Верховная стояла спиной к Икарису, вглядываясь в серую степь, и не видела, как радужка его глаз накалилась добела. Один точный выстрел. Один точный выстрел — и никто ничего не узнает.
Давно известно, что Икарис не может ничего предпринять против Тены, потому что Тена это Тена. Но мальчишка хоть и ненавидит, что влюбился в несягаемый идеал, но очень старается.
Яркая улыбка осветила лицо Маккари, а его сердце от этого преисполнилось любовью к ней. Он так скучал по её улыбке.
— Вот и хорошо, — в конце она ткнула его в кончик носа. — Ты должен быть горд тем, что удостоен такой чести.
— Всегда, — рассмеявшись, ответил он.
Друиг не привык к случайным касаниям. Честно говоря, в его жизни совсем недоставало общения. Никаких нежных, успокаивающих прикосновений; никаких взъерошенных волос и поцелуев в лоб; никаких поддерживающих рук на его спине и плечах; ничего
Маккари – шок для его организма.
Друиг думает, что он способен всю жизнь провести в своей комнате на чердаке, в окружении книг, дисков и пачек от "Твинки", поэтому когда Серси зовет его познакомиться с новенькой, он молча ждёт когда она выйдет из его комнаты и закрывает дверь на ключ, надеясь, что такой жест более красноречив, чем обычное "нет".
Друиг всегда любил Маккари, это он знает. Но как он может знать, чувствует ли она то же самое? Проследите за этими двумя людьми на протяжении всей истории, с их первых дней на Земле и на протяжении веков, и наблюдайте, как они влюбляются друг в друга. Беглый взгляд на происходящее за кулисами фильма. Соответствует канону.
Людям известен миф об Аиде и Персефоне. Истина не так уж далека от того, что они знают. Любовь, которую описывают люди, любовь двух Вечных, сохраняет каждую частицу своей сущности, увековеченной в мифе как притча о самой настоящей любви.
Об Аиде, который всего лишь человек. О Персефоне, с ветром в волосах.
Или почему Друиг и Маккари увековечены как самая верная пара греческой мифологии: Аид и Персефона.
/ У её народа принято делать проколы в ушах девочек: за каждый незамужний год после наступления зрелости. Если набиралось десять, то старой деве вдевали украшение-цепочку в нос, и никто уже не смотрел на неё как на женщину, хотя бедняжке могло быть меньше двадцати. У Маккари было сейчас семь проколов.
/ Никто не надеялся, что Друиг вылезет из своего чёрного панциря, свитого из прочных доспехов, сарказма и холодности. Он продолжал быть одинокой аспидной кляксой на богато расшитом родовом древе.
Контролировать их с каждым новым десятилетием, с каждого новой сотней или тысячей лет было занятнее и сложнее. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, сколь сложно было владеть собой.
Физический аспект их отношений был новым и великолепным, но существовало и то, что всегда было между ними, и всегда будет между ними; то, как они бросали вызов и восхищались друг другом, в равной степени.