах играла неприятная улыбка. - Приветствуем на борту MS1, капсулы изолятора временного содержания на орбите планеты Ванадис. Ты у нас опасный преступник, поэтому не выйдешь отсюда, пока мы тебе не разрешим. Приятного полёта, твоё пребывание здесь определённо не будет приятным, - радостно гоготнул он и толкнул ладонью в лоб пленника, отчего Ви сморщился ещё сильнее. - Прекрати паясничать и переходи к делу, - отчуждённо подал голос второй. Этот мужчина хмуро смотрел вперёд, но его взгляд оставался пустым, будто он был глубоко в себе. Первый улыбнулся ещё шире и ответил: - Ну что ж, раз мы так спешим, то.. - он покопался в кармане, достав оттуда что-то похожее на некрупный кастет и надел устройство на свою кисть. Затем немного развёл руками, будто удивляясь следующему своему действию, резко размахнулся и ударил пленного по лицу. Ви дёрнулся от неожиданного удара, чувствуя, как болевые ощущения усиливаются в несколько раз, потому что устройство, надетое на руку федерала, при соприкосновении с плотью, давало электрический импульс. Ощущения получались крайне болезненными, ещё некоторое время громыхая в теле раскатами электрического тока. За первым ударом последовал следующий, в нижнюю челюсть. Следующий раздробил носовую кость, её хруст неприятно отдался в ушах. Четвёртый удар пришёлся ровно в скулу, отчего Ви на несколько секунд лишился зрения и непонимающе мотал головой, пытаясь осознать, что с ним вообще происходит. - Готов поговорить? - мужчина, который до этого отдал приказ переходить к делу задал вопрос. Он поднял ладонь в воздух, показывая своему коллеге, что избиение закончено. Ви, почти пришедший в себя, жмурился и мелко дышал, сломанные кости носа болезненно царапали слизистую при каждом вдохе и не давали втянуть достаточно кислорода. На лице стремительно наливались темнеющие гематомы. Мучитель смотрел на него терпеливым, почти сочувствующим взглядом и ждал ответа. - О чём говорить? - с трудом прохрипел Ви и тут же подавился. Из носоглотки потоком хлынула кровь, попадая не в то горло. Он закашлялся и в панике задёргал скованными руками, напуганный тем, что сейчас захлебнётся, но быстро нашёлся и выжидательно уставился на собеседника. - Для начала сообщи свой код, место рождения и проживания, род занятий. - В-11.0.8. Родился и всю жизнь жил на планете Ванадис. Разнорабочий, изредка курьер. - Что делал на борту Императорского судна? - Заблудился. - Заблудился? - недоверчиво посмотрел на него мужчина и стукнув по столу, наклонился к лицу и на контрасте резко, злобно прошипел - Не играй тут со мной в свои игры. Я всё про тебя знаю, поганец. И про лапки твои загребущие в сети, про чёрный рынок, про покупки запрещённых материалов, про подделку документов.. Всё знаю. Не знаю только одного. Какой твой мотив? Последние слова он бросил прямо в окровавленные губы парня, а затем резко отклонился назад и махнул рукой своему напарнику. Тот подошёл с довольным выражением лица и сделал ещё один замах рукой. *** Спустя полтора часа побоев, прерывающихся на вопросы истязателей и ответы пленника, которые их не устраивали, устали все. Лицо Ви приобрело тёмно-бурый оттенок и распухло. Губы раздулись настолько, что он уже не мог говорить, обломанные ударами осколки зубов впились в дёсна и язык. После того, как его опрокинули на пол и избили ногами, дышать стало ещё тяжелее - явно были сломаны рёбра. Опухшие веки позволяли видеть мир через очень тонкие щёлочки, но он всё ещё не планировал сдаваться. После очередного вопроса, заметив, что пленник уже не в состоянии произнести ни одного внятного слова, один из федералов сказал другому: - Сходи за ручкой и бумагой. Возвращайся не раньше, чем через пять минут. Тот кивнул и вышел. Тогда мужчина понизил голос так, чтобы его не было слышно никому, кроме сидящего напротив и снова обратился к парню: - Молодец, что держишься, но это очень глупо с твоей стороны, сынок. Мы могли разойтись по-хорошему и не портить твою мордашку. У меня остался последний вопрос. Как поживают детишки, которых ты приютил? Ви вздрогнул, он не ожидал, что кто-то узнает о его тайне. Никто не должен был узнать. Но этот человек знал. Страх скопился в животе, выкручивая и выворачивая нутро наизнанку. Он задёргался, активно пытаясь что-то ответить, но из распухшего рта исторгся только поток крови и он снова чуть не захлебнулся. Мужчина напротив, удовлетворённый реакцией, покивал головой. - Тшш. Пока что кроме меня про них не знает никто. Я как следует изучил историю твоей жизни, твоих последних покупок в сети и понял, зачем ты этим занимаешься. Нелёгкая у тебя была жизнь, да, маленький отброс? Ты же один из немногих, кто даже во времена процветания был отбросом? Твои отец и мать.. Они умудрились быть мусором тогда, когда всё вокруг цвело и пахло. Ну какой же ты жалкий. И твоё желание помогать таким же убогим мне понятно. Смотри, мне нужна информация, а тебе очень хочется помочь тем маленьким бродягам, одному из них скоро тринадцать, да? Я знаю, ты уже слепил для него удостоверение. Так вот, предлагаю сделку. Я молчу по поводу детишек, даже помогу выбить для них комнату и постараюсь понемногу уберегать от моих коллег. Если они сами не будут лезть на рожон, то проживут вполне себе неплохую жизнь. А ты мне информацию, подельников, мотив, что вы хотели выкрасть и как это использовать. Хорошо? Ви умоляюще посмотрел на мужчину, паника переполняла его и готова была вот-вот выплеснуться наружу. Он не мог, не мог потеряв всё, предать ещё и своих подопечных. Но он и не мог предать свою подругу, она не заслуживала того, что он пережил за последние пару часов. Собеседник вздохнул и взглянул на наручные часы: - Да, я не рассказал о последствиях. Если ты не выдаёшь мне информацию, я приду на ту свалку, где ты их прячешь и своими руками передам этих маленьких паршивцев родителям. У тебя есть тридцать секунд, решай. В этот момент в каюту постучались и через мгновение зашёл мужчина. Он принёс ручку и бумагу и положил их на стол. Ви медленно кивнул головой и потянулся к бумаге. Пока он дрожащими руками записывал всё, что интересовало федералов, на бумагу капала его кровь вперемешку с горючими слезами. *** По мосту проезжали гружёные строительным инвентарём машины, отчего воздух вибрировал, а мир дрожал и дробился на множество зыбких частей. Ви спустился по склону, скользя по гравию пятками. Оказавшись в сырой тени, раскинувшейся под громадой моста, он рвано выдохнул. Шуршание его шагов и приглушённые детские голоса, доносящиеся из глубины тоннеля, лёгким эхом отдавались от стен. Навстречу, приветственно попискивая, выбежали две девочки лет пяти, одетые в видавшие виды шортики и великоватые по размеру футболки. Они обняли парня с двух сторон, взяли его за обе руки и потянули за собой, к небольшому импровизированному лагерю, состоявшему из кострища, палатки и пары объёмных рюкзаков, в которых хранился необходимый для выживания скарб. - Дядя Ви, а Йохи сегодня показывала нам, как правильно пеленать малыша. Ты знаешь, у неё ведь тоже был братик когда-то? Она говорила, да. А ещё, маленький так смешно брыкался, когда мы его мыли! А ещё.. Парень благостно внимал счастливому щебетанию девочек. Он действительно чувствовал себя по-настоящему живым рядом с ними. Вязкие, тревожные мысли на некоторое время отступили и он наслаждался этим просветом среди сгущавшихся над ним туч. Но когда он увидел хмурое лицо старшего мальчика, который деловито раздувал угли в костровище, видимо, подготавливая костёр к приготовлению ужина, он вспомнил зачем сюда пришёл. Мягко высвободив ладони из цепких детских ручонок, он погладил детей по головам и кивнул девочке, которой было около десяти, на руках она держала младенца. - Как вы тут поживаете? Малыш в норме? - спросил он, адресуя вопрос старшим. Девочка с младенцем на руках только махнула головой и уставилась на его маленькое сморщенное личико. Старший как раз закончил раздувать угли и теперь мягкие оранжевые отблески разрушали полутьму, создавая чуть более уютную атмосферу, насколько это возможно в сырой нише под мостом. Далан, мальчик двенадцати лет, встал и пожал руку Ви: - У нас всего хватает, малыш хороший, почти не орёт. Мы его покормили два часа назад. Ты пришёл не по графику, что-то случилось? - Да, мне нужно с тобой кое-что обсудить - Ви подтолкнул его к выходу из туннеля и приглушил голос. Сердце забилось чаще, ладони предательски вспотели. Раздражаясь сам на себя за чувствительность, он продолжил: - Далан, есть вероятность, что я не смогу вам больше помогать. Я решил, что должен сделать что-то, чтобы вы сами могли справиться без меня. Смотри, если не появлюсь к следующему вечеру, то ты должен пойти по адресу, который я тебе дам. Иди вечером, когда людей будет меньше. Ключом откроешь дверь, слева, в комнате, увидишь шкафчик. Открой второй ящик сверху, в углу будет выемка, на неё надо надавить посильнее, тогда откроется полость. Внутри найдёшь конверт. В нём лежит удостоверение на тебя и документы, по которым ты сможешь оформить комнату. Не переживай, там же будет бумажка со всеми инструкциями, куда идти, что делать, что и кому говорить, и немного денег. А в коридоре ты найдёшь рюкзак с едой и одеждой на полтора месяца. Через месяц тебе тринадцать и ты сможешь сам обеспечивать детей. Я надеюсь, что это мы будем делать с тобой вдвоём, но не знаю, как сложатся обстоятельства. Понял меня? - Ви вручил мальчику сложенную вчетверо бумажку и ключ. - Понял. Во что ты ввязался? - недоверчиво посмотрел на него парень. - Это не важно. Всё, что я сейчас сказал - подстраховка. Если я вернусь, всё останется, как и было. - Зачем ты это делаешь? Я не понимаю. - Не имеет значения, зачем и почему. Можешь это считать моим подарком к твоему тринадцатилетию. Мне пора. Обними за меня остальных. И, пожалуйста, позаботься о них как следует. Надеюсь, скоро увидимся. Он потрепал парня по волосам, отчего тот недовольно скуксился, и быстро полез вверх по насыпи. Ему предстояла встреча с Бэмби - финальная перед днём икс. *** Бэмби_31: Я жива и на свободе, Ви схватили. Мне нужно время на подумать, напишу тебе, как только буду готова. Не теряй. Пейто: Стой. Пейто: Не уходи просто так. Пейто: Чёрт, объясни хотя бы, что именно произошло! Пейто: Да ответь же ты. Пейто: Ты тут? Пейто: Блять. Пейто непонимающе смотрела на экран своего компьютера. Это случилось. Что-то в так долго обдумываемом и почти идеальном плане непоправимо пошло не так. Сердце обливалось кровью от того, что она в этой ситуации ничего не способна сделать, никак не может на неё повлиять, совсем, ни капли. Она вспомнила, как забирали её дядю и ужаснулась, представив, что её Бэмби вот так же заберут, а она как и тогда, в детстве, снова не сможет ничего поделать. И даже, возможно, не узнает о том, что подругу забрали. Она просто больше не увидит её в сети. Та ей просто больше ничего не напишет. Всё кончено? Вот так просто? *** - Граждане планеты Ванадис, суд приветствует вас. Можете сесть. В нелёгкое для нашей планеты время такие, как эта сломанная Функция рушат всё, что мы строили с таким упорным трудом. Она знала, на что идёт и какие последствия будут ожидать её народ, благодаря её преступным действиям. Дело №140324 объявляется открытым. Начинаем слушанье! Звонкий и яростный голос молодого судьи разнёсся по небольшому залу, утонув в пористой поверхности стен. Парень, совсем юный, с пышущими розовым щеками, в белоснежной мантии, стоял за деревянной трибуной и оглядывал присутствующих. Напротив него, на таких же деревянных лавках, расселась небольшая кучка людей: десятеро были выдвинуты в роли присяжных-заседателей, остальные - просто любопытствующая публика. Суды на планете Ванадис проходили такому сценарию. Окончательное решение выдвигалось по совокупности постулатов из Книги Баал и общим решением присяжных. Судья, обычно носивший сан священнослужителя, выступал в роли весов Фемиды, собирал воедино все вводные, делал расчёты и озвучивал приговор - он был гласом, соединяющим волю народа и Бога, а также обвинителем и защитником вкупе. - Итак, - судья хлопнул увесистой папкой по столу и поднял яростный взгляд на Б-31. - Здесь мы имеем прямые доказательства того, что ты, предательница проклятая, в сговоре с подельником, проникла на корабль Императора и попыталась выкрасть оттуда ценные данные, чтобы впоследствии совершить покушение на жизнь самого Ангра Мэй-Нэ. Ты вообще понимаешь, что покушение на жизнь Владыки - страшнейшее из возможных преступлений? Ты дискредитировала каждого жителя планеты Ванадис перед лицом Императора. Произнося эту яркую обвинительную речь, судья тыкал подрагивающим пальцем в сторону Бэмби, и даже его мантия, казалось, вот-вот готова была начать развиваться от гнева. Лица присутствующих исказило отвращение, они ненавистью смотрели на девушку, не просто осуждая, а проникаясь каждым обвинительным словом. Они смотрели на неё так, будто каждому из них она нанесла сильнейшее личное оскорбление. Бэмби ни на секунду не удивилась, что дело было обёрнуто так, будто она террористка, готовая устраивать массовые теракты, взрывы и покушения на чужую жизнь. Она не собиралась переубеждать ни судью, ни присяжных, ни самого Баала. Теперь она удостоверилась в том, что каким-то образом им удалось вытащить из Ви информацию, и судорожно размышляла, рассказал ли он им что-нибудь о Пейто. Конечно, мог и не рассказать, ведь та никаким боком не относилась к работе Проекта, только знала о его существовании. И даже если он ничего не раскрыл о её подруге с другой планеты, после ареста федералы определённо рыскали по её личным вещам и просматривали компьютер. То, что она удалила все переписки не было залогом того, что их с Пейто общение останется в тайне - ведь всё, что так или иначе попадает в межпланетную сеть, остаётся там навсегда, даже если это полуанонимные чаты на зашифрованных серверах. Она вынырнула из сонмища этих лихорадочный мыслей, когда послышался новый голос - к выступлению был приглашён один из присяжных. Женщина среднего возраста, с размыто знакомым лицом и серого цвета волосами, всклокоченными как пух одуванчика вокруг головы. Кажется, она была её соседкой по подъезду: - Эта девочка из неблагополучной семьи. Хочу, чтобы при вынесении приговора присяжные и судья учли, что её родителей обвинили в терроризме десять лет назад. Я всю жизнь прожила в этом доме и прекрасно помню тот день, когда уводили её мать. Маленькая паршивка улизнула из квартиры и явно перепрятывала какие-то планы отца. Кто-то мог посчитать эту семью благонравной, оба были научными сотрудниками, но избавь нашу землю от таких людей, даже за личиной самого добропорядочного гражданина может скрываться хищный оскал. Кто знает, что она успела бы натворить, если бы её не поймали. Я считаю, что ей место на Земле Падших! На этих словах женщина взмахнула своей шевелюрой, так сильно напоминавшей большой пыльный катышек, и села на место. Следом готовился выступить старший научный сотрудник института, где работала Бэмби. Он краснел и мялся, пока произносил свою речь, что-то бормотал про то, что не мог даже подумать, что приютил изменника в своём институте и что, конечно, теперь по заведению пройдут проверки на доброкачественность каждого, даже самого низкорангового работника. Когда он сел на место, по его лбу обильно струился пот. Бэмби даже стало немного жалко этого добродушного старичка. Он явно не хотел никому зла, но статус не позволял ему выгораживать клятвопреступницу. Она не чувствовала обиды по этому поводу. Дальше один за одним выступали другие люди, девушка их не слушала, она прокручивала в голове речь, которую подготовила напоследок. Это был её единственный шанс попытаться защитить Пейто. - Пока мы работаем над тем, чтобы получить милость Императора, пока идём, указанным им путём, эта Функция отрицает всё благое и доброе, вот что я хочу сказать. Мы должны прямо сейчас выкинуть её из наших сердец, из нашего общества. Блудную дочь уже не спасти, но по регламенту мы обязаны дать последнюю волю и её гадкому, лживому языку. Б-31.14.2, твоё последнее слово? *** У нового поколения детей Галактики Кадмус была распространена забавная игра. Совсем юным умам было скучно обращаться друг к другу по функциям, данным им от рождения Империей, и они придумали обходной путь. Сгенерированные прозвища проще выговаривались, играть становилось веселее, к тому же это давало разгон для фантазии. Составляли прозвища ребятишки уже выучившие алфавит и счёт до пятидесяти. Они могли соотнести циферный код с порядком букв в алфавите. Из составленных буквенных шифров, можно было придумать что-нибудь благозвучное или забавное. Так из укороченного шифра Б-31.14.2, получилась последовательность букв Б-Э-М-Б. Девочка сразу стала Бэм или Бэмби. Ей понравилось это слово, оно красиво звучало и напоминало что-то нежное, неся в себе какой-то успокаивающий бежевый оттенок. *** Разглядывая отражение в зеркале, пятилетняя Бэм трепетала от того, насколько ей нравилось её новое лицо. Она заглядывала в собственные глаза и пыталась найти в них отголоски Б-31, но видела только Бэмби. Обрадованная преображением девочка поспешила к родителям, чтобы предъявить им новую себя: - Теперь я Бэмби! - Что? - удивлённо спросил отец, а мать с тревогой покосилась на дочь. Кажется, она сразу поняла, что имел в виду ребёнок, поэтому поспешила ответить. - Дорогая, послушай, ты - Б-31.14.2. Если хочешь, можешь звать себя сокращённо Б-31, но никогда не представляйся прозвищем, которое только что произнесла, хорошо? Помни, ты - Функция, а Функции не носят имён. Б-31 не поняла, почему она должна зваться неблагозвучным набором из цифр и букв, к тому же ни капли не отражающим её личность, в отличие от красивого слова, которое вкусно перекатывалось на языке, когда его произносишь. - Но почему, мам? - в носу начало предательски пощипывать, обида заполняла маленькую грудь. Это несправедливо! Она так не хочет! - Запрещено законом, милая. Если мы не будем слушаться, то нас ждут большие неприятности. Император против имён, - ответил отец, успокаивающе приобнимая малышку. Он понимал чувства дочери, но не мог сказать об этом. Он не хотел ей судьбы изгнанника, они с супругой итак слишком рисковали. Чересчур много людей поплатились за неосторожно сказанное их детьми слово, много семей было разрушено и отправлено погибать в Землю Падших, много друзей он потерял из-за того, что те не умели мимикрировать, не старались быть гибкими и открыто шли против слова Императора. *** Чуть позднее, вечером, когда девочка уже сладко посапывала в своей кроватке, её родители сидели на миниатюрной кухне. Столик, за которым они расположились, был настолько маленьким, что их колени соприкасались. Женщина взволнованно сжимала кисть мужа, пока второй рукой он подпирал лоб, облокотившись о поверхность столешницы. Оба были встревожены поведением дочери и последними новостями о том, как их очередного знакомого отправили в изгнание. Радости не добавляло и то, что буквально пару дней назад отгремел очередной взрыв, унесший жизни нескольких человек из научного сообщества, а они снова никак не смогли это предотвратить, хотя их тайная организация стояла на страже и старалась отслеживать своей агентурной сетью каждое готовящееся покушение. - Что мы будем теперь делать? - взволнованным шёпотом спросила женщина своего супруга. - Мы не можем так рисковать нашей дочерью, она не должна ничего узнать, не сейчас. Мужчина печально улыбнулся и, протянув руку, погладил жену по щеке: - Ничего не поделаешь, девочка быстро взрослеет. Я вижу, как в ней пробуждаются твои гены, моя прекрасная авантюристка. Не сейчас, так немного позже, но она обо всём узнает. Мы можем только поддержать её в любом её решении и оберегать до тех пор, пока она не научится это делать сама. - Мне жаль, что она не увидит тот мир, в котором я когда-то встретила тебя. - Она может увидеть ещё лучший мир, родная. Она может стать тем, кто поможет родиться этому лучшему миру и свергнуть старый. - Ты такой беспечный романтик, - женщина сильнее прижалась щекой к тёплой ладони мужа и посмотрела на него с щемящей нежностью. - Именно за это ты меня и полюбила. Ответом стал тихий смех и шебуршание одеждой, когда они одновременно потянулись друг к другу за поцелуем и случайно чуть не перевернули столик, шутливо столкнувшись лбами. *** На улице стояла отвратительная, пасмурная погода. Плотные тучи периодически разражались дождём и хлестали струями по земле, крышам домов и, не успевшим вовремя скрыться, людям. Прохожие старались как можно быстрее разбежаться по своим жилищам, спрятаться в тёплом уюте, устроившись перед телевизионными стенами с кружкой горячего копи-ко. Одна пятнадцатилетняя девушка выделялась на фоне панически спасающихся смазанных фигурок. Бэмби выскочила из подъезда и нырнула в самую гущу в очередной раз зарядившего ливня. Серые сплошные потоки воды заботливо скрывали её силуэт от нежелательных взглядов. Прижавшись к стене, она скоро прошмыгнула к углу дома и побежала в сторону пустыря. К её груди было прижат предмет, в несколько слоёв обёрнутый водоотталкивающей тканью. Коробочка была совсем маленькая, не больше ладони, но внутри находилось то, чего не было у большинства ныне живущих - величайшая драгоценность, нетленный огонёк прошлой жизни. Под картонными стенками и слоями ткани было спрятано Имя. В кармане дождевика лежала сапёрная лопатка и плотные перчатки. Капюшон, низко надвинутый на лицо, надёжно прикрывал все её черты. Если бы не внешняя хрупкость, то со стороны нельзя было бы разобрать даже какого биологического пола эта Функция. *полчаса назад* Бэмби смотрела на неподвижное лицо своей матери, заворожённая тем, как слезинка прочерчивает дорожку на светлой коже, делая её чуть темнее. Под намоченными дождём туфлями женщины уже натекла небольшая лужица, но ни она, ни её дочь не обращали на это внимания. Они молча стояли друг напротив друга и не могли пошевелиться. "Организацию раскрыли. Отца больше нет" - крутилась в голове, как заевшая пластинка, фраза. Мурашки пробегали по загривку, заставляя жалко поёживаться. Нужно что-то ответить? Обнять мать? Заплакать? Она чувствовала, как внутри что-то сбоит, будто Бэмби и правда не живое человеческое существо, а робот с несмазанными шестерёнками. Первой оправилась от окоченения мать. Она понимала, что время на исходе и нужно дать дочери напутственные инструкции перед тем, как.. К чёрту. - Родная, послушай меня, - медленно коснулась она холодными пальцами щеки дочери. - Что ты сейчас сказала? - она, конечно, прекрасно расслышала произнесённое минутой ранее, но глубоко в душе теплила надежду, что ей показалось. - Ты слышала. Сейчас я должна тебе кое-что сказать, у нас мало времени. Слушай и запоминай, хорошо? - Бэмби? - с напором позвала её по имени мать. - Да, мама, я слушаю. - та огромным усилием воли попыталась развеять удушливый туман в голове и сконцентрироваться. - Мы с отцом научили тебя всему, что могли. Сейчас нам придётся попрощаться. Я не хочу, но по-другому не получится. Ты прекрасно знаешь, что мы осознанно шли на риск. Мне очень жаль, что наша организация не смогла достичь своих целей и прожить дольше. Ты уже совсем взрослая и справишься, я в тебя верю. А сейчас, послушай, мы тебя любим и всегда любили. Ты - наша девочка, с самого детства была яркой, настоящей личностью. Твоя индивидуальность может как погубить тебя, так и помочь спасти этот мир. Держись курса и не унывай. Борись до конца, хорошо? Но, что важно, если ты хочешь спокойной жизни - мы тебя не осудим, тогда оставь борьбу и молчи, никогда не делай вещей, которые делали мы, твои родители. Выбор за тобой, и любой твой выбор будет верным. Сейчас сюда придут люди. Тебе нужно надеть дождевик, обувь и уйти. Возвращайся не раньше, чем через полтора часа. Когда вернёшься - меня уже здесь не будет. Мы.. Дорогая, мы больше никогда не увидимся, но ты всегда будешь в моём сердце. Возьми все документы из правого ящика отцовского стола и письмо. Оно запечатано - не смей, слышишь? Не смей его распечатывать. Передашь его полицейскому, а он отдаст судье. Там информация, которую мы должны передать, чтобы ты смогла жить дальше. Неважно, что скажут люди. Главное, что ты сможешь окончить образование и у тебя будет возможность сделать свой жизненный выбор. Мы с папой очень любим тебя. И верим в тебя. И самое главное.. - мать быстро наклонилась к дочери, прижав её руками к себе, и прошептала на самое ухо пару слов. С Бэмби спало оцепенение, сознание прояснилось, она всё также молча медленно кивнула и легко коснулась губами волос матери. Через несколько минут она, прижимая к груди драгоценный прощальный подарок, тенью выскользнула во двор, слыша как к дому подъезжает машина. Из неё вышли несколько человек, а спустя несколько секунд за ними хлопнула подъездная дверь. *** Что делать, что делать, что я.. Проносилось в голове, пока Бэмби суетливо мерила шагами свою малометражку. Из комнаты в кухню - три шага, обратно - три, в коридор - ещё полтора, в кухню - четыре, и снова по кругу. Как никогда она чувствовала себя запертой в этом тускло освещённом гадюшнике, который всю жизнь издевательски звался её домом. Весь проект, вся история её жизни, достояние её родителей - всё пошло прахом. Один день разрушил всё до самого фундамента. И хуже всего то, что не одна она пострадает из-за этого. Ви.. Что с ним сейчас? Где его держат? Жив ли он? Перед глазами стоял его образ - утекающий, уплывающий, захлёбывающийся собственной кровью, он смотрел на неё с укором: ты виновата. Пейто. Пончик. Девочка моя. Я так тебя подвела. Лучше бы мы никогда не встретились, лучше бы я заткнула свои поганые мысли и сгнила, забившись в пыльном углу этой убогой квартиры. Не уберегла друга, как мне тебя уберечь? Я не могу тебя покинуть, ты так мне нужна сейчас. Я не могу. Нет. Образ друга сменился на прозрачное видение, облик без лица - в этих очертаниях было что-то щемяще-родное, дорогое сердцу. Бэмби видела свет, к которому хотелось тянуться, за которым хотелось бежать, раздвигая границы пространства и времени. Она мысленно протянула руку к миражу, но он тут же вспыхнул и голову разорвал пронзительный крик, переходящий в предсмертный визг. Будто сущность за этим образом нечеловечески страдала. Бэмби схватилась за голову. Она галлюцинирует, сходит с ума. Нужно на воздух. Девушка пулей выскочила из квартиры, даже не заперев за собой дверь и не видя ничего, кубарем скатилась по ступеням вниз. Её встретила закатная прохлада улицы. Лёгкий ветерок пронёсся по лицу, пощекотав ресницы. Горящие огнём щёки понемногу остывали, в голове слегка прояснилось. Опираясь руками о стену, чтобы предательское тело не рухнуло, она зашла за угол дома и осела на землю, прислонившись спиной к стене. Здесь пованивало падалью и несвежими тряпками, но сил встать и сменить местоположение не осталось. Она обхватила голову руками и уставилась в землю, пытаясь привести мысли в порядок. Рядом что-то скрипнуло, зашуршало и раздался сипой голос: - Почему грустишь тут совсем одна, девочка? Присоединяйся к нам, мы вкусные, мы цельный пирог, а не отдельные огрызки, с нами весело. Поднялась такая волна вони, что желудок чуть не выскочил через горло. Так вот откуда так несло падалью! Тьфу ты. Это заставило её вскинуться и уставиться, на то, что она до этого приняла за кучу мусора. Куча, шевелясь, начала раскрываться слой за слоем, показывая худые до невозможности лица с блестящими голодным безумием глазами. Одно из лиц смотрело на неё прямо и пристально, открылся провал рта и, обдавая вонью, оно протянуло: - Не бойся меня. Давай поговорим? Что у тебя случилось, милая? Бэмби отпрянула и чуть не завалилась набок, но вовремя подставила руку, чтобы удержать равновесие. Внутренний голос орал, что нужно бежать, послать их, наорать, может быть пнуть ногой, забив на последствия, но чувство безнадёжности было настолько глубоким, что она впервые в жизни решила поговорить с сектантами: - Привет.. - голос дрожал. - Я тут одна, потому что предала друга, и, возможно, ещё одного человека, которого я люблю. Из-за меня они оба погибнут и я не знаю, что со всем этим делать. - Почему ты говоришь о своём пироге, как об отдельных кусках? Они - это ты, почему ты не погибнешь вместе с ними? - что-то в куче заворочалось, будто устраиваясь поудобнее. Кажется, из темноты пыльного кома раздался детский писк. - Я не поддерживаю вашу веру. И не думаю, что они должны погибать из-за меня. Да, я должна погибнуть, но не вместе с ними, а вместо них. Но как я могу это сделать? - Глупая девочка, почему ты не хочешь жить заветами Аум-Сватан? Посмотри, как нам хорошо. Мы - единый организм и никогда не смогли бы пожертвовать другим, не жертвуя собой. Едины в своей любви, едины в своей боли, едины в жизни и в смерти. Всё, что происходит с нами, происходит со всеми нами, как с одним целым. А ты, девочка, почему отрезаешь себя от общего пирога, почему считаешь, что можешь одна отвечать за всё? - Потому что мы разные. Мы отдельно и далеко друг от друга. Я здесь, а она там.. - Она.. - промычал ком из плоти и тряпок, будто пробуя на вкус новое слово. - Нет, не она.. Мы. Если ты любишь, то мир становится цельным, твоя любовь - часть тебя, а ты - часть её. И оторвать, выбросить - равно что убить или вырезать жизненно важный орган. Воссоединись с ней и ответьте вместе за последствия дел вашего мира, вашей системы. Или.. Иди к нам, девочка, ты забудешь обо всём, будь нами.. Стань нами.. Из кучи тряпья потянулось сразу несколько костлявых, подёрнутых тленом кистей, одна из них приблизилась к замершей от омерзения девушке и мазнула, пытаясь ухватить её за коленку и притянуть к себе. Ощущение царапающего на коже заставило резко вдохнуть затхлый воздух и вынырнуть из анабиозного состояния. Она резко вскрикнула, бессознательно оттолкнула ногой тянущиеся к ней конечности, дёрнулась всем корпусом и не оглядываясь понеслась в сторону родного подъезда. Вслед что-то бормотало и ухало, а в носу стоял непроходящий запах трупной гнили и страха. Закрывая за собой дверь подъезда и прижимаясь к ней спиной, тяжело выдыхая, она уже понимала, что должна сделать. *** Бэмби_31: Привет. Пейто: Бэмби, ты тут? Бэмби_31: Да, я вернулась, но ненадолго. Мне нужно тебе кое-что сказать. Пейто: Скажи. (10 минут спустя) Пейто: Бэмби, я вижу, что ты онлайн, ответь, пожалуйста, что случилось? Бэмби_31: Сейчас я выйду из чата и удалю все сообщения. Тебе тоже нужно это сделать. После этого очистишь историю и никогда больше сюда не заходи. Нам нельзя больше общаться. Пейто: Ты что такое пишешь? Зачем? ... Пейто: Не молчи, Бэм! Блять, объясни всё нормально! ... Пейто: Это всё твой чёртов проект! Зачем ты это делала? Чего ты пытаешься добиться? ... Пейто: Прости меня, я не знаю, зачем это сказала. Я так не думаю. Или думаю. Но какая разница? Я не хочу тебя терять. ... Пейто: Пожалуйста! Да занимайся ты своим проектом. Делай, что хочешь, я больше не буду тебя отговаривать. Бэмби_31: Нет больше никакого проекта. И нас нет. Сделай как я прошу и больше не заходи в этот чат. Через секунду значок Бэмби_31 загорелся красным, показывая, что пользователь вышел из сети. Пейто впервые за всё время их общения ничего не поняла. Совсем. Но внутри происходило что-то грустное, оно топило собой все остальные чувства, переполняло и не находило выхода. Не в её правилах было навязываться, она умела отпускать. Пусть принятие чужого решения каждый раз будет отдаваться болезненным натяжением в области сердца. Раз Бэм так хочет, то пусть, это её выбор - со злостью подумала девушка. После всех пережитых потерь и побегов, Пейто считала, что может справиться со всем. *** Она пыталась вспомнить, что и когда ела в последний раз. Кажется, это было в день похода на Императорский корабль, то есть прошло уже несколько суток. Ну и пусть, - подумала она, со злостью тыкая на кнопку пода, чтобы тот приготовил ей, какую-то там по счёту за сегодня, порцию напитка. Бэмби чувствовала себя разрушенной до основания. Сколько бы сил она не вложила в дело родителей, всё вокруг рассыпалось. Мысли о Пейто не отпускали, они плавно переваливались в голове, оседая противной мокротой в горле, но она не сглатывала, не желая избавлять себя даже от малейшего дискомфорта. Столько лет борьбы за то, чтобы людей переставали называть Функциями. Она испытывала гнев каждый раз, когда слышала это глупое определение из уст знакомых, в средствах массовой информации, это отвратительное определение проникло даже в остатки культуры! Её трясёт. Как они не понимают? Мы Люди. Или уже нет? Когда мы перестали быть Людьми и стали Функциями? Кто нас сломал и пересобрал из мясных и неидеальных, но живых Людей, в крепко-отточенные бездушные Функции? О, ответ ей известен. Её злейший враг, который даже не подозревает о её существовании. Ангра Мэй-Нэ. Император Разрушенного Мира. Убийца Человечества. Жадный Упырь, протянувший свои лапы в каждый уголок Галактики, притянувший к себе каждый из возможных ресурсов, лишивший людей имён, лишивший людей человечности, запретивший людям быть людьми. Это он - Конструктор того Ада, в котором она живёт двадцать пять лет своей жизни. Но к чему привела борьба? Бэмби не просто на грани быть раскрытой, она уже знает, что раскрыта и ничего не может с этим сделать. Остаётся лишь ждать, когда к ней постучат. В последней отчаянной попытке уберечь Пейто, она оборвала контакт, стёрла все диалоги, удалила компрометирующую информацию и болезненно оттолкнула от себя. Но что-то внутри говорило, что этого мало. Что ей не удалось защитить своих близких. Ви тоже повязан, возможно, уже назначена дата Суда. Завтра утром она сможет прочитать об этом в новостном канале. Сейчас ей остаётся только лежать, упёршись взглядом перед собой и линчевать свою душу, разрывая её ударами бича на тонкие лоскуты. Ви не выдаст её, но псы разведки очень быстро найдут каждого, кто был хоть как-то замешан в Проекте. *** Она редко позволяла себе эту слабость, но совсем отказать себе в ней не могла. И сейчас это казалось настолько необходимым, что ноги снова понесли к зеркалу, пальцы, подрагивая от еле сдерживаемого нетерпения, прикоснулись к ручке маленького ящичка. В нём лежал ещё один её страшный секрет - острый, холодящий сталью, с завораживающе сверкающим бочком. Бэмби сглотнула накопившуюся под языком сладковатую слюну. "Тебе так нужно это сейчас. Оно помогает думать. Давай. Совсем немного, м?.. Я не могу, это неправильно.. Ты знаешь, что это поможет, ты знаешь, давай.. Тебе же нравится.. Хватит! Нет! Хватит!" Девушка с полыхающими от гнева глазами уставилась на собственное отражение. Всегда эта борьба с самой собой, блять, как же она устала. Устала приводить себе доводы, устала придумывать обратные аргументы, устала останавливать себя, поддаваться себе, обвинять себя.. А что, если? Воздух неожиданно всколыхнулся. Это ладонь сделала небольшой замах и опустилась на правую щёку. Голова мотнулась в сторону. Кожу обожгло об кожу. В уголках глаз моментально скопились слёзы, пока совсем немного, но она желала горько и отчаянно разрыдаться от безумного компромисса, на который шла сама с собой. От того, что ей вообще нужно искать этот компромисс. "Можно немного сильней" - услужливо подсказало сознание. Не теряя ни секунды, она нанесла себе ещё одну пощёчину. И тут же ещё одну. Она быстро вошла во вкус, принимая сама от себя удар за ударом. Было больно и унизительно. Губы дрожали от обиды. Тело хотело, чтобы это поскорее закончилось, но разум отказывался подавать сигнал. "Терпи. Ты заслужила. Трусиха. Малодушная дура. Тупица. Безумная, безумная, безумная. Только наказание даст тебе освобождение. Только через боль ты способна расти." Щёки расцвели алым и полыхали. Но с каждым удушающе-болезненным шлепком из головы испарялись злые слова, ядовитые мысли, чувство вины.. Чем нестерпимее были удары, тем чище становилось на душе. И это было именно то, почему она продолжала потакать своим демонам. *** - Я тебя люблю, - шепчет в пустой потолок. Слёзы скользят по щекам и, неприятно смачивая волосы, впитываются в подушку. - Я тебя боюсь, - по белой глади потолка пробегает луч света от проезжающей снаружи машины. Звук нарастает по мере её приближения, а затем затихает. Сегодня особенно громко: прошёл дождь и асфальт сырой, поэтому шипение шин почти оглушительно. - Прости, мне жаль, - слова сами вытекают из кривящегося рта, мешаясь с болью. - Я себя боюсь, - точкой, окончательным диагнозом. Переворачивается на бок, шмыгая носом и размазывает влагу по лицу тыльной стороной ладони. Пора спать. *** На грани сна и бодрствования Бэмби слышала, как пришедшие за ней спиливают дверные петли - вибрация, подаваемая электрической пилой, перекручивала внутренности. А может быть, это от страха крутило живот. Монописуально, она не планировала им помогать. Поэтому просто лежала в кровати и прислушивалась к голосам, доносящимся с лестничной площадки. Интересно, сектантов разогнали или не тронули в этот раз? - возник в голове неуместный вопрос. Когда дверь поддалась и квартиру затопили оглушительные удары обуви об пол, в груди стало так больно, будто воздух, попадал в лёгкие и тут же превращался в кристаллы, царапая нежную слизистую изнутри с каждым вдохом-выдохом. Когда они нашли её, она лежала, тупо глядя в потолок. Когда на неё кричали, толкали и пытались заставить подняться, она даже не повернула головы. Лишь уголок губы дёрнулся, на миг искажая лицо ухмылкой. Когда её тряхнув за грудки, подняли на ноги и повели на выход, она закричала. Протяжно и бессмысленно, выпуская всё, что накопилось в ней за годы жизни, наполненной борьбой, потерями и неудачами. Всё закончилось, борьба проиграна, судьба предрешена - вдруг стало немного легче. Оставалось лишь одно но. *** - Б-31.14.2, ваше последнее слово? - Да, благодарю. Я хочу попросить защиты для другого человека. Мои поступки никак не связаны с моим общением с этой Функцией. Вы уже забрали мою технику и я знаю, что вы знаете, что В-11 не был единственным, с кем я обсуждала свою деятельность. Та Функция, за которую я прошу, никак не связана с моими преступлениями, напротив, она всеми силами пыталась отговорить меня, вы тоже уже убедились в этом, конечно, восстановив переписки. Моя последняя просьба - не передавайте на планету Фрейя-2 никакую информацию о том, что она общалась со мной. Пожалуйста. Она мой друг и не должна страдать из-за моих ошибок. Судья ухмыльнулся и почесал нос, размышляя о словах, которые только что услышал. Он повернулся в сторону скамей, на которых находились присяжные и произнёс: - Господа, вы слышали о чём просит подсудимая. Я не имею права единолично решать подобные вопросы. Предлагаю желающим высказаться по очереди, а затем проголосовать. Кто хочет быть первым? *** Свет монитора как ножом резал воспалённые глаза. Плечи ныли, шею тянуло так, будто мышцы превратились в старую, рассыпающуюся резину. Пейто уже больше тридцати часов почти не вставала из-за компьютера, она продолжала снова и снова листать новостные каналы, просматривая статьи о произошедших преступлениях, предстоящих событиях, празднествах, о каких-то детях, поставивших сценку про жизнь Императора, о том, что где-то снова прогремел взрыв, а где-то поймали человека со взрывчаткой. Весь этот поток бесполезной информации давно смешался в комок переваренной каши, её действия были бесцельны, но она не могла остановиться. Если она переставала кликать на экран, прокручивая колёсиком мыши статью за статьёй, возвращались чёрные мысли. Она уже перестала с ними бороться приняв своё бессилие перед их властью. Девушка не знала, что может сделать ещё, чтобы не дать себе утонуть в море горькой тоски. Она просто ждала, когда организм сжалится над ней и уйдёт в глубокий непроглядный сон без мыслей, образов и сновидений. Смысл проплывающих перед глазами картинок и текстовых абзацев начал ускользать ещё часов десять назад, поэтому она удивилась и быстро отмотала страницу немного назад, когда её сознание зацепилось за пару каких-то слов. Она проморгалась, чтобы прогнать морок, потёрла костяшками пальцев веки, что отдалось резью в пересохших глазах и придвинулась поближе к экрану. "На Ванадисе пойман второй зачинщик готовящегося покушения на убийство Императора. Дата судебного заседания будет назначена позднее". Пейто не поверила своим глазам, перечитала заголовок, затем опустилась в статью, в которой был подробно расписан процесс поимки преступной функции. Там же говорилось о том, что подельник во всём сознался и материалы с его чистосердечным будут использованы на суде. - Бэмби.. - простонала девушка, её рот так и остался приоткрыт, а в испуганных глазах стояли слёзы, которые стекали по её лицу, пока она, не шевелясь, смотрела на экран и всё не могла поверить, просто не могла принять действительность. Следующим утром на коммуникатор поступило письмо, подписанное кодом полицейского департамента её района. Там сообщалось, что функции П-9.15.25 необходимо в кратчайшие сроки явиться в ближайший федеральный отдел по обеспечению порядка. В случае ослушания ей грозили серьёзные санкции. Для Пейто это письмо не стало сюрпризом, однажды, очень давно, она видела человека, которому сначала прислали такое же письмо, а когда не он послушался, за ним приехали. Она спокойно собрала свои документы, накинула куртку, мягкие кроссовки и, немедля, направилась в отдел. Дверь квартиры можно было в принципе не запирать. Она знала, что домой уже не вернётся. *** В памяти Пейто, её дядя сохранился ярким, свежим пятном, даже спустя почти двадцать лет, как она видела его в последний раз. Если прикрыть веки и воззвать к воспоминаниям, во рту снова появлялся вкус мятных леденцов, чувство полёта, когда тебя, маленькую, подхватывают на руки и кружат, а если некрепко сжать руку в кулак, она могла почувствовать маленькую фигурку человечка, слепленного из пластичной резины. Человечек держал в руке миниатюрный флаг. На флаге тоненькой кисточкой был нарисован жёлтый кружочек солнца, а в углу флажка совсем маленькое слово.. Оно начиналось на букву "В". Что было дальше, Пейто никак не могла вспомнить. Память закрывала от неё ту часть, где дядя, вручая игрушку просил никому её не показывать и сохранить в секрете. Он обнял её и прошептал на ухо: - Я оставил маленькое послание, очень важное, сохрани его, В.. Дальше в сознании вставала какая-то стена, за которую Пейто панически боялась заглянуть. Каждый раз пыталась, но не могла. Страх парализовывал и она оставляла это воспоминание на потом, отдаваясь другим, тем, которые не пугали. *** Когда к ним домой пришли чужие люди, нарушив спокойствие семейного ужина, она не понимала, что происходит. Эти люди что-то говорили своими грубыми голосами. Один из них жёстко схватил её дядю за плечо и встряхнув, поднял со стула, на котором тот сидел. Тот попытался возразить, но отец Пейто наклонился к нему и что-то негромко сказал, качнув головой в сторону девочки. Дядя тоже посмотрел на неё и кивнул, позволив увести себя из квартиры. Когда его вывели из подъезда и толкнули на заднее сидение машины, она смотрела из окна и не верила, что кого-то, к кому она так привыкла, могут забрать навсегда. Поэтому она не заплакала и не побежала вниз, чтобы остановить их. Девочка твёрдо была уверена, что любимый родственник уезжает ненадолго и скоро вернётся. Потом родители никак не могли ей втолковать, что она больше не увидит дядю и ей стоит забыть о нём. Пейто упрямо твердила, что это невозможно, они ошибаются. Он не мог её оставить. Девочка представляла себе, как её дядя поехал на другую планету, чтобы купить для неё большой пакет мятных леденцов или сделать новую фигурку, он же обещал. Ещё он обещал отвезти её на планету Ванадис и показать там большие новые мосты, а ещё он рассказывал о деревьях, что только там, на Ванадисе, они остались. И она представляла, как он, гуляет среди деревьев и думает о том, что скоро вернётся и исполнит всё обещанное, но сначала ему нужно сделать все свои взрослые дела. И тогда он точно приедет. Только спустя недели ожидания она наконец узнала, что означает слово "увели". Ей было без двух месяцев семь лет. *** Кажется, что с того самого вечера на кухне с чужими людьми, начался переходный период из светлого детства к тяжёлому принятию процесса взросления. С уходом дяди из её жизни, краски вокруг стали понемногу потухать, терять свою насыщенность, даже конфеты, казалось, уже не были и вполовину такими волшебными на вкус, и очень скоро она совсем перестала есть сладкое. В доме стало меньше улыбок, ведь зажигал их всегда именно дядя, когда приходил в гости и неисчерпаемой энергией заражал всех вокруг. Наверное, поэтому конфеты из его рук казались такими вкусными. Возможно, он был волшебником? Однажды, спустя несколько недель после происшествия, Пейто с мамой шли по двору своего дома. Они направлялись в магазин, а после планировали ненадолго зайти на площадку, чтобы покачаться на качелях. Девочка нетерпеливо прыгала рядом с мамой и тянула её вперёд, пока не заметила идущую им навстречу бабушку-соседку, которая раньше всегда была приветлива с ребёнком, гладила по голове, называя "внученькой". Пейто отпустила мамину руку и побежала навстречу, желая поздороваться и получить долю ласки. Мать не успела окликнуть, чтобы остановить её, всё произошло за доли секунды. Мир в воспоминаниях этого момента навсегда остался поделённым на кадры. Пейто радостно улыбаясь подбегает к старой знакомой. Старушка поворачивает на неё лицо и вместо ответной улыбки кривится от омерзения. Пейто не успевает остановиться и по инерции бежит вперёд. Делает шаг, второй, затем иссохшаяся рука крепко отпихивает её от себя. Пейто падает и морщит личико, готовясь расплакаться. Старушка смотрит на лежащего под её ногами ребёнка, бросает резкое "Семя Иуды" и плюёт. Плевок попадает на воротник рубашечки и немного на щёку. Женщина, отвернувшись, уходит. Девочка была настолько ошарашена таким неожиданным поворотом событий, что забыла даже заплакать. Подбежавшая к ней мать, достала из кармана платок и обтёрла рубашечку, одну щёчку, вторую, ручки.. Её плечи тряслись и она компульсивно продолжала обтирать ребёнка, как будто нужно обтереть его с головы до пят, чтобы смыть этот позор. В конце-концов она остановилась и посмотрела в удивлённое лицо своей дочери. На её собственном - невообразимая смесь эмоций и чувств, из приоткрывшихся уголков рта вырвался всхлип и она крепко прижала дочь к себе, скрывая рвущиеся наружу рыдания. На качели маленькая Пейто в этот день идти отказалась. Весь день и вечер, а затем и ночью в постельке она не могла сомкнуть глаз и думала, думала, думала.. *** Пейто слышит в своих воспоминаниях нежный голос матери. Та держит её в своих руках, вдыхает запах волос и прижимает сильнее к груди. Мать шепчет: "Родная моя, В.." Нет. Больно. Она не может. Страх снова захватывает её. Что за этим В..? Смертельный ужас. То, что может испоганить жизнь, то, что несёт потерю, то, что нельзя произносить не то, что вслух, даже в мыслях. Пейто снова и снова отмахивается от воспоминаний, в которых её называют по имени. Она не понимает, почему из-за одного этого слова столько потерь, она не понимает, почему все её бросают. Это слово - символ того, почему Бэмби бросила её, ушла, оставив одну. Это слово - то, почему она потеряла своего дядю. Это слово - её проклятие. Она не понимает, почему люди из-за одного слова готовы терять всё, идти на риски и проигрывать каждый раз. Она не понимает, почему с ней так поступают. *** Перед мысленным взором продолжали мелькать картины из её жизни. В тринадцать отец стыдливо привёл её на первую работу - девочка быстро научилась мыть котлы из-под краски на производстве тканей. Было тяжело, уставали руки и ноги, волосы насквозь пропахли химическими реагентами, даже самое ароматное мыло не справлялось с удалением резкого запаха. Смены длились по шесть часов утром - больше детям, не достигшим пятнадцати лет, работать не позволяли. После работы она бежала учиться, где усиленно штудировала учебники. На учёбе она проводила ещё шесть часов, затем возвращалась домой и делала домашние задания, самостоятельно готовила себе ужин, делала уборку. Она старалась содержать дом в идеальной чистоте, потому что хотела, чтобы родители могли вернуться с вахтовых смен, в которых они проводили по пять-шесть дней в неделю, и порадоваться, одарить её своими улыбками, которых в их жизнях почти не осталось. Пейто в глубине души надеялась, что если будет усердней работать, прилежней учиться и исправно содержать быт, мама с папой смогут чаще бывать с ней рядом. Отец погиб спустя полгода. На одной из отдалённых планет, куда его согласились взять на работу после того, как на их семью пало клеймо неблагонадёжной ячейки общества, произошёл внезапный обвал. Шахта, в которой находился её отец провалилась до самого ядра. Он сгинул вместе с десятком таких же рабочих. Когда ей сообщили об этом, она поняла, что больше никогда его не увидит. И ей пришлось это принять. Мама покинула Пейто, когда та уже закончила учёбу и брала много дополнительных смен, чтобы маме можно было меньше работать. Та работала на добыче химических веществ из недр другой, не менее отдалённой планеты. Вещества были очень токсичными, а защита рабочим полагалась незначительная. Респираторы, не приспособленные к агрессивной среде, изнашивались быстро и не справлялись. Много людей, работающих там, погибали от болезней дыхательных путей, которые за годы работы сжигали их слизистые изнутри. Однажды женщина вернулась домой, безуспешно пытаясь скрыть тяжёлые хрипы, которые уже давно вырывались из её груди при дыхании, но в этот вечер они были особенно надсадными. Она тихим голосом сказала дочери, что очень устала и не будет ужинать, просто ляжет спать, ей нужно отдохнуть. Ночью её не стало. Последнее, что вырывалось из её уст, пока она корчилась в агонии, задыхаясь и захлёбываясь, трепыхаясь в руках, отчаянно не знавшей куда себя деть дочери - не слова любви, а сгустки крови и остатки лёгких, выплёскивающиеся на подушку и покрывало. Пейто было семнадцать и она уже была достаточно взрослой, чтобы снова принять потерю. Уже третью за её недолгую жизнь. *** Охранник всё с тем же, неизменно каменным лицом, уводя Пейто из зала суда на время, отведённое для принятия окончательного решения, незаметно наклонился к её уху и шепнул: - Девочка, за тебя просили на Ванадисе. Прямо перед судьёй. Конечно, они отклонили прошение, но наверное тебе стоит об этом знать. Вдруг полегче станет. Мимолётное чужое дыхание коснулось её волос и тут же исчезло. Она посмотрела на охранника, но тот уже выпрямился, а его лицо осталось таким же невыразительным, будто ничего не произошло. Неожиданное воспоминание проникло в сознание ярким образом, заставляя улыбнуться. Это произошло где-то спустя месяц после их знакомства. Бэмби придумала способ, как им услышать голоса друг друга. Анонимный сервер не позволял пересылать картинки или аудиосообщения, но она вспомнила один старый способ - можно было послать аудиописьмо. Для этого она отрыла старый сайт, с которого когда-то люди отправляли письма с планеты на планету: процесс отправки был не быстрым, сообщение шло по радиоволне около двух суток, а после прослушивания самоликвидировалось, потому что ему негде было сохраниться. Грубо говоря, это был голос, донёсшийся из прошлого. Сказанное, которое будет услышано только в будущем. Устаревшая возможность, которой никто нынче не пользовался. В назначенное время Пейто сидела и отсчитывала минуты, когда услышит голос подруги. Бэм наотрез отказалась рассказывать о содержании письма и теперь девушка с предвкушением ждала разгадки этой тайны. Иконка на сайте мигала всё быстрее и показывала секунды до получения сообщения. Три, два, один.. Она выдохнула и подготовилась. Три раза пискнуло, зашуршало и она услышала голос: "Я влюблена в тебя и это хорошее чувство". "Письмо прослушано" - высветилось на экране и всё исчезло. Они не обсуждали это, видимо, от смущения, просто продолжали переписываться как раньше, будто сказанное было забавной шуткой. Но через три дня, Пейто написала Бэмби о том, что она отправила ей аудиописьмо в ответ. Когда оно наконец дошло, немного запинающийся, но очень милый девчачий голос произнёс: "Я раньше никогда не чувствовала того, что чувствую сейчас к тебе, Бэмби". *** - Окончательным решением суда приговаривается к изгнанию. Апелляции и обжалованию не подлежит. Привести в исполнение немедленно. *** - Решением суда присяжных признаётся виновной. В наказание за совершённые преступления будет изгнана в Землю Падших. Отправка следующим свободным рейсом, через три дня. *** - Постойте! - умоляющий взгляд. Бэмби подняла скованные наручниками руки в просящем жесте. Народ поспешно покидал зал суда, судья собирал бумаги обратно в папку и кратко поцеловал книгу Баала перед тем, как бережно убрать её в ридикюль. Он никак не отреагировал на полустон, с которым девушка позвала его. Конвоир крепко сжав её локоть, тянул к коридору, на выход. Она резко дёрнула плечом, отчего он на секунду замешкался, и это дало ей возможность остановиться и отчаянно крикнуть: - Пожалуйста, скажите, вы выполните мою последнюю просьбу? Молодой мужчина обернулся и, пожимая плечами, произнёс таким тоном, будто из жалости кинул кость подыхающей от проказы собаке: - По твоему вопросу будет ещё одно разбирательство. Но ты не узнаешь решения. Когда суд присяжных проголосует, ты уже будешь на пути к Земле Падших. Молись, девочка, да поможет тебе милость Баала. Бэмби в смятении пыталась сказать что-то ещё, судорожно отыскивала в голове аргументы, но охранник неумолимо тащил её, упирающуюся, к выходу. Она не была готова к тому, что ей придётся гореть в аду неведения. И она ничего не может с этим сделать. Сломанной куклой она упала на лавку в своей камере. В камере не было ничего, кроме скамейки для сидения и спанья, да серых стен. Здесь она должна провести все дни до назначенной даты исполнения приговора. *** Космопорт - здание серо-зелёного цвета в форме купола, гигантского настолько, что если запрокинуть голову к потолку, то мир в глазах непременно закружится. Сквозь узкие застеклённые щели можно разглядеть синюшного цвета небо, которое кажется непривычно тёмным из-за того, что здание находится слишком высоко от поверхности планеты. Звёзд почему-то не видно. Бэмби дёргает щекой, пытаясь унять зуд от подло сбежавшей из глаза слезы, сейчас нагло раздражающей кожу. Слеза никуда не скатывается, она прилипла, холодит и щекочет. Так хочется потереть лицо рукой, царапнуть ногтями, но девушка не может этого сделать - её руки прикованы к поясу, по обе стороны от туловища. Немного свободы для движений есть, но поднять руки можно не выше пупка. Она не может даже потереться щекой о плечо, потому что её шею обвивает широкий железный ошейник с датчиком, считывающим каждый шаг. Интересная деталь, которая может и не важна (не собирается же она сейчас устраивать побег), но рождает тревожные мурашки в животе - если Бэмби свернёт с указанной на полу космопорта дорожки, датчик тут же это заметит, а встроенный электрический стимулятор ударит её током. Кожей шеи она чувствует четыре шипа, которые раздражают не меньше, чем капелька солёной жидкости на её лице. Чертята в сознании любопытствуют, шепчут, подбивая её хоть немного, хоть на полшага ступить в сторону и узнать, каково это будет. "В сущности, тебе же нравится это? Ты считаешь, что заслужила ещё немного боли?" Бэмби прогоняет чертят и старается ни о чём не думать, смотрит на жёлтую линию, по которой ступают её ноги, считает шаги. Ещё несколько десятков таких шагов и она окажется на Земле Падших. Шатл, доставивший её сюда, уже улетел. Что ждёт впереди, какая жизнь и будет ли жизнь вообще - загадка, ответ на которую она не готова получить, но вот-вот получит. Никаких звуков, кроме тихого шарканья мягких тапочек, в которые она обута. Даже эха здесь нет - она абсолютно одна на пути к лифту, который утащит её вниз. Возможно, в ад. Всё сжимается внутри, когда она видит двери, готовые впустить её внутрь. Сжатая пружина внутри резко раскручивается, раскрывается, заставляя глубоко вдохнуть и вздрогнуть от неожиданности, потому что резкий звук бьёт по ушам в этой почти мертвой тишине. Прибыл ещё один изгнанник. Страшно хочется обернуться, ведь любопытство выворачивает её изнутри. Как же хочется узнать, кто он, ещё один несчастный, кем бы он ни был, какие бы страшные преступления не совершил - он может стать тем, с кем она разделит ужас первого контакта с Землёй Падших, с неизвестностью. Бэмби сильнее сжимает челюсти и делает ещё один шаг вперёд. Нет. Она должна пройти это одна, самостоятельно. Она не заслужила человека рядом. Любой человек рядом с ней пострадает, как было с каждым, кто доверился ей. Такова жизнь. И она больше не хочет этого, она впивается ногтями в ладони и двигается вперёд, чтобы успеть, пока её не заметили и не остановили. Пока такой же как она, загнанный зверь, не решит связать с ней несколько минут своей жизни. Тело предаёт, не успевает, и она замирает, когда слышит, как на том конце, шелестя раскрываются двери, впуская ещё одного человека. Она чувствует, как дрожь зарождается в плечах, все мышцы напрягаются, взгляд всё ещё устремлён в пол, на жёлтую линию, но сделать нужный шаг по направлению к судьбе у неё не получается. Она слышит шарканье чьих-то мягких тапочек и изумлённый вздох. Кажется, новоприбывший тоже не ожидал увидеть здесь кого-то ещё. Вздох теряется в урчании мотора шаттла: он поднимается и улетает, звук становится всё тише, отдаляется. У Бэмби из груди рвутся беззвучные всхлипы. Понять, как она напряжена можно только по опущенной голове и подёргивающимся плечам. Шарканье возобновляется и слышится тихий голос. Кажется, женский. - Эй, тебя тоже изгнали? - глупый вопрос ужасно злит. Хочется обернуться и ответить что-то едкое вроде "нет, просто на прогулку вышла, тебе чего надо?", но она молчит. Голос продолжает немного подрагивая на окончаниях слов: - Слушай, я понимаю, что ты наверное думаешь, что я убийца какая-нибудь, но это не так. Мне страшно. Можно я с тобой пойду? Подождёшь меня? Я сейчас. Бэмби рывком бросается в сторону лифта. Она не хочет ждать обладательницу голоса, и почти заходит внутрь, двери распахнуты и приглашают её, но тут острая жалость к себе пронзает изнутри и, сама того не желая, она резко оборачивается и смотрит на новоприбывшую. Та одета в такую же одежду, также скована по рукам и ошейник такой же. Она смотрит на её лицо. Видно, что девушка держится из последних сил, лицо бледное, на нём отображены страх и какая-то робость. Последнее на что она смотрит - её глаза. Они наполнены пронзительной печалью, от которой что-то внутри делает ещё один кульбит, а тошнота от волнения неожиданно подступает к горлу. - Я могу тебя знать? - теперь её очередь задавать глупые вопросы. Но почему-то именно такой вопрос и захотелось задать. - Не знаю.. - девушка мнётся - Мой код П-9.15.25, а тебя как зовут? - Это не имя! - громко шепчет, срывая связки Бэмби. - Ты разве не видишь, где мы? Может хватит притворяться? Всё уже потеряно, ты можешь хотя бы под конец стать человеком, чёрт подери? Назови своё имя! Пейто пугается и замирает. На её лице сменяются выражения, кажется, она думает о чём-то, что-то пытается проанализировать. Бэмби становится стыдно за свой выпад и она хочет извиниться, уже открывает рот, чтобы произнести "прости", когда слышит очень тихое, вопросительное: - Бэмби? Это заставляет на секунду окаменеть и затем, броситься навстречу, наплевав на всё. В голове рвутся провода, устоявшиеся связи испепеляются, она чувствует себя электрическим импульсом, несущимся по проводам, навстречу к лампочке, чтобы зажечь её. Пейто, замешкавшись буквально на одно мгновение, тоже бросается вперёд. Обе отчаянно устремляются друг к другу, чтобы успеть, успеть быстрее, чем снова произойдёт что-то ужасное. Они летят, притягиваются как электроны, и спустя несколько секунд сталкиваются, разбиваясь, хватаясь за одежду, падая на пол. Руки пытаются разорвать путы, чтобы дотянуться и обнять, но не получается. Тогда они прижимаются грудь к груди, стоя на коленях, пытаясь хоть как-то прикоснуться, соединиться. Ошейники мешают, наручники мешают, они ловят друг друга за кисти и прижимаются лбами. В ту же секунду их прожигает яркой вспышкой боли. Они не были электричеством - это сработал датчик на их ошейниках. Тела пронзают судороги, их трясёт, горячая боль растекается по венам, по каждой клеточке кожи. Физически это просто невыносимо больно, но намного сильнее другое чувство, которое выбивает рыдания, слёзы стекают градом и смешиваются на лицах в единый ручеёк. Кажется, что они наэлектризованы до предела и сгорают, как спички. Одна из девушек с усилием разжимает челюсти, противостоя сцепляющему их току, и трясущимися губами, которые окроплены кровью, произносит: - Вивея. И в ответ слышит: - Риколь.