Один роковой день, одно роковое событие, навсегда меняющее жизнь.
Они потеряны, напуганы, но не разлучены – юному Вергилию хватило безумия и отваги, чтобы ворваться в горящий дом и воссоединиться с Данте. Теперь братьям суждено вместе пройти по дороге жизни, лицом к лицу встречаясь со всеми поджидающими на ней испытаниями.
В рассеянно-приглушённом свете ламп приподнимается укрывающая потаённое завеса, и на Осаму словно снисходит откровение – не от почитаемого Феодорой христианского Бога, Будды или кого-либо из иных божеств. Оно такое простое, что хочется схватиться за голову, отчаянно пытаясь убедиться в собственной вменяемости. Он думает, что Достоевская красива.
И проклинает за это её и себя.
Фасад возвышавшегося в отдалении родительского дома вырезан в подсознании не хуже какой-нибудь старинной фрески, отпечатан на внутренней стороне век как средоточие всего, к чему никогда не хотелось возвращаться. Но времена, когда даже настоящее имя было скрыто буквально ото всех, прошли – поэтому Данте чувствовал, что просто не имеет права отвести взгляд. Даже несмотря на то, что под рёбрами стало гулко и до пугающего пусто.