Он стоял на пересечении двух проводов, что током отдавали жгучую боль в глотке. За спиной — потерянный мир, спереди — бездомные души. Эстакада висела в воздухе, а над ней — красное марево старого города, укутанного в цепи из ржавого металла и невидимых изуродованных рук. Иссохшие хрипы речитативом стучали по черепной коробке, сдирая краску и плоть, а выломанные кости дробили череп, вытягивая мрак и кровь в убитые трущобы.