Жители Белобога на собственной шкуре прочувствовали разрушительную силу чужих ошибок и слабостей. Теперь, когда город пожирает вечная мерзлота, командиру Ландау вновь придется столкнуться с реальностью, спасти людей и выйти за рамки собственной устоявшейся морали.

— И все же, герцог сжальтесь надо мной, — сквозь холодные, металлические прутья судья чуть сильнее сжал его немеющую от малокровия руку. — Вы хоть и не мните себя несчастным, но наверняка испытывали к себе жалость. А все, что мне остается - любить вас. Быть судьей и любить вас, мятежника. Быть мерзостным и ненавистным. Любить вас со всем неистовством, чувствовать, что за тень улыбки вашей, отдам я свою кровь, свою душу, свое честное имя, спасение и бессмертие. Жизнь земную и загробную.

В сущности, с братом его никогда путали. Никто его во дворце не забывал, он изначально был попросту не нужен. Сидя в плену и ожидая казни, многие вещи проясняются.

Ци Жун хватается за осколок разбитого зеркала и без сожалений перечеркивает им запястье с чужим именем. Жизнь кажется полным дерьмом и в целом - это не далеко от правды. Уже через несколько минут он отойдет, выпьет стакан воды и сходит в ванну за тряпкой. Сын вернется десятью минутами позже.

— Дорогой рейнджер, я так и не спросил, куда ведет твоя странная дорога?