Бездна

Мир содрогается и распадается на обломки — Роланд хотел бы сказать, «как в Жеводане», но тогда это были всего лишь Сог и часть леса возле него. Сейчас Роланду кажется, что трещинами от самого Парижа пошла вся Франция. Нет больше Башни Солнца с ее зловещим Глазом, нет Сены с набережной и павильонов Всемирной выставки вокруг. Нет ни неба, ни земли — только бесконечный грохот и трещины, пропарывающие реальность, и тьма, виднеющаяся в бездонных пропастях. Первая Вавилонская катастрофа была такой же? Тогда, столетия назад, Нотр-Дам выстоял, а люди, искавшие в нем убежище, были спасены. Смогут ли выдержать его стены сейчас, когда, кажется, целого клочка земли не осталось во всем мире? Справа тяжело оседает на землю Астольфо — единственный, с кем Роланда не разделило. Его лицо белое, как мел, на лбу блестят крупные капли пота. Роланд склоняется над ним — отброшенный первой ударной волной, Астольфо налетел ногой на осколки витражей Башни Солнца, и один проткнул ему голень насквозь — как вдруг остатки каменной арки над головой идут трещинами. — Осторожно! — Роланд вжимает Астольфо в землю, мелкие камни градом сыплются ему на спину, один обломок рассекает левый висок до крови. Темно-рубиновые капли срываются и падают вниз, в пыль — а мир вокруг на время затихает. Роланд медленно поднимается, окидывает Астольфо тревожным взглядом — цел, не задело, только по перетянутой фасцией голени расползается кровавое пятно. Роланд встает сам и осторожно ставит на ноги Астольфо. — Пойдем, — там, вдали, виднеются остатки лестницы, которая вела раньше из Башни наружу. Возможно, если до них добраться… Астольфо не отвечает, но Роланд решает, что это к лучшему. Пусть бережет силы и не тратит их напрасно на слова. В конце концов, он до сих пор упорно цепляется за Луизетту правой рукой, и понимание этого греет грудь. Мир снова содрогается. Со страшным грохотом распадается и исчезает в черной бездне обломок стены позади. Земля под ногами дрожит и подпрыгивает, Астольфо то и дело спотыкается, и Роланду приходится крепче его придерживать под плечо. Мир сворачивается до здесь и сейчас: нужно выбраться, найти хотя бы относительно целое место, все остальное — потом. Шаг, шаг, еще один, тяжелое дыхание Астольфо рядом, все больший вес на собственном плече. В тот момент, когда Роланд начинает думать, не выбросить ли просто Дюрандаль и не подхватить ли Астольфо на руки, воздух раскалывает оглушительный грохот. Дюрандаль летит вниз, Роланд инстинктивно сгребает Астольфо в объятия, пытается закрыть собой, защитить. Мир трясется в страшных конвульсиях, дрожит от недр до того, что когда-то было небом, и в какой-то предательский миг Роланду кажется, что это конец, что не осталось больше ничего, и они уже упали вниз, в непроницаемый мрак. Когда все снова стихает, и Роланд поднимает голову — слышит глухой лязг. Роланд бросает удивленный взгляд — Луизетта лежит на земле, у одной из трещин, пропоровших землю вокруг. — Астольфо?.. Тот не отвечает, бледные бескровные губы даже не шевелятся — только потухший взгляд обращен куда-то в сторону. Роланд смотрит туда же — и сердце обрывается. Лестницы больше нет. Нет вообще ничего — ни обломков, ни стен, только сплошная чернота. Роланд оглядывается. Бесполезно, вокруг них только крохотный клочок земли с изрезанной трещинами плиткой — когда-то ее изящный узор украшал пол первого уровня Башни Солнца. Ближайшие такие же клочки так далеко, что туда не дотянется даже Дюрандаль в разложенном виде. Ни Роланд, ни Астольфо не смогли бы туда допрыгнуть даже с эликсиром, без ран и полные сил, не то что сейчас. Во рту становится сухо, сердце бьется глухо и слабо. Стекает по щеке и капает куда-то вниз кровь из рассеченного виска. Это конец, понимает Роланд. Им не спастись. Астольфо рядом почти не дышит. Он сидит, не шевелясь, руки безвольно лежат поверх колен, а широко распахнутые глаза затопило отчаяние. Роланд заставляет себя вдохнуть, а потом делает то единственное, что еще может: обнимает Астольфо, прижимает к себе, дает спрятать лицо у себя на груди. — Все хорошо, — тихо шепчет, касаясь губами спутанных волос. — Я буду рядом. Мгновение Астольфо не реагирует — а затем Роланд чувствует, как за сутану на спине цепляются тонкие пальцы. Мир снова дрожит. Ползут по земле трещины, кроша узорчатую плитку на мелкие осколки. Оседает за сколотый край, а потом исчезает в бесконечном мраке внизу сначала Дюрандаль, затем Луизетта. Роланд изо всех сил прижимает к себе Астольфо. «Pater noster qui es in caelis…» — начинает про себя. На долю секунды ему кажется, что он слышит вдали гудение дирижабля. А потом земля под ногами раскалывается окончательно, и они с Астольфо падают в бездну.