Он редко прикасается к себе. Никогда не было необходимости в таких излишествах, но здесь и сейчас, когда Нёвиллет думает о запахе и вкусе Ризли, он испытывает потребность в разрядке, какой бы неджентльменской она ни была. — Спальня, — говорит он себе. — Я должен... Он не двигается с места. Вместо этого Нёвиллет стоит в прихожей и расстёгивает свои многочисленные пряжки и застёжки. // После самого первого поцелуя Нёвиллет идёт домой и не сдерживается в прихожей.

В двадцать два года у Дилюка был только он сам, тревожность и карманные часы, унаследованные от отца, которые иногда отвлекают от одиночества. Разрываясь между учёбой и паршивой работой, он почти никогда не отдыхает, а всё своё свободное время тратит на поиски правды о смерти отца. Его жизнь рушится, когда на него нападает странный зверь по дороге домой с работы. Если бы не Кэйя, прекрасный рыцарь, вызванный из прошлого, Дилюк был бы обедом монстра.

Он не мог (и не стал бы) полностью винить Нёвиллета, потому что на самом деле он дал альфе полное разрешение делать "все что угодно" — и "все что угодно", о котором они обоюдно договорились задолго до сегодняшнего утра, никогда не приводило к такому хаосу. Действительно, всё когда-нибудь случается в первый раз.

Чайльд почти не видел снов до приезда в Ли Юэ, а если они и были, то скорее как воспоминания о крови, а не фантазии. Но потом появился Гео Архонт. Архонт войны. Чайльд слышал истории от гордых сказителей об их Боге, Властелине Камня, читал длинные романы и видел земли, которые рассказывали свои собственные истории о Лорде Гео. И Чайльд не мог не улыбаться рассказам о каменных копьях, пронзающих землю и море. Почти семитысячелетний воин, переживший эпоху, полную одних только войн, и победивший.

Время бессмертного трудно подсчитать по часам. Нёвиллет и Ризли работали над бумагами вместе годами. Крошечные моменты — среди скрипа перьев по бумаге, стука клавиш пишущей машинки и слишком плотного графика, — когда месье Нёвиллет чувствует, что он, возможно, давно назвал бы любовью, если бы только он был человеком. Человек, возможно, уже признался бы в любви. Нёвиллет не человек и молчит, но, вероятно, это более нормально, чем он думает.