Блог

– Советник Диместас, – скучающим тоном начал Элет. – Скажите, вы умеете выращивать овощи на земле? – Нет, ваше величество, – уныло отозвался Диместас. – Тогда, может быть, вы умеете разводить скот? – Нет, – со вздохом ответил советник. – Я умею доить коров, – подняла руку Иранель. Посмотрели на военную советницу все с интересом, кое-кто – с капелькой ехидства, впрочем, Иранель на такие взгляды было наплевать. Да, она родилась и выросла в деревне, что с того. Свое положение она завоевала мечом, упрочила латным кулаком и о детстве вспоминала с гордостью. – Но я не смогу принять у коровы роды, – завершила она свою мысль. Элет хлопнул в ладоши. – Таким образом, какой вывод мы можем сделать? Что без грязных жалких оборванцев в деревнях нам не обойтись. Крестьяне нам необходимы, пока мы не научимся питаться росой и солнечным светом. Киран открыл было рот, чтобы высказаться, однако правитель, заметивший это, моментально сунул пленнику в рот тряпку, оказавшуюся на поверку перчаткой из тонкого дорогого шелка. Хорошо жующегося, между прочим. – А чтобы у нас в королевстве были крестьяне, нам нужны герои вроде такого вот, – он легонько пнул Кирана в бок. – Которые без страха, упрека и мозгов, всегда готовые кинуться на защиту сирых, убогих и обделенных. Так что, отвечая на ваше предложение, советник Диместас: нет, мы не будем заманивать героев в ловушки под видом попавших в беду крестьян. А вот драконов натравливать можно… Сделайте мне сводку по всем местам королевства, распределим песчаные бури, парочку драконов, несколько банд и мор на три-четыре провинции, чтобы не забывались. – А что с пленником делать будем? – Иранель посмотрела на Кирана, доедающего перчатку. – Может быть, в пыточные направим? – Я не согласен, – тут же заявил Киран, выплевывая шелк. Иранель развела руками. – Тогда у меня осталось только одно предложение. Можно его отправить вас ублажать, мой король. Элет и Киран вспыхнули, причем король – буквально. Иранель с невозмутимым видом осмотрела обоих. – Он может вам массировать пятки, чесать спину и служить светильником по ночам, стоя в углу комнаты. – Я светлый рыцарь, а не рыцарь Света! – тут же возмутился Киран. Иранель такие тонкости были до одного места. Того самого, которое задней лапой прикрывал вышитый на накидке грифон. – Я всегда могу тебя поджечь. – Тогда я испорчусь, – резонно возразил светлый. – У нас на этот случай некроманты есть, а человеческие кости плохо плавятся, – Иранель осмотрела Кирана и кивнула сама себе. – Точно, будет отличная королевская игрушка. Элет подпер рукой голову, осмотрел Кирана со все возрастающим интересом. – А у вас мудрые мысли, военная советница. Решено, отправьте его в мою спальню. Кирана поволокли прочь. Когда его протаскивали мимо Иранель, он умудрился одними губами изобразить «Спасибо, мама». «Не за что», – так же ответила Иранель и ухмыльнулась: пока что все шло по плану, оставалось только, чтобы Киран не облажался в постели, но тут она помочь не могла уже ничем.

ЗАДАЧНИК OVERWATCH, ИЗДАНИЕ 2-Е, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ РАЗВЕСЕЛАЯ МАТЕМАТИКА 1. Каждые пять секунд Рипер кидается дробовиками в Солдата. Каждый четвертый дробовик попадает тому в лоб. Успеет ли Солдат получить сотрясение мозга, если через полторы минуты Рипер сбежит спасать Вдову, каждый дробовик весит четыре килограмма, на улице идет дождь, а до ушиба головного мозга Солдату осталось словить пять попаданий? 2. Джесси Маккри весит вдвое меньше, чем Габриэль Рэйес, а Вильгельм Райнхардт весит в 3 раза больше, чем Джесси Маккри. Попробуйте определить, сколько весит каждый из них, если все вместе они весят 360 кг, и чей ужин сегодня съест Джек Моррисон, который весит всего 95 кг. 3. Гэндзи упрыгивает вдоль по саду от Хандзо, который бежит на расстоянии 30 метров от улепетывающего младшего. Разозленный Хандзо делает прыжок в два метра, путающийся в ногах Гэндзи – в 1 метр. В то время как Гэндзи делает 3 прыжка, Хандзо делает 2. Сколько метров проскачут братья Шимада прежде, чем Хандзо изловит Гэндзи и даст ему по шее? 4. Габриэль Рэйес видит, что в 30 метрах от него бежит в бар Маккри. До дверей бара 333 метра. Догонит ли Рэйес Маккри на улице, если он пробегает за минуту 600 метров, а Маккри — 550? ЧУТЬ-ЧУТЬ ФИЗИКИ 1. Джесси привязывает на ленту Гэндзи колокольчик, чей звон сводит несчастного киборга с ума. С какой скоростью должен бегать по базе Гэндзи, чтобы не слышать звона колокольчика? 2. Габриэль не пускает Джесси в бар, хватает за шиворот и пытается удержать, прилагая силу, направленную по одной прямой в одну сторону и равную 500 ньютонам. Однако Джесси прямолинейно и равномерно движется в противоположную сторону — к двери. Чему равна сила, с которой Джесси стремится к выпивке? ВКЛЮЧЕНИЕ ЛОГИКИ 1. Маккри упал с 4 ступенек и сломал ногу. Сколько ног сломает Маккри, если упадет с 40 ступенек? 2. Как далеко в кукурузное поле на отцовской ферме может забежать радующийся жизни Джек Моррисон? 3. Почему парикмахер скорее предпочтёт постричь двух агентов Overwatch, чем одного коммандера Рэйеса? 4. "Гэндзи, вот тебе три таблетки, - сказала Ангела, — принимай их через каждые полчаса”. Через какое время Гэндзи нид хилинг по причине закончившихся колес? 5. Когда пьяному Джесси Маккри, одетому в черное и прикрывающему свою наглую морду платком, лучше всего пробраться в здание казармы? 6. Габриэль Рэйес обсуждает с Джеком Моррисоном дела Overwatch, у Габриэля болит голова, у Джека – зубы. В это время в комнату влетает Джесси Маккри с гитарой. Что нужно предложить сыграть Джесси, чтобы головная боль Габриэля не усиливалась, а страйк-коммандер Моррисон не принялся материться?

1. Вечер. В общей гостиной на базе Гибралтар все занимаются своими делами. Ангела читает книгу, Ана готовит чай, Гэбриэл играет в шахматы, Райн разгадывает кроссворд, Джек спит, Торб просматривает чертежи. А чем занимается Маккри? 2. «Коготь» заслал на базу Overwtach агента с целью проникнуть в секретную лабораторию. У входа на базу часовой пропускает входящих, спрашивая пароль. Подходит Жерар, часовой ему: «Пароль». Жерар: «26». Часовой: «Отзыв». Жерар: «13». Часовой: «Проходи». Подходит Маккри, часовой ему: «Пароль!» — «22». «Отзыв» — «11». «Проходи» Тут агент «Когтя» решил, что все понял и смело двинулся к проходной. Часовой: «Пароль». Агент «Когтя»: «100». Часовой: «Отзыв». Агент «Когтя»: «50». Агента тут же арестовали. Почему? 3. Мужчина заходит в магазин, покупает колбасу и просит ее нарезать, но не поперек, а вдоль. Продавщица спрашивает: «Вы, наверное, из Overwatch?» — «Да». Как она догадалась? 4. Маккри позвонил Рейесу из бара и сказал, что вернется домой к девяти. Он пришел домой в девять часов и две минуты. Разозленный Рейес незамедлительно отправил его в карцер. Как вы думаете, почему? 5. Фария хотела шоколадку, но ей на покупку не хватало двух долларов. Маккри тоже мечтал о шоколадке, но ему не доставало всего 1 доллара. Они решили купить хотя бы одну шоколадку на двоих, но им все равно не хватило 1 доллара. Какова стоимость шоколадки? 6. Маккри стоит рядом с входом в ресторан морепродуктов. Из ресторана выходит Лена Окстон и говорит: «Джесси, тут готовят только лобстеры». Через 5 минут из ресторана выходит Жерар Лакруа и говорит: «Джесси, тут готовят только омары». Маккри совсем запутался и не понимает, что же готовят в ресторане: только омары или только лобстеры. Можете ли вы подсказать вечно голодному ковбою, что же готовят в этом ресторане? 7. Компания молодежи в составе Джесси, Фарии, Лены и Бригитты посетила кинотеатр. Там они смотрели один интересный фильм. Во время просмотра фильма друзья громко общались между собой, комментируя происходящее, и даже часто выкрикивали фразы. При этом им ни разу не сделали замечание, даже работники кинотеатра. Почему им не делали замечаний? 8. Какой рукой приглашенному в поместье Эш Джесси лучше всего размешивать кофе со сливками и с сахаром, чтобы произвести приятное впечатление на Элизабет? 9. Почему, когда в ответ на вопрос «Ты где» Маккри сообщил: «Позади меня лошадь, впереди меня самолет, а сам я на корабле», Рейес не отправил его на обследование у нарколога? 10. — Хотите загадку? — грустно спросила Ангела. — Какое животное имеет шесть ног и ходит на голове? После чего на базе поднялась легкая тревога. Так что же это за животное?

Он подходит ко мне, как всегда, неслышно. Я чуть вздрагиваю. – Ты меня напугал, – с нервным смешком бросаю я. Он молчит, лишь щурится чуточку лукаво. – Хочешь чай? Чай он не хочет. Интересно, я всерьез надеялся, что он мне ответит: «Да, налей чашечку, никогда чай не пробовал»? Идиот я. У нас с ним странные отношения. Мы вместе засыпаем, вместе просыпаемся. Иногда во сне я чувствую, как он тихо вздыхает мне в шею. Я б дорого отдал за то, чтоб узнать, что ему снится обычно. Он никогда мне об этом не расскажет… Я задумываюсь и пропускаю тот момент, когда его голова уже устраивается на моем плече. Правда, он быстро поднимает ее, заглядывает мне в глаза. И спрашивает хитро: – Мяу? – Мяу, - бормочу я. – Спи, паразит хвостатый. Кошак сворачивается клубком. Накрывает морду хвостом. И дрыхнет.

Холодно… Холодно… Как же холодно. Словно за окном не конец апреля, а какой-нибудь паршивый февраль. На самом деле, всего-то минус один и снега по колено. Однако после того, как весь город ходил в пиджаках и легких ветровках, а особо морозоустойчивые и неприхотливые в плане тепла девушки – в мини-майках и макси-поясах… В общем, холодрыга та еще сегодня. И хочется от табурета оторваться, пойти, поставить себе чайник и напиться уже горячего чаю. Однако я верчусь на табурете, приваливаюсь к холодной стене – камень, едва прикрытый обоями – ежусь от ползущей по спине струйки ледяного воздуха. И упрямо смотрю на экран ноутбука, ожидая, когда ты выйдешь на связь… Холодно, как же мне холодно. Кот запрыгивает на колени, сворачивается там рыжим клубком. И начинает мурчать, потягиваясь, выпуская и втягивая когти. – Ждешь его? – щурит желтые надменные глаза. – Жду, – отвечаю я. – Напр-р-расно ждешь. – Знаю. Дико хочется покурить. Сигареты лежат в рюкзаке, рюкзак на столе, стол – на другом конце комнаты. Стол – «ушатик», он же гладильная доска, он же хранилище тетрадей. Поворачиваю голову. Нет, не хочется подниматься. Такое странное чувство – спина промерзает, а коленям тепло от рыжего клубка. – Любишь его? – снова спрашивает кот. – Люблю. – Ну и дурак. Пальцы тоже промерзают. И хочется… Совсем иррационально хочется, чтобы их брали в руки и целовали, согревая дыханием. По-моему, это романтично. И красиво. И это будет знаком доверия с моей стороны – я мало кому доверяю свои больные насквозь руки. Холодно. Мне холодно. Кот спрыгивает обратно. Конечно, ему неудобно лежать, я верчусь. Отлично, можно пойти на кухню. Покурить, сделать чаю. А я не двигаюсь с места. Потому что жду тебя. Я тебя всегда жду. И смотрю на список контактов, откуда сам удалил тебя месяц назад, поставив в игнор. Мне холодно. Как же мне холодно.

Соленые брызги осели на лице. Вдалеке по небу прокатились раскаты грома. – Тор гневается, – шептали за спиной. – Да что ему гневаться! – громыхнул повернувшийся Эрик. – Добычу взяли богатую, восславили Тора по чести. И снова развернулся спиной к команде. Знал он, знал, на что прогневался могучий бог. На то, что посмел молить суровый викинг Фрейю, забыв на миг о Торе. – Что ты со мной делаешь, Эрик… – Что ты со мной делаешь, чужеземец… И снова шорох. Шепот. И тихое: «Обереги, богиня». Хорошим врагом был чужеземец Конрад. Могучим. Статным. И любовником стал хорошим зеленоглазый рыцарь. Жарким. Пылким. – Но что теперь будет, Эрик? Плен? Выкуп? Викинг не смог допустить мысли о том, что его Конрад вернется домой, а ему останется не золото его волос, а только тяжелые монеты, собранные женой рыцаря. – Нет. Не отпущу. И с собой его не взять. Нельзя. На дочери конунга женат Эрик. – Жди меня, - только и сказал. – Жди, свидимся. Ты хороший воин. Жди меня. И вогнал ему в сердце кинжал. Конрад даже вскрикнуть не успел, так и умер, глядя с надеждой во взоре, зеленом как далекие холмы его родины. И примчалась валькирия, ухватила душу Конрада. Уволокла в Валгаллу, вняв мольбе Эрика не разлучать. Заступилась Фрейя. Бьются о борт корабля соленые волны. Оседает на губах Эрика соль. – Жди меня.

– В камеру, в камеру повернитесь. – Пиздец, бля, – сообщил Макс одними губами. – Ради чего я все это терплю? – Ради наработки портфолио, придурок, – сообщил ему Тимур, глядя куда-то мимо соратника по съемке. Макс огрызнуться не преминул, указав, что от придурка все слышит. – Ну почему они всегда ругаются? – утомленно вздохнул фотограф Дима. – Не всегда, – дуэтом отозвались оба. Дима скептически посмотрел на них: – И когда ж вы не ругаетесь? – Потом расскажем, – буркнул Тимур. – Если выживем, – Макс передернулся. – Холодно. Бижутерия, навешанная ради съемок, сухо стукнула на груди. – Потерпишь пару часов, – Дима был немилосерден. – Околею раньше. – Заткнись ты уже, – не выдержал Тимур. – Сам заткнись. – Съемки проходят нес только в теплой, сколько в дружеской атмосфере, – сообщил Дима, посмеиваясь. Моделей синхронно передернуло. От балкона по полу дуло немилосердно. В полуобнаженном виде сниматься было неуютно, а Дима еще словно нарочно задался целью сделать лучшие десять тысяч фото в своей жизни. – Как хорошо, что люди придумали фотошоп. По крайней мере, ваши синенькие пупырчатые телеса можно будет привести в нормальный вид, – сообщил он. – Как плохо, что люди не придумали ничего лучше, чем затевать такие съемки в феврале., – огрызнулся Макс, послушно поворачиваясь к камере и старательно улыбаясь. – Потерпите вы немного. И-и-и-и. В камеру свои распрекрасные татуировки. Макс чихнул. – Это я свое отношение показываю. К таким съемкам, – пояснил он. – Я понял. Тимур уселся на одеяло. И вздохнул. – Почему мне вечно выпадает сниматься с этим ненормальным? – На себя посмотри, – взвился Макс едва ли не в буквальном смысле. – Апчхи, – подумав, добавил он. Дима посмотрел на потолок, безмолвно выпрашивая у него поддержки. Или хотя б кого-нибудь, кто сможет утихомирить эту парочку. Как назло, остальные на кухне как раз чай пили. «Они профессиональные модели, с ними сложностей не будет», – сообщили перед началом съемок. И даже не обманули, указания фотографа они выполняли беспрекословно. Правда, то, что меж собой парочка ладит как кошка с собакой, никто не предупредил. Когда съемка закончилась, Дима не выдержал. – Тимур. – М? – Нет, а что, правда есть такие моменты, когда вы не ругаетесь? – Есть. – И что за моменты? – Когда мы трахаемся, – сообщил хихикающий Макс. – Тим, идем уже.

Запах прокаленных солнцем луговых трав неотступно сопровождает меня повсюду, он заполняет собой все на свете, даже если нет никакого источника этого аромата. Просто я слишком хорошо его помню, он вызывает невольную улыбку и желание прикрыть глаза и снова представить твой образ. По-моему, уши эльфов похожи на кошачьи, раньше я думал, что ты вот-вот им дернешь при очередной реплике, хотя это, наверное, было забавно – смотреть на уши собеседника при важном разговоре. Тебя это то ли сердило, то ли веселило, но ты никогда не делал попытки прикрыть их, наоборот, стал зачесывать волосы в высокий хвост. Красиво… Наверное, слишком красиво для меня. Красота тоже может быть пугающей. Иначе я никак не могу объяснить того, что я в ужасе бежал прочь от эльфийских лесов, не желая этого, но торопя коня все яростнее. Может, надеялся, что эта бешеная скачка остудит мысли? Не знаю, в любом случае, это не помогло, ты никуда не исчез из моих снов. Только вот здесь, в Грассе, эти сны не приносят ничего, кроме боли – потому что утром тебя уже не будет рядом. Оглядываясь назад, я понимаю, почему тогда ушел – твоя красота, подчеркнутая солнцем и зеленью леса, внушала страх дотронуться до нее и случайно осквернить неловким касанием. Есть вещи, которые нельзя брать в руки, на них стоит только смотреть издалека, любоваться с замиранием сердца, но никогда не подходить ближе нескольких шагов. Я помню легенду о том, как один влюбленный в эльфа человек так хотел быть с ним рядом, что упросил богов превратить его в неувядающий цветок серебристой альбры, который тот эльф до конца своих дней носил в волосах. Может, мне тоже стоит помолиться о чуде? Быть бессловесным и ничего не чувствующим цветком в твоих волосах… Я бы согласился. Столько историй о любви, счастливой и несчастной, преодолевающей сотни испытаний и получаемой просто так, безо всяких усилий. Интересно, сколько у эльфов легенд о том, как влюбленный в одного из них сбежал подальше, боясь оказаться недостойным? Хотя, наверное, есть и такая, в которой эльф тут же превратился в оленя, догнал возлюбленного и жили они долго и счастливо, не разменивая свое счастье на всякие глупости. Сегодня этот запах стал сильнее, словно ты оказался поблизости. Ага, вот сейчас открою глаза, а ты сидишь в кресле у кровати и смотришь на меня, ожидая, пока я проснусь. Вот сейчас я, не открывая глаз, протяну руку, нащупаю пустые подушки, и все сразу встанет на свои места. Я люблю тебя. - Я тебя тоже люблю. Может, в кровать пустишь, в кресле спать неудобно...

– … чтобы она меня любила! – голосил посетитель. Дей с удивлением рассматривал невысокого кругленького мужчину, который потрясал в воздухе кулаками и излагал свое желание невозмутимому как каменная статуя Велиару. – Я в семье один работаю, все в дом несу, а она морду воротит! – продолжал мужчина. – Я ж ее на руках ношу, пылинки сдуваю, а ей все неладно. Так что вот мое желание: чтобы ценила меня, стерва, чтобы любила меня, встречала, как все нормальные… эти… бабы. Дей часто заморгал и прошмыгнул в угол, все еще не очень понимая, что тут происходит. – Записываю, – невозмутимо подытожил Велиар. – Любила, ценила, встречала, не фыркала, чтобы вы были у нее единственной любовью, светом в окошке и таким прочим. Верно? – Верно, – посетитель как-то сдулся, просяще заглянул в лицо Велиару. – Выполните? Люблю ж ее, стерву. – Выполним, – кивнул демон, пряча наполненный чем-то алым шар в ящик стола. Заказчик просиял и убежал. – А что ты взял с него? Велиар вытащил шарик, подбросил, покрутил на пальце. Алое с золотыми всполохами содержимое замерцало. – Немного уязвленного самолюбия, – хмыкнул демон. – А что за желание у него было? То есть, я слышал, но эта девушка… – Какая? – Велиар непонимающе посмотрел на него, затем издал смешок. – Это не девушка, это кошка. Кошка его не любит, видите ли. Кстати, тебе с ней беседовать и придется, готовься.

– Добрый день, адаптер Завадский. – Добрый день, доктор Марг. – Алексей… – Марианна… – Леша, я опоздал! – Андрей, вы пришли вовремя, это часы больницы спешат. Холл Центра киборгизации полнился голосами, смешками, стуком каблуков и позевываниями – начинался очередной рабочий день. Где-то вдалеке певуче завели сирену: срочный экипаж хирургического отделения спешил на помощь, видимо, опять кому-то из киборгов «посчастливилось» встретить флаер лбом. Тихо звенели разворачивающиеся экраны регистратуры, робко проклевывались первыми трелями телефоны. Пробежал Олег, толкая перед собой капсулу, доверху заполненную электронными блокнотами. – Адаптер Завадский, у вас сегодня пять «срочников». Алексей поморщился, однако судьбе покорился. Пять не пятьдесят, справится. Мышандра вылезла из-под куртки, уселась на плече, цепко держась лапками и с истинно королевским величием обозревая холл. – Кофе кончился. Марианна, пусть мне принесут еще. Оформишь заявку? – вспомнил он. Марианна кивнула и принялась трогать ноготками виртуальные клавиши, быстро набирая текст заявки, потом спохватилась. – У меня есть немного, вот, держи, – она протянула полупустую банку с зернами. Мышандра немедля хищно повела усами и ушами, притопнула на плече Алексея. Марианна засмеялась. К «адаптационному зверьку» Завадского привыкли все, иногда даже подкармливали сыром и кусочками ветчины, ну и кофейными зернами тоже делились. Мышандра подношения принимала благосклонно, однако во владениях Алексея часто сидела на столе и смотрела на пустую армейскую жестянку, откуда и кофе-то уже не пахло. Алексей мрачнел и старался загрузиться работой. Потому что по Олафу тоже скучал, а отряд «Дзар» умелся в неизвестном направлении, нести справедливость в мир. – Ну что, подготовим сегодня еще парочку киборгов? – бодро обратился к помощнице Алексей, подсовывая банку ей под морду. – Адаптер Завадский – к седьмой операционной! – разрезал щебет и трели тяжелый голос из динамика. – Адаптер Завадский, срочно прибудьте к седьмой операционной… Алексей ощутил, как от предчувствия беды внутри стало холодно.

Поэт был немного пьяным, и сказка такой вот вышла: какую-то капельку странной, немного и в чем-то лишней, еще никому не нужной, потом никому не рассказанной... Такое пустое кружево... Такая нелепая сказочка... Он был, как положено, принцем. Смешным, озорным, красивым. (А в сказках такие границы — ни грамма страданий и смысла). И он полюбил принцессу... Вернее, принца, так вышло. И сказка отправилась лесом — о принцах ведь сказок не пишут. А он снял свою корону. Отправил ее за сказкой. Потом, не на шутку влюбленный, сказал: "А давай встречаться?". Закончилось чем все дело? Не сказка — а бред мой странный. Ну что же теперь поделать, поэт-то сегодня пьяный. Хотя, да какая нелепость... Я вам обещал, извольте... Итак, золотая крепость, закатного неба дольки. Представили? Вот и славно... Продолжим бредовое творчество. Итак, времена стародавние. Два принца и конь (мне так хочется). — Вы любите? — Да. — Уверены? — Уверен. Люблю. И сильно. (Не сказка — бред сивого мерина, точнее кобылы сивой) Глазами в глаза с улыбкою. — Луну подарю — а примешь ли? Сверчков задохнулись скрипки все, услышав красивый вымысел. — Дари. Если ты дотянешься... — Тебе — хоть все звезды... Молчание. О холод луны поранившись, твой принц не придет к венчанию. — Не надо луну, — вполголоса. — Не надо? Уверен в этом ли? И звезд прочертились полосы... Иль может, слеза ответная. Луна далеко над городом. Один сделай шаг — не воротишься, затянет смертельным холодом. — Уверен. — А что же просишь ты? Что принц попросил у любимого? Ну что же вы так недогадливы. Всего лишь назвать по имени, да вместе увидеть радугу, смотреть на звезду упавшую, рассвет повстречать на озере. Ах да, кстати, былью ставшая, легенда эта закончилась.

Если Муза посетила, навевая вдруг сюжеты, Не пугаемся, не спорим, а обдумываем мысли. Пару первых слов надумав, начинаем написанье, Добавляем тонну флаффа, и еще щепотку ангста, Прибавляем малость крови (зритель любит кровь и слезы), Посыпаем тихо сверху неприличнейшим намеком. Вот теперь, пока все сыты и покладисты и дОбры, Начинаем мы знакомить всех героев меж собою... (И ни слова про лингамы, пвп пока не пишем!) Начинаем где-то сбоку, мол, скамейка, парк и осень... Одиночество опять же... И несчастные герои... Надо их подзаморозить, подержать чуть на диете, Чтоб явилися на сцену, голодая и стеная... И опять же, много ангста, не потратив грамма лука... Продолжаем про знакомство, значит, что там, парк и осень? Белки-желуди-кормленье (и голодные герои!) Продолжаем напряженье с завихрением сюжета, Где-то там на заднем плане пробегает главный злыдень. (В сцене сразу же накалы всех страстей неимоверных) Значит, пишем тихо дальше всю беседу их в деталях... В смысле, что трындят герои, описать детально нужно, Чтоб потом потыкав в тексты, говорить: "Я все сказало Этим мудрым разговором, сохраненным для потомков". (И заметьте, что пока что нет ни слова про лингамы!) Дальше все идет по плану - парк-кафе-постель и кофе. Секс описывать не нужно - зритель сам все нарисует. Добавляем так же сверху малость юмора и стеба... Приплетаем к ним чего-нить, что поффлафнее маленько. А морали выведеньем наморочиться не надо, Чай не басня, слэшный фанфик, зритель сам ее выводит...

– Я вам тут принесла свежих пирожков! – возвестила Марина, быстрым шагом входя в агентство. – Я учуял, – завился Дей около нее. Велиар сдержанно хмыкнул, однако в сторону Марины тоже посмотрел с интересом. Отказывать себе в маленьких радостях этого мира демон не собирался. – Только ешь быстрее, – добавил он. – У нас скоро будет посетитель. Тебе понравится. Дей, заинтригованный донельзя, пирожок быстро дожевал и воззрился на Велиара. – Сделай тут все пастельно-приторное, – распорядился тот, убедившись, что Марина ушла. – Игрушек плюшевых накидай. В общем, эдакое-всякое, – он пощелкал пальцами. Дей кивнул и не медля приступил к преображению офиса в нежно-бежевые тона. По стенам легли акварельные волны, на которых закачался белый кораблик, светильники поменяли вид на раскрытые бутоны цветов, по бокам которых примостились крошечные феечки. На диване, ставшем из кожаного велюровым, расселись игрушечные медведи и единороги. – А для чего это? – спросил он, слегка утомившись. Ответом ему стал звонок колокольчика на двери. В агентство вошла девочка лет двенадцати в изрядно потрепанном платьице, ведущая за собой мальчика лет семи. Семейное сходство было налицо. – Это тут исполняются желания? – робко спросила она. Дей незамедлительно уселся на корточки, чтобы сравнять линии взгляда, очаровательно улыбнулся и кивнул. Девочка внимательно посмотрела на него, потом не отпуская руки молчащего брата, вытащила замызганный вязаный кошелек, открыла его и высыпала на ладонь горсть монеток. – Этого хватит на желание? – спросила она. – Хотя бы на самое маленькое. Дей взял монетки, внимательно пересчитал и кивнул. – Хватит. На не очень большое, правда. А что вы хотите? Девочка прижала к себе брата и промямлила, опустив глаза: – Я хочу, чтобы Мишка заговорил. Велиар, до этого молчавший, плавным кошачьим шагом подошел к ним, тоже присел на корточки. – А почему твой брат не говорит? – он очень старался сделать голос помягче. – Потому что папа его бьет за то что он не его, – еле слышно ответила девочка. – И маму. И меня. – Не его? Девочка шмыгнула носом. – Он постоянно кричит «Не мой, не мой», но Мишка же его…

Кот свернулся клубком, поглядывая на спешащих по своих делам людей. Был он худой, ободранный, глаза слезились, а перебитый в трех местах хвост давно следовало бы удалить. Просто потому, что болтался он бесполезным придатком, потерявшим чувствительность. «Бедняжка», — сочувственно сказал кто-то рядом. Кот поднял голову, насколько хватало сил, повертел ей из стороны в сторону. Около него остановились ботинки. Высокие, тяжелые. Если таким пнуть — ничего от кота не останется. — А давайте, его возьмем к себе? Подошли еще одни ботинки, на этот раз чуть полегче. Кот шипел и разевал пасть, показывая, что даже такая паршивая и умирающая тварь без боя не сдастся. — С ума сошел, Лис? — Ну пожа-алуйста. Ну нам же нужен корабельный кот! — А тебе Валенциа не хватает? — Ну, Кей, ну давай, ну котик же. Породистый. Кот о том, что он породистый, узнал впервые, плюхнулся на задницу и выдавил из себя хриплый мяв. — Под твою ответственность… Кот ощутил, как его поднимает в воздух, растопырил лапы и негодующе заорал. Вернее, закашлял. — Ничего, — весело сказал ему человек. — Все наладится. Кот возражать не стал, позволил забрать себя, унести, покормить. После чего свернулся клубком и задремал в медкапсуле. И снилась коту миска молока и серебристая кошечка с голубыми глазами.

Позвольте представиться - Ричард Ф. Картер. Мне сто тридцать четыре года, из которых вот уже семьдесят пять я работаю помощником у одного из самых влиятельных нелюдей мира, директора Бюро. Да-да, того самого Бюро, о котором говорят только полушепотом и оглядываясь, снимают множество фильмов, а растиражированный образ нашего агента активно используют на плакатах, в кино и прочей масс-медиа продукции. Я не знаю, можно ли назвать это везением, то, что у меня есть такая работа. Наверное, вполне возможно, она не самая паршивая из тех, что могли бы существовать. У меня нет четкого круга обязанностей. Вообще, я занимаюсь всем: выезжаю в тренировочные лагеря агентов и Академию Бюро, выискиваю лучших из отборнейших новобранцев, потом разговариваю с Президентом о текущих делах нашего ведомства, потом пью кофе в компании журналистов, потом возвращаюсь в нашу святая святых, офис, чтобы залить кипятком лапшу быстрого приготовления и покормить босса. - Эффи... "Эффи" - это я, так меня босс называет за сокращение от второго имени. - Сэ-э-эр? - тяну я. - Эффи, где мой обед? - Уже заваривается, - кричу я, бросая портфель и несясь к чайнику. И вот так каждый день. Скажете, недостаточно солидно? Да плевать, мы выполняем свою работу, это все, что от нас требуется *** Я открыл глаза, ощущая, как гудит затылок, а в моем боку неторопливо ковыряется острый носок модельной туфельки, ища путь к моему сердцу. - Хани, - определил я, даже не поворачивая головы. Альт Исхан, глава отдела создания положительного имиджа. Она родилась и выросла в той части страны, где осень очень напоминает раннюю холодную весну, весна похожа на хмурую стылую осень, летом мало солнца, а зимой яркое солнце закрывают высокие сугробы. Занимается тем, что консультирует режиссеров сериалов и фильмов, где есть агенты Бюро, а также курирует вопросы устранения ошибок в сюжете, вывозит актеров на полигоны, обеспечивает им учебные часы обращения с оружием, дает примерить бронежилеты, а также знакомит сценаристов с делами, которые можно раскрыть за давностью лет. Помимо того, она организует различные вечера для журналистов, занимается пресс-конференциями, пишет речи выступающим агентам. - Тебя Сам вызывал час назад... Я похолодел. «Сам» - это директор, мой непосредственный начальник. - Помнишь, что вчера было? - Пресс-конференция, не так ли? Прости, Хани, я действительно все пропустил. - Вчера была не просто конференция, вчера была массированная атака на мои нервные клетки. Этот ублюдок Максимилиан снова завел шарманку про то, что последний сериал снимался явно в обход меня, потому что, видите ли... - Потому что агенты Бюро выглядят там идиотами, - кивнул я. - Хани, мне пора. Не переживай. Мне следовало выступить и тебя как-то поддержать? - Тебе следовало посадить снайперов на крыши, чтобы они расправились с этим писакой.

Не люблю, когда меня отвлекают от приятных занятий в мой законный выходной, особенно не люблю внезапные звонки от горячо любимого шефа в самые интимные моменты моей жизни. В некоторые моменты все-таки действующих лиц должно быть не больше двух. Однако шефу не отказывают, так что я бросила "Принять" и на всякий случай затосковала и издала душераздирающий вздох, призванный повлиять на совесть начальства. Но совесть и шеф они как истина и агент Малдер - все время где-то рядом. – Ангел, у вас есть дело… И оно как раз по вашему профилю. Все, как вы любите, – сладко запел в трубку шеф. – Маленький городок, нелюдимые жители и убийство, совершенное призраком. Вы будете в полном восторге. – Надеюсь, это не очень срочно? – мрачно буркнула я. – Вы позвонили немного невовремя, у меня тут ванна с пеной и горячий голый мужчина, которого прямо сейчас необходимо трахнуть. – Что, агент Дюлак снова уснул в ванне? – не купился шеф. – Угу, – вздохнула я, примериваясь к голове Ланца тапком. – Ладно, высылайте дело на почту, посмотрим на него повнимательнее и выдвинемся.

Она пришла, когда Алексей пытался задремать на стопке планшетов. Запрыгнула на стол, посмотрела на полусонного человека и решительно полезла искать в открытом ланчбоксе остатки обеда. - Охренеть, - сон смело мигом. Мышь - а это точно была мышь, не крыса, не хомяк и не бобер - презрительно фыркнула. Алексей пошарил по столу, не сводя взгляда с пришелицы, взял линейку и приготовился отбиваться, попутно откашливаясь и готовясь орать как всепланетарная тревога. Мышей он вообще-то не боялся. Но эта гостья была не просто мышью. Это была супергигантская и суперохамевшая мышь. Навскидку сантиметров тридцать, не считая хвоста. "Дрянь", - отчетливо сказала мышь. - А? Мышь снова окатила его презрением и движением лапки скинула ланчбокс со стола. - Слышь, ты! - вознегодовал Алексей. - Мутантка долбанутая! "Мудак", - не осталась в долгу мышь, пробуя на зуб угол ближайшего планшета. - Перестань жрать мою работу! Мышь вниманием его крик не удостоила, ловко увернулась от запущенной линейки и направилась исследовать шкаф с документами. - Да что ты ищешь вообще? - не выдержал Алексей. "Кофе", - мышь уселась посреди комнаты и царственно посмотрела на человека. - Я не пью кофе, - Алексей плюхнулся в кресло и придвинул к себе документы. - Не курю. Не трахаюсь. Веду здоровый образ жизни. "Пидарас", - возмутилась мышь. - Ну не без этого, - ухмыльнулся Алексей. - Все, кыш, антисанитария. Мышь не двинулась с места, буравила его глазами, вызывая в душе размышления, не запросить ли в экспериментальном блоке кота-киборга, вдруг у них и такой есть. А уж адаптацию всех имплантов ему Алексей с превеликим удовольствием проведет!

– А почему ее называют Леди Гаснущих Маяков? – полюбопытствовал Вит, рассматривая портрет. Старик скрипуче рассмеялся. – Потому что однажды в море заплутала флотилия. Черная ночь сгустилась над кораблями, ни единой звезды в небе, ни единого проблеска маяков впереди, только волны и скалы где-то впереди. Всем богам Инвиор, бог судеб, запретил помогать преступникам, тем, кто вторгся в мирные земли и разграбил их. Но тогда вперед вышел Анкилор, покровитель влюбленных, и затребовал у Инвиора клятву, что если найдется хоть одно сердце, которое сможет рассеять тьму, то флотилия будет спасена... Вит заворожено кивнул, ожидая продолжения. – Анкилор спустился наземь и шепнул всем, кто ждал корабли, что любящее сердце станет путеводной звездой. Большего Инвиор ему не позволил. «А теперь вернись», – сурово сказал он. – И что было? – Вит подался вперед, горя глазами. Старик откашлялся и почти что нараспев завел: – Многие семьи в ту ночь начали молиться, ожидая возвращения моряков, каждая семья взывала к своему богу от всех глубин сердца. Всю ночь горели огни в храмах, от великого столичного храма Инвиора до маленькой хижины старого последнего жреца забытой богини наскальных рисунков. А младшая дочь короля бросилась к маяку, она поднялась наверх, к погасшему огню, облила себя маслом и встала в фонарь. Ее шелковое платье и прекрасные волосы полыхнули ярче любой звезды. И на этот маяк направились корабли, миновали скалы и вошли в бухту. – И принцесса сгорела заживо? – ахнул Вит. – Нет, конечно, – старик чуть понизил голос. – Разве Инвиор пожертвовал бы своим семейным счастьем с Анкилором, позволив погибнуть в мучениях любящему чистому сердцу? Богиня пламени стояла рядом с принцессой, следя, чтобы ни один волос не сгорел невозвратимо. С тех пор принцессу так и прозвали. – А что же проклятие? – заинтересовался Вит. – Боги пришли к Инвиору и поручились за своих последователей. В качестве платы семьи моряков направили в пострадавшие земли богатые дары и своих младших детей на воспитание. К счастью, островитяне оказались незлобивыми и ссору уладили быстро. Кхе, юноша, галерея закрывается…

Есть люди, у которых неприятный смех, ну там, слишком хриплый или с визгливыми нотками. Есть люди, у которых он просто слишком громкий, так что это раздражает окружающих. А еще есть Леха… О, смех Лехи был оружием массового поражения. Когда Леха смеялся, по всему району срабатывали сигнализации, а военные на всякий случай объявляли очередную тревогу. Кони всадников Апокалипсиса приходили к Лехе на мастер-классы по ржанию, банши почтительно называли его «великий», а квартиры рядом с Лехой на пять этаже вниз, вверх и вбок продавались за бесценок. Ах да, вдобавок ко всему он обожал смотреть юмористические передачи и по натуре был человеком смешливым. В общем, личная и общественная жизнь у Лехи не складывалась. - Заржешь - убью, - первым делом говорила я, заходя к Лехе, после чего надевала беруши, шерстяную шапку и шарф поверх всего этого в четыре оборота. Говорят, в армии нужно средства защиты при звуковой атаке натягивать за секунду. Слабаки! Я справлялась, опережая скорость звука, Леха еще втягивал воздух, который потом потратит на ржач, а я уже заканчивала обмотку ушей шарфом, открывала рот и присаживалась на корточки. После чего меня трясло пару минут на десяти тысячах оборотов в минуту, пропускало сквозь кости миллионы вольт в секунду, мозги проворачивало в промышленной мясорубке пятимерного измерения. Далее Лехе в пасть совалась ириска, отработанным ударом ему схлопывали челюсти. И я могла спокойно раздеться и пройти в квартиру. - Как дела на службе? - интересовался Леха сквозь ириску. - Сейчас умрешь, - хохмила я, выкладывая на стол пистолет. - Про пристрелить я не шутила. Короче, сегодня… Сквозь ириску из Лехи рвался смех, однако беруши я втыкала уже на автомате, после чего продолжала рассказывать. Далее Леха приносил ужин, мы молча ужинали, и я падала спать. Нет, мы не трахались. Леха в постели предпочитал мужиков. Желательно глухих, как язвила я. Желательно живых, как парировал он. Я просто иногда ночевала в дальней комнате, он просто иногда готовил ужин на двоих или троих, в зависимости от того, приходил ли Макс. Макс… О, вот когда кони Апокалипсиса приходили на мастер-классы по ржанию, они пытались унести с собой Макса, считая его одним из табуна. Высоченная шпала с вытянутым лицом, глазами навыкате, глядящими в разные стороны; орлиным носом и лягушачьим ртом. Макс был безобразен настолько, что передвигался по улице, замотавшись в шарф целиком. Когда я в первый раз его увидела - дело было в ванной, где он принимал душ, а я зашла перед работой стащить кусок мыла - орала я так, что в цене упали квартиры на семь квадратов вокруг Лехиного жилья. - Извините, - сказала я, убирая пистолет. - Кажется, Леша забыл нас предупредить друг о друге. Я - Мессида, его подруга. - Макс, его любовник. Рад знакомству, - сказал Макс. - Руки можно опустить? - Можно. Разумеется, примчался Леха, получил от нас обоих моральных пенделей, потом еще ириску, когда я представила акустику ванной, смех Лехи и трупы меня и Макса, залитые кровью из ушей.