Никогда он не видел столь красивого лица – ни в одной девушке, даже самой прекрасной, он не находил настолько яркой природной привлекательности, сколь пышет в этом юноше. И стоит ему заговорить: - Святой отец! – звонко, чуть виновато, с улыбкой на полных губах, - я так торопился на службу, но, кажется, опоздал. Все встает на свои места. «Отец, я... Я возжелал мужчину»

- А если... - нерешительно, но как-то отчаянно начинает Юнги. Чимин вжимается в собственную руку. – Если мастурбировать на этого человека без его разрешения? Это плохо? Чимин тут же распахивает глаза, замирая. Нет, ночь по-прежнему темна, небеса не разверзлись, лампы в комнате не зажглись от жара его мыслей. Юнги ничего не мог заметить. И все же на долю секунды ему даже захотелось, чтобы это было так.

Чимин из тех людей, кто по идее нравиться Юнги не должен. И вопреки здравому смыслу, нравится.

Это было ожидаемо. Он готовился к этому разговору, к этому ответу-вопросу, парадоксально ни на что не отвечающему и ничего не спрашивающему, и даже к этому выражению лица. Он знал, что Юнги не поймет, что ему придется объяснять, показывать, выворачивать себя наизнанку, а затем стоять в ожидании принятого на свой счет решения, обнаженным во всех смыслах. - Ну, - глубокомысленно произносит тот. – Теперь я понимаю, что ты имел в виду под «не так, как у тебя». Неожиданно.

Если честно, в их троице он вообще редко, когда принимает какие-то решения, потому что ну, будем честны – Юнги слаб, и об этом уже должно быть известно достаточному количеству народа, чтобы скоро над его домом появилась какая-нибудь, типа, гигантская перетяжка. «Мин Юнги, апартаменты №39, ужасающе слаб перед близнецами Пак», - как-то так. Или АУ, где есть один Мин, два Пака и что-то странное между ними.