люблю сильнее, чем очень...

♾️

— Масштабы твоей обиды поражают воображение, — говорит Тэхен, оценивая внешний вид своего парня. Пирсинг в носу и на губе, маленькая штанга в брови. Чокер, что переливается на тонкой манящей шее, длинный поводок которого скреплен с портупеей на поясе. Серебряная цепочка обхватывает талию и тянется сверкающими ниточками на бедра, замыкая собою черные чулки с россыпью камней. Чонгук стоит перед ним в чем мать родила, прикрывая интимные места только сверкающими тончайшими цепочками и пирсингом. Изысканная пытка какая-то. Коснуться нельзя; на серебро у вампиров непереносимость жёсткая. — Ты еще скажи, что в задницу запихнул серебро. Проколол всё, что можно было и доволен? — толкает язык за щеку, натягивая ее. — Оно не только там. Провокационно изогнутая бровь и ехидная улыбка Чонгука красноречивее любых слов. И Ким просто теряет дар речи, глядя на высунутый проколотый язык. — Да ладно! — Ни-ни, — цокает Чон, изящно оттолкнув потянувшиеся к нему руки Тэхена, — можно только смотреть. Ну, если ты хочешь обжечься о серебро, то пожалуйста. — Да ты шутишь! Я тебя месяц не видел! — Сам виноват. — Не обижайся, Чонгук-и. Ты же знаешь, я не могу. Ай! — дергается в сторону, когда его пальцы соприкасаются с многочисленными браслетами на запястьях Чонгука. — Разве тебе не жалко меня? — Зачем мне жалеть того, у кого жалости ко мне нет? — категорично продолжает Чон, игнорируя призыв Тэхена подойти к нему. — Я не могу взять тебя в лес. Ты сам знаешь, для чего я туда иду. — Тогда обрати меня! — вскипает Чонгук. — Снова ты начинаешь, — Тэхен устало вздыхает, длинными пальцами потирает виски и, подогнув одну ногу под себя, садится на край кровати. — Боже, ты хоть понимаешь, насколько эротично выглядишь? Одному дьяволу известно, насколько сильно я тебя хочу. Сними этот металл с себя, ну же, не капризничай, малыш. — Я тоже хочу, — отвечает Чонгук и взбирается на кровать. Становится на колени и, упираясь руками на матрас, выгибается в спине, как кошечка. — Красивый, — Ким смотрит облизывающим взглядом, смотрит так, будто хочет поглотить, высосать из него всю кровь. — Сними это. — Нет, — отказывается Чонгук, не обращая внимания на опасный блеск в глазах Тэхена. — Никакого секса, я буду дрочить, ты будешь смотреть. Либо обращай меня, либо просто смотри. Тэхен сидит, немного-много охуевший от дерзости, самоуверенности своего парня, который до этого дня вел себя тише воды, ниже травы. Понять не может, куда тот делся и кто сейчас перед ним? Не мог же он так измениться за месяц. Дела в лесу и правда затянулись; Тэхён, отвоевывая новую территорию, был занят, но думать о Чонгуке, стесняющимся всего и вся, не прекращал ни на минуту. С нетерпением ждал, когда встретится с ним, с твёрдым намерением не выпускать его из объятий как минимум неделю. Только у Чонгука, как оказалось, были другие планы. — Какой ты жестокий и притом еще и мазохист, — рвано дышит Тэхен, даже если в этом воздухе нет никакой необходимости. — Я же вижу, как и ты хочешь меня. Слышу, как часто бьется твое маленькое сердечко. — Хочу, — хныкает Чонгук, поворачиваясь к нему спиной и вновь прогибаясь в спине. Руками хватается за ягодицы и разводит их в стороны, открывая весьма пикантные виды и так еле сдерживающемуся вампиру. Виляя задницей, Чонгук отодвигается чуть дальше и, повернувшись к нему, принимает сидячее положение, раздвигает широко ноги, согнув их в коленях. Легкими поглаживаниями кончиками пальцев скользит от шеи вниз, к соскам. Заманивает, чертовка! — У вампиров чувства усилены стократ. Это я к сведению, вдруг ты забыл, — скрипит Тэхен зубами, едва сдерживая порыв нагнуть, наказать за такую пытку. Невозможность прикоснуться причиняет почти физическую боль, а пальчики Чонгука, что скользят по телу, играют на последних крупицах самообладания Кима с завидным мастерством. Запах его тела перебивается легким цветочным ароматом от диффузора с нотками ванили от зажжённых свеч, оседая и впитываясь в кожу. Чонгук, как самая дикая сладость, как самый лакомый кусочек, до которого ему не дотянуться. Ким то поднимает взгляд, сталкиваясь с опьяняющими глазами Чонгука, то опускает вниз, следя за движениями его рук. Скользит рукой в свои штаны и поглаживает вставший член. Глаз не сводит с Чонгука и прокусывает губу, когда его пальцы медленно вытаскивают небольшую пробку, а потом, нежно массируя вход, проникают внутрь. — Охуеть, Чонгук. Ты такой горячий! — сжимает головку члена, оттягивая оргазм. Разгоряченное тело Чона блестит от испарины, цепочки слабо покачиваются, когда он елозит задницей по бежевому покрывалу, кидая на вампира провокационные взгляды. Он просто идеален. — Сними это, Чонгук, — приказным тоном говорит Тэхен, больше не в силах смотреть на этот разврат, в котором ему нельзя принять участие. — Скорее! — Нет, — скулит от ощущений. Это ужасно стыдно и вместе с тем хорошо. Просто дико приятно видеть то, как Тэхен мучается, вцепившись в свой пах и временами показывая клыки в хищном оскале. Глаза вампира блуждают по телу, следят за каждым движением его руки, и это доминирование над ситуацией кружит голову. — Либо обращай меня, либо нашим отношениям придет конец. Чонгук ощущает холодные пальцы на своей шее, слышит, как тонкую кожу ладони вампира с почти неслышным шипением жжет от серебряного чокера и ощутимо сталкивается со спинкой кровати, когда Тэхен впечатывает его в нее. Цепляется за запястье Кима и испуганно смотрит в покрасневшие то ли от злости, то ли от желания, глаза мужчины. — Еще раз, — тот цедит, скрипя зубами, — скажешь так еще раз, и я тебя никогда не прощу. А для нас, вампиров, никогда — это очень долго. Думаешь, я только по своей прихоти не превращаю тебя? — когда жжение становится нестерпимым, Тэхен отшатывается, поднимается с кровати и начинает нервно расхаживать по комнате, рассматривая ожог, который исчезнет через несколько минут. — Ты знаешь, что такое жить вечно? Думаешь, это так просто? Я никому не желаю такой участи, Чонгук. Это не должно быть просто импульсивным желанием подростка, которому приспичило окунуться в новый мир. Это реальность, в которой все необратимо. Обратной дороги не будет. — Я не подросток, — обиженно шепчет Чонгук, дрожа всем телом и потирая шею. — Гукки, прости. Я… — замирает, когда парень отодвигается подальше. Смотрит на него испуганными глазами и колени сводит вместе. Сердце его гулко стучит, а в глазах, наполненных слезами, Тэхен видит свое отражение. — Не бойся меня, прошу тебя. Только не бойся. — Я все обдумал миллион раз. Я хочу этого. Вопрос лишь в том, хочешь ли ты того же? — продолжает он, шмыгая носом. — Я хочу быть с тобой вечно. Жаль, что наши желания не совпадают. Чонгук под пристальным и внимательным взглядом Тэхена медленно снимает с себя украшения, кладет их в выдвижной ящик деревянной тумбочки и слезы одна за другой драгоценными камнями падают вниз печальным дождем. — Гукки, я уже понял, что тебя нельзя одного надолго оставлять. Вот что за глупость вертится в твоей голове? Кто сказал, что я этого не хочу? — наконец-то прижимает к себе Чонгука без единого кусочка обжигающего металла на нем. — Но между «хочу» и «надо» есть большая разница. Обратной дороги не будет, малыш. А я не хочу, чтобы ты потом сожалел о содеянном. — Я знаю. Я все обдумал, — поднимает щенячьи глазки, сталкиваясь с жутко-красными и такими любимыми глазами Тэхена. — Я готов, Тэ. — Так сильно меня любишь, что готов провести со мной вечность? — интересуется Ким, стирая капельки слез с уголков таких красивых глаз. — Очень. А ты? — незамедлительно отзывается он. — Люблю сильнее, чем очень. Тэхен ладонями зачесывает черные волосы Чонгука назад, открывая больше обзора на идеальные черты лица. Руками фиксирует голову и нежно целует, раскрывая губы парня. Ловит сладостный стон, и запутанные мысли отступают. — Я хочу тебя всего без остатка, хочу иссушить тебя, выпить до последней капли крови. — Тэхен быстро избавляется от одежды и вплотную приближается к парню, мучительно ожидающему свою «смерть». Контраст холодной-горячей кожи запускает необратимый процесс. Чонгук тает от откровенных слов, извивается в его руках, выгибается тонкой лозой, царапается ощутимо, кусает за предплечья. — Вампирёнок мой, уже тренируешься на мне? — ухмыляется Тэ и садится на край кровати, аккуратно пристраивая его на своих коленях. — Это делается вот так. Потерпи немного, ладно? Чонгук кивает головой, всецело доверяя свою жизнь в руки Тэхена. Глаза его округляются, когда тело пронзает острой болью от клыков, что вонзаются в шею. Он так давно хотел этого, что буквально теряется в ощущениях. Они затапливают его, и Чонгук с охотой принимает это. Притрагивается к месту укуса, как только вампир отстраняется от него, и смотрит на испачканные в крови кончики пальцев. Чувствует, как тепло постепенно покидает тело, и обессиленно опускает голову на плечо Тэхена, уже не ощущая его холода. На фоне часы отбивают тихое тук-тук-тук, пока сердце Чонгука отбивает свои последние тук-тук-тук… — Спи, новобранец. Спи сладко, малыш, — шепчет Тэхен, укладывая его, как маленького ребенка, на кровать. Проверяет комнату на наличие раздражителей и, немного волнуясь, ложится рядом с Чонгуком. Дыхания нет, кожа ледяная, сердце не стучит. Тэхен переживает, правильно ли он все сделал, и с нетерпением ждет, когда Чонгук очнется. Глаза Чонгука широко распахиваются глубокой ночью. Он резко встает и первым делом обнимает Тэхена. — Гук, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Тэхен, заглядывая в лицо парня. — У нас одинаковая температура тела, — с восторгом тянет Чон. — И я такой белый, будто фарфоровый. — Со зрением всё в порядке, это я понял. Скажи, как ты себя чувствуешь? — Странно. Чувствую голод. А еще хочу тебя. Хочу проверить, насколько сильно чувства обострились. — Это не происходит моментально, Гук-и. Скажи, тебя тошнит или голова кружится? — усмиряет поползновения младшего. Точнее, пытается. — Все хорошо, — Чонгук водит носом по шее и хнычет, желая поскорее получить необходимую близость. Взбирается на колени Тэхена и жмется к губам, юрким языком проникая внутрь. Бесстыдно мычит ему в рот, плавно раскачивает бедрами, выгибается и льнет к мужчине, которого полюбил сильнее, чем свою жизнь. Влажной дорожкой спускается к шее и прокусывает ее, пробуя на вкус кровь Тэхена. — Всегда хотел так сделать, — тянет довольно, расплываясь в кровавой улыбке. — Ты и до этого неплохо справлялся, — хмыкает Тэхен, указывая на недавний укус на плече. — Ох, тише, — смеется глубоко, когда его толкают, заставляя лечь на спину. — Контролируй свою силу. Ты ее чувствуешь? — О да! Я все чувствую и я очень злюсь. Какого черта ты не сделал этого раньше? — вгрызается в губы колючим поцелуем, кусает напоследок и отстраняется. Елозит задницей по вставшему члену и хищно улыбается. Желание почувствовать его в себе просто не могло быть сильнее, чем сейчас. Пристраивает головку члена к своему входу и жмурится от медленного проникновения. Широко распахнув глаза, громко шипит, когда Тэхен одним резким толчком насаживает его на член до основания. Чонгук понимает, что Тэхен не преувеличивал; ощущения и впрямь сумасшедшие, будоражащие тело и разум. Кожа Кима под ладонями чувствуется иначе, наполненность внутри себя волнует каждую клеточку тела, вибрации его хриплых грудных стонов пускают мурашки по телу. — Сегодня я не буду контролировать свое желание, — шепчет Тэхен на ухо Чонгуку и переворачивается, меняясь местами. — То есть? — удивленно спрашивает Чон, вспоминая марафон сексуальный утех, после которых он встать даже не мог. — Ты до этого, значит, сдерживал себя? — Не представляешь, сколько усилий я прикладывал к этому. — Боже! Быстрее! Тэхена дважды просить не надо. Тем более, когда Чонгук под ним такой открытый, пылающий и изнывающий от желания, такой красивый, что в глазах темнеет от предвкушения. Тэхен трахает с остервенением и азартом, ничуть не контролируя силу толчков и громкие стоны, которые бьют током по оголенным нервам. Трахает так, что кровать ходит ходуном, вертит на члене как ему угодно, не боясь, что может причинить боль. Под ним уже не тот хрупкий парень, которому он показал, что такое удовольствие. Под ним новообращенный вампир, у которого предел чувствительности на данный момент зашкаливает. Он принимает его так, как никогда раньше. Извиваясь ужом в его руках, просит не останавливаться, требует большего, отчаянно сжимает его плечи, запрокидывает голову назад и стонет сладостно красиво. И в тот момент необузданной страсти, когда от переизбытка чувств ты не можешь ни стонать, ни целовать, ты просто обмякаешь, утопая в удовольствии и смакуя его. До тех пор, пока абсолютно без сил не валишься на кровать. Вокруг царит тишина… как и в груди Чона. Он мёртв, но никогда ещё Чонгук не чувствовал себя настолько живым… Впереди их ждёт долгая жизнь. И один только дьявол знает, что их ожидает на этом пути…