***
В раздевалке безлюдно, даже запахи, обычно отшибающие чувствительное обоняние омеги куда-то делись. Или просто у Чона один единственный запах перебивал все остальные. Тот альфа из клуба пахнет иначе, ведёт себя иначе, хоть Чон и помнил лишь отрывки, но чем меньше оставалось на нём одежды, тем отчетливее в носу щекотила дымка смолистой хвои и горьковатой полыни. — Не думал, что встречу сегодня кого-то на тренировке. После вчерашней-то попойки, — голос заставил Чона вздрогнуть. Он узнал его, хоть и спиной стоял. — Не думал, что буду сегодня не один, — оборачиваясь, омега поправил резинку купальных плавок и встретился взглядом с тем, кто оставил дорожку засосов на его длинной шее прошлой ночью. Сегодня смелости в омеге было куда меньше, чем накануне. Ким Тэхён — широкоплечий брюнет, новый тренер команды и, по совместительству, чертовски красивый альфа, стоял в спортивном костюме, очках и чупа-чупсом во рту, блять… Чон и не узнал бы его под этим «камуфляжем», ведь вчера он был одет совсем иначе: чёрные джинсы, идеально сидящие на крепких бёдрах и рубашка, струящаяся по накачанной груди превосходно сочетались с затемненными круглыми очками, а волнистая чёлка, заправленая за ухо с одной стороны довела Чонгука в тот вечер до сумасшествия. Омега вспомнил его и, усмехнувшись, подметил для себя, что вчерашний наряд смотрелся на альфе намного лучше, чем мешковатая форма сборной лиги сейчас, хотя и она не могла скрыть ровную осанку и могучую стать альфы. — Я был вчера неосторожен. Смотрю, ты неплохо восстановился, — Ким цеплял взглядом каждую еле заметную отметину на чужом теле. Он облизывал губы, вспоминая, как эти самые отметины ставил и как терзал могучими руками расслабленное охмелевшее тело. А Чонгук, сам того не осознавая, залипал на губы сердечком, на огромные глаза, что смотрели исподлобья: без очков они словно гипнотизировали, прожигая каждый сантиметр изнутри. Омега следил за упорядоченными движениями, пока Тэхён все ближе приближался. Чонгука снова пьянил запах абсента, исходящий от альфы. А Тэхёна размазывало от сладкого шлейфа жжëной карамели, переплетающейся с его — горьким. Взгляд карих глаз пристальный, неотрывный, он пронзал чёрные бездонные омуты напротив. Чонгук покорно принимал поражение, ещё покорнее, чем вчера. Альфа резко наклонился, оказываясь слишком близко. Его обжигающее дыхание — ровное и размеренное, не то, что у Чона, заставляло омегу шумно выдыхать, выдавая себя с потрохами. Тэхён прикрыл глаза. Пока омега был занят внезапным сбившимся с ритма дыханием, альфа наслаждался сладким ароматом, впитывал его и вспоминал. — Я твой новый тренер, Чон Чонгук. Это же ты — «главный Кроль» сборной по плаванию? — россыпь мурашек от каждого тихого слова покрывала кожу на шее. Чон был не в себе от хриплого голоса и звуков перекатывающейся конфеты, которая задевала пирсинг во рту, громко звякая. — Господин директор недоволен твоей разгульной жизнью в последнее время и для этого приставил к тебе надзирателя. То есть, меня. Тэхен отстранился, вынул сладость изо рта и выпрямился, проследил за реакцией, снова облизал чупа-чупс и выбил из Чонгука рваный, еле сдавленый стон… Блять, блять, блять! Чонгук совершенно не ожидал таких наглых и пошлых манипуляций от альфы. А были ли они пошлыми? О да, Тэхён хотел подразнить, проучить, разозлить. Но ему не приходило в голову, что Чонгук мог в пол-оборота завестись. Глаза омеги горели пламенем, сердце упало в желудок, а ладони вспотели. И как теперь Чону тренироваться? Как ему сдерживать себя рядом с ним? Чонгук не знал. Да и Тэхен, кажется, тоже, всё, что альфа осознавал сейчас — что хочет облизывать не конфету… совсем не конфету. Он обычно не позволял себе таких вольностей, осторожничал и был серьёзным альфой с кучей планов на будущее, с безупречной репутацией, но что-то пошло не так вчера. Друзья слишком настойчиво уговаривали вернувшегося в родной город после нескольких лет работы за рубежом альфу пойти сначала в бар, а после — в ночной клуб. Ким и понятия не имел, что в этот самый вечер там будет праздновать победу команда пловцов, с которыми ему предстояло работать. Банальное совпадение или удача, но изначальный план летел ко всем чертям прямо сейчас. Как укротить строптивого спортсмена и вернуть его в нормальное русло тренировок и соревнований, если Ким уже проявил перед ним слабость? Как сбить корону с его головы и постараться не упасть в грязь лицом перед новым работодателем? Где Тэхён так просчитался? Какое-то биполярное расстройство, помешательство или весна и гормоны, потому что он хотел. Дразнить, провоцировать, соблазнять. Ким не мог остановить себя, не контролировал. Собравшись с мыслями, Тэхён смог выдать лишь: — Жду тебя в зале через пять минут, — не церемонясь, разозленный или возбужденный, он совсем не понимал пока, как будет строиться их с омегой общение. — Что? В зале? Зачем это? —Чонгук искренне надеялся поплавать в гордом одиночестве и успокоить полыхающий внутри пожар, но внезапно появившийся Ким-чёртово помешательство-Тэхён всё испортил. — Будем выбивать из тебя остатки похмелья и дрянной характер, — отрезал тренер и вышел из раздевалки. — Какого хрена… у меня выходной! — взбесившийся Чонгук, схватив свое полотенце, направился, естественно, не в спортзал, как ему сказали, а в бассейн. «Пусть идёт к черту со своими советами» — эта мысль ещё не раз проскользнëт в мыслях омеги. И надо быть последним придурком, чтобы не понять — Ким Тэхён не шутил. Альфа играл по-крупному, ставил первый шах, забивал первый гол, а Чону, как чемпиону, это было не по душе. Бассейны оказались закрытыми: и на первом этаже, и на втором — маленький, не для соревнований. Тэхён всё предусмотрел. 1:0 в его пользу, и омеге пришлось это проглотить. Но Чонгук был бы не Чонгук, если бы не придумал, как избавиться от этой «проблемы». В спортзале парень молча выполнил все указанные упражнения, сдерживаясь от неосторожных действий. И так же молча ушёл, выжатый до предела, смывать позорный проигрыш. Омега был зол вдвойне на так не вовремя свалившегося на его голову тренера. Судьба явно издевалась над ним, подкидывала проблемы, провоцировала и дразнила его самолюбие. И что за новые правила придумал директор Нам? Зачем Чонгуку понадобилась нянька? Он всего лишь хотел отвлечься на несколько дней с другими спортсменами, расслабиться, чтобы после снова вернуться к тренировкам. Ничего бросать он не собирался, тем более успешную карьеру спортсмена. Чону хотелось старый добрый тренерский состав и свободы, а не надзирателя—красавчика, от которого всё нутро переворачивалось. И плевать было омеге с пятиметровой вышки, что его тренер ахуенно целовался, что сводил с ума одним взглядом, что у Чона коленки подкашивались, стоило Киму заговорить своим низким басом. Чонгук не уступит, провоцируя и выводя Кима из себя, раз уж альфа так любил шастать по клубам и цеплять там симпатичных омежек.***
Ким, закончив работу, отправился в бар — снова встретиться с друзьями. Нужно снять напряжение и забыть хотя бы на вечер глаза омеги. Нет, он не собирался, как вчера, напиваться, терять контроль. Хватило, спасибо. Чон не выходил у Тэхёна из головы, он ругал себя за это, слишком опрометчиво было вчера так себя вести. Порция ярко зелёной жидкости обожгла горло, потом ещё и ещё. Абсент только сильнее разжигал Киму фантазию: перед глазами снова была упругая танцующая задница спортсмена, в которую хотелось… Стоп! «Нельзя, нет нет нет… нельзя думать об этом», — альфа потряс головой и откланялся. Хватит с него на сегодня. «Это точно плохо закончится!» — снова мысли забивали пьяный мозг. И Ким пообещал себе, что не будет поддаваться сигналам тела, но вот забавное совпадение — этой же ночью он проснулся в холодном поту от жарких и мокрых снов с участием Чонгука. Низ живота скручивал узел, боксеры больно давили на возбужденный орган, но Тэхён, вместо того, чтобы снять напряжение привычным способом, пошёл в душ, под холодные струи воды. В голове была каша, в груди сердце колотилось, бешено отбивая удар за ударом, а под прикрытыми веками — горящие желанием глаза омеги. Ким скулил и боролся с притяжением. Адски сложно будет продержаться так ещё два месяца до следующих соревнований.***
Первые две недели проходили напряжённо. Чонгук всячески пытался спровоцировать няньку-надзирателя. В ход пошёл весь арсенал излюбленых приёмов: Чон посещал те же клубы, попадаясь на глаза альфе, специально во время тренеровки флиртовал с альфами из команды по водному поло. Но Ким — кремень и не давал шанса умалить свое достоинство, на каждый выпад придумывая свой колкий аргумент, уводя его из клубов со словами «Завтра тренировка, тебе рано вставать!», и не обращая внимания на фальшивый флирт. А внутри в такие моменты сильнее разгоралось желание бросить всё к чертям собачьим и уехать обратно, учить маленьких омег за границей и не страдать от желания обладать своим подопечным. Так продолжалось до определённого момента. Как бы Тэхён не старался отвлечься, он был не железный. Поэтому, когда за Чонгуком начал открыто ухлестывать Пак Менсу — капитан сборной, Ким не выдержал. Он всем своим видом показывал равнодушие, но выходило так себе — Чонгук эти раздувающиеся ноздри за версту мог увидеть, уже успел изучить повадки «любимого» тренера. Тэхён следил за заплывом Менсу и тот, к слову, прекрасно справлялся с нормативами. Даже быстрее, чем нужно пришел к финишу, на что Чонгук громко захлопал, не отрывая глаз от тренера. Он дразнил, ухмылялся и толкал язык за щеку. Ким готов был прямо там показать всем, кто из них главный альфа. Тэхён разделся до купальных шорт и под громкое присвистывание со стороны трибун забрался на постамент для прыжка. Все смотрели на Тэхёна, а Чонгук только закатывал глаза, понимая, что его тренер хочет сделать. Альфа смотрел пристально, взгляд его карих глаз стал мутно-возбужденным, таким же, как в первый день в раздевалке. Плохо, очень плохо… или хорошо? Чон не понимал, как реагировать, но упустить возможность посмотреть на альфу в деле он не мог. — Если это тот результат, к которому вы стремитесь, то спешу вас разочаровать, — тренер обратился ко всем присутствующим. Тэхён обычно не работал со всей командой, ведь есть и другие помимо него. Но ему осточертело смотреть на то, как всем им наплевать на спортсменов. Кто-то из присутствующих вжался от страха в сидение от громкого голоса, кто-то усмехнулся, глядя, как Ким готовится к прыжку. Чонгуку же было не до шуток, он внимательно наблюдал. Омега знал, что Тэхён способен на многое. Такого качества тела не просто добиться простыми тренеровками в зале и парой заплывов в неделю. Наверняка здесь годы большого спорта. Ким нырнул в воду, сразу оказываясь на середине дистанции, все восторженно завопили, поражаясь дальности прыжка. За тридцать секунд Тэхён брасом преодолел расстояние до бортика, вынырнул и, оттолкнувшись ногами, снова нырнул в воду, плывя в обратную сторону уже баттерфляем.. Мышцы на широкой спине перекатывались от размашистых движений, Чонгук сглатывал, завороженно любовался. Мощь и сила сочетались с невероятной скоростью. Руки альфы в распахнутом состоянии напоминали лезвия, разрезающие водную гладь. Ким преодолел дистанцию за сорок секунд. А общее время в заплыве на двести метров составило ровно минуту, и это был рекорд. — Если кто-то из вас покажет хотя бы две минуты, я признаю ваши старания, а пока — всем работать, — Ким ушёл в противоположный от Чона угол и присел на скамейку, пытаясь отдышаться. Он пристально смотрел на омегу, пока тот пропускал мимо ушей слова надоедливого Мёнсу… — …Чонгук? Ты слышишь меня? — Пак вырвал Чона из зрительного контакта. — Я говорю, что тебе, наверное, тяжело с таким тренером… — Нет, Мëнсу, спасибо за заботу, но меня всё устраивает, — Чон не отрывал глаз от Тэхёна, в немом жесте показывая, как неприятен ему собеседник. — Тогда, может, сегодня сходим куда-нибудь поужинать или выпить? — Мëнсу всё никак не унимался, продолжая упорно настаивать на внимании к себе. — Чон, после тренировки зайдёшь в мой кабинет, — спасительный голос Кима не оставил шансов Паку. Чонгук был благодарен альфе за это приглашение, хотя внутри и зарождался панический страх скорого серьёзного разговора. Омеге уже не хотелось подшучивать и подкалывать. — Прости, но не выйдет, может в другой раз, — быстро выпалил Чонгук и сбежал в раздевалку, подальше от всей этой обстановки.***
Влажное, разогретое заплывом тело трясло от перегрузок. Ким буквально выжал из себя максимум на этом заплыве, зато заткнул всех, кто считал его кандидатуру некомпетентной. Альфа пошëл в душ, после оделся и устроился в своём кресле. Минуты тянулись дольше обычного или Тэхёну так показалось. В любом случае, этот разговор должен состояться, Ким сегодня же поставит точку в постоянных перепалках с омегой. Чонгук не торопился, он дождался, пока все спортсмены закончат тренеровку. И когда никого в раздевалке не осталось, он пошёл в душ. Чон старательно намыливал тело карамельным гелем для душа, усиливая свой собственный аромат. Внутри все дрожало то ли от возбуждения, то ли от страха. Лёгкая, еле заметная тяжесть внизу живота немного отвлекала. Так бывает, когда долго тренируешься, поэтому особого значения этой мелочи омега не придавал. Чон надел свободные серые брюки поверх тонкого розового кружева белья и шелковую блузку. Волнительно и страшно одновременно. После сегодняшнего альфа стал для него ещё притягательнее. И Чонгук напрягся от приближения скорого разговора. Ким сидел в кабинете вот уже час и всё сильнее бесился. Чонгук ведь может не послушать, уйти, чтобы лишний раз разозлить альфу. Он так уверен в том, что вся эта игра только для того, чтобы задеть и подколоть, и совсем не думал, что Чонгук тоже что-то к нему чувствует. И когда омега на пороге появился — Ким потерял дар речи. Влажные волосы прикрывали томный взгляд, а губы казались полнее и ярче, чем обычно. Красота тела скрыта под одеждой, но Кима потянуло, как никогда, особенно сейчас, когда они наедине. «Разговор, Ким Тэхён, ты хотел поговорить», — мысли вернули альфу в реальность. — Отлично, я рад, что ты пришёл, Чонгук, — Тэхён тянет, не может продолжить. Минуты молчания стали неловкими, омега тоже не решался заговорить. — …Нам нужно поставить точку. Хватит меня испытывать на прочность, Чонгук. Омега разочарованно кивнул и опустил взгляд. В глазах непривычно защипало. Вот и закончилась игра, значит, Ким ничего не чувствовал всё это время. Значит, это просто работа. Чёртовы фантазии… — Я всё понял и я пойду, если у Вас всё… «Всё? Да что это, блять, значит? Даже слова против не возразит…» — в голове альфы не укладывается эта мысль. Хочется кричать и снова видеть задор в чёрных омутах. Тэхён встал с места и уверено преодолел расстояние между ними за три больших шага. Он хотел впиться в мягкие губы и не выпускать из объятий. Но, увидев мокрые дорожки на щеках омеги, Ким оцепенел, он не ожидал такого. Аромат карамели усиливается, снова встречаясь с горечью полыни, но что-то тут не так. Альфа нутром этот аромат чувствует, не так как раньше. А когда Чонгук внезапно сгибается пополам от острой боли внизу живота — понимает в чем дело. — Чонгук, посмотри на меня. Всё хорошо. У тебя это в первый раз? Почему не пил блокаторы? — Ким говорит, но сознание дурманит густой сладкий аромат. Карамель патокой растекается внутри, и Тэхён точно так же плавится, не в силах сдерживать свою сущность. Вот и поговорили, блять… Тэхен не успевает опомниться, как омега пулей вылетает из кабинета, держась за живот. Он понимает, что альфа рядом делает только хуже, усиливая желание отдаться ему. Чонгук бежит к машине на ватных ногах, в глазах темнеет от нестерпимо скручивающей низ живота боли, она не прекращается ни на секунду. Голова кружится и мраморный пол уходит из-под ног. Омега падает без сознания и сил… Ким находит его у выхода из здания. Чон лежит весь бледный, трясётся, тело горит огнём, на лбу проступает холодный пот. Тэхён максимально осторожно берет Чонгука на руки. — Потерпи ещё немного, — альфа понимает, что до дома ехать далеко, а помощь нужна сейчас. Парню буквально на глазах становится все хуже. Первая, свободная дверь и за ней комната для персонала. Подсобка хоть и маленькая, но тут есть кушетка, на которую Ким и укладывает Чонгука. Омега поверхностно дышит, стараясь не думать о боли, живот будто режут изнутри тысячи лезвий. Тэхён молча стягивает серые брюки с розовым, почти насквозь пропитанным густой смазкой кружевом и замирает от заполняющего лёгкие аромата. — Что ты делаешь? — Чонгук, стиснув зубы рычит на Кима, в глаза посмотреть не может, весь фокус внимания забрали себе сильные чужие руки на тонкой талии. Изнуряющая слабость не даёт шанса сопротивляться. Ким тянется губами к губам Чонгука и целует сначала сдержанно. — Доверься мне, я попробую помочь, — отвечает альфа. У Чона выбора нет, он сдаётся, продолжая скулить от спазмов. После короткого кивка Ким получает карт-бланш, и следующий поцелуй получается влажным и глубоким, языки переплетаются в страстном танце. Чонгука отбрасывает в тот самый вечер, он будто снова пьян и снова чувствует вкус железа от штанги пирсинга. Пошлые звуки заполняют маленькую комнату, Кима подкидывает от ощущений. Прикусывать нижнюю губу Чонгука невыносимо сладко. Так же сладко, как проводить пальцами по гладкой коже между ягодиц. Чонгук стонет и позволяет Тэхёну снова и снова углублять поцелуй. Крупные ладони альфы, уверенно гуляющие по телу, приятно прохладные и напоминают пояс из брони. Чонгук даже если бы хотел — не смог бы вырваться. Он мечтал об этих руках, жаждал, хоть и не мог себе признаться до конца. С тихим стоном Чон сползает всё ниже, встречаясь с крепкими бедрами Тэхёна. Омега отчаянно цепляется, закрывает глаза, смущаясь своих же действий, и тянет за ткань чужих спортивных брюк, пока шнурок не поддаётся. Тэхен разводит длинные стройные ноги и касается пальцем промежности, от чего у Чонгука ещё сильнее загораются щёки. Он такой неожиданно чувствительный и застенчивый. Ким не может насмотреться. Рвано дышит и кинкует от скромника, который по его неразумному мнению казался диким и дерзким. Глупый Ким Тэхён, знал бы истиную причину поступков омеги — ни за что бы так не подумал. Чон извивается, когда влажный язык касается пульсирующего колечка мышц, замирает и выстанывает протяжно «О, да», сразу прикусывая непослушный язык. Ким видит, как смущённо парень закрывает руками лицо. И загорается сильнее. Его заводит вид пылающих от стыда щёк, то как Чонгук закрывает глаза, боясь встретиться взглядами с альфой, как трясётся и не может расслабиться. Ким хочет увидеть и другую его сторону, но пока готов наслаждаться каждым неловким жестом омеги. Сладковатая смазка смешивается со слюной и желанием собрать её до капли. Тэхён сосредоточен на процессе и старательно вылизывает дырочку, проходясь и задевая чувствительную зону штангой. Чонгука от этого размазывает по кушетке, голова начинает кружиться от удовольствия, возбуждение и боль переплетаются в диком танце, дыхание учащается, а член твердеет на глазах, снова вгоняя омегу в краску. Бесстыдно раздвинутые ноги, разгорячённые и влажные ягодицы и блеск обильно вытекающей смазки на разогретых подрагивающих краях анального отверстия, а в глазах у Тэхёна — пьяное обожание. Омега такой мягкий, что Кима подбрасывает вместе с «трахни меня уже…» хриплым низким голосом. Разве хоть кто-то смог бы отказать? Ким уже трётся собственным возбуждением о член Чонгука. Прикосновение ладонью к их органам и наглый взгляд снова смущают омегу. У Кима намного длиннее и толще, Чон только блаженно скулит от этой разницы и вскидывает навстречу движением руки свои бёдра. — Смотри на меня! — командует альфа и Чонгук подчиняется в немом молчании. Омега уже не сдерживается, сам пощипывает себя за соски, губы облизывает и смотрит умоляюще из-под густых ресниц. Он откровенно хочет в себя Тэхёна. Отказать не получается. Альфа спускает себя с цепи и позволяет накопленным эмоциям выплеснуться. Тэхёна заводит податливость и покорность, послушный Чонгук ему нравится, его хочется ещё сильнее. Омега разрешает делать с собой всё: валять себя по предательски скрипучей кушетке, менять положение, вгонять в себя член всё глубже. Он так сладострастно стонет, когда Ким не даёт ему кончить, сжимая рукой влажный от смазки член омеги, когда он проходится по чувствительной отвердевшей простате, что непрекращающиеся вспышки вперемешку со спазмами и желанием взять всё от этой страсти кружат голову. Он не контролирует себя, ведомый инстинктами и тонет в моменте. Омега всем телом подстраивается под него — от этого Тэхён вцепляется к края кушетки и торопливо толкается членом между побагровевших и припухших половинок. Переворачивает Чонгука опять, нагибает и снова раскачивает несдержанными толчками. Омега тонет, всё больше погружаясь в удовольствие, он вскрикивает и кусает собственную блузку, сьехавшую с плеч. У Тэхёна нет нужды сдерживаться, так Чонгуку даже лучше и он это прекрасно понимает, забывая о времени, теряясь в пространстве и сладких стонах. Чонгук снова в отметинах от пылкого, несдержанного альфы. Следы от засосов и синяков переливаются на его бархатной коже созвездиями. Мокрый от пота, задыхающийся и довольный, он хочет кончить, так что больно теперь не от спазмов, а от зудящего нутро чувства. Влажные волосы липнут ко лбу, подставленные ягодицы насыщенно-румяные от шлепков. Он подрагивает всем телом от яростных движений и позволяет смотреть на свой стоящий орган, на то, как он подпрыгивает в такт толчкам, раскачивается всё сильнее и шлёпает по низу живота, пуская разряд тока от чувствительной головки до кончиков поджавшихся на ногах пальцев. Чонгук то комкает в кулаках края рубашки, то покусывает губы и выгибается, то широко раскрывает рот и вытягивается под Тэхёном, то рвано выдыхает протяжное: «Ещё…». Чон хочет большего и разрешает Киму творить со своим телом, что только вздумается, от этой вседозволенности и послушания у Кима короткое замыкание и полное отключение разума. Он бросается в податливое тело, рвётся в принимающую его узость и не может насытиться. Мышцы привычно живут движением. У Чона в мыслях недавний жаркий заплыв, он ощущает себя водой, которую покоряют эти мышцы, Ким сам — одно сплошное движение. В движении альфа счастлив беспредельно, а гладкие стенки и тесная глубина, пытающиеся его остановить, усиливают запал и делают его ещё счастливее. Он одержимо вгоняет член в изнывающего от приятного трения омегу рывок за рывком и всё быстрее, стремясь доставить обоим удовольствие. Для выносливого альфы предела нет, и это невыразимое счастье. Ким плавно проникает, заполняя собой пространство изнутри, Чонгук открыв рот громко и протяжно выстанывает. Он не может отвести глаз от того, как его альфа сосредоточен, как меняется оскал его улыбки, как он рычит сквозь зубы, когда входит на всю длину. Кажется, у Чонгука прямо сейчас появился первый в его жизни фетиш — залипать на его лицо во время секса. Он максимально сосредоточен на этом моменте и не замечает, как Тэхён срывается на бешеный ритм, как звереет сам, как их стоны переплетаются с пошлыми хлюпающими звуками двух влажных тел. И не важно, что у Чонгука нет сил уже даже на всхлипы и поскуливание, потому что он уверен — ему тоже хорошо и будет ещё лучше, когда альфа наконец… — Кончи для меня, Кроль! Сейчас. Давай же… — рычит альфа, сильнее вбиваясь, задевая чувствительную точку снова и снова. И Чонгук довольно закидывает голову, демонстрируя напряжённо длинную шею. Он громко стонет, забываясь в приятных ощущениях, белая горячая жидкость выплескивается, пачкая живот, боль не ощущается, вместо этого — фейерверки и потеря себя в пространстве. Эйфория, полная и безоговорочная свобода… Ким кончает следом, успев вынуть член, тоже изливается на живот омеги, смешивая их соки в один дурманящий коктейль. Им обоим нужна была эта разрядка, их обоих не отпустило бы дикое желание. Ким даже рад тому, что течка Чонгука так внезапно застала их. Он одевается и бережно подхватывает обессиленое тело омеги, прикрывая его наготу белой простыней, лежавшей на подоконнике. Тэхён уносит Чона в свой кабинет и возвращается за его вещами. Пишет записку, оставляя на столике возле дивана вместе с запасными ключами от двери и уходит, оставляя уже крепко спящего Чонгука отдыхать, надеясь, что он проспит так до утра. Рука невесомо касается завитка чёрных волос и Ким делает усилие над собой, чтобы уйти. Хочется лечь рядом, обнять изнуренное, сонное тело и забыть о том, что он тренер, что Чонгук — его подопечный, что вся эта ситуация не изменит его отношения к омеге. Теперь уже точно. Впервые в жизни ему хочется сделать выбор в пользу счастья, а не успешной карьеры. У Кима был план и этот чёртов план провалился сегодня ночью. Рухнул с самой высокой вышки, шумно ударяясь о дно самообладания и силы воли. План, который Тэхен проебал, как единственно допустимый. Чонгук этот план растоптал, не оставив шанса никому из них. А Тэхён помог ему, проявив инициативу.***
Омега просыпается рано утром. Яркий свет через открытые жалюзи неприятно тычет в глаза. Он медленно приходит в себя. Всё тело ломит, голова совсем тяжёлая. Чонгука все ещё потрясывает от спазмов, но сейчас гораздо терпимее, чем вчера вечером. Он принимает душ в тренерской раздевалке, которая прям в кабинете находится и на ватных ногах, кое-как добирается до машины, припаркованной на стоянке, возле здания. Естественно, в таком состоянии он не заметил записку от Тэхёна, да и не до этого ему было. До дома Чон едет осторожно, удачно совпало, что в раннее время машин практически нет на трассе. В квартире он находит блокаторы и выпивает две капсулы, устраиваясь в мягкой постели. Остаётся только ждать, когда подействует препарат. Чонгук почти сразу отрубается, захваченый слабостью. Ким, надеясь застать омегу в кабинете, пораньше торопится на работу. Но придя, видит пустой кабинет, нетронутую записку и аккуратно заправленный диван. Уверенный в том, что с омегой всё хорошо, что тот добрался до дома и выпил нужные препараты, Ким отправляется в бассейн, ожидая начала тренировки.***
Проснувшись в холодном поту омега осознает, что за окном уже темно. Сколько он проспал и почему препарат почти не подействовал? Голова чугунная, ноги стягивает судорогой, а низ живота снова разрывает режущая боль… Чонгук пытается добраться до кухни, чтобы перекусить, сил совсем не осталось. В холодильнике шаром покати. К счастью в шкафу он находит порцию рамёна, ставит на плиту чайник и… теряет сознание, снова… Разузнать адрес подопечного несложно, в личном деле всегда есть контактная информация. И Тэхён, дождавшись окончания рабочего дня, спешит со всех ног по указанному адресу, туда, где без сознания на полу кухни лежит его омега. Звонок в дверь не приносит никаких последующих действий, он снова и снова давит кнопку, стучит кулаком — тишина. Ким просит консьержа дать ему запасной ключ и, ворвавшись в дом, слышит свист закипевшего чайника. Чонгука он находит там же. — Чонгук, очнись…боже, тебе надо к врачу! Ты пил блокаторы? — Пил… не помогло… — кое-как открыв глаза, шепчет Чон. Он задыхается от близости и жмëтся к альфе. «Ким, давай, соображай уже…» — в голове у Тэхёна — обезьянки с тарелками вместо здравого рассудка, потому что густой аромат карамели снова забивает ноздри. Закрыв глаза, Тэхён опускается на колени перед скулящим омегой и хочет взять его на руки, но Чонгук тянет его на себя, впиваясь в пересохшие губы. Целует умоляюще, жадно, словно это глоток живой целительной воды. Тэхён снова забывается, поддаваясь ласкам омеги. Дышать бы им бесконечно, целовать и делать самым счастливым. Омеге нравятся крепкие объятия, и мозг совсем не даёт здравых сигналов, власть берут гормоны. Он в этих сильных руках, как в коконе и ничего не страшно и не важно. Чонгук тянет альфу на диван, позволяя удобно устроиться, а сам садится между его ног. Смущенный, невероятно притягательный, он осторожно стягивает с альфы брюки. Тэхён задыхается от предвкушения, помогает избавиться и от белья. Чонгук краснеет сильнее при виде возбужденного органа, но не прекращает своих действий. — Блять! — Ким хрипло шипит сквозь зубы, пока влажные губы омеги обхватывают истекающую желанием головку. Чонгук управляет Кимом, еле сдерживаясь от нового спазма, накрывающего это тело. Трясётся и хочет простонать от пульсации и вытекающей смазки, но вместо этого погружает чужой член глубже в горло, пытаясь достать до основания. В этот раз возбуждение сильнее, чем в прошлый. Пошлые, чмокающие звуки распаляют сильнее, подчиняют Тэхёна. Взрослый альфа сражён от напора и инициативы. Стонет и пробует толкнуться в податливое горло, а Чонгук принимает каждый его выпад. Заглатывает глубже, мычит, вызывая вибрацию в горле, оглушая новыми ощущениями Тэхёна. А этот блядский язык, выпускающий влажную головку и дорожка вязкой слюны до самого рта Чона?! Как же это невыносимо сексуально, вашу мать… — Не могу больше… — Ким вдруг срывается с места и поднимает на ноги омегу. Облизывает губы, мажет языком по шее. Тянет ткань футболки и отбрасывает вещь, продолжая вызывать импульсы электрического напряжения у Чонгука по всему телу. — Ты прекрасен, я с ума схожу, чёрт… — стягивая с него штаны, Тэхён не может насмотреться. Этот парень приканчивает в нем последние крупицы разума. — Зачем ты пришёл? — целует омега и ругает, и снова целует, и стучит по крепкой груди, и плачет. — Блять, Тэхён, зачем ты вообще появился в моей жизни? И снова целует, соленые дорожки попадают на сомкнутые губы обоих, заставляя задыхаться. Тэхён в этом отчаянном жесте и себя узнает, но не отвечает на прозвучавший вопрос омеги. Ему плевать уже на все причины, да и нет этих причин. Просто хочется. Целовать, быть рядом, чувствовать биение сердца, смотреть в глаза и видеть там взаимность. А у Чонгука от действий альфы воздух в лёгких кончается. Он никогда ещё не хотел так по-настоящему. И не из-за чёртовой внезапной течки (хотя и это повлияло), а с той самой минуты в клубе. Просто боялся и сейчас боится. Что будет дальше и как они смогут скрывать от других эту страсть? — Ты делаешь это не по нужде? — Вот оно. Сомнения, что Ким испытывает симпатию, что он просто животное, без чувств и хрен клал на все эти розовые сопли, доводили Чонгука до сумасшествия. — Да о чём ты вообще? — Тэхён отстраняется. Даёт восстановиться сбившемуся дыханию, отходит к окну, пока омега спешно накидывает плед на голое тело. Ким так и стоит без одежды, руки вжимаются в бока, желваки напряжённо играют на стиснутой челюсти, что-то решается в эту самую минуту. Чонгук молчит, лишь иногда прокашливаясь, напоминая, что Тэхён здесь не один. — Если я скажу тебе, что думал уволиться, лишь бы быть с тобой, ты мне поверишь? — горечь слов на языке обжигает, Тэхён долго думал, как правильно задать вопрос. Не хотел обидеть и ношу отношений взваливать на плечи молодого и успешного спортсмена у него в планах не стояло. — Даже так? — Чонгук удивлялся каждый раз так искренне. — А если я тебе скажу, что не знал, как себя вести все эти долгие недели рядом с тобой, потому что ты мне, блять, нравишься, ты поверишь? Каждое слово громче предыдущего, Чонгук сам эти слова произносил впервые для себя, для него, в голове и на всю гостиную. Говорил и говорил, но Тэхёна остальное не волновало, ведь рядом с ним тот, о ком он мечтал. Главное — это Чонгук, а всё остальное — пыль… — Поверю! Уже поверил, — Тэхён подходит и нежно касается губами лба омеги. Он больше не отпустит и не уступит его никому. Чонгук зарывается в ложбинку на шее альфы и впитывает уже полюбившийся горький аромат абсента, который пьянит похлеще крепкого напитка.