Первый шаг

— Поговорим? Внушительный глоток глифта комом встаёт в горле, и приходится приложить усилие, чтобы протолкнуть его и не закашляться. Дино мельком оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что обращаются именно к нему, а затем переводит непонимающий взгляд на внезапно образовавшуюся собеседницу. Ему…некомфортно. Неловко даже, хотя объективных причин чувствовать себя подобным образом нет. Он глазами указывает на место рядом с собой, двигаясь, и Вики незамедлительно присаживается рядом, осушая наполовину полный бокал. — Глифт здесь отвратительный, не находишь? Дино пожимает плечами, избегая направленного на него взгляда. Поддержание никому не нужной прелюдии перед раскрытием настоящей цели беседы кажется глупостью, и он делает ещё один небольшой глоток, прежде чем поставить бокал на поднос проходящего мимо официанта и повернуться к уже почти не ожидающей ответа Вики. — Вполне сносный. На самом деле, глифт и правда мерзкий, но какой-то противный внутренний голос не позволяет согласиться с нарушительницей покоя. Не сказать, чтобы Дино был так увлечен наблюдением за происходящим на балу, что необходимость разговора испортила его грандиозные планы, но Вики — явно не та персона, которой он мог или, что более важно, хотел бы скрасить свой вечер. Благо, она тоже это прекрасно понимает, поэтому перестает оттягивать момент истины. — Что ж, не будем ходить вокруг да около. Думаю, ты догадываешься, о чем я хотела бы поговорить. Дино мог бы предположить, но внутри от одной мысли все органы скручиваются в нераспутываемый клубок, а желание выблевать это неперевариваемое месиво стремится к бесконечности. Хочется сбежать и спрятаться, по-детски прикрыв голову руками и вопя «я в домике», лишь бы она не продолжала. Но правила приличия и понятие адекватности обязывают, поэтому Дино лишь поджимает губы и вздергивает бровь, стараясь сдерживать внутренний хаос под минимальным подобием контроля. — Если честно, понятия не умею. — Брось, Дино, — закос под дурачка, ожидаемо, не работает, и Вики откидывается на спинку дивана, чувствуя очевидное превосходство. Это бесит. — Ты далеко не глуп, да и я в идиотки не записывалась, как бы активно твой отец ни пытался впихнуть меня в их ряды. Но если ты настаиваешь на том, чтобы я произнесла это вслух, — хорошо. Я хочу поговорить о Люцифере. Так легко слетевшее с ее губ имя пулей рассекает наэлектризованный воздух и по ощущениям останавливается у виска, грозясь продырявить череп. На несколько мгновений Дино перестает дышать и прикрывает глаза. Глупое, глупое сердце стучит пулеметной очередью, заставляя задуматься, могут ли бессмертные умереть от инфаркта. Дурацкий, непослушный орган сдает его с потрохами. Но Дино умеет держать лицо. Хоть что-то в своей жизни он научился делать так, что даже Фенцио не может придраться. — Все ещё не понимаю, к чему ты ведешь. Вики хмыкает и дергано улыбается, оставаясь при этом пугающе спокойной. Страшно от того, как сильно она становится похожей на мать. — Почему ты расстался с Лилу? Как бы ни хотелось сохранять видимое хладнокровие, но вопрос застает врасплох. Оказывается, неприятно быть не в курсе того, что новость о твоей сорвавшейся помолвке уже стала достоянием общественности. — А вот это уж точно не твое дело. По правде говоря, в их расставании с Лилу нет ничего секретного и компрометирующего. Никто никому не изменял, грязью не поливал, физических и психологических травм не нанес. Просто Дино в кои-то веки выбрал себя и признал свои чувства. А, точнее, полное их отсутствие к навязанной отцом невесте. Но это точно не та победа над самим собой, которой хотелось бы делиться с ничего не значащим для тебя человеком. — Хотела бы я, чтобы оно не было моим, но что уж там, случилось как случилось, — будто не замечая внутренних терзаний собеседника, продолжает Вики. — И все же? — Не понимаю, что ты хочешь от меня услышать, — с каждой секундой становится все труднее сдерживать разгорающееся раздражение. — Между мной и Люци ничего не было, нет, и… — Не будет? — после заметной паузы уточняет Вики, даже не стараясь скрыть сарказм в голосе. — Я… — болезненная пульсация в висках не дает сосредоточиться на хаотично скачущих мыслях, и Дино с силой сжимает переносицу, стараясь вернуть концентрацию. Безуспешно. — Почему ты говоришь об этом со мной? Он чувствует себя глупо. Как гуманитарий, которого запихнули на лекцию по квантовой физике и заставили решать задачи перед аудиторией, которая все понимает, и лишь ты один бессовестно тупишь, сгорая от стыда под сотней пар глаз. Дино ненавидит чего-то не понимать. Когда всю жизнь стремишься быть лучшим, непонимание — непозволительная роскошь. Это бьет по больному, унижает, а Вики не торопится помочь ему выбраться из персонального ада. — Потому что он на такой разговор никогда не решится, — Дино замечает, как сильно Вики нервничает, только когда она начинается говорить. — А я…можешь считать меня идиоткой, дурой набитой, кем угодно, мне по большому счету плевать, что ты обо мне думаешь. Но мне не плевать на него. Я его люблю, а он… Со мной он несчастен. И счастливым не будет, — ее разбитая улыбка отзывается резкой болью где-то в районе ребер слева. Дино не ненавидит Вики. Симпатии в нем она никогда не вызывала, чаще необоснованную неприязнь и раздражение. Но сейчас он испытывает лишь жалость, стараясь скрыть ее под маской безразличия, лишь бы не унижать этим едким чувством и без того задетую гордость. По большому счету ведь Вики ничего плохого ему не сделала. Просто забрала то, на что у него самого не хватило смелости покуситься. Но даже внезапно возникшее сочувствие не приближает его к пониманию цели этой обоюдной экзекуции. Ей, очевидно, больно. Ему тоже. Так, будто в открытую рану бесконечно тыкают палкой, проверяя, на какой минуте он начнет молить о пощаде. А Дино не из тех, кто просит. — Повторю свой вопрос: почему ты говоришь об этом со мной? От меня-то ты чего хо… — Сделай первый шаг, — перебивает Вики, выпаливая абсурдное предложение, и расслабленно растекается по дивану, будто только сейчас позволяя себе выдохнуть. — Ч-что, прости? — Не заставляй меня повторять. Дино чувствует себя глупее, чем когда-либо. Так, словно способность думать отключили щелчком пальцев да так и оставили без каких-либо аналитических способностей, лишь с возможностью глупо таращиться с приоткрытым ртом и стараться не забывать делать вдох каждые несколько секунд. Картина — загляденье, хоть прямо сейчас на роль Беллы в «Сумерки». Из оцепенения вырывает едва уловимое ощущение долгого взгляда, мелкими мурашками сосредоточившееся на затылке. Дино оборачивается мельком, и тут же об этом жалеет. Люцифер не просто смотрит, — он препарирует взглядом, разбирает на атомы, выворачивая наизнанку то неприглядное месиво, в которое превратилась душа Дино за этот короткий разговор. — Он смотрит на нас, а беспокоится о тебе, — обжигающий шепот касается уха неожиданно, и Дино вздрагивает резко, только сейчас осознавая, что впился ногтями в кожу ладоней до кровавых отметин. — Умеешь читать мысли? Он усмехается, но Вики остается пугающе серьезной. — Умею читать лица. Это все какой-то сюр, — думает Дино. Театр абсурда, чья-то садистская фантазия, наркоманский приход, транслируемый ему в голову. Он не позволяет себе поверить в реальность происходящего и неосознанно мотает головой, прикрыв глаза в надежде, что когда их откроет, все вернется на круги своя. Не срабатывает. — Это легко проверить. Нам достаточно просто разойтись сейчас по разным сторонам зала и подождать, к кому он подойдет с вопросом о том, что здесь происходит, — Вики закатывает глаза на неизменно недоверчивый взгляд. — Шепфа, ты почти так же безнадежен, как и он, — повышает голос она. — Знаешь, чего я никак не могу понять? Как ты за столько лет не смог осознать, какой он. Люци же как ребёнок. Плывет по течению и сам не хочет ничего решать. Будет вечно бегать вокруг, задирать, но никогда не решится выйти из зоны комфорта, даже если эта самая «зона комфорта» — болото, делающего его несчастным. Он со мной то только потому, что я так захотела, а он не стал сопротивляться. Дино не верит. Не хочет верить. Потому что если позволит себе это — придется признать, как много времени он потратил впустую, не замечая, не осознавая, запрещая себе надеяться. Вики говорит и говорит, а ему хочется заклеить ей рот, заткнуть уши пальцами, лишь бы не слышать, не анализировать, не…соглашаться. Но поздно. — Это так глупо, — на выдохе шепчет он, утыкаясь лбом в сцепленные ладони. — Глупее, чем бояться стать счастливым? На этот вопрос Дино не находит ответ. Ему страшно. До сдавленного дыхания страшно отпустить себя, поддаться чувствам, обмануться в том, чего так жаждет долгие годы и в чем сам себе признается только сейчас. — Зачем это тебе? — наверное, даже идущий на эшафот при своем последнем слове звучит менее отчаянно, чем он в данную минуту. — Если ты его любишь… — Именно потому что люблю, — перебивает Вики. Она выглядит усталой и разбитой, и что-то внутри, несмотря на иррационально возникшую при первой встрече неприязнь, требует ее поддержать, но Вики справляется самостоятельно, быстро берет себя в руки и выдавливает улыбку. Как будто бы даже искреннюю. — А ещё я слишком сильно люблю себя, чтобы быть с тем, кто не разделяет моих чувств. Дино улыбается в ответ. Тоже искренне.

***

Вечерняя прохлада лёгкими касаниями ветра проходится по разгоряченной коже, и Дино опирается локтями о перила, жадно хватая ртом воздух. Его трусливый побег на балкон после разговора с Вики наверняка не остался незамеченным и активно подвергается едким комментариям, но ему плевать. Пускай думают, что хотят. Сейчас главное — привести в порядок свои мысли. Времени на это оказывается недостаточно. Мощный поток знакомой до каждого мельчайшего оттенка энергии резко врывается в личное пространство. Не неожиданно, но оттого не менее волнующе. Сердце, кажется, стремится побить все мыслимые и немыслимые рекорды по количеству ударов в минуту, и Дино начинает дышать ещё чаще, зажмуривает глаза, стараясь успокоиться, и все-таки оборачивается. Люцифер выглядит потрясающе. Он всегда красив, но сейчас, с чуть растрепанными волосами, небрежно расстегнутым воротом рубашки, нервно закушенной нижней губой, особенно. Сдержать надрывный вздох оказывается невыполнимой миссией. Тяжело сосредоточиться на сохранении спокойствия, когда единственная крутящаяся в голове мысль — как приятно, наверное, было бы ощущать эти легкие укусы на своих губах. — Не хочешь рассказать, что Непризнанной понадобилось от тебя, ангелок? Глубокий голос звучит почти беззаботно, с легкой ноткой игривости, но до мозга едва ли доходит смысл сказанного. Дино улавливает лишь порывистые движения губ, чуть нервную ухмылку и капельку пота, стремительно скользящую от виска по щеке и ниже. Дино судорожно сглатывает. Люцифер ведь действительно пришел к нему. Стоит вот, вопросительно приподняв бровь, ждёт ответ, нетерпеливо сминая губы. Пытается строить из себя привычного альфа-самца, а сам прячет дрожащие пальцы за спиной. Дино замечает это, опускает взгляд в пол и улыбается. Выдыхает наконец. Неужели все было так просто все это время, а они сами усложняли себе жизнь пустыми страхами и неуверенностью? Хотя это уже не так важно. Дино не намерен терять больше ни секунды. — Не хочу говорить, — шепчет порывисто и тянется вперед, врезаясь в напряжённо сжатые губы. За бесконечно долгое мгновение бездействия Дино успевает надумать, будто неозвученные чувства между ними — лишь плод его фантазии, желаемое, принятое за действительное, но неуверенное ответное движение губ запускает невидимый таймер, взрывается внутри тысячей маленьких бомб, оставляющих после себя эмоциональное пепелище. Дино накрывает с головой лавиной неизведанных ощущений, он тонет в этом умопомрачительном тактильном раю и жадно хватает все то, что ему дают, словно путник, заблудившийся в пустыне и случайно наткнувшийся на оазис. — Ангел, что… — Люцифер дышит учащенно, облизывает губы, ненароком касаясь языком чужих, и едва слышно стонет. — Что ты делаешь?.. — Жду удара, — шепчет он, горячим дыханием обжигая нежную, чувствительную после поцелуя кожу. Долго ждать не приходится. Удар следует сразу за сорвавшейся с губ фразой. Спиной о стоящую неподалеку колонну. Захватом сцепленных ладоней о безжизненно холодную поверхность мрамора. Губами, зубами, языком. Всем телом о чужое: пылкое, твердое, жаждущее. Больно. Потрясающе. До жалкого писка и сорванных стонов. Невыносимо. До нестерпимого зуда внутри, которому мучительно мало. Невероятно. Лучше не бывает. Люци отрывается медленно, бешено сканирует представшую перед глазами картину, продолжая неверяще сжимать чужие влажные ладони, и дышит загнанно. — А что дальше? — на грани слышимости хрипит он, скользя встревоженным взглядом по лицу напротив. Дино улыбается этой трогательной нерешительности. Ему не нужны никакие слова и подтверждения. Все, что ему необходимо знать, читается в рубиновых глазах, которые смотрят с такой щемящей нежностью, что хочется кричать от нахлынувших чувств. — Через десять минут. В моей комнате. Не стучи, просто заходи. Дино порывается было уйти, но его останавливает лёгкая хватка на запястье. — А…глобально? — звучит ещё более тихо и неуверенно. Дино поворачивается обратно к Люциферу, привстает на носочки, оставляя невесомый поцелуй в уголке губ, а затем медленно ведёт пальцами по лацкану пиджака и прикладывает ладонь к его груди, кожей чувствуя удары заполошно бьющегося сердца. — Не знаю как ты, а я планирую стать счастливым. Первый шаг уже сделан.