Тартт Донна «Тайная история» / Роман

Ричард не помнит, как оказывается в ванной. Ловит собственный испуганный взгляд в зеркале. Что только напридумывал его возбужденный разум! Дрожащие ресницы Лу, заломленные брови, скользящая чёлка и приоткрытый рот. Он уперся руками в раковину, открыл кран с ледяной водой и, набрав её в ладони, окатил лицо. Подрагивающие кудряшки Фрэнсиса, искусанные пухлые губы и закатывающиеся глаза. Зачерпнув новую порцию, он повторил ритуал. Помогало слабо. Чертова фантазия. И все из-за простого пения.

Думаю, я не слукавлю, сказав, что ни один из нас совершенно не хотел ехать в Балтимор знакомиться с этим профессором Лектором. Страшились мы не длинной, утомительной поездки, а целых выходных в обществе Джулиана, означающих, что нам придется играть нашу пьесу намного дольше обычного. Мы не могли быть уверенны, выдержит ли грим на наших лицах или же растает и потечёт, словно воск на крыльях Икара.

au, где Камилла, Генри, Фрэнсис и Банни учатся в медицинском. Одним весенним вечером их прогулка заканчивается трагедией - физически для парней и ментально для Камиллы.

Мне наивно хочется верить, что для Генри подобное поведение не было извращённой игрой в дружескую привязанность, что ему действительно было дело до моего состояния.

Никаких убийств, только осень, учёба по обмену, студенческая эстетика и Генри Винтер.

Похороны Банни. У Ричарда срыв. Генри всмятении

Никогда прежде я не спал с мужчиной. И после этого, к слову, тоже.

Фрэнсису снятся кошмары, а Ричард пытается помочь ему справиться с ними.

о ночных поездках Ричарда к Фрэнсису и о том, у кого быстрее "остановится" сердце.

или что происходило в начале Вакханалии

Часть Камиллы понимает, что Генри больше нет, а другая всячески это отрицает.

В целом, если знать меня достаточно хорошо, можно углядеть огромную слабость — я легко иду на поводу у людей, к которым питаю симпатию. Эгоизм растворяется, личные планы отменяются, а чувство собственного достоинства сдувается. Как бы всё печально ни звучало.

Греки называют это προφητεία — пророчество. И я стал оракулом — на этот короткий миг между двумя ударами кулака о дверь. «Я знаю, кто там. Не открывай».

Вечный вид межсезонья, если бы Френсис лежал в коме несколько месяцев, взглянув на этот пейзаж он бы не смог сказать, что сейчас за окном, «осень, лето или весна?» Лишь зиму можно было отличить холодами, что впрочем подошло бы и под их отношения…

Тёмным вечером Т/и шла к себе домой после пары по латыни. Латынь ни как не получалась, и она решила пойти к Фрэнсису Абернати.

После внезапного появления в жизни Генри незнакомого молодого человека, он неожиданно для себя начинает чувствовать

У Генри снова мигрени, и приходится вызвать скорую.

Я подумал про Фрэнсиса, который с надеждой ждал меня в машине. Он был прав, мы должны были уехать раньше.