Свадебная история

      Джейк оттягивает задравшийся тёмно-синий пиджак вниз и смотрит на себя в зеркало. Да уж, не так уж и трудно догадаться, в каком именно состоянии находится владелец костюма, который отлично отглажен в отличие от помятого Шима. В голове – лишь стойкое желание нахуяриться раньше первого произнесенного вслух тоста, как минимум, потому что на свадьбу идти не хотел, как максимум – потому что это слишком. Всё это дерьмо, именуемое слащавым, но в то же время официозным словосочетанием “церемония бракосочетания”, слишком для него. Он просто не в состоянии это дерьмо выносить. Он хоть и для Хисына и друг, и брат, и компания для драки, и дружеское плечо, когда надо порыдать, и традиционная передружба, когда по пьяни что-то было, но оба делаете вид, что нихуя не было. Печально, потому что Шим Джейк почему-то до последнего надеялся.       То ли на здравый смысл, то ли на искру, которая иногда между ними умудрялась пробежать, но, видимо, съебалась окончательно, споткнувшись о гетеросексуальность.       Словом, Джейк заебался от этого удушающего сладкого аромата свежих цветов в экспозициях на территории всего особняка, арендованного для церемонии, и искал алкоголь. Желательно, крепче ебучего газированного дерьма, именуемого шампанским, потому что здесь – чистая физика. Или химия. Хуй его разберёт, школу Джейк закончил добрые почти десять лет назад. Но всё довольно прозаично: мысли, как назойливые мухи, продолжают летать в его сознании по кругу, противно жужжа им одним известную мелодию, при столкновении с алкоголем, градус которого превышает нормы приличия, мухи добровольно ложатся на свои толстые брюшки и вырубаются нахуй.       Свадьба – красивое событие. Праздник любви, в которую Джейк не то, чтобы не верит, скорее не верит, что она может случиться с ним. И если на горизонте появится кто-то, скажем, во вкусе Шима, то тот непременно свалит, когда дело начнёт пахнуть жареным. Скажет, извини, но я ещё недостаточно хорош, я ещё не записался в тренажёрку, как хотел ещё несколько лет назад, не прочёл сто книг из списка тех, что нужно обязательно прочесть за свою жизнь, не позанимался с психологом, не залечил бывшие раны, не вынес мусор из квартиры, когда в спешке собирался, потому что опаздывал, в конце концов. Джейк непременно уверен, что умрёт в одиночестве, потому что взаимные чувства где-то за гранью, из разряда “фантастическая литература для подростков”, популярна, но ценник на неё слишком завышен в магазинах.       Но счастливый Ли Хисын в белом свадебном костюме, улыбающийся во все тридцать два зуба (может, и меньше, кажется, он удалял зубы мудрости на старших курсах) лучезарно и сладко настолько, словно сожрал целую пачку зефира, напоминает, что любовь всё-таки существует. Главное, чтобы не подохла с браком.       Шим занимает своё заслуженное место в первом ряду на лужайке, смотрит на красиво украшенную розовыми цветочными бутонами свадебную арку и думает, что целоваться с Хисыном было охуенно. Но теперь это опция будет доступна только его невесте, а спустя жалкие минуты – жене. Шим жалеет, что не открыл заранее бутылку джина, которую протащил с собой в спортивной сумке, собранной на два дня безудержного веселья в этом супружеском гнёздышке.       Парню куда больше хотелось бы посидеть в одиночестве у воды. Тут неподалёку – отличный пляж, необорудованный для туристов, людей на нём нет (по крайней мере, адекватных), идеальное место для побега. Но кто такой Шим Джеюн, чтобы его желания сбывались, правда? Как назло, рядом с ним занимает место до чёртиков красивый парень. Смотрит на него буквально долю секунды, а Джейк думает: “ну, пиздец, уродили же”. Брюнет с аккуратной причёской одет в тёмно-серый костюм, подчёркивающий бледность его аристократичной кожи. Смотрит на всех будто бы сверху вниз (на Джейка вообще в прямом смысле, он явно выше) и молчит. Шиму на секунду становится противно до горечи. Вот у такого наверняка нет проблем с личной жизнью, небось, от подружек отбоя нет.       – Сделай лицо попроще, а то молодожёнам покажется, что ты пытаешься наслать на них понос, – говорит он вдруг, а Шима в момент одолевает злость.       Потому что какого хера? Твоё мнение спросили что ли? Или если ты во вкусе Шим Джейка, то заранее знаешь, что тебе не только рот раскрыть дадут, но и спустя пару шотов текилы добровольно предложат в этот рот самовольно языком залезть?       Поэтому Шим Джейк говорит довольно, ухмыляясь:       – Иди ты в жопу, у тебя ебальник тоже счастьем не искрится.       – Не правда, я очень счастлив, – парирует тот.       – Что-то я не верю, – спорит с ним Джейк.       – Так с чьей ты стороны? – интересуется вдруг незнакомец, а Шим понимает, что он этого парня видит впервые, значит, он точно не знакомый Ли Хисына.       Как минимум, если бы Джейк знал о таком друге у Хисына, цель для его пьяных поцелуев, вероятно, бы изменилась.       – Со стороны жениха, – отвечает понуро Шим, тактично переспрашивает просто ради приличия. – А ты?       – Невесты.       – Понятно.       Разговор, что называется, ни туда, ни сюда, но Шим Джейку почему-то кажется, что собутыльник на ближайшие два дня в особняке нашёлся сам собой. Без имени, до невозможности красивый, держащийся поодаль, хотя сидит с ним плечом к плечу, иногда касаясь случайно. От каждого такого соприкосновения почему-то табун мурашек. Он делает это специально? Случайно?       После обмена клятвами и кольцами Хисын целует теперь уже собственную жену. Пара выглядит счастливой, принимает поздравления, и все искренне радуются. Будто всем в приветственные напитки подмешали что-то типа зелья счастливых ебальников, а про Джейка забыли. Ладно... Не только про Джейка. Высокий незнакомец тоже кажется не слишком-то вдохновлённым всем происходящим вокруг.       Официальная часть заканчивается быстро. Жена Хисына сменяет платье с торжественного на вечернее, выглядит восхитительно, фотографируется со всеми гостями и принимает бесконечные букеты. Флористы, наверное, тоже счастливы благодаря их свадьбе.       Шим топчет ногой идеально подстриженный газон, опрокидывает в себя бокал шампанского (Хисын сказал, что не позволит ему надраться в первый же час, по крайней мере до того времени, пока лучший друг не скажет тост). Горло противно обжигает газированная хрень с кислым привкусом. И зачем люди вообще пьют шампанское? Что в нём торжественного? Какая-то мутная традиция, взявшаяся от садистов.       На горизонте вдруг появляется высокий брюнет, но теперь уже избавившись от тёмно-серого пиджака, оставшись только в чёрной рубашке, со своим бокалом такого же шампанского в руке, он дружелюбно улыбается, а Шиму представляется возможность разглядеть чужое лицо получше, с особым усердием. Пиздец. Он смотрит на него ещё раз, и думает: "ну, пиздец, доставайте вёсла, пора по съёбам". Скользит взглядом по ключицам и шее, по тонкой серебряной цепочке с небольшой подвеской, по струящейся чёрной ткани рубашки и думает, что поплыл. То ли шампанское виновато, то ли вёсла уже не помогут, потому что снесло крышу течением.       – Пак Сонхун, – говорит он, легко кивая головой.       – Что? – переспрашивает с тупым выражением лица Джейк.       – Меня так зовут. А тебя?       – А меня зовут пить пиво. Но ты вообще можешь позвать меня куда угодно. Лучше всё же не на шампанское, потому что от этой мути у меня потом болит голова, – разгоняется Шим, но вовремя осекается, прерывая свою тираду смешком, – прости, я много болтаю.       – Всё хорошо. Мне нравится слушать.       – А что ещё нравится? – сразу задаёт новый вопрос Джейк.       То ли алкоголь в организме начинает работать, то ли очередная необходимость удержать возле себя нового красивого собеседника. Джеюн, честно говоря, сколько себя помнит, всегда ведёт себя таким образом: надевает маску дружелюбного простачка, шутит без остановки и задаёт много вопросов, пусть иногда и не получает встречных. Он любит создавать непринуждённую атмосферу, разряжать, так сказать, обстановку. Особенно, когда внутри самого – ёбаная хуйня. Сейчас как раз тот самый жалкий случай.       – Ты сказал, что ты со стороны жениха, – вдруг меняет тему Сонхун, болтая алкоголь в своём бокале, – извини за прямоту, но во время церемонии ты смотрел на него как-то не совсем по-дружески.       А как? А как он на него смотрел? И когда вообще этот Пак Сонхун успел что-то в чужом взгляде рассмотреть? Он рентгеном подрабатывает что ли? Надо уточнить на досуге, давно ли врачи-рентгенологи такие сексуальные, а то он бы к ним с удовольствием наведался. Шим пытается проанализировать своё собственное поведение на церемонии бракосочетания, но не припоминает ничего. Он просто, ну, смотрел. Конец. Потом поздравил. Пожал руку Хисыну, приобнял его жену, вручил дорогущий букет красных роз, которые девушка на дух не переносит (возможно, специально), зато они нравятся Джейку, да и какая к чёрту разница? Постоят в вазе, подушат всех обитателей особняка сутки запахом, а потом их отнесут на помойку. Вместе с разбитыми ожиданиями Шим Джейка. Поставят рядом с мусорным баком и уйдут праздновать дальше.       – А как я на него смотрел?       Сонхун усмехается, отпивает из своего бокала.       – Так, будто он твой бывший парень.       Джейк не отвечает согласием, не опровергает, потому что, как минимум, они не бывшие. Между ними ничего не было, кроме пары (или больше) непонятных прикосновений, переходящих грань дружеских, по пьяни, просто от одиночества. Джейк в этом одиночестве задыхается, как аллергики по весне, вот и всё. А Хисын просто тактильный и на всё согласный, если немножко поуговаривать. Считайте, удачно разложенные карты, обстоятельства, влечение, не больше. Никаких бывших. Они всё ещё друзья, и теперь останутся в этом статусе навсегда.       – Так я и думал, это не моё дело, извини, – тушуется резко Сонхун, – ты не выглядишь человеком, который щедро делится своим доверием.       – Да разве?       – Ага. За напускным дружелюбием я вижу, что ты готов меня загрызть за любую реплику, если она перейдёт тобой установленные границы. Не доверяешь, потому что боишься разочароваться?       Джейк выдыхает медленно, жалеет, что не успел подняться в номер и выпить пару рюмок чистого джина. И всё-таки... он кто-то вроде живого рентгена?       – Ты уже где-то читал книгу с названием "Биография Шим Джейка"?       – Нет, ещё не читал, – качает головой брюнет, – просто Чэён ненавидит красные розы. Ты единственный их принёс. Хотел позлить, думаю.       Получается, действительно специально. Мимо проходит, наконец, официант, на подносе у которого не бокалы с противной газированной дрянью, а коктейли с чем-то покрепче. Он предлагает напитки парням на собственную беду, потому что они забирают весь поднос без лишних церемоний. Всё-таки Шим тоже умеет немножко разбираться в людях. Собутыльник на бешеные свадебные сутки, да?       – Ты тоже не выглядишь счастливым, знаешь, – заявляет Джейк, обман которого с такой лёгкостью раскрыли, – бесит Хисын?       – Однажды я набил ему морду.       Джейк вдруг давится коктейлем ярко-голубого цвета, прямо как море, к которому он хотел сбежать ещё до начала свадебной церемонии и образования новой ячейки корейского традиционного общества.       – Ты?!       Потому что не верится. Пак Сонхун выглядит до безобразия прилично, словно и мухи не обидит, и мордобой в эту картину мира точно не вписывается. А тут, выходит, его собственный дружище, брат, получил по ебалу от высокого аристократа.       – Я, – кратко подтверждает свои слова тот.       – Но всё же... чё с твоим настроением-то? – возвращает разговор в нужное русло Шим, заканчивая с первым коктейлем парой мощных глотков и ставя пустой стакан на спизженный поднос.       – У меня бывшая девушка сегодня вышла замуж.       Виснет тупая пауза, за которую Сонхун умудряется тоже расправиться со своим коктейлем. А Шим анализирует. Чэён. Ненавидит красные розы. Набитая рожа Хисына... Ёбаный свет. Джейк честно старается, но несколько опрокинутых в него на пустой желудок бокалов шампанского и коктейль с чем-то крепким говорят быстрее, и он только умудряется выдать что-то типа:       – Пиздец, она без понятия, что проебала.       Сонхун смеётся. Повезло. Не обижается. Джейк вроде как умеет и в поддержку, и в заботу, просто иногда мысли настолько путаются рядом с кем-то... симпатичным, что получается вслух сказать только какую-нибудь глупость.        – Ли Хисын тоже, – ловит его волну Пак.       – Хуй с ним, с Хисыном, – отмахивается Джейк, даже не улавливая смысл слов собеседника.       В голову приходит дурацкая идея. Как минимум, когда на сердце скребут кошки, а на языке появляется тошнотворный вкус разочарования, Джейку всегда хочется сбежать. Тогда, когда надо говорить о себе искренне, когда чувства рвутся наружу, когда нет сил уже терпеть назойливые мысли, гоняющие туда-сюда, он всегда сбегает, чтобы побыть в одиночестве. Главное в этом деле, чтобы в момент побега тебя кто-нибудь нашёл. Пусть даже такой же сбежавший, и вы нашли друг друга.       – Так он твой бывший? – уточняет брюнет.       – Нет, – очень просто отвечает Шим, – он вообще без понятия, что у меня были какие-то ожидания на его счёт.       – Почему ты не признался?       – Потому что не готов снова получать отказ.       Как есть. Максимально честно. Шим Джейку не восемнадцать, ему уже целых двадцать шесть лет, и подростковое безрассудство ему не подходит. И кажется, что проще оставаться со своими чувствами и мыслями наедине, теша себя надеждами, что может быть когда-нибудь в какой-нибудь вселенной что-то будет, тешить себя и дальше двусмысленными фразами и недосказанностью, чувствовать дрожь от случайных или неслучайных прикосновений и просто... наслаждаться тем, что имеешь. Джейк уже слишком расклеился для этого дерьма.       А может, ему просто страшно от того, что кто-то и правда может его любить. Это ведь невозможно.       Он всё ещё не купил абонемент в тренажёрку, не прочёл сто книг из того злополучного списка, он на грани отчисления из магистратуры, и он, вероятно, пьёт и матерится больше, чем может себе позволить приличный парень. Он – плохая цель для влюблённости. Он перерабатывает, не появляется дома, а если и появляется, то успевает только спать. Он забывает про уборку, и плохо следит за собственным здоровьем. Он забывает о простейших поручениях, забывает даже пообедать. Он притворяется и говорит, что всё в порядке, когда внутри идёт ёбаная война; он сбегает, как только накатывает; он иногда не хочет разговаривать вслух совсем, но делает это из-за работы; в нём столько хорошего, сколько и плохого, и он весь состоит из путаницы и неопределённостей. Он сам себя не понимает. Разве может... кто-то другой хотеть его понять?       Ему проще сдаться, чем снова получать обратно своё искалеченное временем и попытками сердце. Кому он вообще нужен, такой использованный и бесполезный? Человек, что пытается освещать другим дорогу в темноте, хотя оставаясь наедине с собой светится не ярче светлячка?       – А вы почему расстались? – пытается выпутаться из собственных мыслей Шим, возвращаясь к диалогу.       – Мы были в отношениях недолго, так и остались на отметке конфетно-букетного периода, – отвечает спокойно Сонхун, – ей стало скучно со мной. Не хотелось слушать нудные монологи про корейскую литературу или собирать мозаики.       – Знаешь, я чертовски люблю слушать про то, в чём не разбираюсь. И мозаики меня тоже нравятся. До того момента, пока не начнут меня бесить.       – Бесить?       – Плохо у меня с усидчивостью и аккуратностью...       – Это не страшно. Можно делать перерывы, – кивает согласно Сонхун.       – Знаешь, а может, к хуям эти отношения? И эту свадьбу, – подскакивает со своего стула Джейк, – давай лучше поднимемся в мой номер, возьмём бутылку джина и сбежим на пляж.       – Звучит как свидание, не находишь?       – К хуям все эти свидания, – резко заявляет Джейк, – давай лучше пройдём тест на совместимость, а после этой свадьбы свалим во Вьетнам. Будем фотографировать друг друга, поменяемся никами в твиттере, чтобы писать всю ночь и спорить по тупым причинам, лишь бы посмеяться. Пусть завидуют и страдают в своём медовом месяце.       Сонхун вдруг смеётся. И это первый раз, когда Джейк видит его улыбку, и, кажется, думает, что готов спиздить у молодожёнов кольца, чтобы сделать предложение прямо здесь и сейчас. И похуй, что он даже не знает, какая ориентация у Пак Сонхуна, хоть север, хоть юг, главное, чтобы он согласился на его ебанутое предложение. Ведь Джейк нихрена не шутит. Кем бы он был, если бы под алкоголем нёс чушь, которую бы потом отказался выполнять? Точно не Шим Джейком.       – Я хочу официальное приглашение на свидание.       – Пришлю его тебе позже на электронную почту, – веселится Шим, – давай, поднимай уже свой зад. Мне не терпится сбежать отсюда подальше.       Он совсем не ожидает, что Сонхун ответит:       – Мне тоже не терпится сбежать отсюда с тобой.