Самый сладкий подарок

Чимин грустно листает чат их группы, кисло улыбаясь на флиртующих с ним одногруппников, и с громким вздохом выключает телефон, немного драматично кидая его на стол. Чонгук на это никак не реагирует. Он продолжает зависать в игре, остервенело воюя с кем-то по сети и переругиваясь на ломаном английском. Запас его лексики в основном некультурный, но главное, что собеседники понимают посыл. — Выкладывай, — Тэхён замечает невербальные манипуляции первым и хитро щурится, — я же вижу, что тебя что-то мучает. — Не то чтобы мучает, — Чимин пожимает плечами. Он не из тех, кто любит ныть, считая это уделом неуверенных в себе людей, но всё же… внутри скопилось слишком много, чтобы продолжать нести ношу безответной влюблённости одному. — Я просто краем уха услышал, что у Мин Юнги завтра день рождения. — О, — Чонгук оживляется и даже соизволяет сдвинуть наушник с одного уха, чтобы внимательно послушать, о чём будет сейчас речь, — Мин Юнги. Слышал, что он сделал бит для какой-то завирусившейся песни. — Да, — Тэхён со своего места кивает, — говорят, что он подаёт надежды как довольно перспективный продюсер и у него даже есть канал на ютубе или страничка на саундклауде? Не помню. А ты чего вдруг? — Я как-то танцевал, когда он для фестиваля играл на пианино, — Чимин растекается по дивану и мечтательно улыбается. Он помнит, как сильные красивые пальцы перебирали клавиши, как Юнги немного резко, но совершенно не грубо покачивал головой в такт мелодии. И как потом отказался пойти на небольшое празднование вместе с танцорами. — И подумал… ну просто мысль, ладно? Что можно было бы ему что-то подарить. — Просто мысль, да? — Тэхён слегка приподнимает брови, звуча до крайности скептично. Он откладывает в сторону скетчбук и простой карандаш и придвигается поближе, прищурившись. — И в этой мысли абсолютно нет примеси того, что Мин Юнги — один из самых секси старшекурсников? — Если да, то ты в пролете, крошка, — Чонгук издает короткий хохочущий смешок и даже ненадолго отвлекается от игры, чтобы запрокинуть голову и насмешливо посмотреть на Чимина. — Он до сих пор даже на свиданку ни с кем сгонять не согласился, хотя по нему сохнет половина девчонок с музыкального и треть с танцев. — Ну я-то не девчонка, — Чимин огрызается, насупившись. Мысль о том, что он может кому-то не понравиться, отдаётся внутри чем-то неприятным. — И я тоже много кому нравлюсь. — Парням, в основном, — Чонгук снова поправляет наушник, возвращаясь в игровой мир, и насмешливо хрустит чипсами. — Они ведутся на твой сочный бампер. — Грубо по форме, но верно по сути, — Тэхён слегка закатывает глаза, но кивает. Он смягчается, глядя на насупившегося Чимина. — Чимин, детка, если мы опять будем лечить твоё разбитое сердце, то сопьёмся к чёртовой матери. Ходят слухи, что Юнги, ну… Себе на уме. Чонгук прав: за твоей попкой бегает половина универа. Зачем тебе этот Мин? — Если за ней бегает пол-универа, значит, и Мин Юнги она тоже понравится, — Чимин надувается, сморщив нос и слегка надув щёки. Под внимательным и немного насмешливым взглядом янтарных глаз Тэхёна он сдаётся. — Блин, ну ты видел его язык? А руки? Эти длинные пальцы… И его крепкие бёдра, и широкая грудь, и рост, и… — Так, я пошёл, — Чонгук обречённо стонет, стягивая наушники с головы, и на ходу бросает Тэхёну пачку с чипсами. — На, пожуй. Я пойду покурю, девочки. — Ой, гнусь какая, а, посмотри на него, — Чимин ворчит ему вслед, но Чонгук даже не оборачивается, только немного показушно машет ладонью, прощаясь, — вот словно он никогда чужие прелести не обсуждал, да? Всё ещё помню его бисексуальный кризис, когда он капал слюнями на всех по очереди. — Оставь, — Тэхён отмахивается немного напряжённо и ловко переводит тему, просто говоря: — Так вот, Мин Юнги. — Мин Юнги, — Чимин длинно протяжно вздыхает и привычным жестом поправляет волосы, зачёсывая их назад, — просто он такой… не знаю, отстранённый и от того более интересный, чем все, кто за мной бегает? Ну и горячий, это факт. — Я не Чонгук, так что соглашусь: Мин Юнги горяч, — Тэхён сладко хихикает, — ну хочешь, я нарисую его портрет? Подаришь как от себя. — Я на танцевальном, тут уже лучше думать в сторону подарка в виде приватного танца, — Чимин дерзко хмыкает и тут же мечтательно щурится, — как было бы славно оседлать его бёдра и показать, какую волну телом я умею делать. От такого никто не устоит, да? — Не слишком прямо? — Тэхён неловко проводит пальцами по загривку, зарываясь в волосы. — Можно просто открытку, если сделать самому. Или там… как японские школьницы признаются в любви? Приготовить бенто. Чимин откидывается на спинку дивана и звонко хихикает. Он представляет, как тратит несколько часов на то, чтобы сделать косую и кривую открытку, которая никому не нужна. Кто держит открытки дома? Это для пятилеток, честное слово. А вот бенто… Чимин поджимает губы, признавая и тут поражение: его маленькие ручки умеют делать только слишком развратные вещи и, увы, совершенно не на кухне. — Я не умею готовить, Тэхён, — он признается нехотя, скрестив руки. — Что обычно кладут в бенто? Если с рисом я ещё худо-бедно справлюсь, то какие-нибудь онигири или карри… Пожалей его желудок, бога ради. Я не хочу сесть за попытку отравления. — Онигири — это сложно, — Тэхён задумчиво постукивает себя по нижней губе вторым карандашом, который вытаскивает из-за уха. Он слегка светлеет в лице, округлив губы. — Что насчёт бенто-тортика, слушай? Это же выпечка, говорят, её всегда легче готовить. К тому же, мы можем на ней написать что-то кремом! — Ты изрядным образом переоцениваешь наши кулинарные способности, — Чимин фыркает, красиво изогнув точёную бровь. — Ты представляешь торт, который будем печь мы? Хагрид обзавидуется. — Да ладно тебе, не ворчи, — Тэхён легкомысленно отмахивается, явно загоревшись идеей. — Мы живём в двадцать первом веке, детка. Есть интернет, есть туториалы, есть Чонгук, в конце концов. — А ты прям уверен, что засранец — кулинарных дел мастер? — Чимин ворчит, но уже скорее по привычке, и на самом деле задумывается. Бенто-торт… звучит мило, ведь правда? И довольно празднично. Подумав, Чимин приходит к тому, что ему нравится эта идея. — Я тебя умоляю, Чимин, — Тэхён хихикает, сладко улыбнувшись своей разбивающей сердца квадратной улыбкой. — Ты помнишь хоть что-то, что не получилось у золотого макне? Он ещё ни за один экзамен не набрал меньше сотки. — Ну не знаю, Тэтэ, — Чимин неуверенно тянет, оттягивая пальцами край свитера. Он чувствует себя неловко, когда спрашивает: — А вдруг он не любит сладкое? Или у него аллергия на что-то? — Во-первых, смысл не в том, чтобы его сожрать, а чтобы получить, — Тэхён наставительно приподнимает изящный палец. — А во-вторых, детка, колись. Для того, кто просто хочет покататься на вкусном члене, ты слишком заморачиваешься. Чимин отворачивается, чувствуя себя застигнутым врасплох. Может быть, раз или два они с Юнги переглядывались. Может быть, однажды они случайно коснулись друг друга руками и, да простит его бог, Чимин смущённо захихикал. Может быть, это не просто желание оседлать крепкий член и такие же крепкие бёдра. Скажет ли он об этом Тэхёну? Вот уж нет. — Только желание попробовать этот член, — Чимин вздёргивает свой хорошенький носик и видит, что Чонгук возвращается. Подло пользоваться этим моментом, но он подскакивает с места, двигается в сторону кухни и кричит: — Чон Чонгук, скажи, что ты умеешь готовить тортики! — Я умею пользоваться интернетом, — Чонгук хмыкает и клыкасто обаятельно улыбается, а Чимин думает, что они с Тэхёном мыслят слишком одинаково, — а как вы от обсуждения членов перешли на готовку? — Чимини решил попробовать себя в изысканной кулинарии, — Тэхён отзывается с дивана, уже листая варианты рецептов в телефоне, — ну как изысканной, чиминарии, он будет готовить для Мин Юнги на день рождения тортик. Такой же маленький, как он сам. — Тэхён! — Ну тогда это реально, — Чонгук с любопытством склоняется над Тэхёном подозрительно близко от его шеи, — маленькие чиминотортики готовить несложно. Я как-то видел видео, думаю, мы сможем это повторить. — Чонгук! Чимин возмущённо топает ногой и скрещивает руки на груди, глядя на эту зарвавшуюся парочку. Вот будет у него свой личный Мин Юнги — они не смогут продолжать шутить над его ростом. Чонгук мельком поднимает на него взгляд, усмехаясь. — Что «Чонгук»? Попытаешься объяснить мне за свою маленькость, крошка-хён? Чимин молча надувается, запыхтев от негодования и сжимая кулаки: Чон Чонгук, несносный, абсолютно невыносимый и до нечестного талантливый засранец, никогда не откажется от удовольствия насмешничать и шутить над его не то чтобы небольшим, а довольно средним ростом. — Прекрати, — Тэхён, листая телефон, невольно шлёпает Чонгука тыльной стороной ладони по крепкой широкой груди. Чимин уже почти выдыхает, победно посмотрев на Чонгука, когда Тэхён невозмутимо добавляет: — Плохо издеваться над маленькими. — Я вас двоих просто ненавижу иногда, — Чимин стонет, закатывая глаза, и трёт ладонью лицо. Против воли он думает о том, что в ставшей причиной насмешек маленькости есть и положительная сторона: Мин Юнги больше во всех… отношениях. От этой мысли Чимину хочется немного смущённо захихикать, но он старательно не позволяет себе поменяться в лице. — Вообще, есть определённая парадоксальность в том, что почти все из продуктов у нас есть, — Чонгук задумчиво жуёт нижнюю губу и не менее задумчиво постукивает пальцами по плечу Тэхёна, всё ещё внимательно разглядывая рецепт. — Кроме сливок, сыра и ванильного сахара, но, думаю, их мы просто закажем. — Объясни мне принципиальную разницу между простым сахаром и ванильным, — Тэхён негромко ворчит, всё ещё рассеяно листая телефон. — Он же сахар? Какая разница тогда, нахуя он нам. — Чтоб ты знал, в кулинарии секрет успеха кроется в точном следовании рецепту, — Чонгук наставительно приподнимает палец и наконец выпрямляется, потянувшись за телефоном. — Сказано ванильный сахар, значит, заказываем ванильный сахар. — В тебе абсолютно нет авантюризма, Чонгук, — Тэхён вздыхает и закатывает глаза. — Я общаюсь с тобой, значит, во мне есть дух авантюризма, — Чонгук легко отбивает нападки, — так, я закажу, а вы пока подготовьте всё остальное. Тэхён подходит к Чимину с телефоном, и они, педантично следуя указаниям, накладывают ингредиенты в ёмкости. Отмеряют нужное количество муки, разбивают яйца и даже в граммах высчитывают, сколько им надо разрыхлителя. Чимин долго ищет сахар, потому что того, что есть в небольшой сахарнице, явно недостаточно, но с победным криком достаёт небольшую симпатичную ёмкость. Там уж точно им всего хватит. — Точно сахар? — Тэхён начинает осторожно старательно просеивать муку, чтобы ничего не рассыпать. — Ты, кстати, подумал о надписи? Можно что-то из пикаперского набора. Типа «если ты здесь, то кто правит небесами?». — Боже, Тэ, — Чимин неловко смеётся, щедро отсыпая сахара в небольшую прозрачную мисочку, — мне кажется, он меня пошлёт сразу же. — Я знаю много, — Тэхён с энтузиазмом тянет на себя мисочку с сахаром и легко смешивает его с мукой, — например, у меня солнечные ожоги или это из-за тебя так жарко? Можешь удалить приложение для знакомств, ведь я уже здесь. Ты горячее, чем задняя часть моего ноутбука. Одолжишь поцелуй? Я обещаю его вернуть. Чимин старается ничего не рассыпать, когда слушает этот бесконечный поток подкатов, но всё его тело содрогается от смеха. Если сейчас к ним присоединится ещё и Чонгук, то они точно приготовят нечто странное и, вероятнее всего, несъедобное. — О-о-о, слушай, — Тэхён звучит с той самой степенью воодушевления, после которой Чонгук предпочитал медленно, но довольно целеустремленно сползать под стол. Чимин невольно косится под столешницу. — Ты, конечно, не пекарь, но я бы дал тебе подрумянить свои булочки. — Господи, Ким Тэхён, — Чимин стонет, закрывая лицо испачканной в муке ладонью. — Это отвратительно. — Я, конечно, не волшебная лампа Алладина, но вы можете потереть меня своими ладошками, — коварно подкравшийся сзади Чонгук резко обхватывает их за талии, заставляя Чимина подпрыгнуть и взвизгнуть от неожиданности, возмущенно шлёпнув его ладонью по плечу. — И ты туда же! Это было ещё хуже! — Я, конечно, не Роза, — Тэхён же выглядит абсолютно не испуганным, словно на него каждый день со спины нападают Чон Чонгуки. Он деланно лукаво трепещет ресницами, откидываясь Чонгуку на грудь и прижимая тыльную сторону ладони ко лбу картинным страдальческим жестом, чтобы длинно протянуть: — Но нарисуй меня как одну из своих французских дам. — Я, конечно, не на Титанике, но я буквально тону в твоих глазах, — Чонгук, мгновенно подхватив игру, хрипло соблазнительно мурлычет, сжимая подбородок Тэхёна в пальцах, и, может, Чимину кажется, но тэхёновы щеки слегка уловимо розовеют. Он стонет: — Я, конечно, не Гордон Рамзи, но сейчас выпюздячу обоих с кухни к чёртовой матери. — Ша, Чимин-ще, — Чонгук смешливо фыркает, отступая от замешкавшегося Тэхёна на шаг, и глумливо тянет: — Без нашей помощи ты не сможешь пожариться в тоннельчик с Мин Юнги. — Он не заедет в твой Попенгаген, не налимонит твою ягодку, — Тэхён демонстративно всхлипывает, трагично промакивая уголки глаз уголочком фартука. — Не накуканит куню. — О боже, — Чимин стонет, пряча лицо в ладошках, и смешно отфыркивается, когда в нос попадает мука, — вы невыносимые засранцы. Не понимаю, за что вас люблю и терплю. — Потому что мы не послали тебя покупать готовый торт, а помогаем его испечь, — Тэхён гордо поднимает палец вверх и косится на Чонгука, — когда там будет доставка? Чонгук не успевает ответить, потому что им в домофон звонят. Им привезли недостающие сливки, сыр и ванильный сахар, хотя Тэхён ворчит всё это время, что в ванильном сахаре абсолютно нет никакой пользы и его можно смело спрятать куда-то на дно ящика. Чимин не вникает. Он щепетильно следует рецепту, отрешаясь от агрессивно переругивающихся и флиртующих друзей. Выкладывает коржики, отправляет их в духовку и чахнет над ними, как дракон, отслеживая, чтобы они не подгорели. Чимину важно, чтобы всё было идеально. Поэтому он отдаёт возможность сделать крем Чонгуку. Время пролетает достаточно быстро, когда они начинают складывать симпатичный и маленький тортик. Сложенный и ещё не украшенный, он смотрится даже симпатично. — А неплохо, — Чонгук кивает, с удивлением оценивая их труды, — ещё и остатки есть. Он тянется к кусочкам коржа, но Чимин моментально шлёпает его по рукам, не позволяя украсть и кусочка. Воинственно вскинув лопатку, он зловеще говорит: — Если хоть крошка от этого коржика попадёт в твой поганый рот, я за себя не ручаюсь. Это для Юнги, и всяким бездонным бочкам по имени Чон Чонгук не достанется от меня ничего. Хочешь свой тортик — готовь сам. — Тэхён, — молчащий несколько мгновений Чонгук сначала звучит абсолютно спокойно, а затем издаёт длинный жалобный звук и утыкается лицом Тэхёну в плечо, разнывшись: — Он меня обижает! — Чимин-а, как не стыдно, — Тэхён укоризненно качает головой, но в глазах у него пляшут абсолютно откровенные смешинки. Он ласково похлопывает Чонгука ладонью по спинке. — Обидел ребёнка! А друзей на члены не меняют. — Я не ребёнок! — Я никого ни на что не менял! Возмущённые Чимин и Чонгук вскидываются одновременно, а Тэхён только заливисто смеётся, щуря от смеха янтарные глаза. Всё ещё хихикая, он кивает на торт. — Прекратите ссориться, иначе мы его никогда в жизни не доделаем. Я хочу уже его обмазать и отмыться, наконец, от муки. — Если бы ты читал инструкцию, Ким Тэхён, то знал бы, что его нужно минимум на несколько часов поставить в холодильник, чтобы он стабилизировался, — Чонгук смешно ворчит, возясь с пищевой пленкой, и старательно контактно обматывает торт. — Но сначала сделаем крем. — Это называется рецепт, Чонгук. Инструкция может быть к сборке холодильника или к управлению твоей второй головкой, — Чимин фыркает, выразительно постучав кулачком по голове Чонгука, но тот лишь восхищённо тянет: — Мне нравятся разновидности инструкций в твоей голове. Это всё, что тебе нужно в жизни, да? Пожрать и подрочить? — Ещё дать в задницу, но там уже вариативно, — Тэхён мерзко хихикает и ловко уворачивается от ладони Чимина, угрожающе потрясая миксером. — У меня в руках адская машина, которая может превратить твои кишочки в картину Ван Гога. Не советую угрожать мне физическим воздействием! — Нашёл, чем пугать, — Чимин отфыркивается. Ему тоже не помешал бы душ, а то мука находится в совершенно неожиданных местах. Он проводит подушечкой пальца по ключице, с удивлением обнаруживая, что и там немного припорошило. Чимин скрупулёзно собирает остатки от коржа, решая, что как-нибудь красиво смешает их с кремом и сделает, например, кексики. Или ещё что-нибудь. Если не забудет, конечно же. К моменту, когда Чимин заканчивает, у Тэхёна уже готов крем и он решительно настроен приступить к надписи. — Только что-то адекватное, я тебя умоляю, — Чимин обречённо стонет, когда видит, как коварно Тэхён поигрывает бровями, и признаёт поражение до боя, — и не слишком пошлое. В меру, окей? — Всё будет сделано в лучшем виде, — Тэхён хитро блестит глазами и высовывает кончик языка от усердия. Эту привычку он подхватил от Чимина.

***

Надпись, которую сделал Тэхён, и смущает, и возбуждает одновременно. Если Юнги посмеётся — Чимин это примет, если неловко отшутится — тоже, но самая желаемая реакция, конечно, совсем другая. Чимин взбудораженно ёрзает на месте напротив выхода из кабинета, где сейчас сидит Юнги, и нетерпеливо облизывает пересохшие губы. Больших усилий стоит не сминать красивую упаковку с тортом, а просто держать её в руках. Ещё больших усилий стоит не накручивать себя разными глупыми мыслями. Чимин уверен в себе, Чимин справится. Чимин молодец, красавец, и сегодня на нём особенно сексуальные джинсы и полупрозрачная рубашка. Юнги не может не клюнуть, если в нём есть хотя бы капелька гейства. Он медленно выдыхает, бросая несколько быстрых взглядов на часы, и невольно приосанивается, когда дверь в аудиторию открывается — студенты выходят довольно стремительно, торопясь уйти после последней пары, но Чимин знает, что Юнги никогда особо не торопится. Сердечко в груди сбивается, когда он наконец видит Мина — его движения плавные, спокойные и невероятно уверенные; Чимин мгновенно чувствует, как у него пересыхает во рту. Он скользит жадным взглядом по широкой мускулистой груди, очерченной тёмно-синим тонким свитером с треугольным вырезом, по крепким бёдрам, туго обтянутым чёрными штанами, по стянутым на шею большим наушникам, вьющимся тёмным волосам, собранным в небрежный низкий хвост, по… Чимин сглатывает и торопится сделать несколько шагов ему навстречу, почти пропев нежным высоким голосом: — Юнги-хён, здравствуй! Я слышал, у тебя сегодня праздник. Позволь, пожалуйста, сделать тебе небольшой подарок. Я пёк его сам! — Пак Чимин? — глубокий, невероятно хриплый и обволакивающий баритон Юнги заставляет всё тело Чимина сладко затрепетать. Мин слегка склоняет голову к плечу, скользнув по всему Чимину целиком нечитаемым, медленным взглядом безлунно чёрных глаз. Едва сдерживая дрожь, Чимин услужливо протягивает лежащую на двух ладонях прозрачную коробку. Юнги машинально принимает её, заглядывая внутрь, и его глаза расширяются. Чимин чувствует одновременно и предвкушение и нервозность, наблюдая за тем, как Мин Юнги несколько долгих мгновений смотрит на провокационную надпись: «ты можешь съесть этот торт, но лучше бы съел меня ;)» Чимин весь замирает, не в силах скрыть скользнувшую по телу дрожь. Этот короткий миг растягивается так надолго, что он успевает искусать полные губки, ощутить, как щёчки наливаются румянцем, помолиться богам и проклясть Тэхёна за его фривольные и провокационные надписи. Юнги поднимает голову от торта медленно, проскальзывая тёмным нечитаемым взглядом по всему маленькому, задрожавшему от возбуждения Чимину. Ещё никогда он не ожидал ответа с таким нетерпением и опасением. Обычно это ему признаются в любви и предлагают быстрый, ни к чему не обязывающий секс. Оказаться по другую сторону невероятно волнительно. — Такой большой… тортик, — голос Юнги обволакивает, а его взгляд скользит совершенно не по торту, а по обтянутым плотной тканью бёдрам, — мне одному его не съесть. Может, составишь компанию за чашечкой чая? — С удовольствием, хён, — Чимин шумно выдыхает, чувствуя, что градус напряжения подскакивает одновременно с возбуждающимся членом. Он трепещет ресницами, раскрасневшись ещё сильнее, и приоткрывает рот в невольном ожидании сладкого и долгого поцелуя. Юнги задерживается взглядом на полных губах дольше, чем нужно, и Чимин, провоцируя, медленно скользит по ним юрким розовым языком. Он проскальзывает от уголка губ внутрь и толкается за щёку, прежде чем добавить: — Думаю, десерт лучше есть вместе. Всё же у тебя день рождения. — Верно, — Юнги широко улыбается, но его глаза остаются серьёзными, тёмными от возбуждения и желания, — день рождения. Он просто и абсолютно беззастенчиво протягивает Чимину большую ладонь с длинными, сильными пальцами, и Чимин с удовольствием вкладывает в неё буквально утонувшую ручку. Юнги держит его крепко, властно, но нежно, и уверенно утягивает за собой. Чимину приходится торопиться, чтобы поспеть за широким шагом Мина со своими небольшими шажками, но даже это не мешает ему ловить на себе удивлённые, завидующие, любопытные взгляды. Его забавляет, что их с Юнги обоих награждают примерно одинаковым их количеством. Особенное удовольствие Чимину доставляет взгляд Наён: он знает, что она давно крашится по Юнги, но… Пак давит желание довольно ухмыльнуться и приподнимает в улыбке самые уголочки губ. Он знает, что на правах старшекурсника Юнги живёт в самом близком к университету общежитии, и чувствует, как живот сладко сжимает от нетерпения, пока Мин уверенно заводит его внутрь. Чимин слегка переминается с ноги на ногу, нетерпеливо оглядываясь, пока Мин открывает дверь и всё так же молча тянет его внутрь, и… — Ну нет, Юнги, — высокий, словно слегка чирикающий голос звучит одновременно и возмущённо, и недовольно, и обречённо. — Не делай со мной это в день, когда я абсолютно ничего не могу тебе противопоставить. Это просто нечестно. Чимин широко распахивает глаза от удивления, глядя, кажется… О. Этот сосед Юнги по комнате, Ким Сокджин. И он выглядит донельзя забавно в славной розовой пижамке, с полотенцем на голове и размазанному по лицу зелёным нечто. — Я чертовски уверен, что Джун сможет дать тебе приют на сутки, — Юнги реагирует моментально, крепко сжимая маленькие пальчики, — вот прям с этой секунды. — Сутки?! — Джин возмущённо хватает ртом воздух и так забавно возмущается, что Чимин хихикает в ладошку, отворачиваясь в сторону. — Да ты!.. Да я!.. Времени у вас до полуночи, и то! Только потому, что!.. Потому что! — Да-да, — Юнги небрежно взмахивает ладонью, прогоняя пышущего недовольством Джина как надоедливого комара, — ты сам не захочешь проводить ночь в одном помещении с нами. Или я упустил тот момент, когда у тебя появился кинк на подглядывание? Джин чуть ли не взвизгивает от возмущения, и Чимину правда очень сложно удержаться, чтобы не расхохотаться на всю силу собственных лёгких. Он слишком хорошо понимает Джина в том числе и из-за вечных похождений Чонгука. Пока Джин собирается, Юнги ставит торт на столик и бросает лукавый взгляд в сторону Чимина. Он откровенно раздевает его, хищно облизываясь. Совершенно несложно прочитать в его глазах предвкушение, смешанное с азартом. — Не забывайте предохраняться, — бросает им напоследок Джин, прежде чем с громким хлопком закрыть дверь и уйти в другую комнату. Полотенце он, к слову, так и не снял с головы, хотя в остальном торопливо переоделся. — Ну что, хён, — Чимин плавно подходит ближе, пока не останавливается на достаточном расстоянии, чтобы пройтись пальчиками маленькими шажками по крепкой горячей груди, — начнёшь с тортика или с десерта? — Думаю… — голос Юнги становится не просто бархатным, но абсолютно мурлыкающим, таким, каким Чимин ещё никогда его не слышал. Его большая ладонь ложится Чимину на талию, оглаживая, а затем плавно и властно спускается ниже, на попку. Юнги запускает пальцы в задний кармашек на джинсах Чимина и жадно сгребает сочную задницу, сминая и притягивая ахнувшего Чимина к себе вплотную. Пак дрожит, упираясь ладонями в широкую грудь — в таком положении ему приходится задрать голову, чтобы заглянуть в гипнотизирующие глаза Юнги. — Я начну с десерта. Чимин невнятно стонет, когда Юнги плавно сокращает расстояние между ними, чтобы поцеловать его сразу жадно, жарко и глубоко, толкаясь в нежный рот ловким и гибким языком. Он приподнимается на цыпочки, оглаживает пальчиками широкие роскошные плечи и крепкий загривок, а потом и вовсе стягивает резинку с волос Юнги, чтобы зарыться в густо рассыпавшиеся по плечам вьющиеся пряди. Маленький звук срывается с его губ сам по себе, когда Юнги вдруг просто подхватывает его под бёдра двумя руками, сгребая, и сажает на столешницу. Не в силах оторваться от умелых губ, Чимин, кажется, случайно смахивает что-то со стола, но, когда Юнги так нависает над ним, когда трогает, жадно сминая, целует и напирает, он не может думать ни о чём другом. Мин водит ладонями по его бёдрам медленно и вдумчиво, сгребая, ведя до коленок и плавно возвращаясь к сочной пухлой заднице. Колени Чимина откровенно подрагивают, а член пульсирует, возбуждённо натягивая джинсы. Он невнятно всхлипывает, когда Юнги буквально заваливает его на стол, жарко и плотно наваливаясь сверху. Чимин непроизвольно стонет, чувствуя, как ему в бедро упирается чужой член — даже сквозь одежду он кажется таким большим, что низ живота ноет. Он пытается соскользнуть ладонями ниже, огладить крепкие плечи, насладиться пружинистой грудью, может быть, даже дотянуться до края соблазнительного свитера и стянуть его с Юнги. Но его целуют так сладко и нежно, что Чимин может лишь беспомощно постанывать в поцелуй и зарываться в густые шелковистые локоны, оттягивая прядки от усердия. — Ты и правда десерт, — Юнги плавно соскальзывает на чувствительную шею, покусывая кожу, посасывая её до отметин. Его ладони уверенно скользят к поясу, расстёгивая его и ширинку следом. Чимин знает, что эти джинсы будет стянуть не так уж и просто, но он не мог надеть другие. — Такой сладкий маленький десерт, попавший в мои руки. Уже представляю твой вкус, как ты будешь таять у меня на языке. Такая сочная попка, и вся для меня, верно, Пак Чимин? — Д-да, — Чимин довольно стонет, толкаясь бёдрами в Юнги, невыносимо желая потереться, как нуждающийся в ласке щеночек, — пожалуйста, съешь меня. — Как тут отказаться? — Юнги довольно хмыкает и отстраняется только для того, чтобы стянуть с Чимина джинсы с бельём. Он с вожделением смотрит на аккуратный, розовенький член. Прикрыться не хочется, наоборот — Чимин разводит ноги, красуясь тем, какой он везде гладенький, как его удобно можно съесть. Он предвкушает, как сейчас на его нуждающейся дырочке окажется горячий рот, как внутрь толкнётся язык… Чимин стонет, когда Юнги повторяет его фантазию в точности до буковки. Он подтягивает его к лицу, крепко обхватывая сладкие полные бёдра, и впивается влажным развратным поцелуем в сжимающуюся дырочку. — Ах, хён… — Чимин сбивается на стаккато маленьких высоких звуков, зарываясь пальцами глубже в мягкие волосы и оттягивая их. Ловкий, гибкий язык лижет ему жадно и умело. — Твой язык… Чёрт, ты так классно отлизываешь. Хочу покататься на твоем красивом лице. Юнги издаёт хриплое, довольное, рокочущее рычание и жадно зарывается лицом глубже. Чимин отчаянно всхлипывает, изгибаясь, и не больно бьётся макушкой о столешницу. У него были маленькие грязные фантазии про Мин Юнги, но… Все они в основном базировались на его потрясающей внешности и спокойной, властной уверенности. Юнги никогда не был громким. И Чимин склонялся к тому, что в сексе он будет таким же дразнящим, неторопливым, берущим под контроль, но… Мин Юнги, жадно вылизывающий его хорошенько разработанную дырку прямо на кухонном столе, кажется жаждущим, нетерпеливым и невероятно темпераментным. Пальчики у Чимина на ногах приятно поджимаются только от этого, живот пульсирует и тянет, член подпрыгивает, мокро шлёпая по низу плоского живота. — Ох, господи, блять, хён, — Чимин совсем полубезумно скулит, закатывая глаза. — Вылижи меня, пожалуйста, съешь, сожри меня. Глубже, хён! Он довольно высоко взвизгивает, когда зарокотавший Юнги рывком переворачивает его, вынуждая лечь животом на столешницу, тяжело, властно шлёпает сразу двумя ладонями, сгребая пышные ягодицы и бесстыдно разводя их, чтобы снова зарыться лицом между ними. Чимин красиво изгибается, скользя тыльными сторонами стоп по восхитительно широкой спине и плечам, и заводит руку за спину, чтобы снова вцепиться Юнги в волосы и притянуть к своей дырке поближе. Юнги совершенно не сопротивляется, зарываясь лицом так, словно хочет задохнуться, вылизывая чиминову попку. Его язык похож на нечто невероятное, потому что он лижет, вынуждая Чимина забыть о члене и своей потребности чувствовать внутри что-то большое и толстое. Толкается уверенно и ритмично, надавливает на мягкие стеночки, а потом выскальзывает и облизывает всю щель. Чимин вскрикивает от удовольствия, когда Юнги подтягивает его ближе к себе, насаживая на нос. Крепкие сильные пальцы обхватывают бёдра сладко и томительно, наверняка оставляя видимые следы. Чимин невыносимо наслаждается всеми ощущениями, дрожа от ласки, всхлипывая на уверенные движения языка и чуть ли не плача от удовольствия. Ему несколько раз отлизывали, но это ни в какое сравнение не идёт с тем, как лижет Юнги. Он не стесняется, не лакает, как котёнок молоко, нет. Юнги с урчанием зарывается как можно глубже, теперь ещё и проталкивая рядом с языком палец. Чимин чувствует, что он достаточно близок к тому, чтобы впервые кончить от языка в попке, но не готов потерять это влажное ощущение внутри. Он отрывает одну подрагивающую ладошку от головы Юнги и заводит себе между ног, чтобы сжать напрягшийся от сильного возбуждения член. Чимин истекает, бессильно всхлипывая от удовольствия. — Маленькая сладкая штучка не хочет кончить? — Юнги ненадолго отрывается от его попки и, судя по звукам, сыто облизывается. Его язык даже не заплетается, хоть он и трудился достаточно плотно. — Так нравится язык в попке? Она у тебя такая сочная, хорошенькая и спелая. Такая вкусная, я просто не могу оторваться, детка. — Тогда ты можешь не отрываться, — Чимин сладко хихикает, оглядываясь через плечо и плавно поводя красивыми полными бёдрами. Ему нравится то, каким загипнотизированным взглядом их провожает Мин. Он мягко оглаживает себя ладонью, оттягивает полную ягодицу, беззастенчиво демонстрируя себя, а затем и вовсе надавливает на края пульсирующей розовой дырочки двумя пальцами, мурлыкнув: — Если, конечно, не хочешь взять свой… подарок. — О-о-о… — Юнги тянет хрипло и довольно, надавливая большими пальцами на полные ягодицы, разводя их пошире. Его влажный язык мокро скользит по дырке прямо поверх чиминовых пальчиков. Он сладко целует прямо пульсирующую дырочку, низко мурлыкнув: — Я возьму. Маленькая, дерзкая, вкусная дразнилка. Чимин скулит, приподнимая попу чуть выше и цепляясь пальцами свободной руки за край стола. Юнги растягивает его, толкается внутрь двумя длинными и сильными пальцами, разводит их, властно и уверенно растягивая нежные мышцы. Чимин хнычет: его собственные маленькие пальчики никогда не могли достать так глубоко, растянуть его так сильно. Перед тем, как пойти к Юнги с подарком, он готовился долго и старательно, растягивая себя и подготавливая под толстый член. Но несмотря на всю подготовку, на почти четыре пальчика, он всё равно чувствует себя тугим и маленьким вокруг больших пальцев Юнги с крупными умелыми костяшками. Он слышит, как мокро и влажно хлюпает его дырка, жадно глотая пальцы. Чимин стонет высоко и слабо, когда чувствует, как Юнги добавляет ещё один палец. Мин говорит хрипло, низко и одержимо: — Твоя дырка так хорошо принимает меня, так вкусно хлюпает. Хорошенькая, гладкая, розовая дырочка для меня. Готовил её как подарок? Толкался в неё своими крохотными пальчиками, скуля и хныкая. Нуждающаяся, маленькая вещь. — Д-да… — Чимин хнычет, вздрагивая от того, как глубоко проникают пальцы Юнги. Он растягивал себя, представляя этот момент ровно так: как в него толкнутся, похвалят, какая он сладкая штучка, что приготовил очаровательный подарок и забыл разве что бантик. Чимин скулит, наслаждаясь вниманием, его бёдра сладко дрожат, когда крепкая ладонь проходится по ним с сочным шлепком. — Я д-думал, как опрокину тебя на постель, оседлаю и буду медленно двигаться, наслаждаясь видом под собой. Ах... Это было бы так сладко. — Крошке нравится вести? — Юнги говорит это с умилением, воркуя над хлюпающей дырочкой, продолжая уверенно толкаться в неё пальцами, растягивая. — Хочешь скулить на моём члене, прыгая до изнеможения, пока твои сладкие ножки не перестанут держать тебя? А потом слёзно требовать, чтобы я закончил за тебя дело? Потому что такая хорошенькая штучка, как ты, больше не может двигаться? Чимин хнычет, представляя это слишком хорошо. Он мечтает, как Юнги наполнит его, как толкнётся членом, а не пальцами или языком, как будет игриво смотреть на действительно хорошенького Чимина. Он так старался и должен сам сделать всё, чтобы удовлетворить именинника. Юнги с сочным звуком выскальзывает из хлюпающей дырочки, шлёпнув по ней напоследок. Его ладонь скользит от поясницы выше, оглаживая под прозрачной рубашкой спинку. Чимин выгибается и переворачивается на столешницу, чувствуя, что ноги уже предательски дрожат. — Почему бы тогда не дать тебе возможность, правда? — Мин хрипло мурлычет, прижимаясь к его губам своими и целуя влажно и глубоко. Чимин стонет в поцелуй, чувствуя, как его снова легко подхватывают на руки, крепко сжимая пышные бёдра. — Ты такой сильный, чёрт, — Чимин судорожно выдыхает, скрещивая ножки вокруг чужой талии, и ведёт пальцами по мощным плечам Юнги. Мин заносит его в комнату и вжимает в кровать, жадно целуя шею, а Чимин зарывается пальцами в волосы и невнятно всхлипывает: — Дай… ах, дай мне… — Хочешь покататься, крошка? — Юнги звучит хрипло и соблазнительно, откидываясь спиной на кровать и буквально усаживая его к себе на бёдра. Его глаза хищно и предвкушающе блестят. — Ну давай, выдои меня. — Твой язык такой грязный, — Чимин хихикает, соблазнительно склоняя голову и поводя плечом — воздушная полупрозрачная рубашка немного сползает с него, обнажая нежную медовую кожу, и Чимин кокетливо шагает пальчиками по груди и торсу Юнги до крепкого ремня, чтобы сжать его, медленно и дразняще вытягивая пряжку. Он чувственно ведёт языком по полной нижней губе и мягко тянет: — Может быть, он и заставил мои ноги задрожать, но… Я всё ещё лучший танцор академии, хён, не забывай об этом. Я объезжу твой член так, что ты будешь умолять меня о пощаде. — Посмотрим, кто из нас будет умолять, Пак Чимин, — Юнги звучит рокочуще, сжимая полные сочные бёдра до откровенных отметин. Чимин слегка прикусывает кончик языка, высвобождая длинный, толстый, возбуждённый и чертовски идеальный член. Он обвивает его пальцами, медленно ведёт от головки до основания, с восторгом глядя на то, что его маленькие пальчики даже не могут до конца сомкнуться вокруг него. Юнги издаёт хриплый низкий вздох, откидывая голову, и Чимин слегка надувает губки. — Что такое, хён? Тебе так нравится, как я дрочу твой красивый толстый член? — Мне определённо нравится это, маленькая дразнилка, — Юнги шипит, когда Чимин замедляется и ведёт совершенно неторопливо. Ему чертовски сильно хочется насадиться на член, но в равной степени ему хочется, чтобы Юнги попросил. — Но разве ты не хотел другого? — Конечно, хён, — Чимин игриво оглаживает головку, наслаждаясь тем, насколько она мягкая и гладенькая, — у тебя чертовски красивый член, который я не отказался бы покатать на языке. Чимин игриво наклоняется и открывает рот достаточно широко, чтобы обхватить губами головку. Он не заглатывает член, а игриво высовывает язык, чтобы поиграться самым кончиком, кокетливо поддразнить рыкнувшего Юнги. Это будоражит. Словно в маленьких ручках Чимина находится власть. Упиваясь этим чувством, Чимин проводит открытым ртом вдоль ствола, обдавая его горячим дыханием, но даже не притрагивается губами к сладко пульсирующим венам. — Не дразнись слишком долго, Чимини, или можешь получить за своё непослушание, — Юнги взбрыкивается и вскидывает бёдра вверх, желая толкнуться в горячий узкий рот, но Чимин ловко уворачивается, хихикая. Он опускается ниже, зарывается лицом в лобок, потираясь о мягкую, чертовски нежную кожу, и игриво блестит глазами. — Проси меня, хён, — Чимин медленно ведёт ладонью по члену, — попроси меня оседлать тебя, объездить до изнеможения. — Маленькая штучка хочет, чтобы её умоляли? — Юнги хмыкает, моментально расслабляясь. — Хочешь услышать, как я прошу тебя насадиться на меня, а потом начать скакать? Хочешь, чтобы я долго и мучительно сдерживался под тобой или, может, разрушенно скулил? Этого не будет, сладкая штучка, но ты можешь попытаться. — Не будет, хён? — голос Чимина звучит бархатно, мягко и соблазнительно. Он слегка причмокивает полными сочными губками, завлекательно блестя глазами, и оставляет короткий, мягкий поцелуй на самом кончике члена, слизнув вязкую каплю выступившего предэякулята. Юнги смотрит на него неотрывно, жадно, возбуждённо, и Чимин демонстративно пошлёпывает себя по губкам, дуя их. — Тебе всего лишь нужно попросить. И я дам тебе в попку и в горлышко. Там будет так узко, влажно, мягко. Он красиво изгибается на постели, покачивая ножками и выпячивая круглую полную попку. Чимин медленно ездит по твёрдому, слегка подрагивающему от возбуждения члену мягкой щёчкой и сладко тянет, трогая пальчиком головку. Между его подушечкой и членом натягиваются вязкие и тонкие нити смазки. — Смотри, как он возбужден. Как нуждается в разрядке, — Чимин сводит бровки и невольно сглатывает слюну, скрещивая на толстом стволе взгляд. — Ты кажешься нуждающимся, хён. Разве стоит упрямиться? Юнги выглядит невероятно: глаза его чёрные до невозможности, на висках выступили капли пота. Чимин довольно улыбается уголочками губ, предвкушая, как он сдастся, но невольно расширяет глаза, когда в его мягкие волосы грубо вплетаются крепкие пальцы. Юнги сжимает свой член у основания, уверенно, властно тянет голову Чимина и скользит головкой по пухлым губкам, очерчивая их, прежде чем грязно толкнуться за щеку. Чимин издаёт невнятный маленький звук, чувствуя, как влажно и ритмично за неё начинает толкаться толстый ствол. — Нуждающаяся маленькая шлюшка у меня в ногах, текущая по моему члену. Хочешь заставить меня умолять? — голос Юнги звучит низко, рокочуще и так самоуверенно, что у Чимина поджимается животик. — Почему бы тебе не использовать свой грязный маленький ротик для дела и попросить у меня разрешения на то, чтобы взять мой член? Попросить, чтобы твои мокрые дырочки выебали так, как ты этого заслуживаешь. Чимин скулит, внутренне растекаясь от наслаждения. Лёгкий оттенок унижения и требование мольбы, которое обернулось ему боком… Он довольно хнычет, плотно сжимая губами член и проскальзывая языком по стволу. Юнги трахает его неглубоко и больше дразнит, вынуждая делать то, чего так сильно хотел от него Чимин. Вытащив член и пошлёпав головкой по губам, Юнги даёт ему возможность говорить. — Пожалуйста, хён, — Чимин поднимает покорный взгляд снизу вверх, задевая губами головку, — можно я оседлаю тебя, можно поскакать на твоём члене? Я так хорошо умею двигать бёдрами, сжиматься, я сделаю тебе очень хорошо. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, так сильно хочу твой член внутри. Моя маленькая дырочка изнывает, она чертовски сильно заскучала без твоего языка или пальцев. Чимин хнычет, разжалобив даже себя. В уголках глаз собираются слёзы, и он знает, что это делает его хорошенькую мордашку ещё лучше. Подняв полный надежды взгляд, он видит, как Юнги вальяжно откидывается на постель и жестом предлагает место на бёдрах. Чимин суетливо двигается, нетерпеливо облизывая перепачканные в смазке губы, и пристраивается. Он заводит ладонь назад, чтобы придержать ствол, и плавно, с наслаждением, пропускает его в себя. Большой, достаточно толстый, но не слишком, он наполняет так идеально. Чимин приосанивается, прогибаясь в пояснице, чтобы показать себя с лучшей стороны, и опускается до основания. — Красивая штучка на моем члене, — Юнги довольно облизывается, толкаясь языком за щёку. — И дерзкая, и послушная. Покажи мне, как хорошо ты объезжаешь член. — Мнх, — Чимин издаёт довольный и сладкий маленький звук, упираясь ладонями в крепкую и надёжную грудь Юнги, и начинает ритмично прыгать — он плавно поводит бёдрами, выписывает ими фигурные восьмерки, то выпуская из себя член до головки, то насаживаясь до самого основания. Он красиво изгибается, делая волну телом, сладко стонет, трепеща ресницами и приоткрывая красивый, влажный и сочный рот. Чимин любит седлать член. Любит, когда он такой толстый и такой длинный, что на каждый толчок бьёт головкой прямо по простате — есть приятный бонус в том, чтобы заниматься сексом с парнем, у которого такой большой член. Он просто не может промазать. Чимин разгоняется. У него хорошо натренированные бёдра и ножки, это позволяет прыгать на члене долго и не уставать. Сладкие, высокие, сбивчивые стоны слетают с его губ сами по себе на каждый глубокий толчок. — Такой красивый, блять, — Юнги звучит одержимо, хрипло. Он смотрит на него жадно и неотрывно, слегка прикусив нижнюю губу, а затем и вовсе крепко сжимает полные бёдра… Ох, боже. Чимин сладко ойкает, когда его начинают быстро и ритмично насаживать на член — Юнги властно давит на его бёдра, то поднимая, то с силой опуская вниз, и подмахивает снизу. Его роскошный член проникает так глубоко, что у Чимина невольно закатываются глаза и распахивается рот. — Так ахуенно звучишь, маленькая сладкая крошка, — Юнги с наслаждением облизывает губы, вслушиваясь в мелодичные стоны Чимина. Он совершенно не сдерживается, глубоко плюя на то, что они в общежитии и весь этаж может слышать, как именно Мин Юнги празднует свой день рождения. Чимин слабо пытается схватиться за предплечья Юнги, чтобы не завалиться вперёд или назад. Его немного покачивает от крышесносного наслаждения и скользящего внутри члена. Чимин любит всё большое, и Юнги как никто подходит под это определение. Оценивая мутным взглядом напряжённые плечи, на которых вздулись мускулы, широкую грудную клетку, сейчас покрытую испариной, Чимин довольно хнычет, не веря в своё счастье. Член вбивается так глубоко и точно, что кажется, что нет сил удержать себя в этом состоянии почти оргазма, но Чимину вроде удаётся. Он опускает ладошку на свой член, пережимая у основания, и переступает коленками, подползая аккуратными стопами под крепкие бёдра Юнги. — У детки есть силы двигаться самостоятельно? — Юнги мягко вбивается до основания и замирает, позволяя Чимину в полной мере привыкнуть к ощущению наполненности. Его большие ладони оглаживают сочные изгибы тела, сминают изящную талию, проходятся то вверх, то вниз, к пышным бёдрам. Юнги с отчётливым удовольствием ласкает Чимина, явно наслаждаясь идеальными формами. — Ты такая сочная штучка, Пак Чимин, мне невероятно повезло с поздравлением. — Ах… — Чимин не успевает проглотить маленький стон, задрожав, и сжимает свой член чуть крепче. Он так невыносимо уязвим к похвале, к тому, чтобы чувствовать себя красивым и получать этому подтверждение. Юнги хищно сверкает глазами, медленно протянув: — Да у тебя кинк на похвалу, маленький? Красивый, сладкий малыш, — его руки проходятся по бёдрам ещё раз плотно и сладко, сминая и лаская нежную кожу. — Такая восхитительная пухлая попка, такие круглые бёдра. На тебя хочется смотреть, не отрываясь, и ты прекрасно знаешь об этом, правда? Надуваешь свои красивые пухлые губки, трепещешь ресничками и получаешь что угодно из-за своей красивой мордашки. Даже вкусный член, правда? — Д-да, — Чимин хнычет, раскрасневшись, и снова начинает медленно, плавно ездить дыркой по члену. Ловкие пальцы Юнги подцепляют его воздушную рубашку, бесцеремонно стягивая её и обнажая медовую кожу, и нежно оглаживают чувствительные набухшие соски. Мин мурлычет: — Хорошенькая, чувствительная крошка, прыгающая на моем члене. Тебе так нравится красоваться, правда? Красивый малыш у меня на члене. Красивая, красивая крошка. Чимин непроизвольно отворачивается, пытаясь спрятать горящее лицо — сколько бы комплиментов ему ни делали, сколько бы людей ни оборачивалось ему вслед, ни провожало его жадными взглядами… Слышать похвалу и комплимент от кого-то другого — совсем не то же самое, что слышать это от Мин Юнги. — Разве такой красивой крошке нужно сдерживаться? — Юнги практически воркует, нежно сжимая в пальцах чувствительный и маленький член Чимина, и дразняще ведёт по нему пальцами. — Такой красивой крошке нужно получить столько удовольствия, сколько она сможет принять. Чимин протяжно всхлипывает. Перегруженный похвалой, сладким томительным сексом, он, задрожав всем телом, с влажным шлепком опускается на точёные бёдра и длинно кончает. Ему неловко, что сперма попадает на Юнги, пачкает его ладонь, низ живота и даже частично грудную клетку. Но смущение не мешает наслаждаться видом растекающихся белёсых капель и думать грешную мысль, что теперь он пометил Юнги. — Так красиво кончаешь для меня, детка, — Юнги воркует, оглаживая дрожащие бёдра, мягко надавливая на внутреннюю сторону, — хорошенькая вещь, которую надо наряжать и украшать, чтобы она славно могла попрыгать на члене, да? От не перестающих сыпаться комплиментов Чимин начинает хныкать, невольно подпрыгивая на члене Юнги. Стимуляция получается интенсивной, ошеломляющей, до того неожиданно вкусной, что он решает продолжить так делать, сжимаясь на толстом стволе. — Кончишь в меня? — Чимин чувствует себя ослабевшим после оргазма, но ему кажется важным довести Юнги до конца, оставить его сперму внутри себя, может быть, даже немного подержать её там. — Пожалуйста, сделай это для меня, хён. — Подарки всё не заканчиваются, да? — Юнги довольно щурится и позволяет Чимину делать всё, что хочется. Поэтому он мелко двигается, чтобы не причинить себе дискомфорта, и буквально выдаивает Юнги. Горячая головка ощущается так остро внутри, а ствол прижимается к гиперчувствительной простате — Чимин чувствует себя странно довольным, доведённым до невероятно сладкого состояния. Он немного неловко заваливается вперёд на грудь Юнги, пачкаясь в своей собственной сперме, и хныкает. Мин издает нежный, воркующий звук, утягивая его в глубокий и влажный поцелуй, сжимает пухлые бёдра и помогает ему двигаться. Юнги толкается в него плавно, медленно, догоняя удовольствие, но не причиняя боли. Чимин негромко сладко похныкивает в его губы на каждый толчок. Требуется не так много времени, чтобы Мин хрипло, жарко застонал, сжимая его крепче, вжимая в своё сильное тело, и Чимин почувствовал, как его туго наполняет горячая сперма. — М-м, хён, — Чимин сладко трется носиком о крепкую шею Юнги, нежно скользнув по его груди ладонью. — Дал мне так много, наполнил мою дырочку. — Спасибо, крошка, — Юнги нежно прижимается к его макушке поцелуем, оглаживая по талии и по попке. — Это был потрясающий подарок. — Но ты ещё не попробовал тортик, — Чимин слабо приподнимается, надув пухлые губки, и невольно смущается, когда видит светящуюся у Юнги в глазах нежность. — И не смотри на меня так! — Не смотреть на самую сладкую маленькую булочку? — голос Юнги звучит мягко и ласково, и Чимин смущается окончательно, спрятав мордашку в груди. Юнги негромко смеётся, и его глубокий голос резонирует в груди. — Сопит сладко, испачкался, разрумянился. Зачем мне торт, когда на мне лежит такая сладкая булочка? — Ну хё-он, — Чимин издаёт длинный, но невероятно довольный ноющий звук и с пыхтением поднимает на Юнги глаза, всё ещё упираясь подбородком в его груди. Он звучит капризно: — Если я испачкался, то ты должен обо мне позаботиться. — Конечно, — Юнги даже не спорит. Он тянет Чимина на себя, втягивая в сладкий длинный поцелуй и мягко оглаживая нежную спинку. — Наденешь что-то из моего? — Чёрт, — Чимин смущённо прячет лицо в сгибе плеча, — это очень сексуально. Надену. Юнги бархатно посмеивается. Он поднимается и поднимает вместе с собой Чимина, удерживая на весу совершенно без оглядки на тяжесть. Из-за этого маленькое сердечко Чимина делает кульбит, совершенно не успокаиваясь. Он только плотнее прижимается к Юнги, позволяя таскать себя как плюшевую игрушку. Они собирают несколько полотенец, берут широкую оверсайз футболку для Чимина и свободные спортивки для Юнги и идут в душевую комнату. В блоке тихо так, словно они своими игрищами всех разогнали. Чимин был бы не удивлён. Комната не занята, и Чимин сначала подумывает о том, чтобы самостоятельно потереть спинку Юнги, но тот решительно останавливает его. — Ты позаботился обо мне, теперь моя очередь, помнишь? — Юнги мягко тыкает подушечкой указательного пальца в нос Чимина и обтирает губки. Вода настроена как раз на идеальную температуру после жаркого секса. Чимин нежится под струями, выкручиваясь и позволяя себя помыть. Он покорно поднимает руки, позволяет Юнги оттянуть ягодицу в сторону и дать остаткам спермы вытечь. Забота, такая нежная и ласковая, теплом растекается в Чимине от груди и по всему телу. Он тянется за влажным, мокрым из-за душа поцелуем, мурлычет в губы и немного повиливает попкой, пока не получает за это шлепок. — Ты такая провоцирующая штучка, Пак Чимин, — Юнги ласково оглаживает ладонью место, которое он же и шлёпнул мгновением назад, и тычется носом Чимину куда-то в шею. — Любишь привлекать к себе внимание, да? Прямо как когда надеваешь эти свои белые шортики. — А ты их замечал? — Чимин невольно приподнимает бровки в маленьком удивлённом жесте, поднимая голову, чтобы посмотреть Юнги в лицо. Он чувствует себя немного растерянным. — Я так часто их ношу? — Детка, когда ты надеваешь эти шортики, тебя невозможно не заметить, — Юнги фыркает, прижимаясь к нему вплотную и опуская обе ладони на задницу. Он проводит указательными пальцами чуть ниже ягодиц. — Их край заканчивается ровно вот здесь. Я тебе гарантирую, весь университет знает, когда ты их носишь. — Скажешь тоже, — Чимин румянится, счастливо щурясь от теплой мысли о том, что Юнги тоже украдкой посматривал на него. Он слегка надувает губы. — И вообще, не такие уж они и короткие, хён. — Крошка, — Юнги убедительно наклоняется, едва не утыкаясь кончиком своего носа в нос Чимина, и сочно сгребает полные ягодицы, слегка приподнимая их. — Может быть, для кого-то и да. Но с такими сочными формами, как у тебя? Они едва прикрывают. — Да? — Чимин хлопает ресничками, краснея ещё сильнее. Он любит свои белые шорты, но… Он всегда полагал, что они смотрятся на нём примерно так же, как и на модели? — Ой. — Однажды я уронил из-за них кофе, — Юнги смешно фыркает, слегка тряхнув влажными от воды волосами. — Так что да. — Да ладно? — Чимин не может сдержаться от смеха, прикрывая ладонью рот. — Как? — М-м-м, — Юнги задумчиво тянет, отворачиваясь и явно желая слукавить, но Чимин легко шлёпает его по груди, возмущённо надувшись, и Мин сдаётся. — Ладно-ладно. Это было в кафе рядом с универом, я только купил кофе, сел насладиться его вкусом, и ты торопливо вбежал, запыхавшись. Твои и без того коротенькие шортики тогда немного задрались, ну, знаешь, немного собрались в центре, открывая ещё больше вид на ягодицы. И ты так, совершенно не задумываясь, просто подцепил край и поправил их. — И тут ты уронил кофе? — Чимин склоняет голову набок, пытаясь вспомнить день и момент, но таких у него было очень много. — Я не закончил, — Юнги смеётся и отключает воду. Он делает шаг назад, чтобы взять полотенце и сначала укутать в него Чимина, а потом продолжает: — В общем, там была небольшая очередь, и пока ты стоял и ждал заказ, то выронил что-то из рук, не помню, что именно, но вместо того, чтобы как приличный человек присесть, ты просто… наклонился. Ровные ноги и красивая, сочная попка. Вот тогда я чуть не подавился кофе, закашлялся и перевернул его себе на пах. Хорошо хоть кофе был холодным. Чимин заливисто смеётся, жалея, что совершенно не помнит этого случайного момента. Он хихикает, закинув голову назад, и позволяет себя вытереть, а потом и одеть в большую футболку. — Боже, как жаль, что я этого не запомнил, — Чимин проводит кончиками пальцев по уголкам глаз, стирая выступившие от смеха слёзы, — это было бы незабываемое зрелище. — Посмеялся бы надо мной, да? — Юнги смешно ворчит, хмуря нос от капнувшей на него капли воды, и Чимин мягко забирает полотенце из его рук, чтобы вытереть ему волосы. Юнги приходится слегка наклониться и зажмуриться, и Чимин пользуется этим, чтобы ласково поцеловать его в нос. — Да. — Дразнилка, — Юнги издаёт короткий ласковый смешок и кладёт руки на талию Чимина, притягивая его к себе, чтобы глубоко и влажно поцеловать. Он нехотя отрывается, загипнотизированно опуская руки обратно на круглую попку, и соблазнительно тянет: — Что ты думаешь насчёт массажа? Я мог бы хорошенько промять все твои… кругленькие места. — Как будто ты без массажа бы это не сделал, — Чимин сладко смеётся и довольно взвизгивает, когда Юнги подхватывает его под талию и под коленками, как принцессу, и с лёгкостью поднимает в воздух. — Хён! Я ведь могу и привыкнуть! — Я с удовольствием буду носить тебя столько, сколько потребуется, — Юнги забавно фыркает, слегка подкинув запищавшего Чимина, и Пак утыкается покрасневшим лицом ему в шею. Между ними всё ещё остается неозвученное — Чимин не знает, что у них за отношения и есть ли они вообще… но в любом случае он чувствует себя с Юнги комфортно. И не то чтобы так сильно хочет поднимать этот вопрос сейчас. Юнги доносит его до своей комнаты, вносит через порог, как невесту, и заваливается вместе с ним на кровать, заставляя заливисто счастливо захихикать. — Тебе нравится чувствовать себя особенным? — Юнги игриво опускается к бедру и прикусывает мягкую кожу. — Маленький особенный Пак Чимин. Хорошенький мальчик для меня? — Да, — Чимин смущённо хихикает, краснея до невозможного очаровательно, — хорошенький мальчик для тебя, Юнги. Юнги наваливается сверху, сладко целуя и проскальзывая ладонями под футболку, чтобы снять её. Чимин ждёт, что массаж прямо сейчас будет задвинут на второй план, а они перейдут ко второму раунду, но нет. Юнги с хитрой улыбкой отстраняется и поднимается с постели. Он доходит до небольшого шкафчика с полочками, на которых расставлены масла и кремы, придирчиво выбирает один и возвращается. — Я не слишком большой мастер, но иногда у Джина защемляет шею или спину, так что я наловчился, — Юнги скромно улыбается и жестом предлагает Чимину перевернуться на живот, — просто немного помогу тебе расслабиться. Хорошо? — Хорошо, хён, — Чимин задирает футболку, не желая снимать её полностью, и теряется, не зная, чего ожидать. Ему, на самом деле, делали только лечебный массаж, а его нельзя назвать слишком приятным. Поэтому, когда Юнги мягко скользит по спинке, нежно надавливая и растирая, Чимин ловит себя на сладком стоне. — Не больно? — Юнги так хорошо нажимает на точки между лопатками, скользит большими ладонями выше, к плечам, массирует их, надавливая и разминая, что Чимин не может выдавить и слова. Сейчас он не Пак Чимин, университетская звёздочка, о, нет — сейчас он маленькая лужа. — Ах, ах… — Чимин не может сдержать маленькие звуки, непроизвольно приподнимая попу — руки Юнги большие, властные и невероятно уверенные. Когда Мин ведёт двумя большими пальцами вдоль его позвоночника, проминая, и надавливает на него в местечке на пояснице, дрожь пробегает по всему чиминову телу, заставляя его заскулить и захныкать, а ножки слабо разъехаться. — Ты такой чувствительный, — глубокий голос Юнги звучит низко и немного хрипло — его ладони скользят ниже, на бедра, надавливая большими пальцами на местечки на внутренней их стороне, и Чимин обмякает, крупно подрагивая. Мин властно сжимает мягкие ляжки, ведя пальцами по всей их длине, прежде чем вернуться обратно к спинке, и Чимин всхлипывает, чувствуя, как практически мгновенно набухший член трется об одеяло. — Нежный, сладкий малыш. Чимин хнычет. Уверенные движения рук Юнги заставляют его дрожать и растекаться, как топлёное масло. Пальчики у него на ногах сладко поджимаются, стопы разъезжаются, а дрожащие руки судорожно цепляются за простыни. — Перевернись на спинку, крошка, — Юнги ласково целует его в плечо, мурлыкнув, и Чимин, расхныкавшись и раскрасневшись, медленно поворачивается на спину, прикрывая пах маленькими ладошками. Юнги звучит ласково и позабавленно: — Что ты там прячешь, булочка? — Н-ничего, — Чимин скулит и отворачивается, чувствуя смущение от того, что завёлся из-за обычного массажа, но Юнги хрипло усмехается, опустившись ниже, ласково целует в бедро и одним плавным движением уверенно разводит чиминовы руки. — Хён! — Твоё «ничего» дрожит и нуждается, — Юнги наклоняет голову, обжигая чувствительно пульсирующий маленький член горячим дыханием. Чимин пищит, когда он дёргается, почти задевая губы Мина. — Разве ты не хочешь, чтобы хён что-то с этим сделал, крошка? — Х-хочу, — Чимин невольно изгибается в спинке, чувствуя, как ладони Юнги нежно ложатся на бёдра, и хнычет, когда Мин плавно и медленно берет в рот до самого основания. — Хён! Чимин опускает дрогнувшую ладонь между ножек, зарываясь пальцами в волосы Юнги. Он прогибается, невольно толкаясь в горячий распахнутый для его члена рот. Юнги отсасывает так же хорошо, как отлизывает или трахает. Его язык скользит по всей длине, частично оборачиваясь вокруг ствола, двигаясь то вверх, то вниз. Чимин разрушенно хнычет от удовольствия, поджимая пальчики на ногах. Юнги не забывает и о том, чтобы продолжить ласкать его ноги, сминать бёдра и нежно массировать плоский животик. Чимин чувствует себя таким маленьким в надёжных сильных руках, что совершенно не против разрушиться на несколько осколков наслаждения. Юнги заглатывает до основания, прокатывая головку по языку, прежде чем насадить её на горло. Давление такое сладкое и приятное, что Чимин уже чувствует себя готовым кончить. Он недовольно хнычет от сладкого, наполняющего его чувства смущения и лёгкого унижения. Юнги двигает головой ритмично, совершенно не выпуская член из рта, но иногда оставляя внутри только головку, чтобы с наслаждением пососать её. Приятное тепло скользит со всех конечностей прямо к паху. Чимин, не сдерживаясь, сгибает коленки, но Юнги с силой надавливает на них, распрямляя и опуская обратно на постель. — Такая славная крошка, как ты, уже готова кончить? — Юнги снимается и воркует, прижимаясь щекой к члену. — Надо так немного, да? — Не издевайся надо мной, хён, — Чимин ноет, вплетаясь пальчиками в волосы Юнги, и настойчиво тянет его голову к своему члену. Мин негромко смеётся и послушно позволяет ему взять управление на себя. — Ах… Чимин держится за ещё влажные волосы Юнги, слабо толкаясь бёдрами — он стесняется делать это совсем откровенно, но… Он чувствует себя нуждающимся. Юнги нежно придерживает его за бедра, ритмично беря в рот, и Чимину хватает ещё несколько маленьких толчков, чтобы задрожать и сладко кончить, сжимая между коленками голову Юнги. Мин не отстраняется сразу, нежно скользя по нуждающемуся члену языком и проглатывая всё до последней капли. Только после этого он неохотно снимается и кладёт голову на подрагивающее бедро Чимина, нежно протянув: — Красивая, вкусная, маленькая крошка. — Ах… — Чимин всё ещё мелко подрагивает, с трудом фокусируясь на Юнги, возится, медленно и немного неловко переворачивается на живот, чтобы приподнять попу и слегка оттянуть одно из пышных, плотно прижатых друг к другу бёдер, и сладко протянуть: — Хочешь мои бёдра, хён? Твоему члену будет хорошо между них, они мягкие и упругие. — Ох, детка, — Юнги сзади издаёт короткий хриплый вдох и медленно, сочно сгребает пышные бедра в руках. — Спрашиваешь. Чимин негромко хихикает, засопев, когда слышит сзади негромкий шорох ткани и чувствует, как толстый, длинный член медленно пропихивается между его бёдер. Юнги нависает над ним со спины, упираясь одной рукой рядом с головой, и Чимин чувствует, что хён даже не снял спортивки полноценно, просто приспустил. От понимания того, насколько Юнги сейчас пользуется моментом и ситуацией, того, насколько Чимин позволяет это… Его затапливает сладкая истома. Юнги толкается между пышных бёдер ритмично, проскальзывая по опавшему члену и стимулируя его совершенно непривычно и приятно. Он плотнее сжимает ляжки, наслаждаясь тем, что помогает хёну разрядиться. Быть для него мягкой послушной шлюшкой приятно так же сильно, как и дерзко седлать, любуясь внимательным тёмным взглядом. — Хорошая, сладкая куколка, — Юнги, нависая сверху, шепчет это в сладко порозовевшее ушко, — так идеально принимает меня, раскрывается для меня, что совершенно не хочется отпускать тебя никуда. — Тогда не отпускай, — Чимин сладко хихикает, двигая бёдрами так, чтобы потереть между ляжками член, — я никуда не планирую уходить сам. Юнги бархатно смеётся и прикусывает кромку ушка. Его член, горячий и большой, плавно скользит между ног, как-то даже тепло и уютно. Чимин не отказался бы однажды проснуться от такого же ощущения. Он немного прогибается, давая футболке соскользнуть до самой шеи, чтобы открыть вид на поясницу. Чимин утыкается лицом в подушку, чувствуя приятную усталость. — Вот так, детка, — Юнги скользит по его талии поглаживающим движением, сминая мягкий бочок, — я могу кончить на бёдра? — Конечно, — Чимин мило хихикает и поворачивает голову так, чтобы видеть лицо Юнги, — ты можешь кончить даже мне на лицо, но скажу сразу, что идти мыться во второй раз лениво как-то. — Оставим это до следующего раза, — Юнги забавно и сыто облизывается и наклоняется, чтобы нежно поцеловать Чимина в плечо. Он мычит, зарываясь ему носом куда-то в шею: — Чёрт, крошка, как ты пахнешь сладко. Чимин сладко стонет, приятно раскрасневшись, и слегка приподнимает попу, чувствуя, как член Юнги между его бёдрами начинает пульсировать. Мин неохотно выскальзывает, хрипло дыша, и в несколько движений доводит себя, мокро кончая на красивые бёдра. Пак завлекательно покачивает ими, чувствуя вязкую и горячую сперму, и соблазнительно тянет, лукаво сверкнув глазами поверх плеча: — Нравится вид, хён? — Ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос, маленькая дразнилка, — Юнги беззлобно ворчит, откровенно любуясь зрелищем под собой. Он водит пальцами, втирая сперму в нежную кожу, пачкает в ней промежность и только после этого, удовлетворившись, тянется за влажными салфетками. Чимин невнятно постанывает от удовольствия, извиваясь и чувствуя, как нежно и заботливо Юнги его чистит, и лишь после этого переворачивается на спинку, капризно протянув руки и надув губы. — Хочу поцелуйчик. — Сладкая булочка хочет поцелуйчик? — Юнги воркует, нависая над ним сверху, и утягивает во влажный, глубокий и медленный поцелуй. Чимин невнятно стонет от удовольствия и цепляется за Юнги руками, вынуждая навалиться сверху всем своим жаром и весом. Юнги звучит позабавленно: — Тебе не тяжело, котёнок? — Нет, идеально, — Чимин говорит это с придыханием, наслаждаясь давлением, — мне нравится, что ты такой большой и я могу полностью спрятаться под тобой. — Какая ты очаровательная штучка, — Юнги тепло смеётся и, судя по ощущениям увеличившегося давления, немного отпускает себя, переставая напрягать тело, чтобы не придавливать Чимина. Становится сразу так восхитительно, что он довольно стонет. — Нравится? — Да, — Чимин кивает и потирается всем лицом о сгиб плеча Юнги, зарываясь в него, — хочу остаться в этом положении навсегда. Юнги тепло смеётся, обвивает его руками, утягивая в сладкие и крепкие объятья. Он даже начинает что-то негромко мурчать. Под эти уютные звуки Чимин полностью расслабляется, и его накрывает дрёма. Перед тем, как уснуть, он ловит себя на мысли, что это лучший подарок, который он мог получить на чужой день рождения.