Линдеманн

У Джейс выкрутасы на скейте всегда получались гораздо лучше, чем у Теркеля. Он иногда ловил себя на мысли, что ему стыдно, наверное, должно быть: девчонка и лучше его катается. Но Теркелю было, в общем-то, все равно — ведь когда он неотрывно наблюдал за переливами солнца на ее вечно запутанных волосах и любовался горящим пламенем триумфа в ярких глазах, соперничество или чувство собственного достоинства отходили куда-то на задний план и терялись там окончательно. — Ну давай, кудряха, сколько можно лупоглазить, я тебя уже заждалась тут, блин! — стоит, щурится забавно из-за солнечных лучей, разрывающих облака, скейт свой, жизнь уже повидавший, держит так по-хозяйски. Выглядит, по скромному мнению Теркеля, величественно, как ангел, на вершине рампы обрамленный светом и ласкаемый теплыми объятьями летнего ветра. И смотрит сверху вниз в упор на одноклассника, такого сейчас крохотного и такого уязвимо-влюбленного. Теркель суетливо кивает и спешит наверх, неуклюже взбираясь на рампу и поправляя съезжающий с головы шлем. У Джейс талант к музыке, она отлично отбивает ритм на барабанах и имеет чуткий музыкальный слух. Когда они вместе на перемене делят наушники и слушают ее плейлист, набитый всем, чем только можно, от неподъемного рока до вызывающей сахарный диабет попсы, Теркель завороженно ловит каждую ноту, вылетающую с ее губ. Он старается сильно не пялиться и слюни не пускать, потому что они все-таки сидят в классе, все смотрят, и их и так дразнят частенько за крепкую дружбу, но сдерживаться при такой близости становится в какой-то момент просто невыносимо, как если бы вместо глаз у него было два большущих магнита, а девушка была бы железякой. Вроде ее ломика, который она вечно за собой таскает. Она прикрывает мириады созвездий в своих глазах черным веером ресниц и беззаботно подпевает Линдеманну, а Теркеля ведет под ее тихое контральто, и он сейчас хочет просто забыться и свернуться калачиком у нее на руках, чтоб в целом их отстойном мире были только она, и он, и ее нежный волшебный голос. О чем еще можно мечтать? У Джейс, по мнению Теркеля, была бы толпа поклонников, если бы не ее трудный характер и незаменимый ломик под рукой. Девушка на переменах часто бегает стрелять сигареты у старшеклассников, и те непременно клеят к ней ласты к полнейшему недовольству ее друга. Пепел осыпается на ее черные кеды, и Джейс стряхивает его брезгливо, а потом так же брезгливо плюет в лицо нависшему над ней Оскару из десятого. Тот перестает корчить любезность и прижимает девушку к стене, и у Теркеля, наблюдающего за всем из-за угла, от злобы кожа на костяшках натягивается, глаза кровью наливаются. Он уже собирается выдать себя и заступиться за подругу, как слышит пронзительный матерный вой и удивленно смотрит на валяющегося в луже десятиклассника. И чего он только продолжает переживать за ее безопасность? У Джейс ногти поломаны, она не особо любит маникюры-педикюры. Не потому что она «нетакаякаквсе», а потому что ей просто насрать. Кожа на теплых девчачьих ладошках суховата и от того трескается немного, но Теркель по наставлениям матери всегда носит с собой маленький тюбик крема для рук, поэтому сейчас бережно распределяет его на ладони подруги, проводя трепетно по каждому пальчику, так, словно они фарфоровые, а сам он слон в посудной лавке. Его, конечно, смущает, что они так близко, но Джейс не против, а он не идиот распоследний, чтобы терять лишний шанс прикоснуться. Губы приходится закусывать, ведь желание исцеловать ими каждую фалангу перемазанных кремом пальцев сводит с ума. Теркель выдыхает с дрожью. — Ниче так сегодня погодка, да? Она не смотрит на него, она наслаждается легкой вечерней прохладой. На светлом лице ее мерцает вся палитра уходящего заката: переливы золота в алый, алого в розовый, а в глазах отражением нескончаемых волн плещется темное неизведанное море из своих каких-то мыслей. Теркель все-таки сдается и подносит к губам одну из мелких ссадин, которыми усыпана вся тыльная сторона ладони Джейс. Она поворачивает к нему свое порозовевшее лицо, и Теркель почему-то уверен, что пламя заката тут не при чем. — Да, ниче такая. И они смотрят друг на друга, затаив дыхание, неосознанно сокращая расстояние. Поднявшийся ветер будоражит не только волны, но и мягкие, как оказалось, волосы Джейс. Песок под ногами самую малость забивается в обувь, но сейчас это последнее, что волнует.