Скарамучча погибает. Последнее, что он помнит, это суетящиеся врачи над его больничной койкой. Он думает, что для такого, как он, это самый лучший исход. Ему нет второго шанса, как и нет прощения. Но какого же было его удивление, когда он просыпается и находит себя в мире, где все необратимо идет к своему концу. [ау, где Скарамучча после своей смерти перерождается в постапокалиптической игре]

Скарамучча, казалось, знает Кадзуху всего и полностью. Знает, что он любит чай и совершенно не умеет готовить кофе, что он любит сушить волосы феном на самом низком режиме, что любит звезды, хотя совсем не разбирается в созвездиях, что по натуре своей он слушатель, но, если уловить момент, он может разговаривать бесконечно долго. Но, стоило алкоголю затуманить голову, он вдруг подумал, что, пожалуй, не знает, каковы губы Кадзухи на вкус. Поцелуй по дружбе - ничего ведь страшного?

Скарамучча чешет свое запястье до появления маленьких струек крови, потому что на его запястье - жгучая ошибка, которая ноет и зудит, едва ли не полыхая, когда этот чертов Кадзуха оказывается рядом. Скарамучча хочет выжечь эту метку, заставить ее сгнить, превратиться в горстку пепла. А Кадзуха, тупой альбинос со своими алыми дрожащими глазами, слишком слепой, чтобы заметить то, насколько сильно Скарамучча хочет стереть его образ из своей памяти.

Хэйдзо работал в детективном агентстве не первый год, и за все время он успел повидать не мало убийств. Но этот случай был… исключительным, во истину пугающим и жутким. Мертвец был лишен глаз. Его глаза нашли чуть поодаль, в банке с формалином с надписью «ГЛАЗ БОГА».

Скарамучча словно слез с иглы и подсел на другую. Кадзуха был лучше любых наркотиков, которые Скарамучче удавалось впихнуть в себя. Кадзуха — самая лучшая, самая приятная и самая дорогая доза, от которой отказаться было неимоверно тяжело. Особенно когда она сама идёт к тебе в руки.