Сто метров до края

Все одногруппники грёбаные утырки. Все преподаватели самые хищные стервятники, накинувшиеся на тело Хёнджина и раздирающие бледную кожу, разрезая когтями и выхлёбывая стекающую кровь. И так до тех пор, пока не прокалупаются до органов, не сожрут их и не приступят к костным тканям. Так считает Хёнджин. Хёнджин, который сейчас кружится под падающими мотыльками лепестков сакуры в городском парке. Хёнджин, который сейчас улыбается искренней ребёнка, получившего порцию сахарной ваты. Хёнджин, у которого сейчас под рукавами запястья стянулись от свернувшейся крови. Хёнджин, который получает особую дозу адреналина от собственных мучений, не важно, моральных или физических. И Хёнджин любит жизнь. Любит сюрпризы, которые она ему преподносит. Отвлекаясь от окружающего парня мира, Хван врезается в фонарный столб с глубоким металлическим стуком, который расходится по всей длине, который, скорее всего, внутри пуст. Заваливаясь на землю с шипением, словно у кобры, подгибая ноги в коленях с хрустом, он на мгновение перестаёт улыбаться, затем расцветая с новой силой. Глаза режет свет от фонаря и Хван жмурится, всё таки смывая с лица грим счастья, вздыхает и направляет взгляд на небо, складывая звёзды два плюс два. Другие называют его психом. Отправляют его к психологам и психотерапевтам, которых Хван с привеликим удовольствием посылает на хуй, где, по его мнению, их и место. От созерцания бледных пятен, таких же, какие на шее у Хёнджина — белёсые крапинки шрамов на шее от сигарет — тоже в чём-то красота созвездий, отрывает вибрация смартфона в кармане джинс, за которым Хван тут же тянется, машинально приподнимаясь. Шикает и чуть ли в воздух не взлетает, открывая карты в браузере и ищет маршрут, подходящий для него.